У лобби их встретил мальчишка-лифтер. Он приподнял фуражку, под которой оказалась каштановая грива волос, и улыбнулся. В отличие от остальных членов персонала, которых Лили видела до этого, это был самый обыкновенный человек.
– Какой вам этаж? – спросил лифтер.
– Третий, – ответил портье.
Лифтер закрыл решетку и повернул рычаг.
По пути Лили размышляла о Дэйне, грустном племяннике профессора Милксоп, который прятал мышь в кармане. Неужели он действительно сказал: «Помоги мне»? Или ей показалось? Папа всегда говорит, будто у нее чересчур бурное воображение из-за того, что она читает слишком много ужастиков. Она еще раз припомнила тонкие опущенные губы Дэйна, которые беззвучно произнесли слова…
Нет, он точно сказал: «Помоги мне».
Но значит ли это, что он действительно в беде? Или он просто саркастично пошутил, имея в виду, что вредная тетка уже сидит у него в печенках?
Точно ответить было нельзя, и все-таки Лили чувствовала странную связь с Дэйном. Разумеется, не только потому, что они оба пронесли животных в гостиницу, – нет, их объединяло нечто большее, хотя Лили и не могла понять что. Ей казалось, что за свою недолгую жизнь Дэйн успел пройти множество испытаний. Что он повидал всякое. Как и Лили.
Она обернулась на Роберта, который стоял в углу лифта. Если кто и придумает, как выручить Дэйна, так это Роберт – ведь именно он помог Лили распутать тайну механического сердца, спас ее от злобных циркачей и сумел узнать секреты собственного прошлого. Лили была уверена: заручившись поддержкой Роберта и Малкина, она сможет помочь Дэйну, что бы его ни беспокоило. Как только трое друзей окажутся одни, Лили обязательно передаст остальным беззвучное послание Дэйна.
Глава 5
– Мы на месте. – Портье открыл дверь. – Номер девяносто девять – один из лучших в нашей гостинице.
Роберт зашел первым. Лили и Джон последовали за ним.
Внутри оказались три элегантно обставленные комнаты с великолепными персидскими коврами на полу и тяжелыми парчовыми шторами, из-за которых внутрь не проникал уличный шум, на окнах.
Пока Джон разговаривал с портье, Лили и Роберт повесили пальто и шарфы на вешалку и начали изучать гостиную.
У большого камина, в котором потрескивало пламя, стоял уютный диван и два кресла с цветочной обивкой. Также в гостиной имелся комод, книжный шкаф, стол и четыре стула с высокими спинками.
Ребята заглянули за каждую дверь, сначала обнаружив отделанную мрамором ванную комнату, которой было впору пользоваться олимпийским богам, а затем – две спальни, в каждой из которых стояло по кровати размером с дом и по огромному платяному шкафу из розового дерева.
За последней дверью оказалась еще одна спальня, даже больше предыдущих, с пестрыми обоями в цветочек, как в детской, и тремя небольшими кроватями.
Отдернув шторы, Роберт увидел не окно, как в остальных спальнях, а застекленную створчатую дверь, которая вела на заснеженный балкон. За высокой балюстрадой можно было различить здания на противоположном конце улицы.
– За стенкой этой спальни – ваши соседи из номера сто, – пояснил портье. – Возможно, будет шумно. Впрочем, там тоже детская, так что, скорее всего, вашим соседом окажется мальчик, которого вы уже видели. Как по мне, он совсем не дебошир! – И механоид хохотнул.
Роберт подумал, что со стороны портье не слишком порядочно судачить о постояльцах.
– Что ж, – сказал Джон, – кому-то из вас предстоит заселиться в эту комнату. Что думаешь, Лили? Она тут самая большая. Роберт, видимо, чуть позже тоже переедет к тебе, потому что завтра прибывают Селена и Кэдди…
– Я…
Лили прижала корзинку к груди. Казалось, она, как обычно, начнет возражать. Ее можно было понять: она терпеть не могла, когда папа относился к ней как к маленькой.
Но, немного подумав, Лили ответила:
– Хорошо. Буду спать здесь.
– Чудесно! – воскликнул Джон. – Тогда мы с Робертом расположимся в двух других спальнях.
«Неужели Лили так понравился балкон?» – подумал Роберт. Потом он вспомнил, каким лукавством сверкнули ее глаза, когда портье сказал, что за стенкой комната Милксопов. Наверное, все дело в этом.
Но что у нее на уме?
В номер поднялся механический консьерж с чемоданами.
– Хорошего вам отдыха! – пожелал он напоследок, и они с портье удалились.
