Вернувшись обратно в кресло, Грей извинилась, а затем постаралась перевести дыхание. Надо запомнить как можно больше деталей.
Иан оглядел ее:
– Можем продолжить?
– Да.
Внутри у Грей все горело – жар шел от ее кожи, как от солнца.
– Вы в порядке? Вы как будто…
– Все в порядке, спасибо. Так… Первое июня. Что сказала полиция?
– Они сказали, что она просто рассталась со мной. Судя по тому сообщению…
Грей провела ладонью по вспотевшему лбу.
– А что в этом сообщении?
Иан разблокировал свой телефон и положил его перед Грей.
Сообщение отправлено в понедельник, 27 мая:
ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! ПОШЕЛ ТЫ К ЧЕРТУ! МЕЖДУ НАМИ ВСЕ КОНЧЕНО!
Грей кивнула.
– Да уж. Похоже, что вы расстались.
– Полицейские сказали, что она, видимо, так разозлилась, что решила забрать собаку. И раз нет никаких причин думать, что она попала в беду, искать ее они не будут. Я хотел заявить, что Кенни Джи украли, но мне сказали, что это чревато последствиями. Они думают, что через какое-то время собака ей надоест и она вернет его. Они просто плохо его знают. Кенни Джи – отличный пес.
Грей остановила его движением руки.
– Давайте вернемся к основной теме. Вы сказали, что хотите узнать, почему она ушла «на этот раз». Она часто так делает? Пропадает ни с того ни с сего?
– Вы будете это записывать? – спросил Иан, глядя на Грей.
Щеки у нее вспыхнули.
– Ну…
Грей ткнула в стаканчик с ручками возле монитора.
– Я возьму?
Иан кивнул.
Она написала столько, сколько могла за пять секунд. Капля пота стекала по ее виску, но она ее не смахивала. Иан О’Доннелл наклонился, чтобы открыть небольшой холодильник возле своего стола. Вытащил бутылку с водой и открутил крышку.
– Возьмите.
Грей поймала каплю пота костяшками пальцев, а затем потянулась за бутылкой. Когда холодная жидкость попала к ней в горло, она успокоилась и остыла. Освежившись, Грей бросила пустую бутылку в сумку.
– Спасибо.
– На улице жара.
Он откинулся на спинку кресла.
– Итак, Изабель уходит… когда у нас возникают какие-то трудности. Если мы ссоримся или ее друзья-придурки что-то устраивают. Из – я ее так называю – садится в машину и уезжает. Четвертого был бы год, как мы вместе, и вот так она пропадала раза два или три. Она уезжает на несколько дней, а потом возвращается, готовая вести себя как взрослая.
– Куда она обычно едет?
– В Палм-Спрингс. Один раз в Вегас.
Раньше затеряться в Лас-Вегасе было проще простого. А потом владельцы казино установили камеры наблюдения, а девушки начали на каждом шагу делать селфи, на которых порой оказывались совершенно случайные люди. Так что теперь спрятаться в Вегасе почти невозможно.
Грей спросила:
– А может…
Теперь перестала писать и ручка, позаимствованная у Иана. Грей захотелось провалиться сквозь землю. Но земля не разверзлась, поэтому Грей положила поверх блокнота ежедневник – так Иан не увидит, что ручка не пишет.
– Может, на этот раз Изабель решила не возвращаться?
Зеленые глаза доктора вспыхнули.
– Мы планировали будущее. Я хороший парень… А как же ее семья? Не думаю, что она все бросит, лишь бы насолить мне. Ни за что. Она эгоистка, в этом вся проблема. Думает только о себе, и отчасти мне даже хочется…
– Отчасти хочется? Что?
Он ущипнул себя за губу.
– Вы думаете, она не хочет возвращаться. Так зачем же ее тогда искать?
Иан порозовел и сказал расстроенно:
– Я хочу вернуть собаку.
– С кем еще мне надо поговорить?
– Родители Изабель, Джо и Ребекка Лоуренс; ее лучшая подруга – Ти какая-то там; ее коллеги Фарра, Бет и Нэн и пастор Бернард Данлоп.
Затем Иан добавил:
– И еще какой-то парень по имени Омар. От него как-то пришло сообщение, пока она была в душе. Я записал номер, но не звонил ему. Без понятия, кто он.
– А сообщение вы прочитали?
– Нет. Телефон был заблокирован.
– Не могли бы вы отправить мне номера всех этих людей?
Грей продиктовала Иану свой новый номер, и он отправил СМС с контактной информацией всех, кроме Лоуренсов.
– С ее родителями я никогда не встречался, – сказал он. – Ти была моим посредником в этом безумии.
– Когда вы в последний раз разговаривали с Ти?
