– Я хожу. Разве запрещено?
– Ты идёшь за Сарьяр. И живёшь там? Откуда родом?
– Сама не помню. А живу то здесь, то там.
Она хихикнула и погладила грудь, положив ладони на пышные полушария – словно дразнила Данира.
– Зачем тебе письмо, волк? – она заговорила вкрадчиво. – Ты так умён, раз его нашёл. Я восхищаюсь. Но отдай его мне. Я отнесу, кому нужно, он заплатит. Это не наши с тобой дела, они для властителей. Отпусти меня! Я принесу тебе ещё денег, хочешь? Я поклянусь. А точно ты волк? Неужели чистокровный? – Катя не видела её губ, но готова была поклясться, что девушка облизнулась.
Лицо Данира Катя видела, его выражение оставалось насмешливым и чуть брезгливым.
– Ты оборачиваешься? – спросил он.
– Что за вопрос? Тогда я сразу почуяла бы в тебе волка.
– Да неужели? Разденься и перевернись. Я хочу убедиться, что печати нет.
– Печати нет.
– Делай, как я сказал. Пошевеливайся.
– Ну хорошо, – девушка стащила штанишки и, совсем голая теперь, перевернулась на спину, и впервые встретилась взглядом с Катей.
– О, айя! – пропела она и широко улыбнулась, – приветствую тебя и желаю долгих лет, волчица!
Катя только кивнула, не решаясь заговорить. Ей эта сцена очень не понравилась. Кем бы девушка ни была.
– Повернись на правый бок, – велел Данир. – Всё, вставай и одевайся. Печати нет. Но на бедре у тебя знак клана. Я знаю его.
Девушка повернулась к Даниру, запрокинула голову и помолчала несколько мгновений, глядя на него снизу вверх, потом заявила:
– Ты не можешь знать клановые знаки. Ты лжёшь.
– Я знаю знаки всех куматских кланов, живущих в Веллекалене. Ты, наверное, одна из внучек старой Туи. А я Данир Саверин. Слышала о таком?
Она опять помолчала, потом кивнула и больше не улыбалась.
– Значит, тебя всё равно что нет, – она медленно натянула штанишки, потом шаровары и рубашку.
– Я всё ещё есть, – возразил Данир. – Ты пойдёшь туда, куда и направлялась, и скажешь, что хозяин вернулся в Манш, и он обещал выкинуть прочь всех, кто сунется. Данир Саверин в Манше, и пусть не думают, что его всё равно что нет. Хотя я совсем не прочь размяться и погонять драных котов. Поняла?
– Я тебе не верю. Ты не Саверин.
– Я знаю твои шестнадцать слов, – будто не слыша её, продолжал Данир. – Ты сейчас их произнесёшь и забудешь этот дом и нас. Письмо я оставлю себе. Ну же, говори, приказываю.
– Пусть она хотя бы поест, – вмешалась Катя, потому что смолчать было выше её сил. – Пожалуйста, Данир. И разве можно ей уходить сейчас?
Конечно, девушка оказалась непростой, но её недавно принесли без чувств, до этого вытащили из какой-то передряги, то есть расщелины, разве можно выгонять её сейчас из дома?..
– Даже нужно, моя дорогая, – Данир недовольно поморщился. – Хорошо, пусть поест, раз ты так хочешь. Садись, – он показал «гостье» на табурет. – А если попробуешь удрать без слов, клянусь, что поймаю и брошу в пропасть, не тебя, так парочку твоих сестричек.
– Я поняла, айт. Благодарю, айя, – девушка быстро села к столу и взяла остывший кусок жареного мяса из миски и ломтик хлеба.
Она явно была голодной, ела быстро, но аккуратно и даже красиво. Насытившись, сложила руки на груди и поклонилась Кате.
– Благодарю, айя. Я вижу, что ты волчица из рода Саверинов. Вижу кольцо.
Против этого утверждения Кате было что возразить, но она не стала. Зато спросила:
– Как тебя зовут?
– Айт понял, кто я. Я из рода Туи. Моё имя Гетальда. Как мне называть айю, хозяйку Манша?
– Айя Катерина, – ответил за Катю Данир. – Тебе пора, Гетальда из рода Туи.
– Айя Катерина, – она произнесла имя, смешно растягивая гласные, – позволь сделать тебе драгоценный подарок за то, что твой муж спас мне жизнь?
– Не нужно, – сказал Данир. – Моей жене я сам дарю драгоценности. Говори слова и уходи, кошка, не испытывай меня. Ты не помнишь этот дом, не помнишь обо мне и моей жене.
