Моя шея покрывается мурашками от возбуждения, а дыхание перехватывает.
– И провести пальцем по плечу.
Он так и делает, учащая мой пульс. Становится больно дышать.
– И скользить дальше, пока… – Он доходит до бретельки моего бюстгальтера. Я не заметила, что она вылезла из-под свитера с V-образным вырезом.
– Ладно, хорош, парень. – Приходя в себя, я убираю его руку и поправляю рукав. Господи, на этом парне должна висеть табличка с предупреждением. – Кажется, теперь я поняла.
– Ты чертовски привлекательная, Тейлор. – На этот раз, когда он заговаривает, я не сомневаюсь в его искренности, разве что во вменяемости. Похоже, такие, как он, редко бывают привередливыми. – Уж поверь мне и даже не смей сомневаться.
Следующие несколько часов я так и делаю. Я разрешаю себе притвориться, что такой человек, как Конор Эдвардс, и правда на меня запал.
Мы лежим в нелепом коконе из игрушечных животных Рейчел, болтая так, будто дружим уже годами. Как ни странно, нам всегда есть что сказать, в разговоре нет никаких заминок. Мы переходим от банальных тем вроде вкусной еды или общей любви к научно-фантастическим фильмам к более серьезным – например, я признаюсь, что чувствую себя не в своей тарелке среди девушек из сестринства, – а потом и к веселым – так Конор рассказывает, как в шестнадцать напился до чертиков после выездной игры в Сан-Франциско и нырнул в залив, намереваясь доплыть до Алькатраса.
– Появилась гребаная береговая охрана и… – Он замолкает посреди предложения, громко зевая. – Блин, у меня глаза слипаются.
Я заражаюсь его зевком и прикрываю рот рукой.
– У меня тоже, – сонно говорю я. – Но мы не уйдем отсюда, пока ты не закончишь эту историю! Потому что, черт возьми, ребенком ты был безбашенным.
Это вызывает у норвежского бога, лежащего рядом со мной, громкий хохот.
– Я слышу это не в первый раз и уж точно не в последний.
Когда он заканчивает рассказ, мы уже непрерывно зеваем, быстро моргая, чтобы не заснуть. Пытаясь найти в себе силы встать, мы заводим глупейшую сонную дискуссию.
– Нам надо пойти вниз, – бормочу я.
– Ммм-хммм, – бормочет он в ответ.
– Прямо сейчас.
– Хммм, хорошая идея.
– Или, может быть, через пять минут. – Я зеваю.
– Пять минут, да. – Он зевает.
– Ладно, тогда закроем глаза на пять минут, а потом встанем.
– Просто дадим глазам отдохнуть. Глаза же устают.
– Да, устают.
– Уставшие глаза, – бормочет он, опустив густые ресницы, – и у меня сегодня была игра, меня немного помяли, поэтому давай просто…
Я не слышу конец предложения, потому что мы оба засыпаем.
4. Тейлор
Тук.
Тук.
Тук!
ТУК!
Последний удар в дверь заставляет меня подскочить. Я щурюсь и прикрываю глаза от яркого света, залившего комнату. Какого черта?
Уже рассвело. Настало утро. Во рту у меня сухо и горько. Я не помню, как заснула. Зевая, я потягиваюсь и чувствую, как мышцы расслабляются. А потом мое сердце замирает от нового звука.
Храп. Рядом со мной.
Гребаные черепашки.
Растянувшись на животе, с голым торсом и в одних боксерах лежит Конор.
– Эй! Откройте дверь! Это моя комната!
Стук усиливается.
Блин. Рейчел вернулась.
– Вставай. – Я трясу Конора. Он не реагирует. – Чувак, вставай. Тебе надо уходить.
Я не понимаю, почему он до сих пор здесь и когда именно я ночью заснула. Окидываю себя взглядом. Я одета и обута, тогда почему, черт возьми, Конор почти голый?
– Выметайтесь, засранцы! – Кажется, Рейчел вот-вот начнет выбивать дверь.
– Ну же, вставай. – Я с силой шлепаю его по пояснице, от чего он в замешательстве подскакивает.
– Мгггммм? – бессвязно бормочет он.
– Мы заснули. Моя сестра вернулась и теперь ломится к себе в комнату, – торопливо шепчу я. – Тебе надо одеться.
