Однажды он переоделся молочником. В другой раз – инкассатором.
За шестой Жертвой пришлось гоняться по всему хребту Сьерра-Невада. Тот парень ранил Фрелейна, но Охотник оказался более метким стрелком.
Ну а здесь чем гордиться? Что скажут в «Десятке»?
От этой мысли Фрелейн мгновенно пришел в себя. Ему страшно хотелось стать членом клуба.
Даже если он не будет убивать девушку, все равно придется побыть Жертвой для какого-нибудь Охотника. А если выживет, то попадет в клуб лишь четыре охоты спустя.
А то и вообще никогда не попадет, такими-то темпами.
Проходя мимо кафе, он неожиданно для самого себя остановился и сказал:
– Здравствуйте.
Джанет Патциг подняла на него печальные голубые глаза, но ничего не ответила.
– Знаете, – продолжил он, присев за ее столик, – если я вам мешаю, так и скажите, и я сразу уйду. Я первый раз в Нью-Йорке, приехал на симпозиум. Очень захотелось побеседовать с дамой. Если вы против…
– Мне все равно, – невыразительно ответила Джанет Патциг.
– Бренди, – заказал Фрелейн официанту.
Стакан Джанет Патциг был еще наполовину полон.
Фрелейн смотрел на девушку и чувствовал, как в грудной клетке колотится сердце. Выпить со своей Жертвой – вот это уже на что-то похоже!
– Меня зовут Стэнтон Фрелейн, – представился он, понимая, что его имя ей ничего не скажет.
– Джанет.
– А фамилия?
– Патциг.
– Приятно познакомиться, – сказал Фрелейн совершенно естественным тоном. – Джанет, какие у вас планы на вечер?
– Сегодня вечером меня, наверное, убьют, – тихо сказала она.
Фрелейн внимательно смотрел на нее. Неужели она его раскусила? Может, у нее под столом пистолет, нацеленный ему в живот?
Он положил палец на вшитую в пиджак потайную кнопку и спросил:
– Вы Жертва?
– Угадали, – язвительно ответила Джанет. – На вашем месте я бы уносила отсюда ноги. Не стоит нарываться на шальную пулю.
Но чем объясняется это спокойствие? Неужели она выбрала такой способ самоубийства?
Может, ей и правда все равно? Просто хочет умереть?
– А что, у вас нет соглядатаев? – спросил он, старательно изображая удивление.
– Нет. – Она подняла голову, посмотрела Фрелейну в глаза, и он увидел то, чего не замечал раньше.
Джанет Патциг была красавица.
– Я была непослушной девочкой и плохо себя вела, – беспечно сказала она. – Решила, что мне хочется кого-нибудь убить, подала заявку в БЭК. А потом… просто не смогла, и все.
Фрелейн сочувственно покивал.
– Но я, разумеется, по-прежнему в игре. Даже если отказываешься стрелять, после охоты тебя назначают Жертвой.
– Но почему вы не наняли соглядатаев? – спросил Фрелейн.
– Я не смогу убить человека, – ответила она. – Не смогу, вот и все. У меня даже пистолета нет.
– Вы очень храбрая, – сказал Фрелейн. – Взяли и уселись на открытом месте.
На самом деле он поверить не мог, что перед ним такая круглая дура.
– Ну а что мне делать? – апатично спросила она. – От Охотника не спрячешься. Конечно, если это настоящий Охотник. А исчезнуть так, чтобы никто не нашел… Мне это не по карману.
– И тем не менее надо как-то позаботиться о своей безопасности… – начал Фрелейн, но девушка перебила его:
– Нет. Я уже приняла решение. Вся эта система попросту бесчеловечна. Когда я увидела свою Жертву, когда поняла, с какой легкостью могу… могу… – Она тут же взяла себя в руки и с улыбкой сказала: – Ладно, не будем на эту тему.
Улыбка у нее была ослепительная.
Они разговорились. Фрелейн рассказывал ей про свою работу, она ему – про Нью-Йорк. Ей было двадцать два года. Она была несостоявшейся актрисой.
Они поужинали. Фрелейн пригласил ее на гладиаторские бои, она не отказалась, и он, как ни странно, почувствовал себя совершенно счастливым.
Фрелейн вызвал такси – такое чувство, что с момента прибытия в Нью-Йорк он только и делает, что колесит по городу на такси, – и открыл дверцу для Джанет. Она села на заднее сиденье. Фрелейн медлил. Убить ее сейчас было бы проще простого.
Но он сдержался. «Не спеши», – сказал он себе.
Гладиаторские бои были такие же, как и везде, разве что нью-йоркские гладиаторы выступали чуть старательнее. Обычные исторические сценки: схватки мечников и парней с ловчими сетями, дуэли на саблях и рапирах – как правило, до смерти. Ну а как же без этого?
Потом были бои с быками, львами и носорогами, а после них – более поздние реконструкции, с баррикадами, луками и стрелами.
И поединок на канате.
Короче говоря, вечер прошел приятно.
Фрелейн проводил девушку домой. Ладони у него были липкими от испарины.
Еще ни одна женщина не нравилась ему так, как Джанет Патциг. И он имел полное право ее убить.
Фрелейн не знал, что делать.
