– У меня есть просьба. – Она вдруг посмотрела мне в глаза.
Чего она захочет от меня? Попросит сказать правду, которую мне никак нельзя ей сообщать, вдобавок я сам хочу, чтобы она не узнала эту правду никогда?
– Какая?
– Ничего сложного, – пообещала она.
Я ждал, и, как обычно, любопытство разгоралось и мучительно жгло.
– Я вот подумала… – медленно начала она, устремив взгляд на бутылку лимонада и обводя горлышко мизинцем, – в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться.
Она хотела предупреждений? Значит, игнор с моей стороны не был для нее благом. Я улыбнулся.
– Звучит логично, – признал я.
– Спасибо. – Она подняла глаза. На лице ее отразилось такое облегчение, что и мне стало настолько легко, что захотелось рассмеяться.
– Тогда можно взамен одну просьбу? – с надеждой сказал я.
– Одну, – разрешила она.
– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.
Она вспыхнула.
– Только не это.
– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил я.
– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – возразила она.
На этом она меня поймала.
– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.
– Еще как будешь. – Казалось, она в этом уверена, хотя я не представлял себе, что тут может быть смешного.
Я решил еще раз испытать дар убеждения. Всмотрелся в самую глубину ее глаз – с такими глубокими глазами это было нетрудно – и прошептал:
– Ну пожалуйста!
Она заморгала, лицо стало непроницаемым.
Мда, на такую реакцию я не рассчитывал.
– Эмм… что? – секунду спустя спохватилась она. Вид у нее был растерянный. С ней что-то не так?
Еще одна попытка.
– Пожалуйста, скажи мне свою гипотезу, – взмолился я ласковым, совсем не страшным голосом, не отводя взгляда.
К моему удивлению и удовольствию, на этот раз все получилось.
– Эмм… тебя укусил радиоактивный паук?
Из комиксов? Неудивительно, что она опасалась моих насмешек.
– С фантазией у тебя не ахти, – упрекнул я, тщательно пряча новый прилив облегчения.
– Ну уж извини, больше ничего не придумала, – обиделась она.
От этого мне снова полегчало. Я все еще умудрялся дразнить ее.
– Ничего похожего и в помине нет.
– Не было пауков?
– Ни единого.
– И радиоактивности тоже?
– Вообще.
– Не повезло, – вздохнула она.
– И криптонит на меня не действует, – поспешил добавить я, пока она не спросила про укусы, а потом хмыкнул: она принимала меня за супергероя.
– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?
Я крепко сжал губы.
– Рано или поздно я все равно узнаю, – пообещала она.
И тогда она сбежит.
– Даже не пытайся, – на этот раз я не шутил.
– Это еще почему?
Я должен был ответить честно. Но все равно я попытался скрасить свои слова улыбкой, смягчить затаенную в них угрозу.
– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей?
Ее глаза и рот открылись чуть шире.
– Аа, – отозвалась она, помолчала немного и добавила: – Поняла.
Наконец-то она меня услышала.
– Правда? – спросил я, стараясь не выдать свои мучения.
– Тебя надо бояться? – догадалась она. Ее дыхание участилось, сердце припустило галопом.
Я не мог ответить. Неужели эта минута с ней рядом станет последней? И сейчас она убежит? Можно ли мне перед расставанием сказать, что я люблю ее? Или от этого она напугается еще больше?
– Но ты не злодей, – прошептала она, качая головой, и ни тени страха не отразилось в ее ясных глазах. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.
– Напрасно, – выдохнул я.
Конечно, я злодей. Ведь я же обрадовался, узнав, что она обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю. Будь я хорошим, давно уже держался бы от нее подальше.
Я протянул руку через стол, к крышке от ее бутылки лимонада, чтобы чем-нибудь отвлечься. От этого движения она не вздрогнула. Значит, и правда не боялась меня. Пока еще нет.
Я раскрутил крышку, как волчок, лишь бы не смотреть на нее. У меня путались мысли.
«Беги, Белла, беги». Но заставить себя произнести это вслух я не мог.
Она вскочила. И не успел я встревожиться, что она как-то услышала мое мысленное предостережение, она пояснила:
– Опоздаем!
– Сегодня я не пойду на урок.
– Почему?
«Потому что не хочу тебя убить».
– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья.
Точнее, для здоровья людей полезно, если вампиры прогуливают уроки в те дни, когда проливается человеческая кровь. Сегодня мистер Баннер наметил в качестве темы определение группы крови. Элис свой утренний урок уже прогуляла.
