– Иногда боги посылают их смертным в знак милости, – добавила другая. – Подменяют обычный фрукт божественным.
– И что, если кому пошлют персик бессмертия, то он будет жить вечно? – усомнился Монго. – Что-то я не слышал о таких везучих!
– Персики бессмертия посылают только по особенным случаям! Очень редко!
– И ты только что лишил бессмертия целых пятерых!
– А вы что, пришли их собирать, чтобы смертных одарить? – посмотрел на корзину ор Монго.
– Не… нет, – чуть смутилась одна из них. – Это для божественного пира.
– Пира?.. – заинтересовался Монго. – Надо же. А меня, конечно, не пригласили. И когда будет этот пир?
– Сегодня, в Диамполиде!
– У самого Отца Богов!
– Ты украл персики бессмертия со стола самого Космодана, обезьяна!
– Мы доложим об этом!
– Докладывайте кому хотите, – отмахнулся Монго. – Только давайте я вам фокус покажу!
Оры переглянулись. Эти хранительницы природы были по-детски доверчивы, так что на Монго уставились с искренним любопытством.
– Смотрите, какой у меня маленький язык! – высунул язык Монго.
– Э-э… видим…
– А смотрите, какое тут огромное персиковое дерево!
– И это тоже видим…
– А теперь внимание, повторить не удастся!
Монго высунул язык подальше, прищурил один глаз и скосил изо всех сил второй. Теперь язык аккурат заслонял дерево. Все персики были им прикрыты, все персики как будто его касались…
– Оп!.. – сказал Монго… и слизнул все персики разом.
Небесные девы обмерли. Обомлели.
А потом с визгом бросились на Монго.
Оры обернулись фуриями. Добрые и милосердные, разливающие повсюду животворящую силу, они истошно закричали, выпустили черные когти… сам гнев матери-природы воплотился в прелестных созданиях.
Но их встретил свистящий круг. Монго завертел шестом с такой скоростью, что поднялся ветер. Ударил одну ору… вторую… клюка Цидзуя повергала наземь с одного касания. Три секунды – и все три девы лежат без чувств.
– Ага, – задумчиво сказал Монго. – Вот теперь у меня точно проблемы.
Он почесал переносицу, ухмыльнулся и спросил сам себя:
– Проблемы?.. Или приключения?.. И то, и другое начинается на «пр». Проблемы… приключения… и проказы! Все это начинается на «пр»!
– Преступник тоже начинается на «пр», – сказал кто-то сзади.
Монго резко развернулся, направляя шест. Но там никого не оказалось. Только деревья шелестели листвой, да ветер завывал в кронах.
Интересно, кто это был. Какой-то дух подглядывал? Или собственный Монго голос совести?
Хотя чего ему совеститься, он ничего плохого не сделал. С богов не убудет, вырастят себе еще персиков. А эти он раздаст своим симам.
Монго бы охотно обчистил весь сад, но он сам неосторожно сказал, что повторить этот фокус не удастся. К тому же когда оры проснутся, поднимется большой скандал…
Чтобы они не проснулись подольше, Монго превратил их самих в персики. Это было нетрудно – они же оры, духи природы. Они и так почти деревья, так что с персиками у них много общего. Пусть повисят на ветках, пока не вспомнят, что на самом деле они небожительницы.
После этого он все же насобирал плодов и с других деревьев. Часть съел сразу, часть спрятал за щеками, как персики. Весело хихикнул, представив, как вытянутся рожи богов, когда они увидят свой Чудо-Сад.
В принципе, можно и уйти из Сальвана. Что ему тут делать, особенно теперь?
Но Монго показалось мало. Его каверзу пока не обнаружили. Боги думают, что он сидит тут, как дурак, стережет глупые деревья. И перед уходом можно устроить еще какую-нибудь шалость.
Например… его взгляд остановился на миндальном дереве. Эти чудесные орехи ему пригодятся.
Когда в Диамполид вошел Почетный Страж Чудо-Сада, его не остановили и не задержали. Свейнары-привратники склонились при виде его великолепного халата и шапочки с пурпурным узлом. Монго шагал так уверенно, что ни у кого не возникло сомнений – он один из приглашенных, он явился на пир по зову владыки богов.
Вот Космодан при виде него чуть приподнял бровь. Но Монго был обходителен, Монго был деликатен. Монго очень искусно сделал вид, что явился по совершенно другому делу и ужасно удивлен, что Бриллиантовый Император как раз устраивает пир… ах, но он же не приглашен, как неловко…
– Я немедленно ухожу! – раскланялся Монго, пятясь к выходу. – Пусть владыка не беспокоится, я вернусь завтра, ибо дело мое воистину ничтожно! Пируйте, пируйте, владыки, не позволяйте жалкой обезьяне вам мешать!
– Пусть останется, – промолвила сидящая обок супруга Солара. – Садись на свободное место, сим.
