– …я не могу найти вторую копию этой «Магнолии»…
– …начинался с пятидесяти к одному…
– Кто взял мои ножницы?
– Простите, мистер Армстронг требует копии текстов «Нутракса»…
– …и встряхните их хорошенько…
– …черт бы вас всех побрал…
– Мистер Инглби, можете уделить мне минутку? – Чуть саркастический тон появившегося в дверях мистера Хэнкина вмиг изменил мизансцену.
Молодой человек и девушка, подпиравшие дверные косяки, а также пышногрудая подруга мисс Партон растворились в коридоре. Мистер Уиллис поспешно встал с пачкой машинописных страниц в руке, вытащил из нее первую попавшуюся и уставился в нее, сердито нахмурившись. Сигарета мисс Партон незаметно оказалась на полу; мистер Гарретт, не зная, куда деть свою чашку с кофе, рассеянно улыбнулся и сделал вид, будто она оказалась у него в руках случайно, неизвестно откуда; мисс Митьярд, сохранившая присутствие духа, положила корешки тотализаторных квитанций на стул и села на них. Мисс Росситер, сжимавшая в руке машинописные копии, затребованные мистером Армстронгом, имела шанс напустить на себя деловой вид и воспользовалась им. Только мистер Инглби, не снисходя до притворства, поставил свою чашку и с нагловатым видом подошел к начальнику, исполняя его повеление.
– Это, – сказал мистер Хэнкин, деликатно не замечая произведенного им переполоха, – мистер Бредон. Пожалуйста… э-э… объясните ему, что он должен делать. Я отправил в его кабинет досье «Дэйрифилдс». Пусть он начнет с маргарина. Э-э… Не думаю, мистер Бредон, что вы с мистером Инглби были однокашниками: он окончил Тринити. Ваш Тринити, разумеется, не наш. (Мистер Хэнкин был выпускником Кембриджа.)
Мистер Бредон протянул ухоженную руку.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – эхом отозвался мистер Инглби.
Они посмотрели друг на друга с легкой неприязнью, как два кота при первой встрече. Мистер Хэнкин улыбнулся обоим.
– Когда у вас появятся какие-нибудь идеи насчет маргарина, мистер Бредон, приходите ко мне в кабинет, мы вместе над ними поработаем.
– Ладно! – с обескураживающей простотой ответил мистер Бредон.
Мистер Хэнкин снова улыбнулся и тактично удалился.
– Ну, полагаю, вам нужно со всеми познакомиться, – поспешно сказал мистер Инглби. – Мисс Росситер и мисс Партон – наши ангелы-хранители, они распечатывают наши тексты, исправляют наши грамматические ошибки, снабжают нас карандашами и бумагой, а также поят кофе и кормят пирожными. Мисс Партон – блондинка, мисс Росситер – брюнетка. Джентльмены, как известно, предпочитают блондинок, но лично я нахожу их одинаково очаровательными.
Мистер Бредон поклонился.
– Мисс Митьярд из Сомервилла. Она одно из самых ярких украшений нашего отдела. Сочиняет самые развязные лимерики, какие когда-либо звучали в этих целомудренных стенах.
– Тогда мы с ней подружимся, – сердечно заметил мистер Бредон.
– Справа от вас – мистер Уиллис, слева – мистер Гарретт. Друзья по несчастью. Вот и весь наш отдел, если не считать мистера Хэнкина и мистера Армстронга, это начальники, и мистера Копли, он человек влиятельный и опытный, поэтому времени в машбюро попусту не теряет. Завтракать ходит в город и хочет быть старшим, хотя таковым не является.
Мистер Бредон пожимал руки, которые ему протягивали, и бормотал что-то вежливое.
– Хотите поучаствовать в ставках на дерби? – поинтересовалась мисс Росситер, поглядывая на «кассовый ящик». – Вы подоспели как раз к розыгрышу.
– О, пожалуй, – сказал мистер Бредон. – По сколько ставите?
– По шесть пенсов.
– Да, охотно. Очень мило с вашей стороны. Разумеется, я с удовольствием поучаствую. Каков выигрыш?
– Первый приз приносит до фунта, – сказала мисс Росситер с благодарным вздохом. – А то я уж думала, что мне придется самой выкупать два билета. Партон, добавьте в список фамилию мистера Бредона: бэ-эр-е-дэ-о-эн. Как «Лето в Бредоне»?[7 - Имеется в виду популярная песня английского композитора Артура Сомервелла.]
– Совершенно верно.
Мисс Партон любезно записала новое имя и присовокупила еще один незаполненный билет к куче других, лежащих в коробке из-под печенья.
– Что ж, думаю, пора мне отвести вас в вашу конуру, – насмешливо сказал мистер Инглби.
