Рик Риордан "Перси Джексон и похититель молний"

grade 4,5 - Рейтинг книги по мнению 9320+ читателей Рунета

Перси Джексон, двенадцатилетний школьник, неожиданно узнает, что он не простой мальчик, а сын бога морей. Теперь ему предстоит научиться управлять своими сверхъестественными способностями, сразиться с самим Минотавром, побывать в Лагере Полукровок, чтобы познакомиться с такими же необычными подростками, как и он, и даже подняться на гору Олимп, где живут древние, могущественные и чрезвычайно опасные боги… Цикл Рика Риордана «Перси Джексон и Олимпийцы» – классика современного подросткового фэнтези. Книги автора завоевали сердца миллионов читателей по всему миру и были удостоены множества литературных наград.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Эксмо

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-04-160181-2

child_care Возрастное ограничение : 12

update Дата обновления : 14.06.2023


– Еды! – стонал Гроувер.

Человек-бык повернулся к нему и снова принялся бить ногой в землю, готовясь к атаке. Я вспомнил, как он выдавил жизнь из моей матери, заставив ее исчезнуть во вспышке света, и ярость переполнила меня как высокооктановое топливо. Я обеими руками схватился за рог и изо всех сил потянул назад. Монстр напрягся, удивленно хрюкнул, а потом – щелк!

Человек-бык заревел и сбросил меня. Я упал на спину в траву и ударился головой о камень. Когда я сел, в глазах плыло, но в руках у меня был рог – шероховатое костяное оружие размером с нож.

Монстр бросился в атаку.

Не раздумывая, я перекатился на бок и поднялся на колени. Когда чудовище оказалось рядом, я воткнул обломанный рог ему в бок, прямо под мохнатые ребра.

Человек-бык взревел от боли. Он размахивал руками, хватался за грудь, а потом вдруг начал растворяться – не как мама, превращаясь в золотую вспышку, а рассыпаясь по ветру песком, как миссис Доддз.

Монстр испарился.

Дождь прекратился. Буря по-прежнему грохотала, но уже вдалеке. От меня разило хлевом, а коленки тряслись. Голова раскалывалась. Я остался без сил, испуган и дрожал от нахлынувшего на меня горя. Мама исчезла у меня на глазах. Мне хотелось лечь и расплакаться, но Гроуверу была нужна помощь, поэтому я, собравшись с силами, поднял его и заковылял в долину, навстречу огням дома. Я плакал, звал маму, но Гроувера не отпускал – лишиться еще и его я не мог.

Последнее, что я помню, – как упал на деревянном крыльце, уставившись на потолочный вентилятор. Вокруг желтого фонаря роились мотыльки, а надо мной склонились два серьезных лица: одно, казавшееся знакомым, принадлежало бородатому мужчине, а второе – симпатичной девчонке, с вьющимися, как у принцессы, светлыми волосами. Они посмотрели на меня, в потом девчонка сказала:

– Это он. Иначе и быть не может.

– Тише, Аннабет, – велел мужчина. – Он еще в сознании. Перенесем его в дом.

Глава пятая

Я играю в пинокль с конем

Мне снились странные сны о домашних животных. Большинство из них хотели меня убить. Остальные просили еды.

Кажется, несколько раз я просыпался, но то, что я видел, было таким безумным, что я тут же отключался снова. Помню, как лежал в мягкой постели и меня кормили с ложечки чем-то вроде попкорна с маслом, только в виде пудинга. Та кудрявая блондинка склонилась надо мной и, ухмыляясь, вытирала ложкой капли, стекающие у меня по подбородку.

Заметив, что я открыл глаза, она спросила:

– Что случится в день летнего солнцестояния?

– Чего? – прохрипел в ответ я.

Она оглянулась по сторонам, словно опасаясь, как бы кто не подслушал.

– Что происходит? Что украли? У нас всего несколько недель!

– Прости, – промямлил я, – я не…

В дверь постучали, и она быстро впихнула мне в рот ложку пудинга.

Когда я проснулся в следующий раз, девчонки рядом не было.

В углу стоял светловолосый чувак, крепкий как серфингист, и смотрел на меня. У него были голубые глаза – не меньше дюжины: на щеках, на лбу и на тыльных сторонах ладоней.

Когда я наконец пришел в себя, то ничего странного вокруг не заметил. Разве что все было куда приятнее, чем обычно. Я сидел в шезлонге на большом крыльце, вдали за лугом зеленели холмы. Мои ноги были укутаны покрывалом, а под шею подложена подушка. Все было замечательно, только во рту было мерзко, будто там устроили себе гнездо скорпионы. Язык пересох, и все зубы ныли.

На столе рядом стоял высокий стакан с зеленой трубочкой. Внутри было что-то вроде яблочного сока. Украшением служил бумажный зонтик, воткнутый в коктейльную вишенку.

Я взял стакан, но мои руки так ослабли, что я чуть не уронил его.

