– А вы не видели здесь девушку?
– Девушку? – удивилась тетя. Я думала, она добавит, что девушек за свою жизнь повидала полным-полно, чтобы побудить меня конкретизировать свой вопрос, к примеру, дать словесное описание, но она просто молчала. Очевидно, она была не глупа и поняла, что я так и так что-то еще скажу по теме.
– Да. Брюнетка с короткой стрижкой. – Я полезла в сумочку за телефоном. Как назло, он никак не хотел находиться.
Женщина уже стала сама задавать наводящие вопросы:
– Она пропала где-то в этом районе? Или живет здесь? Я всех знаю, кто здесь живет…
Но тут я нашла все же телефон, быстро открыла в нем галерею и отыскала нашу совместную фотку. Она только одна, к сожалению, и Светка на ней в полупрофиль. Не факт, что ее кто-то вспомнит, даже если видели неоднократно… Но попытаться стоит.
Не отвечая на ее вопросы, я сразу же сунула ей снимок под нос.
– Не встречали ее здесь? В парадной?
Сердобольная жительница дома с Ротондой внезапно изменилась в лице.
– Это ты? – полюбопытствовала она почему-то, тыча пальцем в мое лицо на изображении. Как будто и без того не было ясно. Может, я поторопилась, посчитав ее умной?
– Я, – не стала я скрывать того, что скрыть нельзя, да и незачем. – А вот Светка.
– Понятно, – хмуро изрекла тетя и резко куда-то пошагала. Наверно, вспомнила, что у нее какие-то дела, а я ее тут отвлекаю на всякие фотографии.
– Постойте! – взмолилась я, бросившись за ней вслед. – Вы видели эту девушку? Да или нет?
Чуть-чуть на меня обернувшись, но так, чтобы не встретиться глазами (или мне так показалось?), она выразительно покачала головой из стороны в сторону. И ускорила шаг. К чему такая перемена? Что я ей сделала? Или что ей сделала Светка? Она ее явно узнала!
– Найди уже работу, господи! – прикрикнула я на себя, возвращаясь к парадной. Выдумываю истории на ходу! И если бы я не погналась за этой леди, могла бы проникнуть в подъезд!
Но делать нечего, нужно сперва сходить за ключами, а потом уже разбираться с жильцами и квартирами. Я представила себе, как хожу от двери к двери, пытаясь вставить ключи в замок, пробуя их все поочередно (и двери, и ключи, и замки) и глупо хихикнула. Особенно забавно будет, если жилец вернется с работы, подойдет к своей двери, а в ней в этот момент копаюсь я! И что я скажу? Арендовала жилье и забыла номер квартиры? М-да, задачка…
Я покачала головой и отправилась на Садовую улицу. Грусть-тоска моя только усилилась, когда взор наткнулся на затянутое зеленой строительной сеткой здание, находящееся в аварийном состоянии. Садовая, 61 – последний сохранившийся дом в Санкт-Петербурге, где жил великий Лермонтов. В нем он написал свое известнейшее стихотворение «Смерть поэта», принесшее ему одновременно и славу, и проклятие. Я слышала, что здание сейчас принадлежит Мариинскому театру, приобретено под застройку гостиницы. И вместо того чтобы отреставрировать объект культурного наследия и устроить в нем музей в честь великого поэта и прозаика, его вскоре просто уничтожат… Ладно, можно очень долго рассуждать на тему, почему для людей финансовая прибыль и товарно-денежные отношения важнее духовных и культурных ценностей, но на данный момент передо мной стоят другие задачи, тем более я вроде как дошла до нужного места.
Двор-колодец, окруженный лишь серыми многоэтажками, наводил смутную тревогу. Пройдя сквозь арку, я повернула направо, куда указывал тэг. А дальше начинался квест. Точка на карте висела возле одного из домов, но не на нем. Что имелось в виду? Я же не могу обыскать все здание. Каким образом? Звонить в квартиры? Обойти все парадные? Глядя на карту дома, я решила, что на месте все станет понятно, но наивно заблуждалась: вот, я здесь, стою на этой дурацкой точке, а ясности так и не прибавилось.
