– Удачи! И помни, тот, кто живет в таком большом доме, наверняка, платит хорошие деньги за работу.
– Да уж, – усмехается Женя, – важное замечание.
Соня недовольно пихает его в плечо. Что она говорит ему, я уже не слышу, потому что выхожу из машины. Подхожу к деревянной калитке с номером дома и видео-домофоном. В объявлении было указано время: с 18:00 по 21:00. Для встречи я выбрала золотую середину. Под ребрами скачет попрыгунчик. Я нервничаю только лишь от того, что эта встреча заранее не согласована. Ненавижу быть внезапной обузой с самого детства.
Нажимаю на круглую серебристую кнопку вызова и поправляю распущенные волосы. С каждым громким гудком сомнения атакуют меня с разных сторон и вот я уже совершенно не понимаю, какого черта пришла сюда, если далека от загородной жизни насколько это возможно?!
– Слушаю? – раздается низкий мужской голос сквозь динамик.
– …Добрый вечер. Я по объявлению.
– «Объявлению»?
– …Да. Вакансия «смотрителя» ещё свободна?
Какой из меня смотритель? Я даже не знаю, как камин разжигается, а этот домище явно отапливается дровами или бог знает чем ещё!
– Ясно. Ну, проходите, раз пришли, – снисходительным тоном отвечает хозяин и открывает калитку.
– Ух ты… – вырывается у меня, когда я захожу на территорию дома.
Повсюду зелень, ухоженные пушистые кусты, каменистые тропинки и даже пруд! Любуясь красотами, я медленно поднимаюсь по невысоким ступенькам, обнимающим зеленый холм. Сверкающий дом невероятно красив и величествен. Сколько времени требуется, чтобы убраться в нем? Неделя? Две? Месяц?
Внезапно раздается громкий лай и что-то очень мощное толкает меня в спину. От неожиданности я падаю на ступеньки и острая боль обжигает мое колено и ладонь.
– Черт, Джерси! Ко мне! – раздается громкий и властный мужской голос. – Ко мне, сказал!
Сердце как будто в горле колотится. Смотрю на большого черно-белого пса неизвестной породы, что послушно мчится к своему хозяину и, которому уже совершенно всё равно на меня.
– Ты в порядке? – спрашивает меня мужчина, помогая подняться на ноги. – Сильно ушиблась?
От него вкусно пахнет. Это первое, что фиксируется в моих личных заметках.
– …Нет, я в порядке, – пытаюсь ответить, всё ещё сбитая не только с ног, но и с толку. – Только колено печет… О, нет! – ахаю я, глядя на разорванные джинсы и кровь. – Мои джинсы!
– Глупый пес! – ругает мужчина виновника моего несчастья. Тот, как ни в чем не бывало, продолжает сидеть на месте, вилять хвостом и игнорировать наше присутствие. – Рану нужно обработать. Идти можешь?
– Не перелом ведь. Вполне могу.
– Джерси, сколько раз тебе говорить, что нельзя набрасываться на людей? – продолжает он ругать пса, который с каждым шагом хозяина опускает голову всё ниже и ниже.
Я иду следом и моему взору открывается…крепкая мужская задница в черных джинсах. К кистям приливают широкие вены, чуть ниже локтя набита татуировка в виде браслета. Фигура у мужчины очень даже впечатляющая. Сразу видно, что он завсегдатай в тренажерном зале. Бедра узкие, спина широкая, плечи крепкие и мускулистые. В мыслях невольно всплывает воспоминание, часть из которого бывает снится мне в кошмарах.
Мама собиралась в ресторан. Был декабрь, время новогодних корпоративов. Она попросила меня застегнуть длинное серебристое платье, а сама с восхищением смотрела на свое отражение в зеркале. Мне было лет восемь. И тогда она была особенно прекрасна.
