– Принеси мне его, – твердо говорю я.
Когда умирает тот, кого ты знаешь, остаются воспоминания: голос, запах, ваши разговоры, его любимые занятия.
Когда у тебя отнимают новорожденного, то ничего этого нет. В памяти остается лишь его плач.
Ты слышишь этот крик, и у тебя неосознанно срабатывает инстинкт.
9
Полина
– Мне понравился твой дядя, – сказала я.
Мы сидели за столом в просторной кухне друг напротив друга. Вик ел пирог, закатав до локтя рукава рубашки, а я воображала, что буду встречать его с работы вот так каждый вечер. Интересное, надо признаться, ощущение.
– Он не особо разговорчивый и довольно замкнутый, если честно. По молодости был разгильдяем, потом ушел в армию, стал серьезнее. После службы дядя Саша долгое время работал инструктором по подготовке бойцов элитных подразделений, потом рассчитался и поселился в уединении. Кроме моего отца мало кто находил с ним общий язык. Он – одиночка.
– Поэтому ты его и пригласил работать к себе?
Вик посмотрел на меня и пожал плечами:
– Он толковый, а нам нужен был кто-то, кому можно доверять.
– Я все никак не пойму, а чем именно ты занимаешься?
– Всем, что приносит деньги. Торговля, производство, сдача помещений в аренду. Иногда мы скупаем акции компаний и их долги у кредиторов, чтобы потом через суд получить право на активы.
– А… Разве это законно? – встревожилась я. – Это ведь рейдерство, правильно говорю?
– Конечно, законно, Полин. Никаких силовых методов, все это осталось в девяностых. У нас с Марком все чисто. Да, владельцы компаний не всегда согласны с тем, что управление их капиталами переходит в наши руки, но, если разобраться, без нашего участия их предприятия вряд ли бы выплыли. Недовольных и обиженных хватает, но в целом наше вмешательство я рассматриваю, как помощь их бизнесу. Не нужно использовать хитрые схемы, чтобы обмануть государство, а так, считай, они делают хуже только себе. Используя эти схемы и ошибки в документах, к ним проще подобраться.
– Ты меня пугаешь, Вик.
– Ты чего? – улыбнулся он. – Тебе не о чем переживать. – Он встал, вымыл руки, вытер их полотенцем, подошел сзади, наклонился и обнял меня за плечи. – Я обещаю, что не буду больше рисковать. – Его губы коснулись моей шеи. – К тому же сейчас одно из наших новых предприятий начнет производство уникальных комплектующих, за которыми выстроится очередь из желающих заключить контракт на поставку. Это станет большим рывком для нас.
– Тебе что, недостаточно денег? – Я повернулась и посмотрела на него.
– Мне достаточно, но Марку трудно остановиться. Он чувствует азарт и постоянно бросает вызов самому себе: смогу – не смогу. А мы с ним всегда поддерживаем друг друга. Мы как братья, понимаешь?
Тихий океан его глаз немного успокоил меня.
– Понимаю, – кивнула я.
– Он ревнует меня к тебе, – улыбнулся Вик. – Ни одна девушка никогда не занимала такого важного места в моей жизни. Я знаю Марка сто лет. Уверен, он перебесится и поймет, что наши с тобой отношения никак не отразятся на моей с ним дружбе. Но если он еще будет тебе грубить, обязательно скажи мне, ладно?
– Угу. – Я поцеловала Вика, чтобы не смотреть ему в глаза. – Твой дядя считает Марка озлобленным волчонком. Так он мне сегодня сказал.
– Таким он и был, когда поселился здесь много лет назад.
– Он жил в этом доме?
– Да, около полугода. Поэтому дядя Саша и запомнил его таким. Но Марк изменился. Он вырос, стал увереннее в себе, обрел силу. Ему больше не нужно ничего никому доказывать, не нужно отвоевывать у жизни свой кусок хлеба. Он делает это скорее по инерции.
– Похоже, ты очень дорог ему, – сдержанно сказала я.
Внутри у меня все сжалось.
– Да, – кивнул Вик и оставил на моей шее след от еще одного поцелуя. – И тебя он тоже полюбит, я уверен в этом на сто процентов.
Я сжала его руки и закрыла глаза. Нужно было сказать все прямо сейчас, но у меня не хватало духу.