– Нет-нет, ни в коем случае! – воспротивился Монго. – Я всего лишь смертный, владыки, где уж мне! Но позвольте, раз уж я здесь, послужить одним из виночерпиев! Я с радостью!
По кивку Космодана Монго присоединился к многочисленным гастронам и стал обносить всех божественной сомой и нектаром. Делал он это удивительно изящно, да еще и остроумно со всеми перешучивался. Очень скоро каждому захотелось, чтобы именно этот забавный сим наполнил его чарку.
Здесь, на таких пирах, боги были словно обычные смертные. Окунались в простое веселье, ели и пили, смеялись и радовались. На время забывали, что они боги, оставляли свои космические заботы и отдавались беспечным развлечениям.
И да, вино лилось рекой. Расторопный виночерпий пришелся по душе богам и светлым духам. И он так искусно жонглировал кувшинами и чашками, что никто не замечал, как он подливает в сому и нектар миндальное молоко.
Миндаль блаженства посадил сам Якулянг. Растущие на нем орехи избавляли от забот и тревог, даровали чудесное спокойствие, а молоко из них нагоняло блаженную дремоту.
Даже на небожителей. Даже на богов. Боги сами и сотворили эти волшебные плоды. В них была божественная сила – и сейчас эта сила против них же и обратилась.
– Посмотри, посмотри, с какой довольной рожей Янгфанхофен рассказывает эту часть, – шепнул Бельзедор. – Еще и кукольный театр опять устроил.
– Ага, – кивнул Дегатти. – Прямо гравюра: «Ехидный бес поносит сальванских посланцев».
Боги уснули, склонив лица на стол. Задремали и светлые духи. Сладко спали святые абхины и небесные мудрецы, храпели милосердные панакеи и суровые воздатели.
Прислонились к стенам и виночерпии-гастроны. Монго любезно подливал и им. Свернулись клубочками прекрасные музы, что услаждали слух небожителей пением. Задремали могучие стражи-эйнхерии.
Они уснули не все одновременно. Но происходило это так постепенно и незаметно, что никто ничего не подозревал. Всем казалось, что вино просто крепче обычного… вон, сосед уже дремлет, да и меня что-то клонит в сон…
Никто ничего не подозревал. Чего бояться, когда вокруг светлые духи и святые мудрецы? Когда во главе стола сидят сами Космодан и Солара, божественная чета? Когда ты в Диамполиде, дворце владыки Сальвана?
Здесь никто не ожидал никакого подвоха.
Наивные, глупые небожители. Дождавшись, когда все эти простофили уснут, Монго вскочил на стол и расхохотался. Пришло время и ему выпить – и уж он выпил! Выхлестал сразу бурдюк вина и заплясал среди дрыхнущих богов!
– Я царь обезьян! – воскликнул опьяневший Монго. – Я Хаос, открывающий глаза, когда боги их закрывают! Я мудрее всех вас, и теперь вы это поймете! Теперь я танцую у вас на столе, а вы не можете мне препятствовать!
Он потер у себя под носом, фыркнул и для начала собрал в рукав остатки вин и яств. Пусть угостятся простые симы. Затем собрал волшебное оружие у небесной стражи.
На пиру присутствовали не все боги Сальвана. Только тринадцать из двадцати пяти. Но этих Монго быстренько обежал и стащил у них божественные атрибуты.
У него давно чесались руки их прихватить. У каждого бога есть особое, уникальное сокровище, а у некоторых и два. Могущество в них огромно, и просто владея хотя бы одним – сам будешь немножко как бог.
Он забрал связку ключей Алемира и флейту Канториллы. Утащил кубок Люгербеца и покрывало Лилейны. Прикарманил молот Гушима, лук Венаты и серп Гильфаллерии. Снял плащ с Фуракла и сандалии с Вентуария. Забрал мешок Юмплы, да тут же в него и сложил все остальное.
Под конец он аккуратно снял перстень с пальца Космодана и попытался вытащить из пальцев скипетр, но в него бог вцепился особенно крепко.
Жаль-жаль. Монго слышал многое об этом скипетре, что способен дать или отнять волшебную силу. Но потянуть сильнее – разбудить Бриллиантового Императора. Даже Монго не был настолько безрассуден.
Не тронул он и доспехи Солары. Только срезал локон ее золотых волос.
Сзади. Чтобы попозже заметила.
– Ну что ж, я погулял, я поел, я попил, я набрал гостинцев – пора и честь знать! – приложил пальцы к виску Монго. – Не поминайте лихом!
Он всунул ноги в сандалии Вентуария – и мгновенно оказался на другом конце Сальвана. Накинул тут же на себя плащ Фуракла – и стал невидимкой даже для богов.
Монго не увидел, как за столом поднимает голову абсолютно трезвый Йокрид. Как обводит он взглядом спящих – и начинает дико хохотать.
