– Нету, – покачала головой Аня. – И не было никогда.
– Тебе почти семнадцать лет и у тебя ни разу не было парня? – удивилась Мира.
– Ну да.
– Как так получилось? Ты же очень симпатичная девчонка.
– Не знаю, – пожала плечами Аня. – У меня есть подруги, и с парнями я тоже дружу с детства. Не знаю.
– Когда ты начнешь учиться в своем институте, у тебя обязательно кто-нибудь появится. Я в этом уверена!
– Мне бы очень этого хотелось. Все мои подруги уже с кем-то встречаются.
– Только не жди, что парни сами к тебе подойдут. Если кто-то нравится, бери инициативу в свои руки и ничего не бойся. Денчик мне понравился, и я первая написала ему. Современные девушки могут сами выбирать, с кем встречаться, а не ждать, пока их кто-то заметит и оценит. Так и до тридцати лет прождать можно. Я считаю, это правильно.
– Тридцать – это не так уж много. Моя тетя вышла замуж в тридцать.
– А ведь нам с тобой тоже тридцать, ты не заметила?
– В смысле? – не поняла Аня.
– Тебе шестнадцать, а мне почти пятнадцать. Но пока четырнадцать. В сумме будет тридцать! – смеялась Мира.
– Тридцать на двоих! – поддержала Аня. – Точно.
Они гуляли обнявшись до четырех часов дня. Ане казалось, что они с Мирой были знакомы всю жизнь – просто сегодня впервые увидели друг друга. Все эти часы рядом они говорили, смеялись и даже танцевали, не стесняясь серьезных прохожих и посетителей выставки. Танцевали рядом со старым ипподромом, танцевали в парке аттракционов. Музыка там играла быстрая и громкая – то, что надо. Мира говорила, что они с Аней – кармические близнецы.
День пролетел незаметно, в шести часам вечера Аня с Мирой ехали вместе на троллейбусе. Мира выходила рядом с кинотеатром «Марс». Аня ехала дальше, до метро «Алтуфьево».
– В следующий раз я обязательно спою в караоке, – сказала Аня.
– Вместе споем! – улыбнулась Мира.
Мира крепко обняла ее и поцеловала в щеку липкими от блеска губами.
– Спасибо, что пришла, Анька! Было безумно приятно погулять.
– Мне тоже. Почему ты такая хорошая? – спросила Аня, все еще обнимаясь с Мирой.
– Потому что ты плохая, – смеялась Мира. – А противоположности притягиваются. Проверь почту вечером. Я тебе пришлю свои стихи. И фотки Дениса.
Мира вышла из троллейбуса, и Аня еще долго махала ей рукой в окно троллейбуса. Без нее стало сразу пусто и грустно. Вроде и был рядом человек всего минуту назад, а теперь уже нет. Аня задумалась и чуть не проехала свою остановку.
Пока она шла домой, от Миры пришло сразу несколько сообщений в Ватсап.
Там были фото незнакомого парня. Темные и нечеткие. Тем не менее парень на фото был симпатичным – коротко стриженный брюнет с черными глазами, смотрит уверенно – даже нагло. Заметно, что высокий. Денис. Денчик. На вид восемнадцать лет.
Мира говорила, что ее главная слабость – высокие, смуглые, кареглазые брюнеты. Так что Денис был как раз в ее вкусе. «Мой тип», – улыбалась она.
Чуть позже Мира прислала несколько стихотворений. Она писала, что очень рада новому знакомству и что Аня понравилась ей. «Будем общаться и дружить!» – написала Мира в заключение.
Весь оставшийся вечер улыбка не сходила с лица Ани. Она не помнила, когда в последний раз ей было так хорошо, спокойно и тепло внутри. Стих, который прислала Мира, Аня сразу распечатала, чтобы в любой момент перечитывать его и восхищаться талантом новой подруги.
