Оуэн встречается со мной взглядом.
– После вас.
Глубоко вздохнув, я иду следом. Нет тут ничего такого. Мы входим в просторную, тускло освещенную комнату. Здесь равномерно расставлено шесть массажных столов.
Окей, это странно. В прошлом я несколько раз ходила на массаж. Там всегда была отдельная комната, где я раздевалась и ждала массажиста под простыней.
Здесь все открыто. И хотя тут никого нет, ничто не мешает очередному посетителю присоединиться к нам в этом маленьком массажном приключении. Не говоря уже о том, что я понять не могу, где мне раздеться и куда сложить свою одежду.
– Сюда.
Женщина похлопывает по первому столу, предназначенному мне, тогда как Оуэн занимает второй рядом. Он начинает снимать кроссовки и носки, так что я следую его примеру. Женщина выходит из комнаты, и я слышу, как она кричит что-то, кажется, по-вьетнамски.
– Что я тут делаю? – шиплю я Оуэну.
Он стягивает через голову толстовку и ложится на спину.
– Устраивайся поудобнее.
Столы, на которых мы расположились, поднимаются над полом всего на фут, и они коротки, так что улечься ни них можно лишь спиной. Оуэн ложится, свесив ноги и опустив ступни на пол.
– Ты в порядке? – спрашивает он, кидая на меня взгляд.
Я киваю и ложусь на спину, мои ноги свешиваются с края стола, я шевелю пальцами.
Старая женщина возвращается, но в этот раз – с молодой сотрудницей. У молодой – перекинутая через плечо густая завеса черных волос. Она бросает на Оуэна оценивающий взгляд, но пожилая строго одергивает ее.
Они обе ставят у основания столов по чашке с дышащей паром водой. Оуэн опускает ноги прямо в чашку, тогда как молодая женщина подходит ко мне помочь закатать мои легинсы.
Дальше следует самый необычный и, честно говоря, один из лучших массажей в моей жизни. Пока мои ноги погружены в горячую воду, женщина массирует мои руки, кисти и голову. А когда к моим ступням прижимают горячие камни… вау, я теперь понимаю, зачем Оуэн ходит сюда.
Я слышу стон со стола рядом и поворачиваю голову, моргая и пытаясь понять, что же я вижу. Оуэн теперь лежит на животе, и пожилая женщина стоит прямо у него на лопатках. Металлические кольца вмонтированы в потолок, и она придерживается за них, пока прогуливается по его спине.
Окей, вот это уже странно.
Но я наслаждаюсь всем происходящим, и, кажется, Оуэн – тоже, так что проехали. К тому же рефлексология ног – потрясающая вещь. Клянусь, когда мне нажимают на разные точки ступни, я чувствую, как отзываются разные части моего тела.
Проходит, кажется, вечность, прежде чем нам объявляют, что массаж окончен. Я лениво потягиваюсь, открывая глаза.
Оуэн снова стонет и перекатывается на спину, медленно поднимаясь со стола.
– Все нормально?
Я улыбаюсь ему.
– Ты был прав, когда обещал счастливый конец. Просто потрясающе.
Он улыбается.
– А я говорил, а?
Пока мы обуваемся, я бросаю на него взгляд.
– Почему ты хранишь это место в тайне? И позволяешь всем дразнить себя?
Он лишь пожимает плечами.
– Ну… Парни просто развлекаются.
Наверное, так оно и есть. Они постоянно придумывают новые способы подкалывать друг друга.
Когда мы выходим в холл, Оуэн передает женщине кредитку, а она вручает каждому из нас крошечную бутылку воды. Оуэн опустошает свою одним глотком, тогда как я пью потихоньку.
На пути к его машине я все еще чувствую себя немного не в своей тарелке: спасибо состоянию полного расслабления.
– Я хожу сюда каждую неделю те два года, что живу в этом городе. И ты – первая, кого я взял с собой.
Я чувствую себя странно особенной, зная, что он поделился со мной своим тайным массажным салоном.
– Есть хочешь? – спрашивает он, выруливая на дорогу.
– Очень, звучит замечательно.
На обратном пути мы заглядываем в суши-бар, который Оуэн рекламирует как «потрясающий». И когда мы возвращаемся, неся пакеты с едой навынос, все взгляды в гостиной обращаются к нам.
– Вы вернулись, – говорит Элиза, поднимая пульт, чтобы нажать на паузу. – Мы только начали смотреть, и скоро приедет пицца. Хотите присоединиться?
– Обойдемся. Мы захватили собственный ужин, – говорит Оуэн, демонстрируя наши пакеты.
Я улыбаюсь Элизе.
– Но спасибо за предложение.
– И… как это было? – спрашивает Тедди, чарующе шевеля бровями.
– Потрясающе.
Серый взгляд Оуэна встречается с моим.
– Хорошая девочка.
Разряд пробегает у меня вдоль позвоночника от его признательного взгляда.
– Умираю от голода. Идем.
Этот крохотный момент оканчивается так же быстро, как и начался. У Оуэна явно бурчит в животе. Хотя он всегда голоден, так что это не новость.
В гостиной вновь включают фильм, и Оуэн направляется на кухню, чтобы захватить пару тарелок и пачку салфеток.
– Пиво хочешь? Или бокал вина? – спрашивает он, задерживаясь у холодильника.
Качаю головой.
– Я на время завязала с алкоголем.
Он склоняет голову набок, но больше ни о чем не спрашивает. Лицо его выражает молчаливое понимание… по крайней мере, мне так кажется.