– Около двух недель назад. Она Из не видела.
Грей подняла анкету.
– Вы указали, что Изабель белая. Я смотрю на фотографии… и мне так не кажется. Наверное, и другим тоже.
– Она метиска. Но галочку ставит в графе «белая», а не в другой…
– Но почему?
Иан отмахнулся от вопроса:
– Для меня это неважно. Для меня она человек.
Грей напряглась, и могла поклясться, что ненароком закатила глаза. Иан приподнял бровь:
– Что такое?
Грей поджала губы, а Иан продолжил:
– Мы с Из… Мы против разделения на расы. И вообще, вы со всеми клиентами так всегда себя ведете?
– Какие вопросы мне ей задать, чтобы удостовериться, что она это она и что с ней все в порядке?
– Спросите, какая у меня была первая машина. И что я ей впервые подарил. И еще можно спросить, на что у меня аллергия.
И во всех вопросах только Иан, Иан, Иан.
– Вы с Изабель жили вместе?
– Мы обсуждали ее переезд ко мне, но пока нет.
Наверное, потому что почуяла, что от него попахивает безумством и не захотела, что ее любимое пальто тоже все пропахло. А этот запах не так-то просто вывести. Грей много одежды так попортила.
– Но я помогал ей платить за квартиру. Кредитная история у нее так себе, поэтому съемщиком по документам был я.
– А где она живет?
– Не знаю, что за район. Я там не часто бывал. Ни разу не был, пока мы не начали встречаться.
Затем Иан назвал адрес Изабель на Дон-Лоренцо-драйв.
– Это неподалеку от Стокер-стрит, – сказала Грей. – В Болдуин-Хиллз.
– Наверное, но я не знаю эту часть города. Конечно.
– У Тины Тернер был там дом. Джон Синглтон жил там и Том Брэдли, и Рэй Чарльз…
– Ого, – сказал Иан, особо, однако, не впечатлившись. – Можем встретится там сегодня.
– Отлично. Как думаете, куда она могла податься?
Иан опустил подбородок и посмотрел на Грей.
– Если бы я знал, то, наверное, не стал нанимать частного сыщика.
Единственное, что хорошего он сделал – это дал бутылку воды. Бутылочку. Грей натянула фальшивую улыбку, но как же ей хотелось кинуться на него через стол и воткнуть непишущую ручку в его загорелую щеку.
Иан нахмурился и посмотрел на нее как на несмышленого ребенка.
– Ее друзья наверняка думают, что это я с ней что-то сделал. Но я ее и пальцем не тронул. Я не видел ее, да и я бы никогда не причинил ей вреда. Я же говорю – я хороший парень. Мы обычная парочка. Да, порой мы ругались. Я кричал на нее, а она на меня. Наша последняя ссора? Она сказала, что ненавидит меня, что убила бы, если бы не последствия. Понимаю, она не имела в виду ничего такого, но как же больно такое слышать. А потом еще и собаку мою прихватила?
В дверь постучали, и в кабинет заглянула симпатичная медсестра-блондинка с глазами, как у Мишель Пфайффер:
– Доктор О’Доннелл, вы нам нужны. Там сумасшедший дом.
Иан О’Доннелл с готовностью улыбнулся хорошенькой медсестре Пфайффер:
– Мы почти все, Трин.
Медсестра закрыла дверь, и глаза Иана и Грей встретились. Его поблескивали от слез, а ее остались сухими – прямо как Лос-Анджелес. И эти сухие глаза сомневались, что смотрят на искренне влюбленного мужчину.
Ведь все искренне влюбленные мужчины искренне влюблены, пока не разлюбят. Пока они не начали расстреливать школы, церкви, стоматологические кабинеты, пока не ворвались в спальню. Бойфренды и мужья, папочки и ребята на одну ночь – все они искренне любили. Кровь и любовь. Сумасшедшая любовь. Любовь до гробовой доски.
Грей – скептик, циник и агностик в любви. Она больше верит в йети, химиотрассы и то, что в ресторанах подают человеческое мясо, чем в это слово из шести букв.
– Ваша ручка, – сказала она, закинув ее обратно в стакан.
Иан О’Доннелл встал с кресла.
– Жду отчетов в конце каждого дня. Ник обещал прописать это в договоре. Даже если это всего лишь пара предложений, я хочу знать, как идет дело. С кем вы говорили, что узнали, ну и так далее.
Грей с хлопком закрыла папку.
– Конечно.
– И без пропусков. Каждый день. Договорились?
Иан О’Доннелл. Герой, бог, человек, исцеляющий людей ежедневно. Мужчина, который, наверное, всегда получает от женщин, что хочет. Того же он ждет и от Грей.