Стих был простой, но очень складный и правильный, как показалось Ане. Достаточно было два-три раза перечитать его, и он запоминался сам собой.
Тень любви на нас обоих,
Я с тобой. Ты не со мной.
Одиноко. Было двое.
Я твоя, а ты не мой.
Два пути, одна дорога.
Сигареты? – Не курю.
Тьма и свет. Немало, много.
Все, пока, благодарю.
Тень тоски в моих ресницах.
Не твоя, но я с тобой.
Путаница. Чьи-то лица.
Но не сдамся. Плачь и пой.
День вчерашний повторится.
Наша радость – никогда.
Я с тобой. Тебе приснится
Вся любовь моя, судьба.
Тень печали на обоих.
Два пути. Назад нельзя.
Было двое – стало трое.
Кто ты есть? А может, зря?[1 - Здесь и далее используются стихи автора.]
В тот день Аня так и заснула, зажав в ладони листок с распечатанным стихотворением, а проснувшись, до вечера прождала звонка или сообщения от Миры. Она не обещала звонить, но Аня почему-то была уверена, что она позвонит или напишет и теперь они будут общаться еще чаще.
До конца каникул Мира не объявилась. Аня не хотела навязываться. Ее счастливое настроение, причиной которого стало знакомство с Мирой, сменилось унылым ожиданием продолжения.
Тогда она решила, что скромности не место в дружбе. Она стала писать и звонить Мире сама. Сразу полегчало, будто камень с души упал.
Мира была все так же приветлива, как и во время их встречи, будто ждала ее звонка или сама собиралась вот-вот позвонить, но Аня ее опередила на каких-то пять – десять минут.
Мира редко называла Аню по имени. После их первой встречи она стала называть ее «дорогая». Ане понравилось. Это было необычно и приятно. Ее еще никто так не называл. Дорогая.
– Что еще за Мира? – спрашивала мама. – Она из школы?
Все одиннадцать школьных лет круг общения Ани состоял из одноклассников, и девочек по имени Мира среди них никогда не было.
– Нет, мы в Интернете недавно познакомились, – объяснила Аня.
– Этого еще не хватало.
– Мы уже виделись вживую, гуляли на ВДНХ. Она очень хорошая.
– Сколько ей лет?
– Ей почти пятнадцать.
– Связалась с какой-то Мирой, надо же. Тебе школьных подруг мало? Лучше б ты к ЕГЭ готовилась.
– Я и готовлюсь.
– Что-то я не видел, как ты готовишься, – поддержал папа.
– Не волнуйся, пап, – успокаивала Аня. – Все поступают, и я поступлю.
– Я надеюсь.
Аня терпеть не могла свою тесную темную комнату на первом этаже пятиэтажного дома. Она жила в ней с детства и все не могла привыкнуть. Когда-то давно здесь жила прабабушка. Она умерла, когда Аня пошла в школу. На молодых фото – красивая, с благородными чертами лица. Говорили, что Аня похожа на нее. Сама же Аня почти не помнила ее.
Помнила только запах лекарств и йода в комнате и еще зеленые лапы алоэ в железных банках из-под горошка. Прошло больше десяти лет, а Ане до сих пор казалось, что она чувствует запах йода в своей комнате.
Перед окном стоял старый лакированный стол с железной лампой. Темно-желтые занавески. В углу тумбочка на ножках. Створка не закрывалась, ключа не было. На стене висел разноцветный ковер. Под ним – скрипучий диван. Шкаф для книг, шкаф для одежды. Жесткое кресло. Пыльная люстра. В маленькой комнате было очень много вещей. И очень мало света. Чтобы включить люстру, нужно дернуть за веревку у двери. Иногда Ане казалось, что ей не хватает воздуха. Почти вся мебель была старой. Из нового – только стул. Над креслом Аня повесила плакат с Леонардо Ди Каприо. Нашла в каком-то молодежном журнале. Этот плакат был единственным, что напоминало о том, что в этой комнате живет девочка-подросток.
