Тем не менее пришлось признать свою ошибку. Майлз поморщился, сообразив, что не принял во внимание Джинов статус беглеца в городе, где все и все под контролем и просматривается. Даже когда продумывал собственный маршрут, он не придал этому значения. Паренек сейчас, наверное, с ума сходит, переживая о своем зверинце, а это – наименьшая из проблем.
– Что ж, моя ошибка, мне и исправлять. Я своих людей не бросаю – если могу помочь. Придется его вызволять.
У Форлинкина отвалилась челюсть:
– Он же несовершеннолетний! Как? У нас нет на него никаких прав!
– А еще мы отдали ему всю мелкую наличность, – вставил Йоханнес. – Я бы за ней и сам сходил, но как нам доказать, что деньги – наши?
Он хмуро глянул на Майлза, подразумевая, что виной всему – точное исполнение плана Лорда-Аудитора.
Ну, для доказательства сгодится радиомаячок, подумал было Майлз, но прежде, чем он озвучил эту мысль, вмешался Форлинкин:
– Если ваш малолетний курьер заговорит, то нортбриджская полиция и сама будет нам названивать. И задавать ох какие непростые вопросы.
Майлз безрадостно помолчал.
– Пока не звонили?
– Нет. Пока нет.
И если не позвонят, это будет значить, что Джин не раскололся, причем в обстоятельствах, для него весьма пугающих.
– Гм… Интересно.
– Милорд, где вы его вообще подобрали? – спросил Форлинкин.
– Вообще-то, это он меня нашел. Можно сказать, на улице.
Майлз быстренько подредактировал свою историю. Он ведь дал Сьюз хоть и не озвученное, но все же достаточно ясное обещание, что не раскроет ее местонахождения в обмен на информацию. И она выполнила свою часть сделки, хотя Майлзу пока было неясно, какой от этой информации толк.
– Вы ведь прочитали мою записку?
Форлинкин кивнул.
– Как я уже рассказывал, препарат, который мне дали похитители, подействовал не как успокоительное, а вызвал сильные навязчивые галлюцинации. Все кончилось тем, что я заблудился в Криосотах. – О продолжительности блуждания по подземелью пока можно умолчать. Ситуация позволяла утаить выпавший из повествования день, который он провел с Джином и компанией. – Когда я пришел в себя и выбрался на поверхность, то все еще опасался вновь попасть в руки похитителей и был слишком измотан, чтобы двигаться дальше. Джин, добрая душа, помог мне, и я – его должник.
Форлинкин внимательно посмотрел на Майлза:
– Вы хотите сказать, что были, гм… не в здравом уме?
– Вообще-то, потянет на очень хорошее объяснение, если нам таковое потребуется. У нас в консульстве служит какой-нибудь местный адвокат?
– Да, на договорной основе.
Стандартная практика. Доверяете ли вы ему (или ей?) свои тайны? Вот вопрос, который Майлз хотел бы задать, но пока не был готов озвучить.
– Отлично. Тогда побыстрее найдите этого адвоката и выясните: что можно сделать, чтобы вызволить Джина.
Он протянул кружку: еще чаю. Писарь Юуити вежливо ее наполнил. Рука Майлза дрожала от усталости, но ему удалось донести чай до губ, не расплескав.
– Душ может заменить три часа сна. Сначала душ, а потом будьте любезны предоставить мне комм.
– Не следует ли вам отдохнуть, милорд? – обеспокоился Форлинкин.
Майлз заглушил в себе желание заорать: «Не спорьте со мной!», что само по себе явно свидетельствовало о чертовски своевременно назревшей необходимости отдохнуть. Но сначала – еще несколько важных вопросов, требующих ответов.
– Позже, – ответил он и смягчил тон: – Скоро.
Подумав, неохотно добавил:
– Лучше, пожалуй, нам поставить нортбриджскую полицию в известность о том, что я сбежал от похитителей, потерялся в Криосотах и сам вернулся в консульство – я не хочу, чтоб они разбазаривали ресурсы на мои поиски. Можно сказать им, что я не ранен, но очень утомлен и отдыхаю. Если им необходимо снять показания, могут прислать человека завтра. Не упоминайте Джина, если они сами не спросят. Если еще кто-нибудь будет спрашивать, доложите мне.
Эта тирада вызвала второй пристальный взгляд Форлинкина.
Йоханнес отвел Майлза наверх, в жилое помещение. Похоже, оба барраярских холостяка экономили на квартплате и проживали на территории консульства. А еще достоинства персонала консульства невероятно выросли в глазах Майлза, когда тот получил свои вещи и одежду – все было доставлено вместе с вещами Роика из комнаты в отеле после похищения. В глазах Йоханнеса отразилось должное почтение, когда тот передал Майлзу персональное коммуникационное оборудование Имперского Аудитора – лучшие разработки Службы безопасности. Личные вещи, которые похитители отобрали у Майлза, полиция нашла где-то в городской подворотне; они все еще были в управлении в качестве улик – все, кроме Аудиторской печати, которую Форлинкину удалось выманить у властей, как догадался Майлз, при помощи бурного дипломатического убеждения.