«Ты – настоящая принцесса! – сказала я, мечтая, что это чудесное серебристое платье когда-нибудь станет моим. Спереди оно закрывало абсолютно всё, а рукава были настолько длинные, что опускались до середины пальцев да ещё и собирались в гармошку. А вот спина была абсолютно оголена. – Ты сегодня будешь танцевать с настоящим принцем!»
«Очень на это надеюсь».
«Мама?»
«Да, милая?»
«Там, куда ты идешь, много принцев?»
«Уж очень на это надеюсь», – усмехнулась она.
«А как ты найдешь своего? Он ведь должен быть один и только твой, верно?»
«Милая, их у меня может быть несколько. Они могут быть низенькими, толстенькими, волосатыми, как обезьяны! Но вот если попадется особенный… Настоящая редкость. И, чаще всего, живут они в «Горьком».
«Особенные – это какие?»
Мама расправила плечи и вновь оглядела свое отражение в зеркале. Она была чертовски уверена в себе и казалось, будто могла одним только взглядом получить желаемое.
«Они неприступные, как самые высокие и непобедимые горы. У них особенная походка: один шаг, второй третий – им будто принадлежит целый мир. Они могут смотреть на тебя свысока, могут даже бросить что-то оскорбительное, но… Как только ты завладеешь их вниманием, как только их глаза вцепятся в твои, плавно опусти веки и проведи пальцами по шее. Это очень мощное оружие, поверь. Их отношение к тебе в момент меняется. А вообще, запомни, милая одну очень важную вещь: власть женщины – в её теле. Ведь мужчины любят глазами. Но, чтобы почувствовать всю мощь своих возможностей, она должна сама полюбить себя. Неважно – толстая или худая, костлявая или с целлюлитной коркой. Только любовь к себе способна наградить её силой, от которой сойдет с ума любой, даже самый непробиваемый и бесчувственный мужчина на свете. Если, конечно, она сама этого захочет».
* * *
Один шаг.
Второй.
Третий.
Незнакомец поворачивает голову в сторону, окидывая взглядом огромную территорию, что принадлежит ему.
Уверенный профиль.
Дерзкий.
Острый, как каменный выступ.
Мои глаза снова останавливаются на его затылке. Всякий раз, когда мальчик, парень или мужчина привлекал мое внимание, я всё время смотрела на затылок. Скошенные, будто им когда-то прилетело сковородкой, круглые, как мячи, приплюснутые, вытянутые – самые разные. По мере моего взросления это часть обретала ещё одно качество, о котором мама тогда не упомянула.
Сексуальность.
В мой нос проникает запах мужского парфюма, а сквозь него, точно прозрачная дымка невидимых молекул, что-то особенное, выделяемое исключительно человеческой кожей. Мой непослушный взгляд устремляется к широкой шее. Короткие темные волосы почти сбриты, кожа идеально гладкая. Что-то во мне сжимается, подушечки пальцев леденеют. Почему-то именно сейчас образ матери становится уж слишком настойчивым, а слова, которых в детстве я не понимала, а чуть позже в них просто не верила, будто обрастают подтверждениями…
Мужчина открывает прозрачную входную дверь из толстого стекла в темной деревянной оправе. Он пропускает меня вперед и я невольно распахиваю взгляд.
Смотрит на меня свысока.
Что я делаю? Зачем захожу в дом человека, которого совершенно не знаю? На мгновение я вообще забываю о причине, по которой приехала в этот район! Мои глаза рассеянно бегают из стороны в сторону, попрыгунчик под ребрами сошел с ума! Когда дверь за мной закрывается, до меня вдруг начинает медленно доходить, что минуту назад я таращилась на мужской затылок и впервые испытала сексуальное влечение к этой части тела. Из-за этой части тела.
– В ванной есть пузырьки с перекисью, ватные диски и йод. Тебе помочь?
– Нет. Я сама справлюсь, спасибо.
Незнакомец ведет меня по ярко-освещенному коридору, а потом останавливается напротив темной двери и разворачивается ко мне лицом.