– Валяйте! – ответил мистер Бредон. – То есть я хотел сказать: да, конечно.
– Мы все располагаемся вдоль этого коридора, – пояснил мистер Инглби, показывая дорогу. – Со временем вы будете здесь легко ориентироваться. Это кабинет Гарретта, это – Уиллиса, а вот и ваш, между мисс Митьярд и мною. Эта железная лестница напротив ведет на нижний этаж, где в основном располагаются руководители групп и совещательные комнаты. Кстати, не упадите. Человек, чей кабинет вам достался, на прошлой неделе свалился с нее и погиб.
– Что вы говорите?! – встревоженно воскликнул мистер Бредон.
– Сломал себе шею и разбил голову, – пояснил мистер Инглби. – Об одну из этих шишек.
– А зачем вообще нужны эти шишки на перилах? – посетовал мистер Бредон. – Чтобы разбивать о них головы? Это неправильно.
– Нет, не для этого, – сказала подошедшая мисс Росситер, держа в руках блокноты для заметок и промокательную бумагу. – Они предназначены для того, чтобы мальчишки-посыльные не съезжали вниз по перилам, но дело в том, что сами ступеньки такие… э-э… коварные, я бы сказала… О, мистер Армстронг идет. Начальство не любит разговоров об этой железной лестнице.
– Ну, вот вы и у себя, – сказал мистер Инглби, вняв предупреждению. – Комната такая же, как у всех, разве что радиатор неважно работает. Впрочем, в настоящий момент вас это не должно волновать. Это был кабинет Дина.
– Парня, который свалился с лестницы?
– Да.
Мистер Бредон окинул взглядом тесное помещение, в котором имелись конторка, два стула, шаткий письменный стол и книжная полка.
– О! – произнес он.
– Это было ужасно, – сказала мисс Росситер.
– Да уж, не сомневаюсь, – горячо согласился мистер Бредон.
– Мистер Армстронг как раз диктовал мне, когда мы услышали чудовищный грохот. И он воскликнул: «Боже милостивый, что это?» Я подумала, что это, должно быть, кто-то из мальчишек, потому что в прошлом году один из них упал, когда нес машинку «Элиот-Фишер», – звук был такой же, только еще хуже. И я сказала: «Наверное, кто-то из мальчиков свалился с лестницы, мистер Армстронг», а он ответил: «Беспечные чертята» – и продолжил диктовать, но руки у меня так дрожали, что я не могла делать записи, а потом мимо пробежал мистер Инглби, а у мистера Дэниелса распахнулась дверь, а потом мы услышали душераздирающий крик, и мистер Армстронг сказал: «Надо пойти посмотреть, что случилось». Тогда я вышла и взглянула вниз, но ничего не увидела, потому что там уже собралась толпа народу, а потом мистер Инглби взбежал вверх по лестнице, и выражение лица у вас, мистер Инглби, было такое… лицо – белое как полотно, вы уж поверьте.
– Вероятно, – немного сконфуженно признал мистер Инглби, – три года в этой иссушающей душу профессии еще не лишили меня человеческих чувств. Но со временем это непременно случится.
– Мистер Инглби сказал: «Он убился!» А я спросила: «Кто?» И он ответил: «Мистер Дин», а я сказала: «Этого не может быть», но он подтвердил: «Боюсь, что может». Тогда я пошла к мистеру Армстронгу и сказала: «Мистер Дин убился». А он спросил: «Что вы этим хотите сказать – убился?» Но тут вошел мистер Инглби. Мистер Армстронг только взглянул на него – и вышел, а я спустилась по другой лестнице и увидела, как мистера Дина несли в зал заседаний и голова у него болталась из стороны в сторону.
– И часто тут такое случается? – поинтересовался мистер Бредон.
– Не с такими катастрофическими последствиями, – ответил мистер Инглби, – но эта лестница – самая настоящая смертельная ловушка.
– Однажды я сама с нее упала, – подхватила мисс Росситер, – и сломала каблуки на обеих туфлях. Оказалась в чрезвычайно затруднительном положении, поскольку у меня не было здесь другой пары обуви и…
– Мои дорогие, я вытянула жребий! – сообщила вошедшая в кабинет безо всяких церемоний мисс Митьярд. – Увы, вам не повезло, мистер Бредон.
– Я вообще невезучий.
– Вы почувствуете себя еще более невезучим, провозившись один день с маргарином «Дэйрифилдс», – мрачно вставил мистер Инглби. – Я тоже в пролете, полагаю?
– Боюсь, что да. Разумеется, фаворита вытащила мисс Ролингз – как всегда.
