– Сейчас, капитан, сейчас.
Из центра докрасна раскаленного круга вырвалась струя жидкого белого металла – термокопье прожгло щит насквозь. Огненная струя двигалась вниз, медленно прорезая отверстие, в которое смог бы пролезть боец в бронескафандре.
– Не смотрите! – велела Воробей. – Слишком ярко. Сетчатку обожжет.
– Хва-Йунг!
– Готово! – сказала механик.
Все обернулись к ней.
Разобранная турель лежала у ее ног. Она вытащила зарядное устройство, и провода от него уходили под дно вагона, к двигателю.
– Слушайте внимательно! – Хва-Йунг постучала по зарядному устройству. – Оно сломано. Когда я его включу, может быть, расплавится и взорвется.
– Рискнем, – кивнул Фалькони.
– Это еще не все.
– Не самый подходящий момент для лекций.
– Слушайте! Айш! – Глаза Хва-Йунг тоже странно блестели в ослепительном свете термокопья. – Я смогла подключиться к системе питания электромагнитной подушки. Эта штука поднимет нас, но не более того. Ни вперед, ни назад она нас не понесет. Я не смогла добраться до системы, контролирующей направление движения.
– Так как же… – заговорила Нильсен.
– Кира, это твоя задача: отломай по стулу для каждого из нас и выбей окна, тут и тут. – Хва-Йунг показала ей окна по обе стороны вагона. – Когда я включу ток, ты с помощью своего «скинсьюта» потащишь нас вперед, и мы войдем в главный тоннель. Заряда суперконденсатора хватит лишь на то, чтобы удерживать нас на весу ровно сорок три секунды. Мы разовьем скорость примерно двести пятьдесят километров в час относительно стыковочного модуля. И нужно сбросить скорость, а не то нам конец. Единственный способ – высунуть стулья в окно и упереться в стены тоннеля. Использовать их как тормоза. Поняли?
Кира и остальные закивали. Снаружи фонтан расплавленного металла на миг исчез – термокопье достигло пола. Затем вновь возник над капающим надрезом и начал двигаться вправо.
– Упираться надо изо всех сил, – предупредила Хва-Йунг. – Изо всех-всех сил. Иначе при столкновении мы погибнем.
Кира схватила ближайший стул и выдрала его из карданного крепления. Раздался дребезжащий звон, а затем звук повторился еще раз и еще – команда слаженно выкорчевывала сиденья. Быстро обменявшись близковониями с Итари, Кира объяснила инопланетянину, что нужно сделать, и медуза подхватила сразу два стула своими мощными щупальцами.
– Крышесносный план, Унни, – пробурчала Воробей.
Хва-Йунг неуступчиво хмыкнула:
– Сработает, молокосос. Вот увидишь.
– Берегите глаза, – предупредила Кира и, выпустив на волю Кроткий Клинок, выбила окна по обе стороны вагона.
Изнутри свода хлынула волна нестерпимого жара, словно открыли сварочную печь. Фалькони, Нильсен, Вишал и энтрописты попадали на пол, причем Фалькони разразился излюбленным ругательством: «Во имя семи преисподних!»
Термокопье прорезало уже вторую сторону прямоугольника.
– На старт! – скомандовала Хва-Йунг. – Готовность три – два – один…
Пол под Кирой приподнялся на несколько сантиметров, слегка накренился и обрел стабильность.
Она вскинула руки, выбросила из пальцев толстые волокна, сквозь разбитые окна дотянулась до наружных стен. Чужь поняла, что надо делать, и волокна прилипли к стенам, словно паутина, а Кира принялась тянуть. Тяжелый вагон сдвинулся с места, трения как будто не было. С легким шорохом они миновали гермошлюз в конце станции, потом – чуть вниз и влетели в темный тоннель, ведущий к стыковочному модулю.
Ветер с воем бил им в лицо. Если бы не маска, едва ли Кира смогла бы что-то услышать или разглядеть в этом яростном потоке воздуха. И холодно было, но благодаря опять-таки «скинсьюту» она не понимала, насколько холодно.
Кира схватила отломанный стул и высунула его в ближайшее окно. Жуткий скрип стула об стену тоннеля сумел заглушить даже вопли ветра; рой искр, похожий на хвост кометы, полетел внутри тоннеля навстречу Кире. Стул едва удавалось удержать в руках даже с помощью Кроткого Клинка, но Кира сцепила зубы, ухватилась покрепче за спинку стула и продолжала «грести».
Впереди то же самое проделывало Итари, и Кира смутно ощущала, как за ее спиной спутники поднимаются на ноги. Скрежет стал пронзительнее: Нильсен, Фалькони, Вишал, Воробей, энтрописты – все прижимали стулья к стенам тоннеля. Вагон раскачивался и гремел, как отбойный молоток.