Неприступный, как самая высокая гора.
Глаза цвета самого дождливого неба бегло пробегают по мне. В них нет ни тени заинтересованности и меня это обнадеживает. Ухоженная щетина и три глубокие морщины на высоком лбу сбивают с толку. Сколько ему? Тридцать? Или чуть больше?
– Ванная комната здесь, – кивает он на дверь. – Если что-то понадобится – говори.
– Спасибо.
Оказавшись внутри, я медленно закрываю глаза и выдыхаю из легких весь воздух. Внутри слишком просторно для привычной ванной комнаты. В углу душевая с прозрачным стеклом, напротив унитаз, биде, а между ними широкая сверкающая раковина. Под ней открытая полка с темными полотенцами и плоский выдвижной ящик. Поскольку он здесь единственный, значит именно в нем я найду перекись и ватные диски.
Мой телефон в кармане порванных джинсов издает тихую мелодию. Вспоминаю, что за пределами этого дома меня всё ещё ждут Соня и Женя, которым я обещала позвонить.
– Да? – тихо отвечаю я на звонок подруги.
– Умоляю, скажи Жене, что с тобой всё в порядке, а то он уже всю плешь мне…
– Всё в порядке, – перебиваю я, выдвигая ящик. – Не беспокойтесь.
– И что я тебе говорила? С ней всё нормально!
Я отключаюсь. Наспех обрабатываю рану, перекись розовеет и шипит, а жгучая боль напоминает о детстве. Джинсы уже не спасешь. Мало того, что на них теперь огромная дырка, так ещё и испачканы кровью. С этой подозрительной вакансией одни только убытки.
Прежде, чем покинуть ванную комнату, я несколько раз приглаживаю волосы. Стоит мне накрутить их на плойку, чего я почти никогда не делаю, становлюсь точной копией мамы. Той, что я запомнила. Как она выглядит сейчас, мне неизвестно. Но можно не сомневаться, что она по-прежнему остается сногсшибательной женщиной. Моя бабушка любила повторять, что особенная красота у нас в крови и с годами она становится только опаснее.
«Вот только твоя ненормальная мать использует её во вред себе и тем, кто её окружает!»
И почему я думаю об этом именно сейчас?
Когда открываю дверь, слышу отдаленный мужской голос из глубины дома. Кажется, хозяин говорит по телефону. Замечаю на белой футболке темное пятно от грязных лап. Что ж, и сегодня удача обошла меня стороной.
– Ты всё?
От неожиданности я даже подпрыгиваю и опускаю ладонь на грудь. Моя реакция забавляет мужчину. Он криво улыбается и кивком указывает идти следом за ним.
– Тебя всегда так легко напугать?
– По всякому бывает.
Светлая гостиная располагается в самом сердце дома. Зона отдыха с двумя молочного оттенка диванами и стеклянным столиком буквально утоплена. Над ней до самой крыши возвышается огромное окно, поделенное на несколько секций, а за ним – сказочный вид на озеро.
– Обалдеть, – вырывается у меня. – У вас озеро во дворе! Как же красиво.
– Садись, – говорит мне мужчина, а сам проходит на кухню. Она большая и современная. Белая каменная столешница сверкает чистотой, будто на ней никогда в жизни не готовили. – Выпьешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо. – Спускаюсь на пару ступеней и сажусь на самый край очень мягкого дивана.
– Извини за пса ещё раз, – говорит он мне, наливая воду в стакан. – Он всегда был придурковатым. До свадьбы точно заживет, – коротко хмыкает мужчина, при этом даже не взглянув на меня. – По правде говоря, я не думал, что он так быстро всё организует, но, наверное, так будет лучше. Единственное, чего я не понимаю, так это – почему ты?
– Вы всё ещё о своем придурковатом псе говорите?
– Нет, – без единой эмоции отвечает мужчина. – О своем отце, который отправил тебя сюда. Ты знаешь, как заводится газонокосилка?