– Надеюсь, он сломает себе ногу, – сказал мистер Инглби. – Входите, Толбой, входите. Вы меня ищете? Не стесняйтесь, мистер Бредон скоро привыкнет к тому, что его кабинет официально считается проходным двором. Это мистер Толбой, руководитель группы «Нутракса» и нескольких других навязших в зубах товаров. Мистер Бредон – наш новый копирайтер.
– Здравствуйте, – коротко кивнул мистер Толбой. – Послушайте, я насчет этого «Нутракса», двойного одиннадцатидюймового. Не могли бы вы сократить слов тридцать?
– Нет, не мог бы, – ответил мистер Инглби. – Я и так уже обкорнал его до предела.
– Боюсь, все равно придется. Для всего этого пустого трепа, да еще с двухстрочным подзаголовком, места нет.
– Места сколько угодно![8 - Отсылка к реплике Алисы из «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла (глава «Безумное чаепитие»). Перевод Н. М. Демуровой.]
– Нет, его не хватает. Нам нужно еще вставить узкую панель про пятьдесят шесть бесплатных часов с боем.
– Черт бы побрал эту панель и эти часы! Как, интересно, они хотят, чтобы мы разместили все это на полудубле?[9 - Дубль – лист бумаги формата 50,8x83,8 см.]
– Не знаю, но хотят. Посмотрите, нельзя ли убрать вот этот кусочек: «Когда ваши нервы начинают шалить» и начать прямо с «Нервам нужен «Нутракс»?
– Армстронгу понравилось насчет нервов, которые начинают шалить. Взывает, мол, к человеческим эмоциям и все такое. Нет, уберите лучше бред насчет патентованной бутылки с пружинной крышкой.
– Они не позволят это убрать, – вмешалась мисс Митьярд. – Это их маленькое изобретение.
– Вы думаете, люди покупают питание для нервной системы ради бутылки? О господи! Я не могу так сразу решить. Оставьте, я подумаю.
– Технический отдел хочет получить это к двум часам, – нерешительно произнес мистер Толбой.
Мистер Инглби ругнулся в адрес технического отдела, схватил лист с версткой и принялся сокращать текст, бормоча сквозь зубы что-то оскорбительное.
– Из всех гребаных рабочих дней, – заметил он, – вторник – самый мерзкий. Ни минуты покоя, пока не скинешь этот чертов одиннадцатидюймовый модуль. Ну, вот! Я сократил двадцать два слова, придется вам этим обойтись. Можно подтянуть вот это слово вверх, это сэкономит целую строку и компенсирует недостающие восемь слов.
– Ладно, попробую, – согласился мистер Толбой. – Чего не сделаешь ради спокойной жизни. Все же это будет выглядеть немного плотновато. Жестко.
– Хотел бы я сам быть пожестче, – сказал мистер Инглби. – Забирайте, ради бога, свои бумажки, пока я кого-нибудь не убил, и уходите.
– Иду-иду, – ответил мистер Толбой и поспешно скрылся.
Мисс Росситер ушла еще в разгар пререканий, теперь и мисс Митьярд собралась идти, заметив напоследок:
– Если Фидиппид выиграет скачку, вы получите кусочек торта к чаю.
– Ну, а теперь пора нам с вами приниматься за работу, – сказал мистер Инглби, обращаясь к Бредону. – Вот вам досье. Вам стоит его полистать, чтобы понять, чем тут занимаются, а потом попробовать придумать несколько заголовков. Ваша задача – дать понять, что маргарин «Зеленые пастбища» фирмы «Дэйрифилдс» так же хорош, как самое лучшее сливочное масло, но при этом стоит девять пенсов за фунт. Они хотят, чтобы на картинке была корова.
– Почему? Маргарин делается из коровьего жира?
– Ну, вообще-то да, но вы не должны это выражать словами. Идея покупателю не понравится. Изображение коровы есть лишь намек на вкус масла, вот и все. Ну и само название «Зеленые пастбища» вызывает ассоциацию с коровами.
– У меня оно вызывает еще и ассоциацию с неграми[10 - «Зеленые пастбища» – пьеса, написанная в 1930 г. Марком Коннелли, в которой библейские сюжеты адаптированы к жизни чернокожих на Юге США в эпоху Великой депрессии.], – заметил мистер Бредон. – Ну, помните пьесу?
– Негров в рекламе использовать не надо, – огрызнулся мистер Инглби. – Религию, разумеется, тоже. Так что от цитирования двадцать третьего псалма[11 - «Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…»] воздержитесь. Никакого богохульства.
– Понятно. Только что-то вроде «Лучше масла – и притом вполовину дешевле»? Обращение к карману покупателя?
– Да, но масло ругать не надо. Они и маслом торгуют.
– О!
– Можно сказать, что этот маргарин не хуже масла.
