Я подошла к нему и обняла.
Не выпуская мандарин…
Горячие ладони легли на мой живот. Я ощутила жар Логана и прикрыла глаза, наслаждаясь этим чувством.
Чувством любви и спокойствия, которые проникали в меня каждый раз, стоило нам обняться.
Я прижалась к мужу всем телом, позволяя себе расслабиться.
Логан нежно поцеловал меня в губы, и я обхватила его ладонями за шею.
Мандарин с глухим стуком упал на пол, и я отстранилась, чтобы посмотреть на него.
Мужчина тут же засмеялся и крепко прижал меня к себе.
– Ты такая вредная, Хоуп! Кто бы знал.
Он зарылся лицом в мои волосы.
– Самая вредная женщина на свете.
– Но ты же любишь меня, да?
Логан отстранился и удивленно вскинул брови.
– Конечно, люблю.
Я счастливо вздохнула, скользя пальцами по плечам мужчины.
Моего мужчины.
Моего мужа.
Спустя час я сидела за обеденным столом, жевала крекер и наблюдала за тем, как Логан колдовал у плиты. Мужчина что-то напевал, а я улыбалась и скользила взглядом по его широкой спине. По всей квартире разносился просто потрясающий аромат!
Грин обернулся, подмигнул мне и вытер руки об фартук. И я улыбнулась в ответ.
Он так забавно смотрелся в этом фартуке! Каждый раз я умилялась до слез!
Когда уголки глаз предательски защипало, я кашлянула, прочищая горло, и отложила крекер в сторону. Не хватало еще крошками подавиться.
«Гормоны, чтоб их!».
Логан вопросительно посмотрел на меня, но я лишь покачала головой.
Не объяснять же ему в сотый раз, что я сейчас зареву, потому что во мне растет его дочь!
– Ты же в курсе, что это ненормально – не подпускать женщину к плите? И вообще, где ты научился готовить?
Он пожал плечами.
– Я как-то жил без тебя все эти годы. Кушать хотелось каждый день. Приходилось готовить самому. Не Джеймса же просить!
Мужчина засмеялся, а я всерьез задумалась – умеет ли готовить наш амбал? Мия точно умела…
«О чем ты думаешь?!».
– Признаться, процесс приготовления еды успокаивает меня. Я люблю это…
– …но это не причина не подпускать меня к плите. Если, конечно, это ЕДИНСТВЕННАЯ причина.
«Может, он просто боится, что я с моим везением квартиру сожгу?».
Грин повернулся и покачал головой, посмеиваясь.
– Ты – единственная в мире женщина, которая недовольна тем, что ее муж готовит для нее ужин.
Я лишь пожала плечами.
Логан подмигнул мне и вернулся к своему занятию, а я – к своему. К поеданию крекера и созерцанию широченной спины моего супруга.
Мне страшно нравилось наблюдать за ним на кухне. За тем, как он двигается, как перебирает приправы, как трясет баночками со специями над скворчащим мясом.
Я усмехнулась, любуясь тем, как работают его мышцы. Под тонкой тканью футболки отчетливо проступал красивый рельеф.
Мой мужчина выглядел просто потрясающе! Каждое его движение дышало силой, здоровьем. А ведь когда он только очнулся…
Я вздрогнула и поежилась.
Перед взглядом сплошным кошмарным видением пронеслись первые недели нашей жизни после комы.
Волоски на шее встали дыбом. По спине пробежал холодок…
ПОЧТИ ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД
В первые дни было совсем плохо.
После того, как Логан очнулся, я выдохнула с облегчением. Но ненадолго.
Я смотрела на него и выдавала желаемое за действительное, повторяя: теперь все будет хорошо. Он очнулся, и теперь все будет хорошо.
Мой мужчина очень хотел быть сильным, но ранение и кома сделали свое дело.
Логан был слаб. Апатичен. Ему было больно. Но он старался быть храбрым. Держаться молодцом. Потому что над нами нависла грозовая туча, и было совершенно непонятно – ждать нам молний или нет.
Я проводила в палате любимого столько времени, сколько могла. Стоило мне покинуть его, паническая атака цеплялась острыми коготками за позвоночник и буквально тащила меня обратно. Я так боялась, что, вернувшись в госпиталь утром, застану Грина в коме, что в первые дни даже спать нормально не могла!
Врачи уверяли, что его жизненные показатели в пределах нормы или близки к ней, но их слова не убеждали меня. Я проводила в палате Логана столько времени, что вполне могла начать носить форму медсестер. Потому что стала «своей в доску».
Персонал госпиталя относился к этому по-разному. Кто-то умилялся, встречая меня в коридоре. Кто-то скептически поджимал губы. Но мне было плевать и на тех, и на других.
Я приходила к Грину, забиралась в кровать и держала его за руку. Просто наблюдала за ним, когда он спал, а спал он часто, восстанавливая силы. Я смотрела на его подрагивающие ресницы, затаив дыхание, и считала удары сердца ладонью, крепко прижимая ее к груди Логана.
Когда он просыпался, мы говорили. Он – очень тихо и медленно, я – так, словно не общалась с живыми людьми целую вечность. Мужчина слушал меня и улыбался, пока я трещала без умолку, иногда тихо смеялся, и я замирала, купаясь в любви.
Я лежала в кровати Логана до тех пор, пока он не засыпал. Или не приходил врач на очередную процедуру. Или кто-то еще. Да и уходила я лишь потому, что Грин просил меня об этом. Он слабо улыбался и повторял:
– Я не хочу, чтобы ты видела это. Чтобы видела меня. Не таким. Не так.
Мое нутро сжималось, потому что в разноцветных глазах Логана была досада. Он очень хотел быть сильным, и я целовала его так нежно, как могла, и уходила, потому что уважала его желание.