Полчаса спустя, помывшись, побрившись и переодевшись в чистое, Майлз проследовал за Йоханнесом в маленькую комнатку – узел связи в подвальном помещении консульства – и устроился перед надежно защищенным от прослушивания комм-пультом. Потянувшись всем телом, аж до кончиков пальцев, Майлз ввел первый запрос в строку поиска: «Лиза Сато».
– А кто это? – поинтересовался Йоханнес, нависая над плечом.
– Мать Джина Сато.
– Важная птица?
– Кто-то именно так и считал, лейтенант. Кто-то определенно был в этом уверен.
Видеоэкран замигал, и Майлз склонился над потоками информации.
Глава шестая
После короткого разговора с милордом по комму в полицейском управлении Нортбриджа, куда привезли всех освобожденных заложников, Роик отделался от самого страшного из своих кошмаров. В нем Роик терял мелкого уро… в смысле, милорда. Зато не успели развеяться одни сомнения, как на их месте тут же объявилась куча других. Чего это милорд так настаивает, чтоб Роик привел с собой Дюрона?
– Вообще-то, я собирался вернуться в отель и забрать вещи, – вмешался Ворон, наклоняясь над датчиком вида.
– Сначала нам нужно увидеться, – ответил милорд.
– Я опоздаю на скачковый корабль.
– Они отправляются ежедневно. Да и вообще, не торопитесь с отлетом.
Черные брови Ворона взлетели:
– Мое время – деньги.
– Постараюсь не забыть об этом, – сухо заметил милорд.
Ворон лишь пожал плечами, решив не ссориться, и последовал за Роиком. Оба неуклюже шаркали бумажными тапками, выданными в полиции, пока не объявится их собственная обувь.
Было изрядно за полдень, когда полиция высадила Роика и его изумленного спутника у консульства. Простой четырехугольник здания выглядел недолжным образом скромно, во всяком случае для Роика; однако тот понимал, что поддержание престижа Империи на таком расстоянии от дома – занятие весьма дорогостоящее. Зато здесь можно принять душ и придушить подушку – два самых больших желания Роика с тех самых пор, как полиция накормила заложников. Вернее, выдала им столько батончиков сухпайка, сколько освобожденные пожелали. Богатые протеином и витаминами, батончики на вкус здорово смахивали на покрытую шоколадом шпатлевку с наполнителем для кошачьего туалета. Кошмар – он и на другой планете кошмар.
Роик подавил желание первым делом отправиться на помывку и проследовал за лейтенантом Йоханнесом прямиком к милорду, уже раскинувшему паучьи сети в узле связи консульства. В большинстве посольств на других планетах, где бывал Роик, следуя за милордом, узел связи представал перед ним центром нервной системы посольства, центром тайных и срочных операций. Здесь же помещение выглядело заброшенным подвальным уголком для какого-то хобби – странноватого, надо сказать, хобби, – упакованным по последнему слову высоких технологий. Милорд повернулся в кресле, жестом велел Роику с Вороном сесть и отделался от Йоханнеса, сказав: «Благодарю вас, лейтенант». Было видно, что тому ну очень хочется остаться и послушать. Йоханнес кивнул и покорно удалился, закрыв дверь с сочным приглушенным звуком, свидетельствующим об отличной шумоизоляции. Комната без окон навеяла Роику мысли о подвале серийного убийцы, однако он обрадовался, что наконец-то можно поговорить, не опасаясь подслушивания.
– Как самочувствие? – Вопрос был задан из вежливости. Милорд даже не обратил внимания на кивок Ворона и ворчание Роика, продолжив: – Рассказывайте все, что с вами произошло. Все, включая детали.
Милорд слушал, и брови его ползли вверх, вслед за сюжетом сказания о похищении и спасении. В конце рассказа он наградил повествователей простым «Гм-м…» и добавил отдельно для Ворона:
– Рад, что вы спаслись. Не хотелось бы мне принести вашим собратьям-клонам – или моему – дурную весть. Хотя я-то думал, что Группа Дюрона пришлет сюда вашу сестру Рябину.
– Нет, она сейчас очень занята. Межпланетные поездки, знаете ли, – ответил Ворон, – Рябина возглавляет наш отдел крионики, а это более пяти сотен сотрудников на лечебной службе, исследовательской и административной. К тому же у них с этим эскобарским медтехником, за которого она вышла замуж, со дня на день должен появиться второй ребенок в репликаторе.
– Не клонированный?
– Нет, все сделали по старинке: яйцеклетка и сперматозоид в пробирке. Не стали вносить даже никаких генетических модификаций. Кроме, конечно же, обычной проверки на отклонения.
– Естественно, – пробормотал милорд, не продолжая тему. – Я так рад, что старушка Лили Дюрона станет теперь настоящей бабушкой, ну, или тетей – это как посмотреть. Надеюсь, для своего возраста она в добром здравии?
– Еще в каком!