Ладно, перед тем как заходить в чужой дом, надо более тщательно осмотреть конкретный участок земли. Нужно доверять Светке, она хоть иногда и взбалмошная, но в серьезных вещах умеет быть ответственной и скрупулезной, без этого в журналистику лучше и вовсе не соваться. А я верила, что Белова – отличный работник, которого ценят (во всяком случае, она мне неоднократно этим хвасталась).
Итак, что мы имеем? Я внимательно осмотрелась. Кусты. Кусты – вот что мы имеем. И там тоже кусты. И вон там.
Я глубоко вздохнула и шагнула на газон. Здесь, в этой части двора, ничего не было, даже пресловутых качелей. Просто место для выгула собак. Я сморщилась. Нет, лучше не думать.
Я сделала еще два шага и присела: не то чтобы я что-то разглядела сквозь изжелта-зеленую траву, скорее, просто от безысходности. И вот тут реально увидела его! Люк! Хорошо, что трава не успела сильно разрастись. В то же время дворники должны были тогда ее скосить, и я бы все равно увидела то, мне нужно. Однако они не утруждают себя этим каждую неделю… Впрочем, это все не важно, главное, что на дворе конец апреля, и я увидела обыкновенный железный люк. Все бы ничего, но на его и без того неровной сероватой поверхности был накорябан какой-то странный знак. Кривоватая и вроде как подчеркнутая буква «С», а над ней треугольник вершиной вверх. Я сразу вспомнила детские игры. Буква словно испугалась большого и страшного монстра и спряталась «в домике», ведь именно так мы, детишки, его изображали – уголком над головой. Невзирая на детские ассоциации, знак несколько пугал. Чем его сотворили? Ногтями? Я представила себе, как Светка стирает ногти в кровь, выводя таинственный символ, сидя на корточках, а местные жители просто проходят мимо чудаковатой молодой женщины… Вряд ли. Наверно, это просто дети. И не обязательно ногтями, взяли какую-нибудь железку. Господи, когда ж я уже работу найду, а? Сижу и придумываю себе невесть что…
Но ведь она указала мне на это место! В письме! Если даже не она наносила загадочный символ, может, где-то здесь в действительности притаился ключ от квартиры в доме с мистической Ротондой?
Итак, как поднять люк? Я разглядела в нем сбоку маленькое отверстие, а рядом – металлическую палку с крюком. Не специально ли для меня ее здесь оставили? Я вставила крюк в дырочку и потянула люк на себя – он поддался. Опустив тяжелый металлический предмет рядом с собой, я заглянула в открывшуюся дыру. На ум внезапно пришла легенда о том, что в подвале Ротонды сектанты, совершив определенный ритуал, встречаются с самим дьяволом… Зачем я об этом вспомнила? Я действительно думаю, что кто-то могущественный и недобрый, приспешник Сатаны или он сам, воспарит сейчас над канализационной пропастью и цапнет меня за руку?
Я прыснула. Давно заметила, что таким способом лучше всего бороться с тревогой, страхом и нерешительностью – доводить идею до абсурда. Так, чтобы стало смешно. Тревога и страх испаряются, а скованность магическим образом трансформируется в решительность.
Уже увереннее я сунула руку вниз, сперва дотянулась до верхней ступеньки железной, чуть ржавой лестницы. Ничего. Потом пошарила возле самой дыры с внутренней стороны. И вот оно! Ниша! Маленькая ниша в бетоне. Но и ее хватило, что спрятать одинокий ключ. Я так удивилась, нащупав какой-то предмет, что едва не столкнула его вниз… Хороша бы я была, коли пришлось бы спуститься и искать вещицу на дне зловонных вод… Я сразу вспомнила испанский фильм «Бар» и снова хихикнула. Ага, руки перестали трястись, теперь я уже точно ничего не уроню!
Я достала ключ, быстро сунула его в сумочку и вернула люк на место. А то оправдывайся еще перед прохожими… Но зря я так волновалась, двор был пуст и в эти минуты, и в следующие, когда я, отойдя от люка на асфальтированную тропинку, достала ключ и стала его разглядывать.
Когда говорят «ключи от квартиры», всегда представляется именно связка ключей, да еще и на брелоке. Минимум два ключа от замков, один от почтового ящика и еще один от домофона. А здесь… Просто ключ. Довольно маленький, но точно от замков, которые врезаются в дверь, а не, скажем, от банковской ячейки или от амбарного замка на каком-нибудь сарае. А то ищи-свищи эти банки и сараи. Хотя бы в этом меня не обманули. Жаль, на нем не написан номер квартиры.