Когда папа снял пальто и отправился в свою комнату, Роберт наконец спросил Лили, что происходит.
– Мне надо вам с Малкином кое-что сказать. – Лили похлопала по крышке корзинки.
Лис выпрыгнул так быстро, что плюхнулся на пол на все четыре лапы, как кот.
– Ну наконец-то! У меня уже все шарниры заржавели. Думал, что так и погибну под твоими сорочками и платками.
– Не ворчи, Малкин, – одернула его Лили. – Я должна рассказать вам с Робертом кое-что о мальчике, которого мы видели внизу.
– Ты про Дэйна Милксопа? – Роберт снял кепку и провел рукой по непослушным темным волосам. – Он казался ужасно грустным.
– Наверное, расстроился, что придется провести каникулы со своей кошмарной теткой, – предположил Малкин, виляя хвостом.
– Думаю, все гораздо хуже, – возразила Лили. – Уходя, Дэйн кое-что сказал мне – правда, беззвучно. Думаю, он сказал: «Помоги мне».
– Ты уверена? – спросил Малкин. – Как-то это странно.
– Я не выдумываю, – рассердилась Лили.
– Я этого и не говорил! – рявкнул Малкин.
– Механическая медсестра, мисс Бакл, очень уж крепко держала Дэйна, – заметил Роберт. – Даже слишком крепко, если честно… А еще помните ящик, который профессор Милксоп пристегнула наручником к запястью? И эта нарисованная змея… Просто жуть. Как думаете, что там внутри?
– Змеи, – отозвался Малкин. – Целый серпентарий. Ползают там друг по другу и кусают себя за хвост. – Он поморщил нос.
– У нее еще есть татуировка с такой змеей, – вспомнила Лили. – На запястье. Я увидела, когда она пожимала руку папе.
Роберта передернуло.
– Ты предлагаешь начать расследование? – спросил он. – Попытаться поговорить с Дэйном?
Лили кивнула.
– Только папе не говорите. Он все равно не поверит.
– Во что не поверит? – В комнату вошел Джон с папкой для бумаг, в которой хранилась его речь.
– Ни во что, – быстро ответила Лили.
– Мы тут обсуждали, что вы не поверите, насколько мы голодны, – нашелся Роберт.
– Настолько, что готовы съесть собственные хвосты, – добавил Малкин (хотя, конечно, механические лисы ничего не едят).
– Тогда давайте сходим в столовую, – предложил Джон. – Думаю, мы успеем на ужин.
– Отличная идея! – гавкнул Малкин и высунул язык от восторга.
Он спрыгнул с кровати, проскользнул между ног Джона, пересек гостиную и принялся скрести когтями по двери, жалобно скуля.
– СТОЙ! МАЛКИН, СТОЙ! – закричал Джон, пустившись следом. Он выронил папку, и бумаги разлетелись во все стороны. – Лисы и блюда высокой кухни – понятия несовместимые. – Он схватил Малкина за шкирку, подтащил к камину и щелкнул по носу. – Вот здесь и сиди.
– Радость-то какая, – пробурчал Малкин, исподлобья посмотрев на Джона, и лизнул пару страниц, упавших к его лапам.
– Завтра сводим тебя на прогулку, обещаю. – И Джон бросился подбирать бумаги, чтобы обиженный лис не разорвал их в клочья.
– Не расстраивайся, Малкин, – шепнула Лили, поднимая корзинку, когда Джон сунул папку под мышку и распахнул дверь номера. – Запрыгивай. Поможешь нам проследить за Дэйном.
– Ура!
Малкин залез в корзинку. Роберт на всякий случай заслонил ее, но Джон и так уже вышел в коридор. Лили накрыла лиса одеялом, спрятала корзинку за спиной, и они с Робертом пошли за Джоном, держась в нескольких шагах позади, чтобы он не сразу понял, что задумали ребята, и не отправил Малкина обратно в номер.
* * *
– Добрый вечер, – поприветствовал друзей метрдотель, когда они оказались в столовой. Это был второй человек среди работников гостиницы, которых они видели. У него было дружелюбное, но немного усталое лицо с большим веснушчатым носом и забавная прическа из напомаженных белых кудряшек. – Вы, должно быть, профессор Хартман, мисс Хартман и мастер Таунсенд.
– Верно, – ответила Лили. – Откуда вы знаете?
Метрдотель улыбнулся.
– Если не считать мастера Милксопа, вы двое сейчас единственные дети среди постояльцев. Положить вашу папку в камеру хранения, сэр? – обратился он к Джону.
– Нет, спасибо. В ней очень важные документы. Собираюсь поработать с ними за ужином.
