– Только не говори, что ты бы стал размахивать мечом направо и налево.
– Я бы распустил стражу. По крайней мере, я бы потребовал, чтобы они незамедлительно присягнули тебе в верности. И еще я бы попросил твою сестру удалиться.
– Что? Нет!
– Нолла Верин должна была стать королевой, но не стала. В Силь Шеллоу много сомнений в новой власти, поэтому тебе не нужно, чтобы Нолла Верин подрывала твой авторитет и твоя стража повиновалась ей. Я боюсь, что сегодняшнее нападение на тебя придаст смелости другим, кто планирует сделать то же самое.
– Нолла Верин оказывает мне поддержку.
– Она делает тебя слабой.
Лия Мара замирает в неподвижности в моих руках, я переживаю, что погорячился. Я не хочу, чтобы мы ссорились. Однако затем я понимаю, что сердце девушки бьется очень часто, а ее пальцы цепко впиваются в мою руку, которой я обнимаю ее.
Лия Мара не сердится.
Она боится.
Мой гнев отступает, и на его место приходит яростное желание защитить ее от всего мира. Я прикасаюсь губами к ее виску.
– Не бойся, – говорю я тихо. Это те же самые слова, что когда-то сказал ей в Глухой Лощине после того, как солдат Эмберфолла приставил клинок к ее шее. – Никто тебя больше не тронет.
Глава 11
Лия Мара
К утру настенные драпировки и бархатные ковры были заменены, и мой тронный зал выглядит точно так же, как и вчера. Однако в воздухе все еще витает едкий запах старого дыма и горелой ткани. Мне не хочется чувствовать себя обнадеженной присутствием Грея, но именно так я себя и чувствую. Матушка никогда не носила оружия перед своими людьми, потому что, по ее словам, это означало, что она им не доверяет. Грей же вооружен до зубов и не делает из этого секрета. Выражение его лица непроницаемое и суровое. Я никогда прежде не видела его таким отстраненным и холодным. Принцесса Харпер как-то назвала Грея пугающим, и я с ней полностью согласна. Сейчас он действительно вызывает страх одним своим видом.
Джейк тоже присутствует в зале. Он стоит у стены вместе со стражниками. Он должен быть на тренировочных полях, практиковаться в битве на мечах с Тайко или проводить свое время вместе с Ноа, однако вместо этого он здесь. Его холодный взгляд оценивает каждого, кто переступает порог. Джейк гораздо менее суровый, чем Грей, и куда более легкомысленный и фамильярный, тем не менее он стал настолько же опасным, как и стоящий рядом со мной принц.
Я доверяю им обоим, но очевидно, что моя стража – нет. Перешептывания в коридорах, которые мне довелось услышать этим утром, дали мне понять, что все считают, будто покушение на меня было завязано на магии. Мне кажется, что придворным проще думать о Грее и его спутниках самое худшее, чем предполагать, что кто-то из Силь Шеллоу решил пойти против Короны. От этой мысли меня бросает в дрожь. Я не хочу думать о том, что народ желает моей смерти. Я не хочу думать о том, что не справляюсь с ролью королевы.
Грей сказал, что Нолла Верин подрывает мой авторитет, но это не так. Я сама во всем виновата.
В любом случае моей сестры сегодня здесь нет. Она сказала, что будет работать с Эллией Майей, пытаясь определить, откуда пришла девушка, напавшая на меня. Айзек говорит, что она не была колдуньей, но она, должно быть, знала, что ее действия будут похожи на чары, что усилит недоверие к Грею и его связям с Эмберфоллом. По закону если бы она убила меня, то могла бы лично претендовать на трон, но Нолла Верин наверняка вонзила бы меч самозванке в живот и вернула бы власть.
Было ли это конечной целью? Неужели кто-то захотел таким образом усадить мою сестру на престол?
Неужели люди полагают, что так будет лучше?
Жаль, что я не могу чувствовать себя так, как вчера. У меня не получается с оптимизмом думать о том, что я могу править иначе, чем моя мать. Все утро я неподвижно просидела на своем троне, задаваясь вопросом, кто еще может стать угрозой. Этот вопрос заставляет меня напрягаться и отвлекаться, из-за чего Кланне Сун приходится наклоняться ко мне и шептать:
– Ваше Величество, они ждут ответа.
Каждый раз, когда кто-то приближается ко мне, я вспоминаю о напавшей на меня девушке, о взрыве, об обжигающей боли и осколках, впившихся в мою кожу.
– Лия Мара.
Голос Грея, низкий, напряженный и настолько тихий, что слышать его могу только я. Моргнув, я смотрю на принца. Его глаза встречаются с моими, затем опускаются ниже. Я внезапно осознаю, что обхватила себя руками поперек живота, а мое дыхание вряд ли можно назвать спокойным.