– Осторожно, – раздался знакомый голос.

Гроувер стоял, прислонившись к перилам крыльца, и вид у него был такой, будто он неделю не спал. Под мышкой у него была зажата обувная коробка, а одет он был в синие джинсы, высокие «конверсы» и ярко-оранжевую футболку с надписью «ЛАГЕРЬ ПОЛУКРОВОК». Это был старина Гроувер. А вовсе не козлоногий парень.

Может, мне и правда приснился кошмар? Может, с мамой все в порядке? Мы уехали отдыхать и зачем-то остановились в этом большом доме. И…

– Ты спас мне жизнь, – сказал Гроувер. – Я… в общем, это меньшее, что я мог сделать… Я вернулся на холм. Подумал, может, ты захочешь оставить его себе.

Он с волнением положил коробку мне на колени.

Внутри оказался черно-белый бычий рог, зазубренный у обломанного основания и перепачканный кровью на конце. Значит, это не сон.

– Минотавр, – сказал я.

– Э-э, Перси, не стоит…

– Ведь его так звали в греческих мифах? – настаивал я. – Минотавр. Получеловек-полубык.

Гроувер беспокойно потоптался на месте:

– Ты два дня был без сознания. Что ты помнишь?

– Мама. Она в самом деле…

Он опустил взгляд.

Я посмотрел вдаль. За лугом зеленели рощи, вилась речка, и под синим небом расстилались земляничные поля. Долину со всех сторон окружали холмы, а на вершине самого высокого из них, расположенного прямо напротив меня, росла большая сосна. В лучах солнца даже она казалась прекрасной.

Мамы больше нет. Мир должен был погрузиться во мрак и холод. В нем не должно было остаться ничего прекрасного.

– Мне жаль, – шмыгнул носом Гроувер. – Я неудачник. Я… я худший сатир на свете.

Он застонал и с такой силой топнул ногой, что она отлетела. То есть отлетел его кед. Внутри оказался пенополистирол с углублением в форме копыта.

– Ох, Стикс! – пробормотал он.

В ясном небе загрохотало.

Пока он пытался приделать обратно фальшивую ногу, я подумал: ну что ж, сомнений быть не может.

Гроувер – сатир. Я готов был спорить, что под курчавыми каштановыми волосами у него на голове скрываются крохотные рожки. Но мне было слишком тяжело, чтобы переживать по поводу сатиров, да и минотавров тоже, которые, оказывается, существуют на самом деле. Значение имело лишь то, что мама растворилась в тисках чудовища, исчезла в желтой вспышке.

Я остался один. Сирота. Мне придется жить с… Вонючкой Гейбом? Нет уж. Этого не будет. Сначала поживу на улице. Скажу, что мне семнадцать, и запишусь в армию. Что-нибудь придумаю.

Гроувер по-прежнему хлюпал носом. Вид у бедного парня – бедного козлика, сатира или кто он там – был такой, словно его вот-вот ударят.

– Ты не виноват, – сказал я.

– Нет, виноват. Я должен был защищать тебя.

– Это мама тебя попросила?

– Нет. Но это моя работа. Я хранитель. По крайней мере… был хранителем.

– Но почему… – Вдруг у меня закружилась голова, а перед глазами все поплыло.

– Не перенапрягайся, – сказал Гроувер. – Держи. – Он помог мне удержать стакан и поднес к моим губам трубочку.

Вкус меня поразил. Я-то думал, что это яблочный сок. Но это был совсем не он. Это было печенье с шоколадной крошкой. Только жидкое. И не какое-то там непонятное, а домашнее мамино синее печенье с шоколадной крошкой, такое мягкое и горячее, что кусочки шоколада в нем плавились. Когда я сделал глоток, мне стало тепло и хорошо, тело наполнилось энергией. Горе не отступило, но было такое ощущение, что мама только что погладила меня по щеке, дала печенье, как в детстве, и сказала, что все образуется.

Не успев опомниться, я осушил весь стакан. И в изумлении на него уставился: в нем только что был горячий напиток, но кубики льда даже не растаяли.

– Вкусно? – спросил Гроувер.

Я кивнул.

– На что было похоже? – Он говорил так мечтательно, что мне стало стыдно.

– Прости, – извинился я. – Нужно было с тобой поделиться.

Гроувер округлил глаза:

– Нет! Я не об этом. Просто… стало интересно.

– Печенье с шоколадной крошкой, – ответил я. – Мамино. Домашнее.

Он вздохнул:

– А как ты себя чувствуешь?

– Так, словно могу отшвырнуть Нэнси Бобофит на сто ярдов.

– Это хорошо, – кивнул он. – Это хорошо. Но больше пить я бы на твоем месте не стал.

– Почему это?

Он забрал у меня пустой стакан с такой осторожностью, будто это был динамит, и поставил его обратно на стол.