Кира пыталась считать секунды, но шум оглушал, и ветер тоже отвлекал ее. Ей казалось, что они вовсе не замедляются. Она еще сильнее налегла на стул, который дергался, вырываясь, как живое существо. Ножки стула уже стерлись напрочь о стену тоннеля. Да и половина сиденья тоже. Скоро у нее в руках ничего не останется.
Медленно – слишком медленно – Кира почувствовала, как убывает ее вес, подошвы начали отрываться от пола. Она закрепилась с помощью Кроткого Клинка и, раскинув в разные стороны волокна, зафиксировала и всех остальных, чтобы они оставались на своих местах и продолжали «грести».
Скрежет стихал, вымпел из искр сделался короче и плотнее, а вскоре искры начали свиваться спиралями, прихотливым узором, и уже не летели прямо им за спину.
Только Кира поверила, что у них все получится, как электромагниты отключились.
Вагон врезался в рельс на внешней стороне модуля с отчаянным воплем, который заглушил скрежет стульев. Маглев встал на дыбы, крыша вагона изогнулась и порвалась, словно тягучая ириска. Итари с развевающимися щупальцами пролетело сквозь ветровое стекло, сзади вспыхнула яркая, как молния, электрическая искра, а затем вагон наполнился дымом.
Заныло, завыло железо, и вагон остановился.
6
Желудок попытался перевернуться вверх тормашками в наступившей невесомости, но в кои-то веки к горлу не подступила желчь. Это вполне устраивало Киру. Ни к чему сейчас было утихомиривать еще и тошноту. Хватило с нее на этот день взрывов, термокопья, крушения маглева. И даже в «скинсьюте» все тело, кажется, покрылось синяками. Итари! Уцелел ли инопланетянин? Без него весь их замысел пойдет прахом.
Двигаясь неуклюже, несмотря на невесомость, Кира отлепила волокна от вагона и от членов экипажа. У Фалькони текла кровь из ссадины на виске. Он утерся запястьем и спросил:
– Все живы?
Вишал застонал:
– Это укоротило мою жизнь на несколько лет, но пока я жив.
– Ага, – буркнула Воробей. – Я тоже.
Нильсен вытряхнула из волос стеклянные осколки, и они полетели сквозь отверстие на месте ветрового стекла, будто облачко хрустальных пылинок.
– Слегка тряхнуло, капитан.
– Вот именно! – подхватили Веера и Джоррус.
У энтрописта поперек голых ребер появился ряд кровоподтеков, на вид болезненных, но неопасных. Кира перебралась в переднюю часть сломанного вагона и выглянула наружу. В нескольких метрах впереди висело Итари, цепляясь за рельс. Из скверной раны у основания одного из более крупных щупалец вытекал оранжевый ихор.
[[Кира: Ты как? Ты можешь двигаться?]]
[[Итари: Не тревожься обо мне, Идеалис. Эта форма способна выдержать многое.]]
Из панциря выскочила маленькая костяная рука с клешней и, к ужасу Киры, принялась откусывать раненое щупальце.
– Что за черт! – воскликнула появившаяся рядом с Кирой Воробей.
С поразительным проворством инопланетянин отхватил свое щупальце и оставил его дрейфовать в воздухе в облаке оранжевых капель. И хотя из отверстия панциря торчала огромная свежая культя, кровотечение – вернее, ихоротечение – полностью прекратилось.
Хва-Йунг, закашлявшись, вынырнула из густого дыма, как подводная лодка, всплывающая сквозь темную толщу воды. Она нашла, за что уцепиться, и свободной рукой указала вперед:
– Ближайшая станция магнитной дороги прямо перед нами.
Кира пошла первой, вышибив с помощью «скинсьюта» последние зазубренные осколки ветрового стекла. Она оттолкнулась от вагона, а следом и все остальные, один из другим, высвободились из смятого маглева. Последней вылезла Хва-Йунг; она с трудом протиснулась в пустую раму, но, поднапрягшись, одолела это препятствие.
Хватаясь за поручни на стенах, они поползли по черному, гулкому тоннелю. Чуть впереди замерцал свет. Кира вздохнула с облегчением и направилась к этой путеводной звезде.
Когда они подплыли к станции, автоматические двери в стене открылись и впустили их в холл внутри. Там все остановились, чтобы осмотреться и понять, куда двигаться дальше.
– Где мы? – спросила Кира.
Теперь она заметила широкий порез на правой руке у Вишала, а у Хва-Йунг обе ладони оказались обожжены так, что надувались волдыри. Наверняка это было чудовищно больно, но механик отлично держалась.