Я слишком хорошо помнила саму себя на его месте. Как я чувствовала себя в моменты наивысшей слабости. И почему мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня такой. Почему никому не хотелось рассказывать про то, что случилось. Почему никого не хотелось к себе подпускать. Даже Логана.
Доктора были не единственной причиной, по которой я вылезала из кровати Грина.
Камрады навещали его каждый день. Чтобы не мешать нам проводить время наедине, они всегда приходили вместе. Сначала полным составом. Потом, когда Стив уехал, вдвоем.
Когда Картер наконец свалил из Бостона, мы все выдохнули с облегчением. Парни переживали, что он потребует сопроводить его в Вашингтон, но Майкл был умным мужиком. Он понял, что после того, что случилось в офисе, команду А разлучать не стоит. Да и потрепало их знатно, наших супергероев. Один Командор остался «на ходу».
Джеймс был готов свернуть основателю нашей компании шею. Стоило кому-то сказать: «Майкл», мужчина дергался и скалился. Его реакция поначалу казалась мне странной, но лишь до того момента, пока Мия не растолковала мне главную причину.
Джеймс злился, что Картер вышел сухим из воды.
После заварушки в офисе почти все разгребли парни Дэниела и наш Командор. Стоун запустил какой-то Протокол, в детали которого я не вдавалась, а Стив подключил своих начальников, должности и регалии которых я уточнять и не собиралась.
Специальные службы – как мне казалось, купленные теми, кто отправил сюда Дэнни, и теми, кто давал задания нашим мужчинам – опечатали здание, убрали тела и запустили в массы липовые новости. Что-то про утечку газа. Что-то про несанкционированный доступ. Что-то про вандалов.
Я видела заголовки новостей, но быстро пролистывала ленту. Потому что каждый раз, стоило мне вспомнить офис, все тело словно покрывалось толстой коркой льда. И я была несказанно рада тому, что уволилась. Пусть чертов Картер ищет мне замену.
И не только мне.
Майкл увез в Вашингтон Мелиссу Харпер, которая решила перевестись обратно в головной офис на должность, которая не сулила ей таких перспектив, как руководство бостонским филиалом. И мне на пару секунд даже стало любопытно – почему. Но это было настолько неважно, что я забыла про ее отъезд почти сразу.
На имя Харпер Джеймс реагировал почти так же, как и на имя Майкла – он напрягался, а его лицо на пару мгновений превращалось в маску маньяка. Но эту реакцию Мия никак не прокомментировала. Видимо, сама не знала. Или о чем-то умалчивала.
Но это тоже было неважно. Важно было то, что парни были рядом с Логаном.
Они вваливались в палату, рассаживались на неудобных стульях, неизменно ворча, и без умолку болтали. Камрады травили байки, вспоминая старые задания.
В один из таких разговоров Джеймс с хохотом хлопнул себя по колену.
– Ох, Логан! Я никогда не забуду, как ты пил самогон в Далате. Когда ты выпил две бутылки и танцевал на баре!
Я вскинула брови и с улыбкой посмотрела на любимого. А тот, хитро прищурившись, покачал головой.
– Вообще-то, это был Коннор, чертов ты придурок. Тебе не кажется, что стоит… освежить память, нет?
Я удивленно моргнула, когда Джеймс и Коннор переглянулись. Слишком уж радостными были их лица!
А спустя пару секунд до меня дошло.
Я прокрутила в голове все вопросы, которые друзья задавали Грину, все его ответы на них и все реакции камрадов на эти ответы. И едва не задохнулась от восторга.
Я поняла, чем именно они занимались во время своих визитов. Они проверяли, все ли Грин помнил из их прошлого. И едва не заплакала от переполнившей меня благодарности.
Джеймс поиграл бровями и повернулся к снайперу.
– Точно! Я до сих пор не понимаю, как ты тогда забрался на бар! Ты стоять не мог!
Парни смеялись, украдкой поглядывая на Логана. А я с нежностью думала, как же сильно им повезло в жизни – найти друг друга, стать командой. Даже не командой! Семьей.
В итоге всех визитов камрадов и наших с Грином разговоров стало понятно – его память не пострадала. И это было чудесной новостью! Но мы все равно держали руку на пульсе.
Док предупредил, что, несмотря на отсутствие травм и ушибов головы, мозг моего мужчины «голодал» без кислорода. А это значило, что со временем могли всплыть неприятные последствия. Восстановление на фоне операции и общего ослабления организма могло занять время. Сколько – никто не знал.
В один из дней доктор, мужчина с вечно уставшим лицом, сказал мне:
– Ему очень повезло.
Я скептически поджала губы.
– Так себе везение. Он был в коме, если Вы вдруг забыли.
Мужчина покачал головой.
– Причина, по которой Ваш супруг впал в кому – самую легкую из всех возможных – никак не сказалась на работе его мозга. Судя по тому, что мы наблюдаем…
Док задумчиво хмыкнул, посматривая в сторону Логана и его товарищей.
– …он восстановится быстро.
Я судорожно вдохнула и обхватила себя руками.
– Когда я смогу забрать его домой?
– Я не могу сказать точно. Как только мистер Грин сможет самостоятельно ходить и перестанет спорить с врачами, уверен – восстановление пойдет очень быстро.
Мужчина тепло улыбнулся и посмотрел на мою руку, лежащую на животе.
Я смущенно покраснела. Этот жест стал… рефлексом. Я делала это так часто, что совершенно перестала замечать.
Этот простой, но значимый жест стал последствием такого же простого, но значимого осознания. Я поняла, ЧТО было важно для меня сейчас.