Родители не спешили делать ремонт и менять мебель. Они не рассчитывали задерживаться в этой квартире надолго. Пятиэтажки уже начинали сносить, а жителей переселяли в новые хорошие квартиры. Оставалось только дождаться очереди. Зачем делать ремонт в старой квартире, если скоро переезжать в новую? Аня успела окончить школу, а о переезде речи не было.
Аня стеснялась своей комнаты. Она бы и хотела как-то улучшить ее, привести в порядок. В эту комнату, пропахшую йодом и лекарствами, было стыдно приводить друзей. Было неловко даже просто собрать подруг на день рождения. Аня говорила, что у них ремонт, и собирала подруг в «Макдоналдсе».
Аня сидела за столом и пыталась заставить себя позаниматься хотя бы пару часов, но никак не могла сосредоточиться. Могла бы она позвать Миру к себе? Ей почему-то казалось, что Мира поняла бы все правильно и не стала бы смеяться.
Внимание рассеивалось, а мысли уже были в завтрашнем дне, потому что Мира пригласила ее к себе домой и пообещала познакомить с подругами. И это было несравнимо интереснее, чем ЕГЭ, до которого оставалось меньше двух недель.
Отчасти она немного завидовала Мире – она только окончила десятый класс, и впереди у нее было два месяца беззаботных летних каникул. Не нужно думать об экзаменах, проходных баллах, поступлении, можно просто отдыхать и наслаждаться жизнью, не забивая голову ничем сложным и важным. Просто развлекаться и жить на полную катушку.
Аня знала, что поступит. Самое главное – собраться с мыслями и пережить эти трудные месяцы, увидеть себя в списках зачисленных и со спокойной душой отрываться с новыми друзьями оставшееся лето.
2
В середине девяностых на Череповецкой улице, недалеко от метро «Алтуфьево», появилось пятиэтажное светло-серое здание с большими зеркальными окнами. В тот год Ане исполнилось шесть, и в школу она еще не ходила. Она жила в этом районе с рождения и ни разу не видела таких необычных красивых зданий. Этот зеркальный дом был как будто из другой жизни. Может, даже из сказки – настолько он отличался от всего того, что привыкла видеть Аня.
Здание построили быстро. Аня спрашивала у родителей, что это за дом, но они не знали. Никто не знал. Вывеска Сбербанка появилась на этом здании чуть позже. Проходя мимо по дороге из школы, Аня всегда останавливалась, чтобы немного полюбоваться банком. Зеркальный фасад, светлая плитка, белая лестница, блестящие перила. Иногда из дверей выходили люди. Мужчины и женщины в строгих костюмах. С зелеными платками на шее. Ане было интересно, что там внутри, но о том, чтобы зайти и посмотреть, даже и не мечтала. Куда уж там. Это для других людей. Для богатых и обеспеченных. Таким недоступным казалось ей это место с зеркальными окнами.
Позже родители рассказали, что это банк. Люди хранят в нем свои деньги, а иногда берут у банка в долг, если очень нужно. Аня узнала, что работают там обычные люди и работа у них тяжелая и ответственная. С деньгами всегда так. Постепенно банк перестал казаться ей таким недоступным.
Когда Ане было семь, она решила, что будет работать там, когда вырастет. Будет учиться, стараться, много заниматься, подтянет математику, и тогда ее обязательно возьмут туда на работу.
В начальной школе Аня подружилась с Ангелиной. Они сидели за одной партой.
Кто-то говорил, что она дружит только за жвачки «Love is…». Особенно за клубничные, и чтобы внутри вкладыши со словами о любви. И чтобы пузыри надувались.
Аня не знала, как было с другими, но с ней Лина дружила за копченую колбасу. Во втором классе она носила с собой бутерброды. Просила маму, чтобы делала два, потому что Лина тоже захочет и она с ней поделится. Лина ела и пересказывала вечернюю серию какого-нибудь сериала, который в то время показывали.
Лина была тощая и длинная, но, несмотря на это, уверенная в себе. Застенчивым и скромным девочкам всегда ставили ее в пример. А еще Лина училась лучше всех. И дело не в том, что у нее был вирус ботанства или синдром отличницы. Просто очень умная была, с детства. А еще смелая. Когда Аня рассказала Лине про банк, та взяла ее за руку и после школы отвела туда. От волнения у Ани вспотели руки.
– Моя старшая сестра здесь работает в кассе, – объяснила Лина. – Не бойся.
– Ей нравится? – спросила Аня.
Лина пожала плечами и рассмеялась:
– Говорит, что это собачья работа, но ей нравится! Пойдем.
Лина с трудом толкнула стеклянную дверь и пропустила Аню. Отделение казалось огромным. Внутри все было похоже на музей. Высокие потолки, блестящие металлические колонны. Внизу – кассы за стеклом. Сверху – балкон полукругом, по бокам – светлые лестницы. Много людей. Девочек никто не заметил.
– Как тебе?
– Супер! – прошептала Аня. – Когда я вырасту, буду работать в банке.
– Да ладно! – смеялась Лина. – Нам только восемь лет. Можно еще десять раз передумать.
В конце месяца девочки брали дневники, садились и пересчитывали свои пятерки и четверки. У Лины была одна четверка на весь дневник, а у Ани целых три. И все по математике. Это огорчало. Заставляло напрягаться, брать пример. Не отставать. Лина помогала ей, сама того не зная. Аня собралась, засела за учебники. Четверок по математике у нее больше не было.
В шестом классе Аню посадили за одну парту с Машей – толстой и болезненной девочкой. Из-за частных простуд она много пропускала и плохо училась, особенно по точным наукам. Она списывала у Ани математику и физику. Ане было не жалко.
Маша слушала Ивана Дорна. Аня была немного влюблена в Петра Налича. Маша посмеивалась над ней. Казалось, у них мало общего. Маша не была интереснее и лучше остальных. Скорее, даже наоборот. Сначала Ане было с ней скучно, но позже она привыкла. Привязалась. Незаметно и без особых на то причин.
Маша тоже привыкла к Ане. Тихая одноклассница с хорошей успеваемостью и примерным поведением очень нравилась родителям Маши. Они поощряли эту дружбу и надеялись, что Маша будет брать с Ани пример.
А вот Аню тянуло к другим девочкам. Она хотела брать пример с самых веселых и ярких. Она старалась дружить со всеми, пытаясь незаметно подражать самым интересным. Например, Свете, высокой и худой блондинке с короткой стрижкой.
В то время когда все девочки ходили с длинными волосами, Света выглядела особенной – более взрослой, более уверенной – в свои двенадцать лет. Красивый ребенок, который вот-вот превратится в девушку. К тому же Света умела шутить. В ней рано проснулось чувство юмора, рядом с ней всегда смеялись, и было весело. Ане нравилось думать, что они со Светой чем-то похожи.
Перемены стали любимым временем, когда можно поболтать, придумать что-нибудь интересное, пошутить над мальчишками, посмеяться – особенно посмеяться, – это было лучшей частью дня. Аня старалась поговорить со всеми, но успевала не всегда. Маша, которая оставалась без внимания, очень расстраивалась и грустила.
В тот год девочки начали заводить анкеты в пухлых тетрадях. На первой странице писали вопросы, лепили яркие наклейки, а после давали тетрадь своим подругам и знакомым, чтобы заполнили и сделали рисунок на память.
Интересные и необычные вопросы девочки списывали друг у друга. Среди простых вопросов о любимом цвете, фильме, музыкальной группе и песне были вопросы о личном.
«У тебя есть возлюбленный?» – спрашивалось в анкете.
Самым последним был вопрос: «Что ты думаешь обо мне?»