– Кажется, нужно потянуть за веревочку.
– Знакома с работой газового котла, который отапливает дом?
Я молча смотрю на него, совершенно не понимая, о чем он говорит.
– Ясно, – продолжительно кивает мужчина и направляется ко мне. – Я не могу дозвониться до отца, чтобы спросить, какого черта он прислал тебя сюда. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что ты не подходишь для этой работы. Только зря время потеряла, да ещё и колено разбила.
Я не сразу нахожусь с ответом. Снисходительно-грубый тон, будто пощечина от первого встречного.
– «Одного взгляда»? – поднимаюсь я на ноги. – При всем моем уважении, что теперь размером с тараканий глаз, я считаю вас полным болваном. Вы не знаете меня ни минуты, но при этом у вас хватает наглости обращаться ко мне, как к недоразвитой подружке младшей сестры, на фоне которой та выглядит весьма привлекательно. Я приехала сюда, потому что увидела вот это объявление, ясно? – Достаю из сумки сложенный пополам яркий листок и кладу его на стеклянный столик. – Я понятия не имею, кто ваш отец, и я не питала больших надежд на эту работу. А те слабые, что всё же имелись, исчезли моментально, стоило увидеть вас. И время я зря не потратила. Просто лишний раз убедилась, что в таких красивых домах с такими волшебными видами могут жить только самые настоящие кретины.
И на что я только надеялась, когда ехала сюда? Ах, да! Учеба, которую мне нужно оплатить через месяц, а в противном случае – катись-ка ты Тая ливерной колбаской со своими мечтами и планами!
– Подожди! – раздается мужской голос, когда я уже хватаюсь за гладкую дверную ручку. Я оборачиваюсь, готовясь получить равнозначный ответ за «болвана» и «кретина». Мужчина останавливает в метре от меня и теперь его взгляд оглядывает меня с настороженным любопытством. Широкие брови сходятся к центру, выразительные губы не то хотят улыбнуться, не то поджимаются, будто их хозяин испытывает слабое подобие недовольства. – Где ты взяла это объявление?
– Увидела в книжном магазине.
– Здесь нет ни номера телефона, ни толковой информации о вакансии. У тебя что, отсутствует инстинкт самосохранения?
– Я не одна приехала, ясно? Это всё?
– Я не знаю, кто сочинял это объявление, но умом этот человек явно не обладает. И это точно не может быть мой отец. В любом случае, дом действительно нуждается в смотрителе.
– Отлично. Удачи в поисках!
– Так тебе нужна эта работа? – вдруг спрашивает он, требовательно уставившись на меня.
– Я не умею заводить газонокосилку, понятия не имею, как работает газовая система отопления, не могу растапливать камин и совершенно не понимаю, что делать, если вырубят электричество. Я не подхожу для этой работы. Одного взгляда вполне достаточно.
– Но ты здесь, – напоминает он, а его широкая бровь медленно ползет наверх. – Почему же, если знаешь, что это работа не для тебя?
– Я коллекционирую работы. Пишу производственные зарисовки и к следующему новому году выпущу целый сборник.
Моя шутка заставляет его улыбнуться. Не без толики высокомерия, разумеется, но улыбка искренняя. Мужчина, имени которого я до сих пор не знаю, цокает языком и расставляет руки в боки. Его мускулистые плечи моментально увеличиваются в размерах. Не знаю, почему, но у меня перехватывает дыхание. А ещё я по-прежнему чувствую настойчивый запах его кожи.
– Попробуй, – заявляет он, с сомнением оглядев мое лицо. – По сути здесь нет ничего сложного. С понедельника по пятницу ты живешь здесь. Присматриваешь за домом, наводишь порядки внутри и снаружи. Суббота и воскресенье – выходные дни.
– Жить здесь пять дней в неделю? – Размеры дома начинают меня пугать. – Одной?
– У тебя есть парень?
– Нет.
– Муж?