– Но в таком случае, – возразил мистер Бредон, – в чем же преимущество масла? Если тот, другой продукт так же хорош, а стоит дешевле, зачем покупать масло?
– В вашу задачу не входит продвигать покупки масла. Речь идет о естественном человеческом инстинкте.
– А, понимаю.
– В любом случае о масле не беспокойтесь. Сосредоточьтесь на маргарине «Зеленые пастбища». Когда что-нибудь придумаете, несите это машинисткам, а потом – прямиком мистеру Хэнкину. Поняли?
– Да, благодарю вас, – сказал мистер Бредон с весьма озадаченным видом.
– А я приду около часу и покажу вам наиприятнейшее место для ланча.
– Огромное спасибо.
– Ну, всяческой вам удачи! – И мистер Инглби отправился к себе в кабинет.
«Этот долго не выдержит, – подумал он. – Однако костюмы шьет у чертовски хорошего портного. Интересно…»
Он пожал плечами и уселся составлять маленький стильный буклет о стальных офисных столах «Слайдерс».
Оставшись один, мистер Бредон не бросился сразу же в атаку на маргарин. Подобно любопытному коту на мягких лапках, которого он весьма напоминал, он продолжил знакомиться со своим новым домом. Смотреть в нем особо было не на что. Выдвинув ящик письменного стола, он нашел зазубренную и заляпанную чернилами линейку, несколько изгрызенных ластиков, кучу блестящих идей насчет чая и маргарина, нацарапанных на клочках бумаги, и сломанную авторучку. На книжной полке стояли словарь, какой-то отвратительный фолиант под названием «Руководство для руководящих лиц», роман Эдгара Уоллеса, приятно оформленный буклет, озаглавленный: «Все о какао», издание «Алисы в Стране чудес», «Знакомые цитаты» Бартлетта, «Избранные произведения У. Шекспира» и пять разрозненных томов «Детской энциклопедии». Внутренности конторки с покатой столешницей представляли больший интерес. Конторка была набита старыми пыльными бумагами, включавшими «Правительственный доклад о пищевых консервантах (ограничения), Акт от 1926 года»; множество весьма грубых (во всех смыслах) рисунков, сделанных рукой любителя, стопку пробных оттисков реклам товаров фирмы «Дэйрифилдс», несколько личных писем и старых счетов. Брезгливо отряхнув пыль с пальцев, мистер Бредон перешел от этого вместилища к крючку и вешалке для пальто на стене, потом – к стопке потрепанных папок в углу и, наконец, уселся во вращающееся кресло перед столом. Бегло осмотрев клеевую подушечку, ножницы, новый карандаш и стопку промокашек, два блока бумаги для заметок и крышку от картонной коробки со всякой всячиной, он водрузил перед собой досье «Дэйрифилдс» и принялся изучать шедевры своего предшественника на тему маргарина «Зеленые пастбища».
Час спустя дверь кабинета открылась, и внутрь заглянул мистер Хэнкин.
– Как, осваиваетесь? – любезно поинтересовался он.
Мистер Бредон вскочил.
– Боюсь, особо похвастать пока нечем. Кажется, мне не совсем удалось проникнуться здешней атмосферой, если я понятно выражаюсь.
– Это придет со временем, – сказал мистер Хэнкин. Он был человеком чутким и считал, что новые копирайтеры буквально расцветают от ободряющих слов. – Позвольте посмотреть, чем вы заняты. Начинаете с заголовков? Очень правильно. Заголовок – более чем полдела. «ЕСЛИ БЫ ВЫ БЫЛИ КОРОВОЙ» – о, нет-нет, боюсь, не стоит называть потребителя коровой. К тому же практически такой же заголовок у нас уже был… дайте вспомнить… кажется, в 1923 году. Мистер Уордл его придумал. Вы найдете его в четвертом досье от конца. Там было сказано: «ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ ВЫ ДЕРЖАЛИ КОРОВУ НА КУХНЕ, вы не могли бы получить спред лучше, чем маргарин «Зеленые пастбища»…» и т. д. Хорошая была реклама. Привлекала внимание, создавала приятный зрительный образ и вмещала в одной фразе целую историю.
Мистер Бредон кивал, словно внимал заповедям из уст Пророков. Шеф копирайтеров, водя карандашом, внимательно прошелся по списку заголовков и поставил галочку напротив одного из них.
– Вот этот мне нравится: «Больше и маслянистей. Стоит уплаченных денег». Тут правильный посыл. Можете написать текст к этому и, вероятно, еще к этому: «Вы будете готовы поспорить, что это масло…» Хотя насчет второго я не совсем уверен. Люди из «Дэйрифилдс» весьма строги в отношении упоминания всяких пари.
– В самом деле? Как жаль! А я уже придумал несколько вариантов. «Можете держать пари…» Вам не нравится?