Оуэн берет из холодильника бутылки с водой, и мы идем по коридору в медиацентр, где в стену вмонтирован плоский экран. Взяв пульт, Оуэн включает его. Это идеальная комната для просмотра фильмов, поэтому я понять не могу, почему ребята не смотрят кино здесь, хотя, полагаю, в гостиной больше места для гостей. Тут лишь один диван, и мы оба усаживаемся на него.
Мы наполняем тарелки острым тунцом, копченым лососем и роллами с креветками, выложив все из пакетов. Оуэн, должно быть, сильно переоценил мой аппетит, потому что мне он накладывает не меньше, чем себе. Учитывая массаж ног и блюда на ужин – у нас довольно азиатское свидание.
К счастью, я ловлю себя на этой мысли прежде, чем слова успевают слететь с языка, поскольку что? Это не свидание. Оуэн не ходит на свидания.
Я откусываю суши и жую.
– Так ты завязала с выпивкой? – спрашивает Оуэн, набив рот суши. – Это как-то связано с той ночью?
Я глотаю и лукаво смотрю на него.
– А ты как думаешь? Я выставила себя полной засранкой.
Он пожимает плечами и палочками берет еще суши.
– Мы это пережили.
– Как и наша дружба, слава богу.
Не прекращая жевать, он коротко смеется.
– Конечно. Чтобы разлучить нас, Бек, требуется нечто большее, чем одна лишняя рюмка.
Он подталкивает пульт ближе ко мне, предлагая включить все, что захочу.
Я все еще думаю о том, что он сказал. Если мне не изменяет память, это было нечто серьезнее, чем одна лишняя рюмка. Когда закончим есть, я планирую спросить его, как и когда начнется наш маленький эксперимент, но он вдруг придвигается, откидываясь на спинку дивана, и кладет руку на подушку у меня за спиной.
Я прыскаю от смеха.
– Что? – Оуэн смотрит озадаченно, но руку не убирает.
– Это твой ход? – Я хихикаю, вопросительно вскинув бровь.
– Я таким не страдаю, ангел, и ты это знаешь. Поверь мне. – Его взгляд встречается с моим, и сквозь меня пробегает волна горячей дрожи. Кончики его пальцев поглаживают мое плечо, взгляд смягчается.
Я понимаю, что в доме полно членов команды и их друзей. Может, сегодня ничего и не будет. Но, опять-таки, Оуэн смотрит на меня так, будто хочет съесть на десерт.
Черт возьми. В животе у меня порхают бабочки, но я совсем не чувствую неловкости. Может быть, немного нервничаю, но при этом заинтригована.
– Идем, – говорит он, поднимаясь с дивана.
Оуэн подхватывает наши тарелки и пустые контейнеры, относит все на кухню.
– У меня есть что тебе показать. Идем.
Мы направляемся в спальню, и он закрывает дверь.
– Садись. – Он указывает на постель.
Я сажусь, пока он выуживает что-то из ящика комода.
– Видишь эту шайбу? – спрашивает он, вручая ее мне.
Киваю и кручу ее в руках. Выглядит как обыкновенная шайба.
– Это шайба с моей первой игры в Национальной лиге. – Он садится рядом со мной.
– Вау. Круто. – Я проворачиваю ее в руках. – Почему ты захотел показать ее мне?
– К тому времени, как меня пригласили в профессиональную лигу, я играл уже шестнадцать лет. Я знал, как играть, знал, что мне надо делать, вот и все. Но знать не значит делать: я понял, что это совершенно разные вещи. В ту первую игру я был в ужасе. Думал, меня вырвет прямо в шлем, был уверен, что все испорчу. Мне казалось, все считают меня самозванцем.
– Ты? – Я задыхаюсь от изумления. – Но ты всегда такой спокойный, никогда ни о чем не паришься. Ничто тебя не смущает.
Он кивает.
– Теперь да. Но я хочу сказать, что на это требуется время. И совершенно нормально нервничать и даже бояться, Бекка.
Я смотрю с благодарностью, взвешивая его слова.
– Мне потребовалось много месяцев, чтобы найти свой темп, почувствовать, что я вписываюсь в команду, и еще больше времени, чтобы научиться не падать в обморок от нервного перенапряжения на каждой игре.
Мне кажется, я понимаю, о чем он. Это то, что происходит со мной сейчас. Это меня сейчас позвали играть в профессиональной лиге. Я благодарна ему за то, что он указал на очевидное и сделал это так прямо. И что был так добр и осторожен со мной.
Хотя, честно говоря, меньшего я от него и не ожидала.
Положив шайбу на постель, я прикасаюсь к его заросшей щетиной щеке.
– Спасибо, что рассказал мне об этом.
Он встречается со мной взглядом.
– Вне зависимости от того, что будет дальше… черт, даже если ничего не будет… знай, что ты потрясающая просто потому, что смотришь в лицо своим страхам. Я думаю, это, мать его, удивительно.
Он заключает меня в объятия, обхватывая меня своими сильными руками и крепко прижимая к себе. Это так приятно – чувствовать, как он успокаивает меня, даже просто чувствовать его объятия.
Его слова медленно доходят до сознания. Даже если между нами ничего не будет, знать, что Оуэн гордится мной, – это, мать его, круто. И он так божественно пахнет: чистым хлопком и еще чем-то терпким и мужественным.
Еще мгновение я размышляю над его предложением. Хочу ли я, чтобы между нами что-то было? «Да», – немедленно решаю я. Мне будет плохо, если все кончится, не начавшись.