– А что насчет вашей… кхм… сумочки, мисс Хартман? – Метрдотель потянулся к корзинке, которую Лили продолжала прятать за спиной.
Папа недовольно вздохнул.
– Ты все-таки взяла его с собой? – Он покосился на выступавший из-под одеяла бугорок. – Скажи, чтобы молчал и не высовывался!
– Скажу. – Лили поправила одеяло и невинно посмотрела на весьма озадаченного метрдотеля. – Спасибо, но я хотела бы оставить корзинку у себя. Там тоже… кое-что очень важное.
– Хорошо. – Метрдотель так и не понял, что происходит, но все же плавно, как механоид, развернулся и повел всю компанию по шумной, заполненной нарядными гостями столовой. – Посажу вас чуть подальше, в семейном зале. Там должно быть тише.
Роберт никогда не видел таких роскошных столовых. Она казалась больше, чем столовые в поместье Бракенбридж, в лондонском здании Гильдии механиков и в «Светлячке», вместе взятые. Стены ее украшал остролист, плющ и красные рождественские ленточки, а с потолка свешивались хрустальные люстры, освещавшие бесконечные тарелки с экзотическими деликатесами.
– Наша гостиница стала одной из первых в Нью-Йорке, куда провели электричество, – пояснил метрдотель по дороге к их столику.
– О, и правда! – внезапно оживился Джон. – Я слышал, ток сюда поступает с электростанции Томаса Эдисона на Перл-стрит, недалеко от Бруклинского моста?
– Поступал, сэр. – Метрдотель отодвинул элегантный резной стул сначала для Джона, а затем для Роберта и Лили. – Но станцию уничтожил пожар. Теперь нас снабжает «Дженерал электрик», а также технология мистера Теслы.
Он расправил салфетки и положил на колени гостям, а затем, скромно кивнув, удалился на свое место.
– Жаль, что у нас дома нет электричества. – Лили спрятала корзинку с Малкином под стулом. – Оно кажется чем-то волшебным. Скоро все будет работать на электричестве… даже механоиды. – Она предупреждающе пнула корзинку, чтобы Малкин не встревал с комментариями.
– Да уж, – согласился Роберт. – Совсем скоро газовые лампы, пар и заводные механизмы канут в Лету.
– Что? – Джон оторвал взгляд от бумаг. – Нет-нет, не соглашусь. Этого еще долго не произойдет.
– Почему? – спросила Лили.
– Электричество пока слишком непредсказуемое явление. Слишком опасное… То, что мы сейчас знаем о нем, – лишь верхушка айсберга.
Механический официант принес графин свежего лимонада и разлил его по трем стаканам. Затем он изящным жестом предложил каждому гостю меню.
Роберт принялся изучать список неизвестных ему блюд. Из-за жуткой смеси английских и французских слов он даже не мог понять, что здесь предлагалось. Потом Роберт с опаской покосился на ряды тарелок, ножей и вилок. Впрочем, кажется, он уже понемногу привыкает к количеству приборов, которыми обычно сервируют столы в таких заведениях.
Наконец Джон пробежал взглядом меню и сделал заказ: на первое – мясной бульон, на второе – запеченный палтус с картофелем по-парижски для себя самого и говядина а-ля мод с зеленым горошком и картофельным пюре для Роберта и Лили.
Хлебая бульон, ребята оглядывали столовую в надежде увидеть Дэйна Милксопа.
Сначала Лили никого не замечала и думала уже сдаться, как вдруг взгляд ее упал на эффектную чернокожую даму, которая ужинала в одиночестве за соседним столиком. Выглядела она почему-то очень знакомо.
Дама была одета в голубое шелковое платье и ярко накрашена, но внимание Лили привлекло главным образом ее вычурное золотое колье в виде свернувшейся в кольцо змеи. Голова и хвост встречались прямо над бюстом дамы. В пасти змеи, между острыми клыками, виднелся сверкающий голубой бриллиант. С другой стороны его подпирал золотой хвост.
Лили с изумлением поняла, что эта змея как две капли воды походит на татуировку профессора Милксоп, а также на штамп на ее ящике!
Девочка незаметно для папы показала Роберту колье, а потом дернула отца за рукав:
– Кто эта дама? Я ее где-то видела.
Папа поднял глаза и, сощурившись, посмотрел на даму.
– Это мисс Алелия Чайлд, знаменитая певица Метрополитен-оперы. В моей коллекции есть несколько записей с ее выступлениями.
– Я их слышал, – сказал Роберт. – У нее замечательное сопрано.
– Надо будет как-нибудь сходить в оперу и послушать, – прошептал Малкин из-под стола.