Девушка тут же встала и, снова сложив руки, нараспев стала говорить какие-то слова, не на санданском, поэтому Катя не понимала, но стала считать – шестнадцать…
Глава 9. Поиграем?..
За Гетальдой из рода Туи закрылась дверь.
– Ступай проводи её, Хорт, – велел Данир, и волк тут же выскользнул следом.
– Ты огорчена? – Данир взглянул на Катю. – Не беспокойся. Она не вернётся. Мы побудем вдвоём наконец.
– Данир, что это было? – перебила она. – Я заслуживаю объяснений?
– Объясню всё. Спрашивай.
– Почему ты так обращался с девушкой? Это было ужасно, честно говоря. Мне не нравится, когда с людьми так обращаются!
Данир посмотрел с искренним удивлением.
– Моя, я не понял. Что не так? Во-первых, это не девушка, вообще. Женщины куматов – не женщины для нас. Она это понимает. Что, каждая кошка, лисица или белка должна на меня обидеться, если я посмотрю на неё без одежды? Особенно если я ей ни на медяк не доверяю? И она несла письмо разбойникам, которые не прочь разграбить мою крепость?
– Что тут за сумасшедший дом? – пробормотала Катя, отвернувшись.
Про крепость и разбойников – ладно, это было не так странно, как то, что эта красивая девушка для него «не женщина» – как это?
Данир подошёл к ней со спины, обнял.
– Это другой мир. Тут есть вещи, тебе пока непонятные. Она умеет очаровывать. Нужно было попросить тебя уйти. Доверься мне, потом сама поймешь.
– Да, Данир. Мне непонятно, – она не без труда отстранилась, выскользнула из его рук, повернулась к нему.
Хотелось видеть его лицо. Хотя прислоняться спиной к его крепкому и сильному, и такому горячему отчего-то телу было приятно. Но не следовало поддаваться. Они ещё даже не говорили толком! Он чужой, хотя уже множество раз назвал её своей и женой. Женой! И она не возражала. И у неё это, кстати, не вызывает никакого внутреннего сопротивления. Вот то, как он обращался с девушкой, которую сам же спас – вызывает, и сопротивление, и негодование, а мысль, что она его жена – тут всё нормально. Она его знает два дня! В человеческом виде, имеется в виду. Где её здравый смысл?
– Не будь я волком, эта внучка Туи крутила бы мной, как хотела, – сказал Данир. – Обычные мужчины не умеют им сопротивляться. Поэтому куматы, даже самые законопослушные, селятся отдельно и далеко от людей, – он заулыбался. – И всё равно то и дело приходилось разбирать скандалы между ними и людьми. Нас, детей, брали на такие суды, чтобы наблюдали и мотали на ус. Часто это было весело.
– Давай приготовим чаю, Данир? Покажи мне, как на этой печке вскипятить чайник, пожалуйста.
– Хорошая мысль, – он тут же прошёл мимо неё к печке, успев между делом опять обнять её и поцеловать, скорее даже лизнуть в затылок.
– Данир! – возмутилась она. – Я поговорить с тобой хочу и чаю попить!
Ну да, ей приятно – что он то и дело пристает, целует, но при этом ведет себя не слишком настырно. Да, именно это чертовски приятно! Хотя, если бы хотел… Что её ожидало бы? Он сильный, сопротивляться она не сумеет, бежать – некуда.
– Я понял, понял, – он рассмеялся, – я тоже с удовольствием выпью чаю. Вот, смотри, – и он принялся раздувать тлеющие угли.
Прямо в угли он поставил высокий жестяной чайник.
– Подожди немного. Закипит быстро, – и продолжал чему-то улыбаться.
– Что смешного, может, скажешь?
– Мы оба сейчас хотим целоваться. И не только. Но вместо этого будем беседовать и пить чай.
– Вот с чего ты это взял, а? Про целоваться и не только? – вскинулась Катя.
– Ты сейчас пахнешь так, что я всерьез боюсь свихнуться. Хотеть тебя – это полбеды. Но понимать, что и ты хочешь… однако мы будем пить чай.
– Дани-ир… – вздохнула Катя. – Пожалуйста.
– Ладно-ладно. Я понял.