Конор сваливается с кровати. Он стоит, пошатываясь, и все бормочет что-то бессвязное. Я трусливо отпираю и открываю дверь, за которой в коридоре стоит взбешенная Рейчел. Позади нее собрались все обитатели особняка – в пижамах, с растрепанными волосами, кружками кофе и печеньем в руках. Сашу нигде не видно, так что, похоже, она в итоге нашла концерт в Бостоне и пошла тусить с друзьями.
– Какого черта, Тейлор? Почему моя дверь была заперта?
В толпе, наполнившей коридор, я замечаю Абигейл. На ее губах играет недобрая ухмылка.
– Прости, я…
Не дав мне закончить, Рейчел распахивает дверь и врывается внутрь, выставив на всеобщее обозрение полуголого Конора, застегивающего джинсы.
– Ой! – визжит она. Ее раздражение моментально улетучивается при виде безупречного тела Конора.
Я не виню ее за то, что она загляделась. Он восхитителен. Широкие плечи и точеные мускулы. Идеально гладкая, манящая грудь. Поверить не могу, что спала рядом с ним и ничего не запомнила.
– Доброе утро, – говорит Конор с ухмылкой. Он кивает остальным сестрам в коридоре. – Дамы.
– Я не знала, что ты не одна, – говорит мне Рейчел, таращась на него.
– Моя вина, – легко говорит он, натягивая футболку на свою рельефную грудь. – Простите. – По пути к двери он мне подмигивает. – Позвони мне.
И с той же внезапностью, с которой мы стали союзниками – маловероятный поворот, будь ситуация иной, – он уходит. Все до единого взгляды провожают его тугую задницу, обтянутую тканью джинсов, до тех пор, пока он не скрывается из виду, громко спускаясь по лестнице.
Я сглатываю несколько раз, прежде чем заговорить:
– Рейчел, я…
– Не думала, что ты на такое способна, Марш. – Она выглядит удивленной, конечно же. Но и впечатленной. – В следующий раз, когда будешь укрощать дракона в моей комнате, уходи до завтрака. Ладно?
– Конечно. Прости, – говорю я и с облегчением выдыхаю. Похоже, худшее позади. Впереди меня ждут новые битвы. И даже если я сама виновата, если я утратила еще каплю уважения в глазах окружающих, очевидно одно: сегодня девчонки будут весь день смаковать мои предполагаемые подвиги. Но не Абигейл.
Пока остальные возвращаются к своим утренним мультфильмам и коричным тостам, она стоит на верхней ступеньке, поджидая меня. Я хочу протиснуться мимо, сделав вид, будто я ее не замечаю, может, даже ненароком столкнуть ее вниз. Но вместо этого, как дура, останавливаюсь и встречаюсь с ней взглядом.
– Ты наверняка очень довольна собой, – говорит она, изогнув идеально выщипанную бровь.
– Нет, Абигейл, я просто устала.
– Если ты думаешь, что что-то доказала этой ночью, то ты ошибаешься. Конор с мокрым носком бы переспал, если бы тот ему улыбнулся. Поэтому не думай, будто ты теперь особенная, Тей-Тей.
На этот раз я прохожу мимо нее.
– Я и мечтать о таком не смею.
* * *
– И он вообще ничего не сделал? – спрашивает Саша утром в воскресенье после того, как я закончила рассказывать ей о своих пятничных похождениях.
В отличие от меня, Саша все еще живет в особняке Каппы Хи, поэтому она встретила меня в городе, за завтраком, в кафе «Деллас Дайнер». Обычно ей слишком лень приезжать в Гастингс и она заставляет меня встречаться с ней в одном из кафе Брайара, но, судя по всему, моего вчерашнего мутного сообщения с текстом «Расскажу, когда увидимся» было недостаточно, чтобы утолить любопытство моей лучшей подруги. По крайней мере, теперь я знаю, что нужно для того, чтобы вытащить ее ленивую задницу из кампуса: грязные подробности.
Или их отсутствие.
– Не-а, – подтверждаю я. – Вообще ничего. – Я не боюсь, что Саша может проболтаться кому-то из Каппы. Я полностью ей доверяю и ни за что не позволю своей ближайшей подруге думать, что я переспала с известным качком-плейбоем. Она единственная, кто знает, что я девственница.
– Он не пытался тебя поцеловать?
– Не-а. – Я медленно жую кусок цельнозернового тоста. В «Деллас» я всегда заказываю один и тот же скудный завтрак: поджаренный тост, омлет из яичного белка и маленькую миску с фруктами. Если бы на подсчете калорий можно было построить карьеру, я была бы богаче Джеффа Безоса.