Я вернулась к дому с Ротондой и попыталась дозвониться до консьержа. Никто не ответил. Но в объявлении сказано, что звонить нужно с шести до десяти вечера, а сейчас только полчетвертого. Вернусь сюда вечером, ничего другого мне не остается.
Ключи так и лежали в почтовом ящике, где я их оставляла. Внутри ящика прибит гвоздик, сам ящик по идее должен запираться на замок, но он сломан. Не зная, где ключ, его не найдешь. Впрочем, если хозяин не заморачивается, то почему я должна? Зато если Алексей или Светлана приедут, им не придется ждать меня у дверей. А то оправдывайся потом, почему уходила надолго…
Мне пришлось прервать мыслительный процесс, потому что, как только я сунула ключ в замочную скважину, не успев даже попытаться его повернуть, я уже поняла, что что-то не так. От моего движения дверь немного отошла от косяка. Она не заперта! Но я же помню, что закрывала ее!
«Хозяин», – решила я и уже спокойнее распахнула дверь в квартиру.
– Эй, есть кто дома? – громко позвала я, переступая через порог. Никто не отозвался.
Я прошлась по всем помещениям. Никого. Что за чудеса? Все вроде на своих местах, ничего не украдено.
Я вернулась в прихожую и заперла дверь. Подергала. Что со мной? Я раньше не отличалась рассеянностью.
«Ну да, а кто в облаках все время витает? Небось опять о женихах думала – о тех, которых нет. Или о расследовании – о том, что завела от безделья».
Я еще раз обошла арендованные пенаты. Не то чтобы я всерьез рассчитывала обнаружить вора спрятавшимся под кроватью или за занавеской, при том что я и в первый раз заглянула в эти «нычки» и не могла его не заметить, но просто для меня невозможно было сейчас сидеть спокойно и ничего не делать. Меня трясло.
Я влезла в шкафчик на кухне и нашла пузырек с валерьянкой. Она мне никогда особо не помогала, но валокордина и корвалола здесь нет. Будем спасаться чем бог послал.
Запив две маленькие желтые таблетки водой из-под крана (тут установлен дорогой немецкий фильтр), я позвонила Алексею. Выяснилось, что Светлана домой не возвращалась. Но это и понятно, иначе кто-то из них мне бы позвонил. Я же в свой черед поведала, как провела эти часы.
– Сегодня вечером вернусь на Гороховую и попробую открыть хоть какую-то дверь, – подытожила я свой рассказ.
– Так что это за ключ? Какого-то мужика, с которым она тут живет?
Недовольный тон Алексея был оправдан. Я весьма обтекаемо передала суть Светкиного письма, стараясь не касаться болезненной темы (загадочный «спутник», на которого она ссылалась), но совсем не упоминать его было нельзя, ведь ключ-то физический, да и квартира, которую можно им открыть, самая настоящая.
– Угу. – И тут же добавила, чтобы хоть немного смягчить удар: – Если я правильно поняла.
– Не нужно идти одной, жди меня, я скоро приеду. Часть дел перенеслась на завтра, так что освободился пораньше.
Меня такой поворот устроил. Все-таки на экскурсию лучше идти вдвоем. Кто знает, сколько человек посещает это увеселительное, разукрашенное мистическими красками мероприятие? Чем больше людей, тем выше вероятность затеряться среди них. Алексей, возможно, даже отвлечет внимание гида, пока я буду возиться с дверью. Или наоборот.
Я налила себе кофе и подошла с горячей чашкой к окну. Мне кажется или ветер стих? Впрочем, я себя знаю. Когда я дома, погода прекрасная. Но стоит мне выйти на улицу – всегда какой-то ураган, ливень, снегопад и прочий апокалипсис. Я стопроцентная, закоренелая, неисправимая неудачница. Надо уже к этому привыкнуть. Вот и кофе у меня всегда какой-то не такой: то недостаточно крепкий, то недостаточно горячий, то, наоборот, холоднее, чем надо, то вдруг слишком сладкий. Поэтому, налив себе любимый напиток, я всегда сначала отпиваю глоток стоя и частенько даже подхожу к окну, чтобы успеть распробовать и заодно полюбоваться видом. Все лучше, чем усесться поудобнее на диван и выяснить, что нужно возвращаться на кухню и исправлять содержимое чашки.
Итак, я пила кофе, смотрела в окно и на третьем глотке поняла, что и сахара чересчур, и горячо, и слишком крепко. Я долила еще молока, чтобы исправить все три недостатка разом, и отправилась в комнату.
Будущая детская расположена между кухней и большой комнатой, поэтому, направляясь по коридору в свою комнату, я прошла мимо приоткрытой двери и решила заглянуть. Дело в том, что мне внезапно стукнуло в голову, что квартиру снимала не я, платила не я, поэтому, если Леша вдруг решит остаться, то нам как-то нужно будет поделить пространство. Хотя… я-то могу и уехать. Это не моя девушка пропала, а стало быть, это не мое расследование. И тем не менее я уже осталась…
Итак, во второй комнате все, как я и помнила: стол, тумба, широкий пустой подоконник (в зале на окне герань и парочка кактусов) и коврик на полу. Нет никаких спальных мест. Я еще раз внимательно осмотрела пол и стены и заглянула за занавеску: вдруг сложенная раскладушка притулилась за ней и в первый раз я ее не заметила?
Но нет, там пусто. Я оставила штору в покое, повернулась, и… Стойте! В прошлый раз я поверхностно осмотрела все помещения, боясь, что тут побывали воры, и не обратила внимания на стены, поэтому сейчас для меня стало открытием, что на одной из них, той, что слева от окна, висит картина. И как я ее не заметила раньше? Комната настолько пуста, что я просто не могла ее не увидеть!
Я подошла поближе. Да нет же, быть этого не может. Она висела здесь, когда мы приехали. Не могла не висеть. Откуда же ей взяться иначе?
Я подошла к ней и зачем-то сняла с одинокого хлипкого гвоздика, прибитого немного криво. Я не сразу поняла, что меня так сильно настораживает. А потом… Чистая! На ней ни пылинки. Она будто только что из магазина. Я провела рукой по стене. Пыль. Ее так много, что она осела даже на обоях.
Весь мир будто замер. Давящая тишина. Настолько давящая, что зазвенело в ушах. Никаких криков детей с улицы, лая собак, с которыми хозяева вышли на прогулку, грохота от соседей сверху, которые вдруг решили позаниматься на беговой дорожке, звуков дрели от соседей сбоку, которые внезапно учинили ремонт… Время остановилось. Только я, картина и моя догадка. Дверь! Дверь была открыта! Я не могла ее не запереть! Какой бы я ни была лапшой, мечтательницей и так далее, но когда касается других – а это ведь чужая собственность – я могу быть собранной. Я в этом очень похожа на Светку, только я и в обычных обстоятельствах не такая взбалмошная. И не такая веселая и яркая. В то же время, была бы у меня ее жизнь… И была бы у нее моя… Кто из нас выглядел бы унылым, несчастным, рефлексирующим и депрессивным, а? Я никогда не узнаю.
Картина… Я почему-то не хотела больше держать ее в руках, словно на ней обитали бациллы тифа вкупе с вирусом Эбола, и вернула ее на стену. Потом сделала три шага назад, чтобы рассмотреть с удобного расстояния. На черном фоне золотой цветок, похожий на распустившийся бутон розы. Не картина даже, а какая-то поделка, даже рама отсутствует. Хотя нет, видно, что это сделано не своими руками, чувствуется поточное производство: слишком ровные линии, слишком все качественно. Просто сувенир на стену.
Я ощутила настоятельное желание убраться из этой комнаты подальше. В итоге вернулась на кухню и опять поставила чайник. Мне нужно подумать.
Стоя возле окна с очередной чашкой кофе в руках, я пыталась придумать адекватное объяснение. Кофе на этот раз был как никогда вкусным, достаточно горячим, крепким и сладким, не больше и не меньше желаемого, но на сей раз мне было все равно.
Хозяин квартиры. У него свои ключи, ведь так? Не может же он единственный комплект отдать неизвестно кому! Да, но и ходить, когда взбредет в голову, к арендаторам – так себе сервис, на одну звезду в отзыве. Может, он звонил? Не мне же ему звонить, у него нет моего номера. А мне его номер так и не предоставили, поэтому я даже свою версию проверить не могу. Вот приедет Алексей, и я спрошу еще раз. Самого Алексея тут не было, иначе бы он сказал об этом еще по телефону. А вот о звонке арендодателя мог и забыть поведать.
Итак, хозяин пытался дозвониться, положим, до Светки. Как мы знаем, телефон отключен (на всякий случай я тут же потянулась к сотовому проверить – так и есть, все еще «вне зоны доступа»). Что он станет делать в этом случае? Да, позвонит Алексею, но что если договаривалась обо всем моя приятельница и его номера у хозяина просто нет? Правильно, тогда он приедет и позвонит в дверь. Никто не откроет. Тогда достанет уже свои ключи и откроет. Допустим, он что-то тут забыл. Или, наоборот, привез. К примеру, постельное белье или еще что-то. Алексей сказал, что все тут есть, но я же не проверяла. И он тоже. Так вот, хозяин вспомнил, что что-то важное забыл оставить для гостей, вот и привез это. Никакого криминала, никакой мистики. Но картина?.. Неужели он приехал, только чтобы ее повесить? Ну это же бред!
Я решительно поставила чашку на стол и быстро вернулась в детскую. Включила свет, чтобы изгнать из себя крупицу страха, появившуюся, как только черно-золотая картина вновь предстала взору. Чем она меня берет? Как гипнотизирует? Или это самовнушение? Я уже решила, что картина странная, вот теперь я так и на нее и реагирую. Господи, да я сама же сто раз высмеивала Светку за ее мистицизм и страсть к непознанному! Просто вся эта история так на мне сказалась, вот и все.
Черный цвет меня смутил. Он мог скрывать кое-что… Я подошла близко к картине и ощупала ее. Нет, а версия была красивой… Я решила, что хозяин прикрепил маленькую камеру к картине. Она должна быть черной, и на черном фоне картины ее не было бы видно. Вот почему он мог так быстро прибежать. Допустим, боялся, что его ограбят (ага, особенно комнату, в которой ничего нет). Или что мы тут притон устроим. Возможно, квартира реально сдавалась как однокомнатная, как я успела уже подумать, как только приехала сюда, поэтому, чтобы знать, что его не ослушались и не проникли на запретную территорию, он и решил повесить камеру. Но к чему такие сложности? В таких случаях обычно всего-навсего врезают замок в дверь табуированной комнаты и запирают ее.
И все-таки это единственное, что приходит на ум. Не веря самой себе, я сняла опять картину. Пощупала ее даже с задней стороны, что вообще не имело никакого смысла. Камера, которая будет стену снимать?
– Блондинка, – вздохнула я и положила картину на подоконник.
Ладно, эту проблему пока оставим на потом. Сейчас передо мной стоит другая: нужно еще одно спальное место. Где его взять? Подождите-ка… В моей комнате два кресла. Что, если они раскладываются?
– Моя комната, – прыснула я вслух, заходя в гостиную и попивая кофе, который все равно казался слишком сладким, но теперь был холоднее, чем нужно. – Я тут даже не ночевала еще.
Выяснилось, что мое вечное, казалось бы, невезение наконец ушло в долгожданный отпуск (да ладно в отпуск, скорее просто вышло на обеденный перерыв), так как, пристроив чашку на кофейный столик и приподняв подушку одного и кресел, я установила, что оно раскладывается. Более того, так как кресла похожи, как однояйцевые близнецы, могу сделать вывод, что раскладываются оба. Итого четыре спальных места – если брать в расчет, что среди жильцов есть одна пара. А то это нереально странно: сдавать квартиру, в которой только одна кровать на две комнаты!
Остается только перетащить одно из кресел в маленькую комнату, и дело в шляпе. Мы сможем тут жить вдвоем.
Когда довольно долго живешь одна, без какого-либо мужчины в квартире, это накладывает определенный отпечаток. Привыкаешь все делать сама. Короче, не догадавшись подождать Алексея, я сама начала передвигать кресло-кровать. Оно оказалось до одури тяжелым и неудобным для транспортировки: у меня попросту не хватало рук, чтобы поудачнее его обхватить. Короче, я сдалась, когда предмет мебели был уже почти в дверях комнаты, и теперь выходить и входить стало трудновато. Блондинка, что тут скажешь…
Вот тут-то я и вспомнила, что ожидается приезд дюжего мужика. Чтобы он на меня не ругался, могу вот как помочь – выберу место во второй комнате, где будет теперь стоять кресло. Как показывает практика, мужчины хороши именно в простых задачах: сказать откуда и показать куда, из пункта «А» в пункт «Б», как говорится, и ничего лишнего, никаких творческих потуг и экстравагантных решений. Поэтому я считала, что обязана ткнуть в место, где он будет ночевать (ну, может статься, что я сама, ведь он, как оплативший весь этот уикэнд, имеет право выбрать себе лучшую комнату).