– Пошли. Хирон и мистер Ди ждут.

Крыльцо огибало дом со всех сторон.

От попытки пройти такое расстояние ноги у меня стали подкашиваться. Гроувер хотел помочь мне нести рог Минотавра, но я отказался. Слишком дорого мне обошелся этот сувенир. И я не собирался его отдавать.

Когда мы дошли до противоположной стороны дома, мне пришлось отдышаться.

Видимо, мы были на северном побережье Лонг-Айленда, потому что отсюда было видно, как долина выходит к большой воде, блестевшей примерно в миле от нас. Но я никак не мог понять, что это за место. Вокруг были разбросаны постройки в древнегреческом стиле: открытый павильон, амфитеатр, круглая арена – только вот выглядели они совсем новыми, колонны из белого мрамора сверкали на солнце. Неподалеку на песке дюжина ребят, по виду учеников средней школы, и сатиров играли в волейбол. По небольшому озеру скользили каноэ. Ребята в таких же оранжевых футболках, как у Гроувера, бегали наперегонки вокруг группы домиков, приютившихся в лесу. Некоторые стреляли по мишеням из луков. Другие ехали верхом по лесным тропинкам, и, если мне не привиделось, несколько коней были с крыльями.

На этой стороне крыльца я увидел карточный стол, за которым напротив друг друга сидели два человека. Светловолосая девчонка, та, что кормила меня с ложки попкорновым пудингом, стояла рядом, опершись на перила.

Мужчина, сидящий ко мне лицом, был невысоким толстячком с красным носом, большими слезящимися глазами и курчавыми волосами, настолько темными, что они казались фиолетовыми. Он был похож на тех ангелочков с картин, как их там называют – скопидомы? Нет, купидоны. Точно. Эдакий купидон средних лет, живущий в трейлерном парке. На нем была гавайская рубашка с тигровым принтом, и он бы с легкостью вписался в компанию картежников Гейба, правда что-то мне подсказывало, что он бы запросто обыграл даже моего отчима.

– Это мистер Ди, – шепнул Гроувер. – Директор. Будь повежливей. А та девочка – Аннабет Чейз, одна из ребят, живущих в лагере. Но она здесь почти дольше всех. И ты уже знаком с Хироном… – Он указал на сидящего ко мне спиной мужчину.

Первым делом я сообразил, что он в инвалидной коляске. Потом узнал твидовый пиджак, редеющие темные волосы и всклокоченную бороду.

– Мистер Браннер! – воскликнул я.

Учитель латыни обернулся и улыбнулся мне. Его глаза озорно сверкнули, совсем как в школе, когда он внезапно устраивал тест, ответом на все вопросы в котором был вариант «Б».

– А, Перси, отлично, – сказал он. – Теперь у нас есть четвертый для партии в пинокль. – Он указал на стул справа от мистера Ди, который поднял на меня красные глаза и тяжело вздохнул:

– Ладно уж. Добро пожаловать в Лагерь полукровок. И не воображай, будто я рад тебя видеть.

– Э-э, спасибо.

Я отодвинулся от него: если жизнь с Гейбом чему-то меня и научила, так это распознавать взрослых, которые закладывают за воротник. И если мистер Ди был трезвенником, то меня можно было записать в сатиры.

– Аннабет? – обратился мистер Браннер к белокурой девчонке. Она подошла, и мистер Браннер нас познакомил: – Эта юная леди выхаживала тебя, Перси. Аннабет, милая, не проверишь ли, готово ли место для Перси? Пока поселим его в одиннадцатый домик.

– Конечно, Хирон, – ответила она.

Она была примерно моего возраста, на пару дюймов выше ростом и куда более спортивная. С виду ее можно было принять за обыкновенную калифорнийскую девчонку: темный загар, вьющиеся светлые волосы, только вот глаза выбивались из общей картины. Они были удивительного серого цвета – цвета грозовых туч, – красивые, но грозные, словно она примеривалась, как бы уложить меня на лопатки в бою.

Она взглянула на рог Минотавра, а потом снова на меня. Я думал, она скажет «Ты убил Минотавра!», или «Ого, да ты крут!», или что-нибудь вроде того.

Но вместо этого она заявила:

– Ты пускаешь слюни во сне. – И побежала по траве. Ее светлые волосы развевались за спиной.

– Так вы, – заговорил я, стараясь сменить тему, – э-э, работаете здесь, мистер Браннер?

– Я не мистер Браннер, – сказал бывший мистер Браннер. – Боюсь, это просто псевдоним. Можешь называть меня Хирон.

– Хорошо. – Совершенно сбитый с толку, я перевел взгляд на директора. – А мистер Ди… Какое у вас настоящее имя?

Мистер Ди прекратил тасовать карты. И уставился на меня так, словно я громогласно рыгнул.

– Молодой человек, имена обладают большой силой. Не стоит без повода ими разбрасываться.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом