– От тебя кто угодно намылится в дальнее плавание. Я вообще сильно сомневаюсь в твоем умении любить.
– Когда-нибудь ты прекратишь говорить мне такие вещи и тебя инфаркт хватит, – огрызнулась я зло и тихо. – Если мне крышу не срывает конкретно от тебя, от всех твоих родственников, от твоих ошейников, это еще не значит, что мою способность на теплые чувства надо ставить под сомнение.
– Ты когда-нибудь любила? – он задал этот вопрос в лоб.
– Нет. Зачем ты спрашиваешь вообще?
– Подумал, может, ты хотя бы знаешь, как это.
– Любовь не делает тебя особенным, Кэри, она не делает тебя хорошим.
– Вполне может быть.
Наш маленький обмен любезностями прервался, и только тогда я наконец собралась настолько, чтобы взглянуть на мучителя хотя бы искоса. Взглянуть и вдруг обнаружить себя в смятении. Было в нем что-то тревожащее, такой отпечаток усталости, которого я не видела раньше. Как будто за ним стояли бессонные ночи, бесчисленные бутылки виски, может, даже сигареты под утро и мысли, словно сухая трава, килотонны не дающих покоя смыслов и мелочей. Видимо, локальное противостояние с «Зубом» проходило не очень. Может, потому Кэри и пропадал.
Ух, господин Ланкмиллер, это мне впору спрашивать, что с лицом.
– Расскажешь, зачем я здесь? – прошла к нему и остановилась рядышком у кровати.
– Хотел поболтать насчет твоего поведения.
– Ну, полагаю, хорошей наложницы из меня не выйдет. Но все же хотелось бы знать, что не так.
– Я мог бы начать перечислять еще от самой Виктории, но уже то, что ты стоишь передо мной в этой форме, прекрасно отвечает на твой вопрос. Кстати, сними ее. Одежда тебе не понадобится для этого наказания.
– Отшлепать меня собрался? – по губам скользнула безрадостная усмешка.
– Какая проницательность.
Меня словно кипятком окатило изнутри. Внезапно с поразительной ясностью пришло осознание.
Он не шутит.
– Ну, хорошо, – расстегивая верхние пуговицы официантской формы, я все еще пыталась храбриться. – Если тебе так будет легче…
– Тебе так будет легче, – оборвал Кэри.
Тогда я не поняла, что он имел в виду, но пальцы все равно задрожали от звуков ланкмиллерского голоса, и от этого управляться с пуговицами стало сложнее.
Уйми прерывистое дыхание, отстегни передник, прекрати пялиться на его руки. Это гораздо сложнее теперь, когда он завернул рукава.
Кэри не мог знать, что я думала об этом, он ведь еще не читает мысли. Хотя иногда кажется, что читает.
Сознание начало подтаивать по краешку, потекло как расплавленный шоколад. Следом настигла слабость в коленях. Форма соскользнула к ногам, и я неуверенно переступила, ожидая приказаний, чувствуя, как сердце в груди заходится.
Он подозвал меня жестом, уложил поперек коленей. Обнаженной кожей я ощущала ткань его брюк, любое прикосновение было словно удар током, я вздрагивала от каждого.
– Расслабься, я даже еще не начал, – этот спокойный и покровительственный тон только глубже столкнул в вязкий тягучий хаос, затопивший мое сознание.
Ланкмиллер сейчас не обвинял и не издевался, он наблюдал. Ладонь огладила кожу, вслед за этим последовал короткий отрывистый шлепок.
– Ай, – я вздохнула скорее от неожиданности, больно не было, он специально так рассчитал удар.
Второй и третий тоже были разогревающими, с небольшим перерывом. Следующий шлепок опустился на кожу уже ощутимо. Я закусила указательный палец, оставляя на нем отметины – небольшая передышка – потом опять: сериями по пять-семь ударов. Постепенно мне удалось подстроить дыхание под этот ритм. Обнаженная кожа горела под ланкмиллерской ладонью, но боли не было. Ее словно уносило потоком беспамятства и тепла. Воздух, густой и сладкий, как березовый сок, наполнял легкой необъяснимой дрожью, и я поймала себя на том, что перестаю соображать.
Сознание становилось медленным, отрешенным, и я смотрела на мир глазами, подернувшимися дымкой. Так, словно все осталось настолько далеко позади, что перестало иметь значение.
«Тебе так будет легче».
Вот, значит, что ты хотел сказать.
Меня рывком переложили на кровать. Кэри дернул вверх бедра, заставляя принять коленно-локтевую. Я глухо ойкнула, уткнувшись лицом в подушку. Ох, не уверена, что смогу поддержать эту его идею в таком состоянии. Прикосновения вдруг исчезли с кожи, оставляя за собой ощущение неуютной уязвимости. Попытка позвать мучителя обернулась неразборчивым несчастным мычанием.
– Все хорошо, ты молодец, – Кэри тут же вернулся ко мне, погладил по обнаженной коже.
Здорово, что он хоть что-то понимает, потому что у меня словно алкоголя внутри больше, чем крови, и я не соображаю ничего.
Ладони легли на бедра, я почувствовала его жар так близко, что чуть не захлебнулась воздухом.
– Ты готова, солнце?
Несмотря на свою видимую обычность, это был совсем уж смущающий вопрос, словно довершающая вишенка на торте.
Само собой, Ланкмиллер не получил на него вразумительного ответа, и это его совершенно не устроило, поэтому в следующий миг меня легонько притянули за волосы.
– Кику?
Сдавленное «угу» в подушку. Ланкмиллер склонился ко мне, его нажим усилился.
– Не слышу, – над самым ухом.
– Да… – почти всхлипнула я, понимая, что колени едва держат сейчас.
– Да? – требовательный и хриплый голос. Дыхание на разгоряченной коже.
– Да, хозяин, – судорожно комкая пальцами покрывало, выдохнула я.
Это было то, чего он так старательно добивался и чего никто из нас не ожидал. Ланкмиллер в следующее мгновение натянул меня так, что даже искры из глаз посыпались.
Тело отреагировало мгновенно, я бесстыдно выгнулась, только еще сильнее насаживаясь на его член.
Не то что бы я совсем не думала о Кэри за все эти дни, пока он не давал о себе знать. Иногда мысли навязывались сами, приходили ближе к ночи и совсем не туда уводили меня. Это довольно часто заканчивалось сбитым дыханием и пылающими щеками. Но ни один из тех образов не мог сравниться с тем, что Ланкмиллер представлял из себя в реальности. Его тяжесть, запах, ритм, который он задал, – все это рождало новый уровень наслаждения, острее и безумнее, чем раньше. Такого, будто мы вообще перестали быть людьми.
Первое, что чувствуешь, приходя в себя, – холод.
Ланкмиллер уже куда-то опаздывал и теперь спешно пытался привести себя в порядок перед огромным зеркалом чуть поодаль. Наша встреча незапланированно затянулась.
– Прости, был немного грубым, – он видел меня в зеркало, завернувшуюся в покрывало и сонно наблюдающую за ним.
Я скривилась. Что это вообще за извинение такое, от него веет дешевой приторной мелодрамой. Мальчикам вроде Кэри такие игры не к лицу.
Проследив за ланкмиллерским взглядом, наткнулась на отметины на бедрах от его пальцев. Наверняка останутся синяки.
– А когда ты со мной не бываешь грубым? – безучастно пожала плечами.
Кто бы еще сказал ему, что кончать в меня в середине рабочего дня – идея не очень.
– Ванная там, – видимо, я вслух об этом ворчала, потому что он кивнул в сторону двери.
– Угу.
Привел в порядок волосы небрежным движением, одернул воротник, и уже ничто в нем не напоминало о том, что произошло между нами каких-то минут пять назад. Почему-то подумалось, что, если бы не гарем, Ланкмиллер бы обязательно изменял жене, а потом вот так же стоял бы у зеркала, приводя себя в порядок парой легких движений.
– Кстати, почему ее нет?
– Кого?
– Я имею в виду… почему ты до сих пор не женат?
– Еще не нашел ту самую, с которой хотел бы связать себя узами брака, – отвечая, мучитель завел глаза к потолку.
Это была дежурная отбивка, ширма, не имевшая за собой никакого смысла. Видно, его часто об этом спрашивали, и вопрос этот он не любил.
Я уже открыла рот, чтобы напомнить ему про Элен, но проглотила эту реплику вместе с воздухом. Статус жены сделает Райт еще более уязвимым местом, чем она есть сейчас, превратит в ходячую мишень.
Вот почему.
Выходит, это не самая завидная доля, быть главой семьи Ланкмиллеров. Разгребать дела отца, отбиваться от наложниц, к доброй половине из которых ты холоден, как айсберг, и одному вести эту огромную фирму с полной уверенностью, что за малейший промах в лучшем случае ты поплатишься только своей собственной головой.
К слову о ненужных наложницах… Он ведь уже вернулся на родину, но непохоже, что хочет видеть меня в своем особняке, раз встречаемся мы в отелях.
Что ж, я с самого начала не слишком-то вписывалась. В такие дома, как его, отбирают лучших в своем роде, и девочке из борделя там не место.
– Почему ты просто не отпустишь меня? – брякнула случайно, но успев вовремя прикусить язык.
– Сразу столько неприемлемых вопросов, – вот теперь он перестал вылавливать меня в зеркале, обернулся лицом, складывая руки на груди. – Потому что мои решения не обсуждаются. Продолжишь донимать меня этим, я продам тебя обратно в твой любимый «Шоколад». Уяснила?
– Уяснила, – хмуро буркнула я.
– Вот и славно.
Кэри вышел, даже не закрывая за собой дверь.
7
Приговор, ломающий надвое
Ланкмиллер снова пропал из моей жизни, будто его и не было. Прямого приказа покинуть «Шоколад» он не давал, и я воспользовалась этим, продолжив носиться там с засаленными медными подносами. Если мучитель и впрямь забудет о моем существовании, нам обоим будет только легче: я смогу рано или поздно достать поддельные документы и исчезну из города.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66978733&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