Ну да, он ничего. Нет, не так. Он в её вкусе! Полностью. Вот только его подстричь – и будет идеально. Можно и не стричь – такие волосы даже жаль резать. И если бы она познакомилась с ним нормально, дома, то есть не в этом мире, ей точно захотелось бы завести с ним отношения, и кто знает…
Потом, конечно. Когда она решит свои проблемы. А пока не до отношений. Она – пахнет? Так, что для него это сигнал, вроде белого флага: я тебя хочу, бери меня пожалуйста? Но это несерьёзно. Двадцать первый век на дворе! А тут…
А он не человек. Это вчера она якобы притворялась, что верит, а сегодня просто верит, и притворяться не надо. Хотя чего особенного случилось? Она с Турей познакомилась, и с этой интересной девушкой, Гетальдой…
– Данир, какой тут год?
– Год?.. Десять тысяч шестьсот первый. Но у нас другое летоисчисление, ты же понимаешь.
– Десять тысяч. Ничего себе.
– Чай, – Данир насыпал крупную заварку из мешочка в глиняный чайник и залил кипятком.
Мир другой, век вообще… какой, сто первый? А чай заваривают точно так же, как и в их мире. И даже запах у чая такой похожий, словно это обычный хороший чёрный чай, в который добавили горстку трав и, может быть, ягод.
–Так почему ты её прогнал? Гетальду? – Катя схватила чайник и сама разлила чай, подвинула ближе посудинку с мёдом и села за стол напротив Данира. – А сахара нет?
– Нет, – качнул он головой, – вообще есть, но у нас его не едят. Точнее, едят в основном люди.
– Так почему ты прогнал Гетальду? – напомнила она. – Мог бы из милосердия оставить её поспать до утра.
– Она найдёт, где поспать, уж поверь, – он усмехнулся, – эти горы ей дом родной. А вот я с ней под одной крышей не усну. Кто знает, чего она хочет, что ей в голову придёт. Скорее всего она заодно с моими врагами.
– Тогда мне странно, что ты её отпустил… – нет, Катя всё-таки его не понимала.
– А что с ней прикажешь делать? Привязать к дереву? Продержать до утра и отправить в замок? Не вижу смысла, только лишние трудности. К тому же кому-то в замке я не могу доверять, и это тоже проблема. Я узнал, что мне нужно. Она сюда не вернётся, не сможет. Шестнадцать слов заставят её исполнить приказ. Шестнадцать слов – это… Все кланы приносят присягу владетелю. Определяются ограничения, они подтверждаются магически. Нельзя не подчиниться. Я приказал ей уйти и забыть это место.
– Теперь я поняла.
– Но она с тобой справилась, – он хмыкнул. – Они и в вашем мире развернулись вовсю. Хотя двуликих куматов я у вас не встречал.
– А каких куматов ты у нас встречал? – осторожно уточнила Катя.
– Только с животной сутью. Но вы их обожаете. Я про кошек говорю, – он забавлялся её непониманием. – Ты не поняла, кто такая Гетальда? Этот народ – изначально кошки-оборотни, здоровые такие рыжие горные кошки, хотя сейчас они чаще в человеческом обличье. Оборачиваются немногие. Таких метят печатями – по королевскому приказу. Но не пометить двуликого ребенка у них считается доблестью, так что не факт, что если нет печати, то не оборотень. Среди потомства Туи немало двуликих.
– Ох, – Катя отодвинула чашку и закрыла лицо руками. – То есть… ты все время чувствуешь в ней кошку?
– Ты правильно поняла. И запах, и ещё нечто труднообъяснимое. Но такая не может быть парой волку. Против природы.
– А с людьми… они могут?
– Да, вполне. С людьми они часто смешиваются. Люди, как правило, смешиваются со всеми двуликими расами.
Катя побледнела и поспешно выпила чаю.
– Ничего. Ты просто не привыкла. А так ничего в этом особенного нет, – утешил Данир. – Оборотни живут во многих мирах. И в твоем родном они по крайней мере были. Это уже потом про них наплели небылиц. Иди ко мне? – он с улыбкой похлопал ладонью по колену.
Сидеть у него на коленях? А это не чересчур?..
А у него глаза янтарные. Ореховые. Красивые до невозможности. Крупные руки с длинными пальцами – ему бы на пианино играть.
– Не надо, Данир, – она помотала головой.
– Просто посиди со мной. Немного. Только это, обещаю. Давай снова поиграем? Согласишься – отвечу на любой твой вопрос.
– Ты и так обещал ответить.
– Ошибаешься. Я не обещал.
– Хорошо. Какие теперь будут правила игры?
Он улыбнулся и посмотрел на неё таким взглядом, что она сама догадалась про правила. Правильно догадалась. Он сказал:
– Притворись, что ты меня любишь. Что тебе хорошо со мной, и каждое моё прикосновение тебе в радость. Посиди у меня на коленях и дай тебя обнять. Больше ничего, клянусь. Даже не поцелую.