– Интересно…
Ворон рассеянно покрутил свою разлохмаченную косу на плече и продолжил:
– Став главой отдела, Рябина говорит, скучает по хирургии, по работе руками. У нее теперь не больше двух выводов из криостаза в неделю. А у меня – от двух до шести в день, в зависимости от осложнений. Хотя ничего подобного по сложности вашему случаю не встречается – над вами работали и Рябина, и я, и две бригады медтехников. Восемнадцать часов без перерыва…
– Вы прекрасно справились.
– Спасибо.
Ворон кивнул, как показалось Роику, с тщеславным удовлетворением.
– Когда увидите Рябину, передайте мои наилучшие пожелания.
– Хорошо. Она тоже просила кланяться.
В ответ взгляд с хитрецой, кивок.
– Я так понимаю, – вклинился Роик, – что доктор Дюрона не случайно попал на конференцию.
– Совершенно не случайно. Я попросил Группу Дюрона оказать мне помощь в независимой технической экспертизе на криоконференции, ну и во всем, что может подвернуться.
– Вообще-то, Группа получила приглашение на конференцию и проведение презентации задолго до вашей просьбы, лорд Форкосиган. Мы собирались направить сюда одного из наших местных сотрудников – нас и самих интересует положение дел на этой планете.
– Ну и как? Нашли что-нибудь примечательное? В техническом смысле?
Милорд откинулся в кресле, сложил пальцы домиком и задумчиво посмотрел на Ворона.
– Ничего интересного для нас с точки зрения методологии. Хотя я заметил, что они, похоже, больше внимания уделяют заморозке, чем обратному процессу.
– Да, криокорпорации просто-напросто играют в игру «кто больше заморозит», втягивая максимум клиентов. Такое положение дел позволяет им проводить голосование по доверенности.
– Судя по тому, как обстоят дела, они в этой игре побеждают.
Милорд кивнул:
– На конференции об этом почти не упоминалось, однако вне ее рамок – тема весьма обсуждаемая. На улице, повсюду.
– Ох и наслушался я жалоб от Организации Освобождения! – вставил Ворон.
– А толку-то? – возразил Роик. – Дурачье, подобное нашим похитителям, – худшая реклама Организации.
– А вам не кажется, что обсуждение идет достаточно вольно для подобного рода вопросов? С шумом?
– Согласен, – заметил Ворон, – правда, не с таким шумом, как политический процесс на Эскобаре.
– С большим шумом, чем на Барраяре, – сравнил Роик.
– С гораздо большим шумом, чем на Архипелаге Джексона, – заверил Ворон с кривой усмешкой.
– Здесь дело не в политике. Здесь хищники охотятся на жертв, – пробормотал милорд. Затем продолжил: – Ну что ж, благодаря ООНН я провел два дня с пользой. А теперь, когда вы оба вернулись живыми, могу позволить себе поблагодарить их.
– Есть новые ответы на вопросы? – осведомился Роик, с умным видом подняв брови.
– Гораздо лучше! Целая охапка новых вопросов.
И милорд незамедлительно дополнил рассказ Роика своим повествованием, от которого волосы становились дыбом. Повествованием об ужасных, бескрайних подземельях Криосот под городом; о том, как он натолкнулся на подпольное криохранилище, управляемое просто людьми с улицы. Ворона рассказ о подпольной крионике не впечатлил – он ведь джексонианин. Насколько знал Роик, все на Архипелаге Джексона делалось противозаконно. Точнее сказать, в обстановке беззакония.
– Обреченное и беззащитное предприятие, – сообщил Ворон свое мнение по поводу работы госпожи Сьюз. – Просто поразительно, что ей удавалось скрывать все это так долго.
– Э-э… Не согласен. Все это, конечно, противозаконно, но криокорпорации от такого «конкурента» на дно не пойдут. В конце концов, здесь все плывут на одном корабле. – Милорд потер подбородок и прищурил покрасневшие и подозрительно ярко поблескивающие глаза. – И вот тут-то появляется Лиза Сато со своей группой.
– Замороженная мамочка вашего «животновода»?
– Угу. Вот смотрите: ООНН позволяется безобразничать, на работу Сьюз смотрят сквозь пальцы. А вот группу Сато – здравомыслящую и законопослушную организацию – раскалывают, что обходится недешево и нелегко. При всем этом шуме и гаме со всех сторон один голос заглушают. – Милорд жестом указал на выключенный комм-пульт. – Я провел в поисках информации всего лишь несколько часов…
Как для бывшего работника Имперской Службы безопасности «поиски информации» были для милорда пищей насущной, подумал про себя Роик.
– …и этого хватило, чтобы заметить: странностей в этом деле – хоть отбавляй. Лиза Сато – не единственная в своей группе, кто плохо кончил. Двоих заморозили после якобы неудачного лечения, причем диагноз был вовсе не смертельный. Еще один погиб при аварии, другой вроде бы совершил самоубийство – то ли упал, то ли выбросился из окна. Даже в то время эти истории много у кого вызвали удивление и много кого обидели. Потом новости о расследовании потонули в лавине новостей о заурядных секс-скандалах. О чем это вам говорит?
– Лиза Сато и ее группа собирались пустить кого-то на дно, – медленно проговорил Роик.
Ворон согласно кивнул.
– Но как?