Короче, я снова оказалась в маленькой спальне. Хм, наверно, поставить кресло лучше вот сюда… Кивая самой себе, я зачем-то посмотрела на картину, лежащую на подоконнике. Мне кажется или она немного сместилась? Брр… От этих мыслей меня передернуло. Да нет же, ничего не может никуда двигаться само по себе. Видимо, я просто схожу с ума.
Тут меня и застиг звонок в дверь.
Я сперва испугалась, затем вспомнила, что это Алексей, и возмущенно покачала головой. Что с моими нервами, а? Это Питер так на меня влияет или мое дурацкое расследование?
– Ну что? – спросил он с порога. – Готова?
Я глянула на часы.
– Да, можно идти.
– А это что? – кивнул на кресло, так и оставленное мною в проходе.
– А это я пыталась сделать перестановку.
– Ну-ну, – безэмоционально хмыкнул он. Вместе с тем в парне чувствовалась какая-то доселе в нем невиданная нервозность. Что приключилось с ним? Проблемы на работе? Ну да, он все бубнил про какой-то контракт…
На Гороховую мы отправились на его машине, хотя погода, как я уже говорила, наладилась и можно было пройтись. Но Леша, видимо, из тех людей, которые, едва купив транспортное средство, тут же разучиваются ходить.
Мы въехали в арку и еще долго ждали места, чтобы припарковаться. За это время возле дверей набралось около семи человек. Когда мы подошли к дверям, выяснилось, что все они пришли на экскурсию. Вскоре консьерж открыл дверь, пропуская группу внутрь.
Консьержем-гидом оказался молодой крепкий русоволосый парень с длинной дохлой косичкой по имени Артем. Он провел нас длинным коридором с темно-красной ковровой дорожкой до железной двери по левую сторону. За ней открывалось просторное помещение. Стены, выкрашенные бежевой краской, сильно отличались от картинок в интернете. Оказалось, что жильцы решили бороться с вандализмом и закрасили все надписи. Многие надписи, по легендам, повидали и Цоя, и Шевчука, и Кинчева, поэтому некоторые туристы возмутились таким положением вещей. Но Артем рассказал про теорию разбитых окон: чем чище помещение, тем меньше желание в нем мусорить и разрушать все вокруг. Поэтому жильцы собирают пожертвования от любопытных посетителей и на эти деньги облагораживают подъезд.
В центре зала на полу металлический круг, похожий на люк. Люк находится на железной площадке, такой же круглой, к которой ведут секции по четыре ступени с трех сторон, также железные (или, возможно, чугунные). Вокруг площадки, словно стражники, возвышались колонны количеством шесть штук, свежевыкрашенные в милый бирюзовый цвет, который ну совсем не сочетается ни с масонами, ни со всякой дьявольщиной. На старых фотографиях колонны тоже голубого оттенка, но стены были грязно-желтыми, на фоне которых очень ярко выделялись надписи, сделанные черными, синими и красными маркерами. Те снимки вызывали в душе смутную тревогу, которая сейчас, в облагороженном месте, пока не проявлялась.
Площадка огорожена с двух сторон резными перилами, тоже темно-бежевыми, как и перила лестницы. Прямо на меня смотрела железная лестница из восьми решетчатых ступенек. Она выводила на небольшую площадку, откуда разделялась на две – одна вела налево в тупик, вторая изящным винтом обвивала второй этаж и заканчивалась на третьем. Если задрать голову, можно увидеть через мелкие дырочки железных ступеней ярко-бирюзовые стены третьего этажа, купол Ротонды и шестирожковую люстру, освещающую срази три этажа. На третьем есть еще окно, одно-единственное, на подоконнике которого вполне комфортно себя чувствовали два цветка в горшках. Окно выходило на юг, и я вдруг вспомнила свой несчастный огородик на балконе с северо-восточной стороны дома. На третьем этаже было три квартиры, на втором только одна, на нем не было даже площадок, просто лестница внезапно приводила к железной двери по левую сторону и, будто не замечая этого, шла дальше на третий, где уже была широкая площадка с перилами. Только возле двери строго по ее ширине удлинялась одна из ступенек, на которой едва уместился грязный темно-серый коврик.