Я сглатываю и выпрямляюсь, после чего снова смотрю на пожилую женщину, стоящую перед возвышением, на котором установлен трон. Женщина смотрит на меня в замешательстве. Я даже не помню, на что она жаловалась. Там было что-то про куриц или петухов, а может, что-то совсем другое. Возможно, она даже еще ничего не попросила. Руки женщины сжимают ручку корзины.
– Ваше Величество? – спрашивает она.
Мне нужно что-то сказать. На что вы жалуетесь? Однако я продолжаю смотреть на то, как она держит в руках корзину. Я задаюсь вопросом, не спрятала ли она в ней оружие? На лбу у меня выступает капелька пота.
Это просто смешно. Ей, наверное, лет восемьдесят пять.
Но я не могу слова из себя выдавить.
– Королева принимала граждан все утро, – говорит Грей, обращаясь к Кланне Сун, и хотя его глаза смотрят на меня, его следующие слова звучат не как требование, а как предложение. – Может быть, мы могли бы сделать небольшой перерыв?
Я должна отказаться. Мне хочется отказаться.
Но я этого не делаю.
Я предполагаю, что Грей отведет меня в мои покои или, может быть, в библиотеку, которая являлась моим убежищем с самого детства. Вместо этого он сопровождает меня к большим дверям фронтальной части дворца. Двери ведут к бьющим фонтанам и длинной мраморной лестнице, которая спускается в город.
Стража будет следовать за нами, куда бы мы ни пошли, однако я замираю на пороге.
Я такая глупая. Я никогда не боялась своего народа. Мне не следует начинать бояться его сейчас.
Грей ничего не говорит, но я уверена, что он заметил мою нерешительность. Он всегда все замечает.
По улицам в этой части города разрешено ходить как пешеходам, так и экипажам с лошадьми. Королева нечасто выходит на улицы, поэтому мы приковываем к себе удивленные взгляды прежде, чем люди в спешке начинают кланяться и делать реверансы. Моя стража расходится веером, что позволяет нам находиться на приличном расстоянии от людей. За нами также следует Джейк практически по пятам.
Я обращаю свой взгляд на Грея.
– Куда мы идем?
– Недалеко отсюда есть таверна, где подают нарезанную говядину, которую пожарили в тесте. «Hushna Bora». Ты знаешь это место?
Hushna Bora. Дикая лошадь. Я не знаю, где это, но мне нравится, что Грей решил пойти в таверну. Нолла Верин сочла бы это возмутительным. Я представляю, как моя сестра возмущенно шипит: «Королева не должна есть с простолюдинами!» Моя мать тоже никогда бы не соизволила обедать в таверне, и это уже само по себе делает идею Грея заманчивой, даже если бы он не стал говорить о еде.
Однако в таверне будет полно народу. Там соберется целая толпа незнакомцев.
– Ты почти ничего не съела за завтраком, – говорит Грей. – И я подумал, что ты, возможно, захочешь прогуляться. – Его голос звучит непринужденно, не выдавая ни напряжения, ни беспокойства, но затем его рука ложится на мою, и он нежно сжимает мои пальцы.
Это одна из моих любимых его черт. Грей легко может взять все под контроль. В тронном зале он мог бы запросто подчинить всех своей воле, и я бы его не остановила. Он мог бы устроить допрос моей стражи и выдвигать требования.
Он ничего из этого не делает. В то же время он не сдает свои позиции. Грей… умеет оказывать поддержку.
Голос принца становится тише:
– Слухи о покушении распространились быстро. Сейчас важно, чтобы ты не выглядела напуганной.
Мне приходиться сглотнуть. Мои пальцы сжимают руку Грея.
– Но мне страшно. – Я говорю очень тихо, потому что не хочу слышать собственные слова.
– Я знаю, – отвечает Грей, – но я также знаю, что ты сильнее своего страха. – Он кивает вперед и делает глубокий вдох, как будто не заметив, что его слова заставили меня покраснеть.
– Ты чувствуешь запах еды? Давай удивим всех визитом их королевы.
* * *
Еда так же хороша, как и описывал ее Грей. Посетители освободили для нас место в темном углу, но мы оказались рядом с очагом, поэтому нам тепло. Стражники выстроились в линию, разделяющую нас и остальных посетителей, так что мы в безопасности.
Джейк и один из личных стражников Грея играют в кости за столиком возле бара. Там они могут держать ухо востро на случай каких-либо неприятностей.
Впервые за все утро я могу сделать глубокий вдох.
Честно говоря, такое ощущение, что я дышу впервые за последние несколько недель.
– Тебе лучше? – спрашивает Грей.
Я встречаюсь с ним взглядом и киваю.
– Лучше. – Я выдерживаю паузу. – Я почти что хочу, чтобы мы могли побыть здесь до конца дня. – Я отвожу взгляд, стыдясь, что призналась в своих мыслях. – Но это было бы похоже на то, что я просто убегаю и прячусь.
– Не думай так. Расценивай это как… стратегическое отступление.