– Меня это напрягает, – объявляет она. – Сама знаешь, какая у него репутация. – Ну, он немного флиртовал, – признаю я, беря стакан воды. – И притворялся, что ему нравится мое тело.
Она закатывает глаза.
– Тейлор, уверяю тебя, он не притворялся. Я знаю, ты думаешь, что у мужиков встает только на анорексичек, но, поверь мне, ты ошибаешься. Изгибы сводят их с ума.
– Да, изгибы. Не складки.
– У тебя нет складок.
К счастью, сейчас нет. Я стараюсь соблюдать диету с Нового года, после того как переела на каникулах и набрала почти пять килограммов. За три месяца я сбросила около четырех с половиной из этих пяти, чему рада, но хотелось бы скинуть больше.
Мое идеальное тело – где-то между Кейт Аптон и Эшли Грэм – тут мне сложно определиться, – но, если бы я могла похудеть до размера Кейт, я была бы в восторге. Я искренне верю, что некрасивых тел не бывает, но когда смотрюсь в зеркало, напрочь об этом забываю. Мой вес был источником стресса и комплексов всю мою жизнь, поэтому следить за ним – моя главная задача.
Я проглатываю последний кусок омлета, делая вид, будто не замечаю, до чего аппетитно выглядит Сашин завтрак. Стопка панкейков, политых сахарным сиропом, с кусочками шоколада – вкуснотища!
Она одна из тех счастливиц, которые могут есть что угодно и не поправляться. Мне же стоит только разок куснуть чизбургер на ночь – и все, плюс пять кило. Такое у меня тело, и я с этим смирилась. Чизбургеры и панкейки потрясающие на вкус, но в долгосрочной перспективе они для меня того не стоят.
– В общем, – продолжаю я, – он и правда был джентльменом.
– Все равно не могу в это поверить, – отвечает она с набитым ртом и начинает энергично жевать. – И он велел ему позвонить?
Я киваю.
– Но, естественно, он это не всерьез.
– Почему «естественно»?
– Наверно, потому, что он Конор Эдвардс, а я Тейлор Марш? – Я закатываю глаза. – А еще он не дал мне свой номер.
Она нахмуривается. Ха, быстро же я ее заткнула. – Ага, так что какие бы романтические фантазии ты ни напридумывала себе в своей красивой головке, можешь о них забыть. Конор оказал мне услугу. – Я пожимаю плечами. – И ничего больше.
5. Конор
Если кто-то из нас лелеял надежду, что тренер Дженсен будет с нами помягче после того, как мы обеспечили себе место в полуфинале чемпионата первого дивизиона НАСС [6 - Национальная ассоциация студенческого спорта.], то эти иллюзии быстро развеялись, когда мы вышли на лед для утренней раскатки в понедельник. С самого первого свистка тренер буйствовал так, будто только что узнал, что его дочь залетела от Джейка Коннелли. Первый час у нас скоростная тренировка, и мы катаемся до тех пор, пока у нас не начинают кровоточить ногти на ногах. Потом он объявляет серию ударов, и я так неистово луплю по воротам, что того и гляди заработаю вывих. Свисток – разгон. Свисток – удар. Свисток – точно в цель.
Когда тренер велит нам пройти в медиа-зал, чтобы просмотреть видео с матча, я едва волочу ноги. Даже Хантер, который как капитан изо всех сил старался поддерживать позитивный настрой, выглядит так, словно хочет позвонить мамочке и попросить его забрать. В коридоре мы обмениваемся жалобными взглядами. Да, чувак, та же фигня.
После бутылки энергетика и питательной смеси я чувствую себя по меньшей мере полуживым. В медиазале стоят полукругом три ряда кресел, и я в первом ряду с Хантером и Баки. Все поникли от усталости.
Тренер встает перед экраном, и фотография с нашего матча против Миннесоты проецируется на его лицо. Даже звук того, как он прочищает горло, вызывает у меня панику.
– Некоторые из вас, похоже, думают, что трудности позади. Что вы легко пройдете в чемпионат, и с этого момента в вашей жизни будут только шампанское и вечеринки. Что ж, у меня для вас другие новости. – Он дважды хлопает ладонью по стене, и, клянусь, все здание сотрясается. Мы все резко выпрямляемся на своих местах, тут же, к чертовой матери, проснувшись. – С этого момента начинается работа. До сегодняшнего дня вы ездили на велосипедах с четырьмя колесами. А теперь папочка тащит вас на вершину горы и дает вам пинки под зад.