– Послезавтра мы идем на презентацию нашего нового продукта, Загорский устраивает шикарный банкет. Думаю, это будет отличной возможностью для вас с ним найти общий язык, пообщаться. Как тебе идея?
– Если ты хочешь, я это сделаю, – тихо сказала я.
– Если не хочешь, мы никуда не пойдем. – Вик обнял меня крепче, наклонился и поцеловал в нос.
– Это ведь твоя работа.
– Но я не хочу тебя заставлять. – Он погладил мои плечи. – Если тебе не комфортно…
– Все в порядке, – улыбнулась я.
Встала и нырнула в его объятия, чтобы хоть на миг заглушить жалобный писк внутреннего голоса, призывающего меня бежать куда глаза глядят. Бежать, пока еще не поздно.
* * *
– Ну как? – Я остановилась на нижней ступени лестницы. – Не слишком?
Вик, который за секунду до этого разговаривал с бригадиром строителей, чуть не потерял челюсть.
– Полина… – Он часто заморгал и даже прочистил горло: – Простите, – спешно бросил бригадиру и подошел ко мне. – Полин, это…
– По-моему, слишком открытое, – смутилась я.
Платье, которое мы купили вчера в одном из дизайнерских шоурумов, смущало меня не только ценой, но и откровенностью: нескромное декольте, открытые плечи, чересчур плотное облегание талии и бедер. Все это не слишком способствовало тому, чтобы я чувствовала себя в нем уютно.
– Открытое? – нервно рассмеялся Вик. – Да оно закрывает все самое интересное ровно по границам дозволенного! У меня фантазия сейчас разыгралась так, что стало жарко…
– Перестань меня смущать, – я потупила взгляд и прикрыла плечи прядями волос.
Мне впервые пришлось надеть платье без бюстгальтера – просто потому, что ему не было под ним места! Разве этого не достаточно, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке? А тут еще и каблуки – попробуй устоять на таких! Шпилька длинная, тоненькая, острая – оставаться в таких в вертикальном положении уже целое искусство, все равно что ходить по скользкому полу.
– Ты выглядишь божественно, Полин, – взял меня под руку Вик и повел к выходу. – Я уже ревную ко всем мужикам, которые будут сворачивать на тебя свои шеи.
– Глупости, – сказала я.
Но все же поежилась. Меньше всего мне хотелось оказаться сейчас под взглядом одного из них.
– Стой, я не обговорила с бригадой детали начала работ, – спохватилась я уже у машины.
– Не переживай. – Вик открыл мне пассажирскую дверь. – Я обрисовал им фронт работ на этаже, они начнут с того, что вынесут всю мебель из комнат и изолируют окна пленкой.
– Не представляю, как ты мог доверить мне свой дом, – покачала я головой, – если уж сборы на банкет выбили меня из колеи, то что можно ожидать от такого дизайнера?
– Ты возвращаешь душу этому дому, разве может быть что-то важнее? – Он помог мне сесть в машину.
– Ты сильно рискуешь, Вик.
– Я получаю удовольствие от процесса!
До ресторана пришлось добираться больше полутора часов. Я все никак не могла расслабиться и потому едва не сгрызла свой скромненький, без изысков самодельный маникюр. Обкусала все заусенцы, изорвала зубами изнутри щеки, вспотела.
– Тебе холодно? Жарко? – то и дело интересовался Вик, пытаясь отрегулировать кондиционер. – Душно?
Не могла же я ему признаться, что ужасно нервничала? И что мечтала бы оказаться сейчас в любом другом месте, только не в ресторане, где будет жуткое чудовище, которое зовется его другом.
Автомобиль остановился у входа, мы вышли, и Вик бросил ключи парковщику. Здание оказалось огромным, оно выглядело поистине помпезно: стеклянные стены, каскадные лестницы, море зелени, хрусталь и позолота в интерьере. Здесь можно было не только отпраздновать какое-нибудь торжество, но с легкостью провести театрализованное представление человек на пятьсот.
– А вот и Марк! – радостно заключил друга в объятия Вик.
Я невольно вздрогнула. Чудовище было в темно-синем костюме с бабочкой, оно благоухало терпким парфюмом, а его волосы и короткая черная борода были идеально уложены.