– На две остановки проскочили свою станцию, – сказала Нильсен, указывая по ходу вращения кольцевого модуля (хотя вообще-то больше он не вращался).
Теперь процессию возглавила первый помощник, и все остальные потянулись за ней по опустевшим коридорам стыковочного модуля.
Иногда они натыкались на ботов: одни заряжались, воткнув вилку в настенную розетку, другие куда-то неслись по рельсам или же летели, выбрасывая сгустки сжатого воздуха, выполняя многочисленные задачи, необходимые для поддержания жизнедеятельности станции. На Киру и ее спутников никто вроде бы не обращал внимания, но она знала: каждый робот отмечает их местоположение и передвижение.
Внешние палубы оказались загромождены производственным оборудованием. Очистительные установки, которые даже сейчас, несмотря на то, что на станцию напали жути, все еще урчали и стонали, выполняя необходимые операции. Топливные станции, где вода расщеплялась на элементы. Здесь же располагались и склады, доверху забитые стратегическими запасами. И разумеется, множество автоматизированных заводских цехов, где все, от лекарств до пулеметов, производилось в количествах, достаточных не только для нужд постоянного экипажа «Орстеда», но и для всего военно-космического флота.
Несмотря на то что эти глубины станции были безлюдны, Киру охватил страх. Даже здесь раздавался вой сирен, и светящиеся стрелки (меньше и тусклее, чем в главном модуле станции) указывали путь к ближайшему убежищу. Но никакое убежище не могло ее укрыть. Это она уже приняла и признала. Какую-никакую безопасность ей сулил лишь глубокий космос, вдали от людей, но и там ее могли найти жути или медузы.
Они отчаянно спешили, и через несколько минут Фалькони сказал:
– Сюда, – и указал на коридор, который вел наружу.
Это был тот самый коридор, по которому их провели, когда «Рогатка» состыковалась с «Орстедом».
Обнадеженная Кира понеслась дальше по извилистому проходу. После всего, что стряслось на станции, вернуться на «Рогатку» – все равно что вернуться домой.
Гермодверь стыковочного узла скользнула в сторону, и в иллюминатор на дальнем конце Кира увидела…
Черноту.
Пустоту.
И примерно в километре – «Рогатку», стремительно уменьшающуюся в размерах. Позади нее белела реактивная струя маневровых двигателей.
7
Фалькони закричал. Неистовый, нечленораздельный вопль утраты и гнева. Кира почувствовала, как внутри у нее все оборвалось, и ею овладело отчаяние. Она позволила маске соскользнуть с лица.
Проиграли. Прошли через все – и проиграли.
Фалькони метнулся к шлюзу. Приземлился неуклюже, громко выдохнув, но вцепился в перекладину, подтянулся к иллюминатору, прижался лицом к сапфировому стеклу и вперил взгляд в «Рогатку».
Кира отвернулась. Не выдержала. Увидеть Фалькони таким – все равно что застичь человека голым. Слишком откровенным было его горе, слишком безысходным.
– Ага! – сказал Фалькони. – Попалась! Да! Как раз успел поймать!
Он обернулся и лукаво подмигнул друзьям.
– Капитан? – Нильсен подплыла к нему.
Он ткнул пальцем в иллюминатор, и Кира к своему изумлению увидела, что «Рогатка» замедляется, меняет курс и летит обратно к стыковочному узлу.
– Как вы это проделали? – загудела Хва-Йунг.
Фалькони постучал по измазанному кровью виску:
– Прямой визуальный сигнал с моих имплантов. Пока пассивные сенсоры корабля работают – пока он не улетел слишком далеко и находится прямо в поле зрения, – эту связь невозможно заблокировать. В отличие от радиосигнала или сверхсветовой связи.
– Серьезные ограничения, капитан, – заметил Вишал.
Фалькони удовлетворенно хихикнул:
– Да, но сработало же! Я установил систему перехвата управления именно на случай, если у меня захотят угнать «Рогатку». Нет уж, мой кораблик никто не уведет!
– И ты ничего нам не говорил? – пробурчала Нильсен.
Похоже, она была оскорблена, а вот Кира, наоборот, восхитилась такой предусмотрительностью.
Легкомысленная улыбка слетела с лица Фалькони.
– Ты меня знаешь, Одри. Всегда проверяй, где запасной выход. Всегда держи туза в рукаве.
– Угу, – не слишком убежденно отозвалась она.
– Покажи мне руки, – попросил Вишал, добравшись до Хва-Йунг.
Она послушно протянула свои ладони.
– Хм, ну ничего, – сказал врач. – В основном ожоги второй степени. Побрызгаем спреем, чтобы шрамов не осталось.