– Пройдоха… и простофили, – сквозь смех пробормотал бог смеха. – Начинаются на «пр»…
Монго хотел сразу же убраться из Сальвана. Но он не сразу освоился с божественными сандалиями и угодил вначале в другое место. На самую макушку Облачной Вершины, в холодно-мрачный Храм Всех Богов. Было здесь пустовато и темновато, поскольку владыка этого места погиб тысячи лет назад.
Шест в руке Монго встрепенулся, оказавшись здесь. Дернулся. Как будто потащил за собой нового хозяина.
И Монго не стал ему препятствовать.
Иногда даже удивляло, насколько бывают доверчивы и простодушны светлые создания. Они слишком привыкли, что вокруг не происходит ничего плохого, что никто не совершает зла, не затевает преступлений. Стража стояла лишь почетная, двери не запирались… да их и не было толком нигде, дверей.
Но и ничего ценного не было. На высоких ступенях стоял алтарь, а на нем – старый халат. Монго, уже привыкший, что в мире богов все волшебное и удивительное, встряхнул его, присмотрелся… нет, просто старый халат.
Хотя очень подходящий к его шесту. Тот из бамбука, кажется, хотя и звенит металлом, покрыт алым лаком, а на концах – позолочен. И халат алый, расшитый золотом.
Прямо как из одного комплекта.
А поскольку костюм Почетного Стража Чудо-Сада вызывал у Монго отвращение, он тут же его сбросил и облачился в этот старый халат. Затянул поясом на талии, поправил рукава.
Идеально сидит и приятен телу. Будто всю жизнь его носил.
Но что же тут так темно?! Монго запрыгал в огромном зале, замахал шестом – и повсюду стали возжигаться огни. Само собой вспыхнуло масло в светильниках. Монго взлетел по ступеням, плюхнулся на огромный каменный… нет, не трон. Просто сидушку на возвышении. Потертую, отполированную до блеска чьей-то задницей.
– Кхек! – довольно воскликнул Монго.
Но он сидел и радовался недолго. Да, он усыпил богов, но боги есть боги. Они скоро проснутся.
И они будут очень злы на Монго.
Он покинул Сальван прямо здесь. Теперь он знал, как открыть сюда дверь – и открыл ее. Пролетел сквозь густые туманы и вернулся в мир смертных – не такой душистый и блестящий, но несказанно родной.
И внизу был сразу Симардар. Стоя на облаце, размахивая бездонным мешком Юмплы, Монго спустился к своему дворцу, спустился к радостно сбегающимся симам.
– Дети мои, я вернулся! – провозгласил он. – Боги объявили меня великим мудрецом, равным небу, и велели передать вам всем хорошие гостинцы! Лопайте, наслаждайтесь!
Монго принялся разбрасывать персики бессмертия и другие фрукты из Чудо-Сада. Первыми угостил своих жен, затем приближенных. Отведали персиков раджи-корилланги и мудрецы-оранги, попробовали даже некоторые чимпы и хибении.
Среди подданных Монго появились бессмертные!
Ну а потом уж он накрыл великолепный пир прямо на главной площади. Окруженная тенистыми деревьями, она немало повидала пиров, что устраивал царь Монго, но сегодняшний затмил их всех. Симы вкушали сальванские яства, пили сальванские вина и радовались удивительным подаркам.
Своей страже Монго раздал оружие небесных воинов. У них уже были зачарованные клинки из сокровищниц Старой Империи, но сальванские их превзошли. Чувствуя себя настоящим царем воров, Монго приплясывал и хохотал, раскручивая свой великолепный шест.
Во главе стола утвердился кубок Люгербеца. Божественный атрибут, дающий бесконечное угощение. Пока он был в центре, стол не успевал пустеть. Симы сбегались отовсюду, их становилось все больше, славящих своего царя, но яств и вин не уменьшалось.
– Дарю его вам всем! – широкими жестами показал Монго. – Пусть всегда все симы будут сыты!
– Но владыка, мы же не сможем разделить его на всех, – сказал министр податей.
– Не сможем?.. Сможем!..
Монго вперился в кубок взглядом. Это божественный атрибут. Он не вещь, не тварный предмет. Он как те сальванские арканы – воплощение идеи, только не живое.
И ему не обязательно быть кубком.
Вот так и исчез один из божественных атрибутов. По воле Монго он стал тем, кем должен – великим благословением. Божественным волеизъявлением того, чтобы жители Симардара всегда были сыты.
– Его не хватило на «всегда», – прокомментировал Бельзедор. – Около пятидесяти лет симы действительно жили в удивительном изобилии, и за это время невероятно расплодились. Но потом сила кубка иссякла, бананы перестали расти на каждой коряге, еды стало меньше – и обленившиеся симы начали голодать. Они не нашли иного выхода, кроме как напасть на остатки Парифатской империи. Им очень пригодилось все это волшебное оружие, когда они резали людей…
Но Монго так далеко не заглядывал. Ему не приходило в голову, что даже у самых великих благодеяний могут быть неоднозначные последствия. И прямо сейчас он продолжал великолепный пир, не думая ни о чем плохом.