– Полина, – поспешив высвободиться из его объятий, шагнул ко мне Загорский, – рад приветствовать.
Он взял мою руку и поцеловал. Поцеловал!
Столько желчи и ненависти во взгляде я не видела ни у кого прежде и едва не зажмурилась, когда его губы коснулись моей кожи. Словно ядовитая змея скользнула по тыльной стороне моей ладони.
– Привет, – прошептала я, отдергивая руку.
И тут же вспыхнула, обнаружив, что он бросил взгляд на мое декольте.
– Опаздываете, – пожурил он друга.
Толкнул тяжелую дверь, впустил нас и сам вошел следом.
Тут же на наши головы обрушился шум музыки и голосов. Примерно две сотни гостей уже заняли свои места, и еще несколько десятков слонялись по залу, общаясь друг с другом.
– Наш столик там, у сцены. – Вик подставил мне локоть.
Я с удовольствием взяла его под руку, расправила плечи, и мы пошли через зал.
Огромные зеркала создавали иллюзию еще большего простора в зале, поэтому мне казалось, что я иду по прекрасному дворцу. Взгляды многих присутствующих были направлены на нас, а каменный пол был таким скользким, что мне приходилось четко контролировать каждый свой шаг.
Колонны, напольные вазы, статуи, дорогие материалы – все это поражало воображение. Оттенки водной стихии – белый, голубой, серебро, золото – все это создавало необычные переливы на каменной поверхности, так что казалось, будто мы идем по блестящему на солнце пруду.
– Виктор Андреевич, мы уже начали переживать, – вдруг выросла перед нами какая-то тощая брюнетка с невыразительным лицом и выдающейся грудью, обтянутой вульгарным фиолетовым платьем с широким вырезом.
– Ирина, знакомьтесь, это Полина, моя невеста, – сдержанно сказал он.
У меня пересохло в горле, а брюнетка чуть не выронила папку из рук.
– З-здравствуйте, – наконец выдавила она, протягивая мне ладонь.
– Приятно познакомиться, – кивнула я.
А в голове стучало: «Невеста! Невеста?!»
– Пусть начинают, – распорядился Вик.
Он усадил меня за столик, и только после этого брюнетка сообразила, что ей пора бежать куда-то за сцену.
– Кто это? – спросила я.
– Где? – не понял сначала Вик. – А, ты про Ирину? Это наша новая секретарь. Точнее, не наша, а Марка. Не знаю, где он ее откопал. Он их пачками меняет: я не успел еще к старой привыкнуть, а тут уже новая.
– Понятно.
– Прости, я отойду, нужно поздороваться с важными людьми.
Пока официанты разливали напитки, я не отрывала взгляда от Марка и Вика. Сразу было видно, что люди боялись Загорского: общались не столько из уважения, сколько из страха. Они заискивали и смеялись, даже если на их лицах в этот момент было написано пренебрежение.
До меня долетали обрывки деловых разговоров Вика с партнерами, а от Марка слышался лишь смех. Он вел себя распущенно и избалованно, бесцеремонно хватал женщин за любые части тела, а те лишь разыгрывали возмущение, проходя мимо и посылая ему недвусмысленные знаки вроде воздушных поцелуев или подмигиваний.
А вот мужчины – те сразу замолкали, стоило ему лишь открыть рот. Они слушали Загорского точно завороженные: он производил на них эффект оцепенения, внушал им животный страх. Прямая спина, волевой подбородок, хищный, самоуверенный взгляд и выпирающие под тканью рубашки мышцы – все это действовало на них, как взгляд удава на кроликов.
Они кивали, заискивали, невольно пятились назад, если он делал шаг, и смеялись, даже если им было не смешно, в ответ на его шутки. Марк определенно знал, что его считали психом и боялись. Он наслаждался этим. Ощущение неограниченной власти и безграничного влияния на людей возвышало его над всей этой толпой лебезящих псевдообожателей.
– Налей моей девушке шампанского! – обратился к официанту Вик, вернувшись за столик. Он сел рядом со мной и сжал под столом мою ладонь. – Прости, что заставил ждать.
– Все нормально, – улыбнулась я.
Воскресенский познакомил меня по очереди со всеми гостями, что сидели за нашим столиком. Мужчины и женщины старательно улыбались мне, но, если честно, я не запомнила ни их имен, ни рода занятий.