Я издаю очень неуверенный смешок.
– Сказал тот, кто никогда ни от чего не прятался и не бегал.
– Я скрывался с тобой в лесу неделями.
– Это было другое.
– Почему же? – Он ненадолго умолкает. – Я также провел несколько месяцев в Риллиске именно по причине стратегического отступления.
Я слышала его рассказы о Риллиске, о том, как Грей сбежал из Замка Железной розы и устроился на работу конюхом. Он работал вместе с Тайко и не выдавал себя до того дня, как решил выступить в бою на турнире вместо раненого человека. В конце концов его личность была раскрыта Дастаном – командором Королевской стражи Рэна.
– Айзек как-то спросил меня, почему я выбрал самую грязную работу, – говорит Грей.
Я ковыряюсь вилкой в тесте, оставшемся на моей тарелке.
– Почему же?
Он слегка пожимает плечами.
– На самом деле я сам не особо понимаю почему. Я люблю лошадей. Я знаю, как за ними ухаживать. – Его голос стал мрачным. Грей старается подбирать слова, поигрывая с рукояткой ножа. – Моя жизнь очень долго была связана с потерями, страхом и болью. Мне кажется, я хотел… чего-то простого.
Все из-за проклятия.
– Если бы только Рэну хотелось того же.
Грей хмурится.
– По правде говоря… Я думаю, ему хочется того же. – Грей переводит дыхание. – Я иногда спрашиваю себя, были ли его действия спровоцированы лишь страхом перед магией. Проклятие было снято, но он все равно остался в ловушке. Возможно, он злился на меня и завидовал, потому что я смог обрести свободу, а он – нет.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Действия Рэна по отношению к Грею и Тайко были просто бесчеловечными, и если они были спровоцированы завистью и злостью, то это делает их еще хуже.
– Ты не можешь простить ему то, что он сделал, Грей.
– Конечно, могу. – Он пристально смотрит на меня. – Я бежал от своего первородства, но именно оно подарило мне шанс хотя бы на время скрыться от своего прошлого. Оно позволило мне найти себя, хотя во время проклятия я даже мечтать о подобном не смел. У Рэна такой возможности не было. У него не было выбора.
Я наклоняюсь к Грею через стол.
– Он приказал выпороть тебя…
– Колдунья пытала его. Много раз. И ее пытки были гораздо хуже порки. – Плечи Грея напряжены, его рука все еще сжимает нож. Его глаза холодные и темные. – Бывали дни, когда… когда… когда она… – Грей внезапно замолкает и глубоко вздыхает, что очень на него не похоже. – В общем, твоя мать, наверное, восхитилась бы ее изобретательными методами. Однако Рэн не позволял Лилит мучить меня. – Грей избегает моего взгляда. – Поэтому она истязала его. Сезон за сезоном.
Грей редко рассказывает о том времени, когда он был пойман в ловушку проклятия вместе с Рэном в Замке Железной розы. Когда он все же что-то вспоминает, то его голос становится очень тяжелым. Он во многом винит себя, я знаю, но сейчас я впервые услышала, чтобы он говорил о Рэне.
Это первый и единственный раз, когда я прониклась сочувствием к этому человеку.
– Ты никогда мне этого не говорил, – тихо говорю я.
Он отворачивается.
– Что было, то было.
Я протягиваю руку и кладу ее поверх его руки. Вдоль запястья Грея тянутся выпуклые шрамы. Рубцы появились у него еще до того, как он научился использовать магию, чтобы исцелять себя. Они ничто по сравнению со шрамами на его спине, которые оставил Рэн.
Грей на мгновение напрягается, когда я прикасаюсь к нему. Я заметила, что его всегда пугают нежные прикосновения, потому что он очень долго обходился без них. Он так привык быть один, поэтому мои прикосновения и доброта все еще чужды ему.
Однако Грей быстро расслабляется, после чего переворачивает руку, чтобы взять мою.
– Это все не имеет никакого значения, если мы собираемся нападать на Эмберфолл и пытаться отобрать у него королевство.
– Как думаешь, есть хоть какой-то шанс, что он сдастся? – тихо спрашиваю я. – Мы дали ему шестьдесят дней.
– Когда меня притащили к нему в цепях, Рэн приказал отпустить меня и сказал, что мы должны были быть друзьями. – Грей колеблется. – В тот момент я подумал, что он может пойти на уступки, что он даст мне свободу… – Он снова умолкает. – Я думал, он поверит мне, когда я сказал, что пытаюсь защитить его.
Вместо этого на следующий же день Рэн приковал Грея и Тайко к стене и приказал стражникам принести две плети.
– Он не уступит, – тихо говорю я.
– Нет. – Выражение лица Грея снова становится отчужденным, эмоции, которые он проявлял несколько минут назад, теперь были спрятаны за маской. – И я тоже.
– Как у тебя дела с армией?
Грей хмыкает и выпрямляется.