– А я пойду, – сказала она. Это меня не удивило. Она ответственный человек и всегда поступает правильно.
Прямая противоположность мне.
– Ладно, до встречи, – я снова сменил тон на небрежный, глядя на вращающуюся крышку. «Прошу, спасайся. Прошу, не оставляй меня».
Она помедлила, и на миг во мне вспыхнула надежда, что она все-таки останется со мной. Но грянул звонок, и она поспешила в класс.
Я дождался, когда она скроется из вида, затем сунул в карман крышку от бутылки – напоминание о самом важном из разговоров – и зашагал под дождем к своей машине.
Среди дисков я выбрал самый любимый, успокаивающий – тот, который слушал в первый день, – но вслушивался в мелодии Дебюсси недолго. Другие ноты теснились у меня в голове – этот обрывок мелодии интриговал и радовал меня. Я выключил стерео и вместо этого прислушался к музыке, которая звучала у меня внутри, воспроизводил один и тот же фрагмент, пока не добился гармоничного звучания. Мои пальцы машинально бегали в воздухе по воображаемым клавишам.
Новая пьеса уже почти сложилась, когда мое внимание привлекла волна чужих душевных мук.
«А вдруг она умирает? Что же мне делать?» – паниковал Майк.
В сотне ярдов от меня Майк Ньютон укладывал обмякшее тело Беллы на дорожку. Ни на что не реагируя, она съежилась на мокром бетоне, глаза были закрыты, кожа стала мертвенно-бледной.
Я чуть не вышиб дверцу машины.
– Белла! – крикнул я.
Позвав ее по имени, я не заметил на ее безжизненном лице никакой перемены.
Мое тело стало холоднее, чем лед. Казалось, сбылись все самые бредовые опасения, какие только меня посещали. Едва я выпустил ее из поля зрения…
Яростно роясь в мыслях Майка, я заметил, как он изумлен моим неожиданным появлением. Но он лишь злился на меня, поэтому я так и не понял, что случилось с Беллой. Если он что-то сделал с ней, я его уничтожу. Так, что от его трупа не останется и следа.
– В чем дело? Ей плохо? – спросил я, пытаясь придать его мыслям сосредоточенность. Необходимость передвигаться с нормальной человеческой скоростью сводила меня с ума. Но нельзя было привлекать к себе внимание.
И тут я услышал стук ее сердца и даже ее дыхание. У меня на глазах она крепко зажмурилась. Паника отчасти рассеялась.
В мыслях Майка я увидел обрывок воспоминаний, россыпь образов с урока биологии. Голова Беллы на столе, зеленоватый оттенок ее светлой кожи. Красные капли на белых карточках.
Определение группы крови.
И я застыл как вкопанный, затаив дыхание. Ее запах – это одно дело, а кровотечение – совсем другое.
– По-моему, она в обмороке, – заговорил Майк, встревоженный и в то же время недовольный. – Не знаю почему. Она даже палец себе не колола.
Облегчение окатило меня, я снова задышал, пробуя воздух на вкус. И сразу уловил запах из крошечного прокола на пальце Майка Ньютона. Когда-то, возможно, он мог привлечь мое внимание.
Я встал на колени рядом с Беллой, Майк переминался рядом, разъяренный моим вмешательством.
– Белла! Ты меня слышишь?
– Нет, – простонала она. – Уходи.
Облегчение потрясло меня так, что я засмеялся. Она вне опасности.
– Я вел ее к медсестре, – сообщил Майк. – А она не пошла дальше.
– Я сам отведу ее. А ты иди в класс, – небрежно отмахнулся от него я.
Майк стиснул зубы.
– Не пойду. Мне учитель велел.
Тратить время на споры с этим болваном я не собирался.
С ужасом и восторгом, отчасти благодарный и отчасти удрученный ситуацией, создавшей необходимость прикоснуться к Белле, я мягко поднял ее с дорожки и взял в объятия, касаясь только ее куртки и джинсов и стараясь держать ее на расстоянии от своего тела. И сразу же понес ее, торопясь доставить в безопасное место – иными словами, подальше от меня.
Она изумленно распахнула глаза.
– Положи на место! – слабым голосом приказала она – опять смутившись, как я догадался по выражению ее лица. Ей не нравилось показывать слабость. Но ее тело было настолько вялым, что вряд ли она сумела бы даже устоять на ногах, не то что переставлять их.
Протестующие крики Майка за спиной я пропускал мимо ушей.