На третий этаж консьерж нас привел, чтобы провести акустический эксперимент. Если подойти близко к перилам и, соответственно, к колоннам и что-то прошептать, то звук, обойдя стены и купол Ротонды вернется к тебе сзади, и кажется, что ты шепчешь самому себе со спины.
Мы вернулись на первый этаж. Снова провели эксперимент. Возле стен акустика обыкновенная, но если подойти к Ротонде и что-то еле слышно прошептать, то человек, который находится с другой стороны Ротонды, услышит тебя так, будто ты шепчешь ему прямо в ухо. По легендам, Ротонду построили для проведения масонских собраний и обрядов инициации. Акустический эффект нужен был для того, чтобы можно было тихо говорить, и при этом тебя все хорошо слышали. Учитывая, что это тайное сообщество, находка казалась целесообразной.
Под лестницей с одной стороны примостилась вешалка для верхней одежды. Сперва я подумала, зачем она здесь, но затем вдруг почувствовала духоту, и меня бросило в жар. Я читала в отзывах, что здесь странная энергетика, и, невзирая на то, что в помещении объективно прохладно, не намного теплее, чем на улице, мне через пять минут нахождения в парадной стало жарко и неуютно.
Господи, послушайте меня… «Энергетика»! Что дальше? Начну верить в энергетических вампиров и стану бегать по бабкам-знахаркам снимать порчу?
Под другой лестницей расположилась стойка с брошюрами и стол-витрина с фотографиями прежней Ротонды. В этом углу я чувствовала себя как в музее, единственное, что не вписывалось в интерьер, это ваза с искусственной сакурой. Сразу видно, насколько жильцы любят свою парадную и ценят чистоту, красоту и порядок.
Пока народ толпился возле витрины, я вернулась на площадку. Мне не давал покоя люк. Я присела и начала всматриваться. Что-то знакомое было на крышке… Точно, знак почти стерся, но это был тот самый! Который кто-то накорябал на канализационном люке на Садовой!
– Тоже ищете вход в таинственное подземелье?
Резкий голос над моей головой заставил меня вздрогнуть. Я обернулась. Гид стоял в нескольких шагах, но казалось, что наклонился надо мной.
– А что, оно здесь есть?
– Нет. – Молодой человек скромно улыбнулся и перекинул косичку со спины на плечо. – Это все легенды, на самом деле никакого подвала тут нет. Есть дверь, за которой спрятаны коммуникации и прочая хрень, интересная только работникам ЖЭКа, так что в теории вход в подвал мог быть там когда-то, но сейчас все заложили.
– А тут? – я кивнула на круг под ногами. – Куда ведет этот люк?
– Это не люк, это просто часть оформления Ротонды.
Перепроверяя его слова, я дернула «люк» на себя, просунув мизинец в дырку – он не поддался. Или заварен, или не люк.
Парень снисходительно прыснул, наблюдая за моими телодвижениями, мол, блондинка, что с нее взять, и вернулся к остальным. Я же встала и повертела головой, чтобы найти компаньона. Оказалось, что он стоял на лестнице. Я быстро передала ему ключ и вернулась в центр Ротонды, чтобы наблюдать за людьми, толкущимися возле стендов. Кто-то уже отошел в сторону и разглядывал маленькие картины, висевшие тут и там на стенах первого этажа. Приглядевшись, я поняла, что это тоже фотографии, вставленные в рамочки.
И тут…
– Диа?блэ, – кто-то грозно прошептал мне прямо на ухо.
Я вздрогнула и тут же обернулась. За спиной никого не было. Как это? Что за мистика? Ах, ну да, акустика Ротонды…
Я попыталась вычислить шутника, переводя взор с одного посетителя на другого. Все, казалось, заняты чем-то своим. Гид? Он с кем-то тихо переговаривался. Они стояли вплотную к стене, так что их слышно не было. Это не они.