Она пригласила его к себе. Они уселись рядом. Девушка достала свою огромную зажигалку, закурила сигарету, откинулась на спинку дивана и спросила:
– Когда уезжаете домой? Скоро?
– Ну, наверное, – ответил Фрелейн. – Завтра последний день симпозиума.
– Жаль, что мы так быстро расстанемся, – сказала она после паузы.
Какое-то время оба молчали. Джанет встала и направилась к бару.
Фрелейн проводил ее взглядом. Ну все, пора. Он коснулся кнопки на пиджаке.
И понял, что уже прошел точку невозврата. Он не выстрелит. Как можно убить девушку, в которую влюблен?
Осознание того, что он влюбился, потрясло его до глубины души. Он приехал сюда за Жертвой, а не за женой.
Девушка вернулась со стаканом в руке и села напротив Фрелейна.
– Джанет, – сказал он, – я люблю вас.
Она сидела и смотрела на него, и в глазах у нее стояли слезы.
– Так нельзя, – наконец возразила Джанет. – Я Жертва. Я не доживу до…
– Ничего подобного. Ваш Охотник – это я.
Снова взглянув на него, она неуверенно рассмеялась и спросила:
– И что же, сейчас вы меня убьете?
– Не говорите чепухи, – сказал он. – Сейчас я предложу вам руку и сердце.
Вдруг она оказалась у него в объятиях и воскликнула:
– О боже! Все эти муки ожидания… Было так страшно…
– Все позади, – утешал ее Фрелейн. – Зато будет что рассказать детям. Как папа приехал убить маму, а вместо этого на ней женился.
Она поцеловала его, отсела и закурила новую сигарету.
– Ну что, давайте вещи собирать, – сказал Фрелейн. – Надо…
– Не спешите, – перебила его Джанет. – Вы не спросили, люблю ли я вас.
– Простите?..
Она улыбалась, направив на него зажигалку. В корпусе чернело отверстие. Аккурат под девятимиллиметровый патрон.
– Что за шутки?! – Фрелейн вскочил с дивана.
– Милый, я не шучу, – сказала она.
В голове у Фрелейна пронеслась мысль: а с чего он взял, что ей слегка за двадцать? Он смотрел на Джанет, смотрел во все глаза и понимал, что ей никак не меньше тридцати и каждый год из этих напряженных десятилетий оставил у нее на лице свой след.
– Я не люблю вас, Стэнтон, – вкрадчиво сказала она, не опуская зажигалки.
Фрелейн хотел сделать вдох – хотел, но не мог. В голове пронеслась еще одна мысль: какая же она замечательная актриса, эта Джанет. Наверное, поняла все с самого начала.
Фрелейн нажал на кнопку, и пистолет очутился у него в руке, взведенный и снятый с предохранителя.
Что-то ударило его в грудь, и он упал, опрокинув журнальный столик.
Пистолет вывалился из руки. Тяжело дыша, теряя сознание, Фрелейн смотрел, как Джанет целится, чтобы сделать контрольный выстрел.
– Ну вот я и в «Десятке», – воодушевленно произнесла она и нажала на спуск.
Бремя человека
Эдвард Флэзвелл купил за глаза астероид в Межзвездной земельной конторе, расположенной на Земле. Он выбрал его по фотоснимку, где не было почти ничего, кроме живописных гор. Но Флэзвелл был любитель гор, он даже заметил клерку, принимавшему заявки:
– А ведь, пожалуй, браток, там и золотишко есть?
– Как же, как же, старик, – в тон ему отвечал клерк, удивляясь про себя, как может человек в здравом рассудке забраться куда-то на расстояние нескольких световых лет от ближайшего существа женского пола. На это способен разве лишь сумасшедший, заключил про себя клерк, окидывая Флэзвелла испытующим взглядом.
Но Флэзвелл был в здравом уме. Он просто не думал об этом.
Итак, он подписал обязательство на незначительную сумму, имеющую быть выплаченной в определенный срок, а также обещание вносить ежегодно значительные улучшения в свой участок. Не успели просохнуть на купчей чернила, как он взял билет на радиоуправляемый грузовой корабль второго класса, погрузил на него ассортимент подержанного оборудования и отправился в свои владения.
По прибытии на место начинающие колонисты обычно убеждаются, что приобрели кусище голой скалы. Не то Флэзвелл. Его астероид Шанс, как он его назвал, имел некий минимум атмосферы, а для чистого воздуха в него можно было подкачать кислорода. Была там и вода – бурильный молоток обнаружил ее на двадцать третьей пробе. В живописных горах не оказалось золота, зато нашлось немного полезного тория. А главное, значительная часть почвы оказалась пригодной для выращивания диров, олджей, смисов и других экзотических плодовых деревьев. И Флэзвелл частенько говорил своему старшему роботу:
– Увидишь, я еще стану здесь богатым человеком!
На что робот неизменно отвечал:
– Истинная правда, босс!
Астероид и в самом деле оказался из многообещающих. Освоить его было не под силу одному человеку, но Флэзвеллу едва исполнилось двадцать семь лет, он обладал крепким сложением и решительным характером. Земля расцветала под его руками. Месяц проходил за месяцем, а Флэзвелл все так же возделывал свои сады, разрабатывал рудники и вывозил товары на единственном грузовом корабле, изредка навещавшем его астероид.
Однажды старший робот сказал ему:
