Гладкие ноги, гладкий, пухленький живот…вот же…!
Интересно, сколько мне лет? Тут вообще зеркала есть? Выпрастываю из-под одеяла свои руки, рассматриваю. Само собой – на ладонях никаких мозолей. Явно эта рука не занималась физическим трудом, и спорт для нее тоже чужд. Хотя в общем-то мышцы есть, хоть и дрябленькие, но вполне различимые. Вон, как бицепс натягивает кожу! Пальцы гладкие, ногти красивые, овальные, ухоженные. Интересно – он сам их обрабатывает, или тут есть салоны красоты?
Меня вдруг разбирает смех, я хихикаю, закашливаюсь, и долго не могу успокоиться, будто надышался угольной пыли и теперь кашлем стараюсь вытолкнуть ее наружу. Старуха хмурится, подходит, протягивает мне металлическую кружку. Желтую кружку, наверное медную. Привстаю на одном локте, беру кружку, пью…и задыхаюсь от горечи, вяжущей рот. Сплевываю, ругаюсь, и вижу, как хихикает чертова старуха, одетая в мужскую одежду. И вдруг на меня нападает сонливость. Опускаюсь нам постель, закрываю глаза и проваливаюсь, как в темный колодец.
Следующее пробуждение было более результативным, и более…хмм…я даже не знаю, как это назвать – стыдным? Волнительным? Неудобным? В общем – проснулся я от прикосновения к моему телу чего-то теплого, влажного, и чего греха таить – приятного. Две девушки лет по пятнадцать-шестнадцать стояли надо мной на коленях и сосредоточенно протирали мое тело, макая сложенные в несколько раз тряпочки в подобие небольших кастрюль с ручками, скорее напоминавших походные котелки. От воды, которой меня протирали, приятно пахло чем-то цветочным, руки девушек ласковы и настойчивы, а сами девушки, украшенные медными ошейниками, были милы и одеты во что-то легкое, похожее на длинные рубахи с разрезами по бокам, открывающие смуглые гладкие ноги, приятные на вид и навевающие мысли о…
Мда. Вот что значит молодое тело! Я тут же почувствовал, как восстает мое мужское естество, что заметила стоявшая рядом старуха, наблюдавшая за процессом. Она радостно хохотнула и легонько шлепнула меня по этому самому месту, сказав что-то вроде:
– Ага! Значит, будет жить! Все в порядке! Ишь, как разошелся!
Да не вроде, именно так она и сказала! Ох ты ж…и при этом я понял, что говорила старуха совсем даже не на русском языке. Но я ее понял!
А еще понял, что вдруг, неожиданно для себя, видавшего виды и давно отучившегося стесняться – краснею! Да так, что покрылся краской от самых пяток до…середины туловища, и от середины, до самых кончиков волос. Я красный как рак!
Ах, это молодое тело! Ах, это зашкаливающий, бурлящий в крови тестостерон! Как много вреда он наносит мужчинам! Вначале мучает их прыщами, покрывающими юное тело в период созревания. И тогда кажется, что жизнь прожита зря – кто тебя полюбит, такого прыщастого и угрястого! А потом, когда прыщи исчезают, тебя мучают мысли о том, как хорошо было бы задрать вон ту юбку, или эту юбку, и вообще – все юбки в мире! Лишь бы это был не шотландский килт, и чтобы под юбкой не обнаружилось члена. Остальное – все то, о чем ты думаешь днями и ночами.
Да, не все мужчины такие. Но многие – именно такие. Они как раз и составляют костяк мужского сообщества. Не те вялые и томные пузатые мужички, которым достаточно секса раз в месяц, а то и в квартал, а именно мы – самцы, жеребцы, только и думающие о том, как бы завалить ту, или иную женщину.
Я думал над проблемой, и пришел к выводу – всем человеческим обществом управляет только один инстинкт – инстинкт размножения. Люди рождены, чтобы размножаться. Чтобы увеличивать количество особей своего вида. Как плесень. Как вирус. Как чума. И потому не надо сдерживать свои инстинктивные порывы, просто надо перерабатывать их энергию, пускать свои инстинкты, свою сексуальную энергию на пользу делу.
Мда…а девчонки симпатичные! Хмм…да это ведь рабыни, черт подери! Как я не догадался? Ошейник на шее, простая одежда…и старуха ведь тоже рабыня? А чего она тогда распоряжается?
Пощупал свою шею…нет никакого ошейника! И слава богу. Очень уж не хотелось на том свете оказаться каким-нибудь шелудивым рабом. Но раз я не раб – кто я такой? И ГДЕ Я?!
Опять головная боль, опять ощущение мысли, которую я никак не могу поймать за хвост. Да и попробуй поймай, когда тебя очень даже отвлекают, шаловливыми ручками обрабатывая самое что ни на есть сокровенное место – без всякого стеснения, деловито, будто моют посуду. И да – гормоны у меня просто кипят в крови!
Я вздохнул и дернулся, когда одна из девушек особенно истово начала тереть это самое место. Потише, чертовки! Что за эротические массажи?! А ведь приятно, черт подери…хоть и стыдно. Не было бы старухи, наверное и стыдно бы не стало. Как-то неудобно при ней – извращение, да и только! Сейчас бы схватить эту девку, завалить, подмять под себя, и…
Меня осторожно перевернули на живот, и я облегченно вздохнул, закрыв глаза и чувствуя, как потихоньку, очень медленно спадает возбуждение. Еще бы минуту, и я бы точно разрядился – под смех старухи, и ее молоденьких помощниц. Мда…не хватило минуты. А жаль! Плевать на стыд.
Меня обтерли, растерев толстым полотенцем докрасна – своеобразный массаж. Затем старуха положила на постель рядом со мной костюм, очень похожий на костюмы тех парней, что стояли рядом со мной когда я очнулся в первый раз. Только серебряного шитья на нем было гораздо меньше. Практически не было – серебряные только оторочка воротника и обшлагов рукавов.
Меня приподняли и стали одевать. Прямо на голое тело, никаких тебе изысков вроде трусов и маек. Вначале шелковую рубаху – широкую, будто на четыре размера больше, потом штаны – вроде как обычные, только гульфик широкий, и…отстегивающийся. Распустил шнурок – гульфик – оп! – отпал вниз, выпуская на свободу мужское достоинство. Ну и в обратную…приложил, зашнуровал, стянул, завязал. Долго, да, но похоже что тут пуговиц еще не придумали, все на завязках. Или просто еще не принято на пуговицах?
Носки имелись, но скорее всего их можно назвать чулками. Длинные, до колен, и толстые, явно шерстяные. Будучи военным я знал, что в шерстяных можно ходить и в жару – как ни странно, в них менее жарко, чем в полотняных, и ноги в них так не потеют. А еще – риск натереть ноги, будучи обутым в шерстяные носки гораздо меньше, чем в хэбэшных носках. Но вообще – я бы предпочел портянки. Милое дело – намотал, и хоть куда в них! Сорок километров за день пешком – запросто, вразвалочку! А если переменным аллюром, так и все восемьдесят. Бежишь – идешь, бежишь – идешь. Так можно идти долго и быстро. Испытано.
Сапоги до колен – мягкие, красивые, тоже черные. И по верху серебряные заклепочки! Мало, но есть. Что бы это значило – количество серебряных украшний? А ведь что-то, да значит!
В дверь постучали, старуха подошла, отодвинула засов (оказывается, было заперто!), выглянула, потом с недовольной физиономией впустила в комнату молоденькую девицу в темно-синем платье, очень симпатичную, бледную, с головой, накрытой чем-то вроде кисейного покрывала (такой платок). Глянув на девушку я понял – сестра! Это – сестра! И мы с ней очень дружим, гораздо больше, чем с теми парнями, что стояли возле меня…братьями?! Точно, это братья! А старший – это отец! Мой отец!
Послезнание хлынуло из меня фонтаном, и я теперь только и успевал, что впитывать знания, поднимающиеся из глубин мозга. Я уже различал, понимал то, что мне говорит сестра!
– Альги, милый, как ты?! Я так перепугалась, когда услышала! Ты в порядке?! У тебя ничего не болит? Лекарь сказал, что ты сильно ушибся головой, но скоро поправишься. Но меня к тебе не пускали! Отец сказал, что ты без сознания и нечего зря мне к тебе ходить! А а я все равно решила к тебе прийти! Скарла, спасибо!
Она обернулась к старухе, и та криво усмехнулась, будто не очень-то и хотела получить похвалу. И вообще относилась к похвалам с брезгливостью и презрением. Однако я чувствовал, что эта старуха ко мне относится очень хорошо, и костьми ляжет, а не даст меня в обиду. Скарла, вот как ее зовут! На языке степняков – «Жара». Степняки. Она из степняков!
В голове возникла картинка – холмы, колышащаяся трава, скачущие во весь опор всадники в лохматых одеждах из шкур. И отец с братьями, которые указывают вперед плетками, горячат коней, а потом срываются с места, гикая и завывая, как дикая безумная орда. Мой конь рвется за ними, следуя примеру своих сородичей, и я как ни стараюсь, не могу его удержать. И как следствие – слетаю с коня, больно ушибаясь и почти теряя сознание.
Скарла на скаку подхватывает меня с земли за шкирку, как котенка, сажает впереди себя, придерживая одной рукой, а когда не догнавшие степняков отец и братья возвращаются во главе отряда из полусотни человек, сердито выговаривает, не выбирая выражений и не заботясь о том, что ей может прилететь от своего хозяина.
Кто она, и кто этот человек, которому подчиняются сотни и тысячи бойцов! Ничтожная рабыня, и ее великий господин! Но он, как ни странно ее слушает, хотя и морщится. Похоже на то, что она занимает привилегированное положение, какое иногда имеют старые слуги, долгие годы проживающие в семье и незаметно ставшие ее неотъемлемой частью. И тут же вспоминается, что Скарла нянчила еще моего отца, только тогда она была гораздо, гораздо моложе. Теперь – нянчит меня, служа мне и как прислуга, и как телохранительница. На самом деле она очень опасный человек, и не всякий мужчина сможет с ней справиться – даже обученный воин.
Мой отец?! Господи, что я говорю?! Какой такой ОТЕЦ?! Мой отец давно уже умер, и лежит на кладбище под гранитным камнем! А это чужой, абсолютно чужой мужчина, и только мое нынешнее тело может считать его своим отцом, но не я!
Итак, что я имею, разберем по пунктам: после смерти мое сознание перенеслось в чужое тело, в чужой мир. Тело молодое, сколько ему лет…оп! Пятнадцать лет! Мне – пятнадцать лет! Тьфу. ЭТОМУ ТЕЛУ пятнадцать лет. День рождения был полтора месяца назад. И на день рождения отец подарил мне кольчугу, меч, лук со стрелами, кинжал и три метательных ножа. Подарок дорогой, и со смыслом – он намекает, что папаша хотел бы видеть вместо жалкого ботана настоящего воина, которым он и мои братья могли бы гордиться. А не книжного червя, полудурка, который разбирает дурацкие гнилые книги в старой библиотеке, рискуя свалиться и разбить себе башку. Что, собственно, и произошло.
Подытожим: я Альгис Моран Стеран из клана Конто, одного из самых уважаемых и сильных кланов. Три моих имени указывают на благородное происхождение, лишь наследникам кланов позволяется иметь три имени. Императорской семье – четыре.
Только вот до кланового трона мне как до столицы Империи раком – впереди у меня еще четверо братьев, один мужественнее другого. И чтобы я уселся на клановый престол, нужно, чтобы они все перемерли. Что совершенно сомнительно, потому что моих злобных и туповатых братьев может убить только божественный гнев – всех остальных врагов они просто порубают. Умелые, сильные воины. Я один в семье выродок. Отец не раз говорил, что сомневается – являюсь ли я его родным сыном, и не прижила ли покойная мать меня со своим любимым кузеном, чтобы ему ни дна, ни покрышки! Этот сволочуга так и вертелся вокруг нее, как муха вокруг капли меда!
Мама умерла родами, когда рожала меня. Я ее и не помню. Сестра Анита говорит, что и она не помнит…почти не помнит. Только руки – ласковые, нежные. Отец всю жизнь винит меня, будто бы я сознательно убил свою мать. И не задумывается о том, что наверное не надо было ее заставлять так часто рожать. Каждые год-два по ребенку, это какая женщина стерпит? То ходит с животом, то отходит после родов – какой организм это вынесет? Вот и не вытерпел, сердце остановилось во время родов и больше не запустилось. Не помог даже наш клановый лекарь, маг высшей категории Сильвано Ассанд. Уж чего он только не делал – а не смог ее поднять. Был бы некромантом – другое дело, но…некромантия запрещена законом. Да и на кой черт воскрешать человека, который сделается только лишь злобным тупым мертвецом, годным лишь исполнять приказы хозяина. Бессловесный раб, который через некоторое время просто развалится на части – процессы гниения еще никто не отменял.
Черт подери! Да откуда я все это знаю?! Из меня просто прет знаниями! Это похоже на тонкий ручеек, который пробился через запруду, и размывает дыру все больше и больше. Чем больше знаний вылезает из глубин мозга, тем шире дыра, через которую они просачиваются. И этот процесс бурно развивается!
– Все в порядке, Анита… – шепчу я, чувствуя, как чужие, ранее незнакомые слова заставляют мой язык изощряться в их произношении. Мало знать слова, мало воспользоваться знаниями – нужно еще и умение. Привычка применять это самое знание! Это все равно как знать о метании ножей все, что можно об этом знать. Но попробуешь метнуть, и…полный облом! Мышцы-то не помнят. Мышцы не знают! Мало ли, что у тебя в голове – великие знания, тело-то не тренированное! Так и язык для произношения слов.
Сестра обняла меня, и я вдруг почувствовал запах пота, смешанного с благовониями. И подумал: «Черт подери, а у них случайно тут не как в просвещенной Европе средних веков? Я не хочу завшиветь и давить вшей, вытряхивая их на полированную столешницу! Может здесь все-таки моются? По крайней мере – на это надеюсь!»
Мда…что касается быта, вне службы – я всегда был ужасно брезглив. И чистоплотен просто до патологии. При первой же возможности – помыться. Сменить носки, трусы. Почистить зубы. Не пить из общей бутылки – если есть такая возможность. Для дела я сделаю что угодно – землю буду жрать, из мусорных бачков питаться! Но как только вернулся с задания, дома – я совсем другой человек. И терпеть не могу женщин, от которых плохо пахнет. У меня сразу пропадает желание. Коллеги за глаза (я знал!) называли меня Чистюлей. Забавно, да – чистодел – Чистюля.
Впрочем – сестра не входит в перечень потенциальных любовниц, так что тут мне не стоит морщить нос. Да и не так уж сильно от нее пахнет – попахивает, да и только. Тут нет водопровода, и нет горячего душа – вон как меня «помыли» – обтерли тряпочками, и все! Так что нечего особо морду-то воротить! Надо привыкать.
– Госпожа, молодому господину надо поесть! Силы восстанавливать! – объявила Скарла, и Анита заторопилась:
– Да-да, не буду мешать! Выздоравливай, Альги! Набирайся сил!
Она ушла, а я остался сидеть на краю кровати, раздумывая обо всем сразу, и ни о чем. Мысли разбегались, голова чугунная – думать совсем не хотелось. А хотелось поесть, и очень сильно. Надеюсь, когда готовили еду, соблюдали хотя бы элементарные правила гигиены? Очень уж не хочется разболеться животом! Кстати…интересный вопрос – а где у них тут туалет?
Глава 2
Еда меня порадовала. Нет, не скажу, чтобы это были какие-то изыски, о которых я читал в старых романах, немало при этом поматерившись в адрес проклятых королей – один только пирог с соловьиными язычками чего стоит! Только представить – сколько надо было убить соловьев, чтобы вырвать у них язычки и сделать пирог! Вот она, европейская культура, мать-перемать!
Не было и каких-то экзотических фруктов, что вообще-то следовало ожидать – в конце концов я же в чужом мире! Где быть экзотическим фруктам, как не здесь? Все было достаточно просто, и одновременно изысканно: на серебряном блюде три перепелки, и явно не выращенные в клетке. Огурцы, помидоры (что меня удивило), нарезанный соломкой жареный плод, очень напоминающий картошку (небось, она и есть), только на вкус чуть послаще. Засахаренные фрукты – небольшие красные яблочки, очень напоминавшие «китайку», свежие теплые лепешки по типу земных, мед, масло – свежепахтанное, а еще – два кувшинчика, в одном, судя по запаху, пиво, в другом…неужто вино?! Пятнадцатилетнему отпрыску – вина?
Налил из кувшина в высокий стакан из толстого стекла, оказалось – это вода, подкрашенная вином. И очень хорошо! Помню, начитался о средневековых чудесах вроде чумы и всякой такой прелести. Упала крыса в колодец, и нормально там разложилась. А крыса чумная! И понеслось…всюду трупы и веселящиеся на трупах горожане («пир во время чумы» – откуда взялось выражение?), знающие, что скоро их черед помирать, а потому решившие напоследок как следует погулять.
Кстати, очень даже понимаю этих людей. Сам такой! Так вот – чтобы избавиться от заразы, лучше разбавить воду вином. Чистую воду здесь вообще не следует пить. Мы на службе для обеззараживания кидали в воду специальные таблетки. Они не очень хороши для печени, зато ты можешь пить воду из любой лужи, не боясь, что заработаешь понос или чего еще похуже. Когда ты на забросе, будешь рад встретив и поганое болото – источник воды, без которой проживешь максимум три дня. Для сравнения – без еды можно протянуть месяц и больше.
Пиво оказалось слабеньким, но вполне приятным. Только газа в нем совсем мало, можно сказать – и вовсе нет. И это тоже нормально – наше, земное пиво перед продажей активно газируют. Настоящее пиво такое и будет – минимум газа, и чуть горьковатый привкус, доказывающий, что в пиве очень даже приличная плотность компонентов. Люди, привыкшие пить всякие жидкие брандыхлысты, и не поймут, скажут – фууу!
Впрочем, насчет газировки пива я могу и ошибаться – не специалист. Но точно знаю, что на Земле его дополнительно газируют. Не хватает естественного насыщения газом. Пенится мало, и вообще…с газом вкуснее.
Сожрал перепелок – только за ушами пищало! Вкусные, гады! Травку какую-то туда положили, что-то вроде рукколы. Люблю пряности, и прочее острое. Желудок у меня на этот счет всегда был луженый, ел такое острое, от которого у других людей дым шел из ушей. Вот и тут – какой-то перец, руккола, еще что-то. Явно полито соусом. И соль. Хорошо, что они едят с солью! Помню, что в средние века соль была чуть ли не сокровищем, целые соляные войны разыгрывались, люди тысячами гибли за право обладания солеварнями! Даже деньги делали из соли!
Много пива пить не стал. Честно сказать, не любитель я этого пенного напитка. Ну так…в жару выпить ледяного, в запотевшем стакане! А чтобы напиваться, да еще и запивать им всю еду? Нет, это не по мне. А вот вода с вином пошла. Подкисленная ледяная вода – прекрасно!
Так-то я бы и от зеленого чая не отказался…с лимончиком, но где его тут взять? Может они и вообще чай не пьют, а задавать подозрительные вопросы, привлекать к себе лишнее внимание – это было бы глупо. И опасно. И так я здесь на положении полудурка – не от мира сего. А если признают идиотом – посадят на цепь и будут поливать холодной водой – вроде бы так в средние века лечили сумасшедших? Как представлю себя в темном сыром подвале прикованным цепью – так и мороз по коже. Лучше сразу сдохнуть.
Прислуживала мне одна из девчонок-рабынь. Подливала мне вина, пива – стаканов было два – убирала с тарелки обглоданные косточки. Ухаживала так истово, что становилось ясно – дай ей волю, она будет обгладывать кости, жевать мясо и вкладывать пережеванное мне в рот. А то еще и проталкивать пальцем в глотку – лишь бы господину было хорошо. С одной стороны это приятно, и забавляет, а с другой – как-то и неловко. Не привык я к такому вниманию, на мой взгляд – совершенно излишнему.
После трапезы, когда девчонка убирала тарелки, не удержался и хлопнул ее по тугому заду, тут же почувствовав через тонкую ткань, что под туникой у девчонки нет ничего, кроме ее натурального тела. Тела без протезов, силикона и всяких таких земных несуразностей. Округлости – самые что ни на есть природные!
Девчонка на мой шлепок как-то странно пискнула, отшатнулась, посмотрела на меня совершенно ошалелым взглядом. Странно. То ли у них такое обращение не принято с рабынями, то ли от меня не ожидали эдакой резкости.
Кстати, пока ел – думал, и очень усиленно. Когда еще думать, если не во время еды? Информация поднималась из глубин мозга, впитывалась, перемешивалась с моей информацией, и я в очередной раз поймал себя на том, что моя личность смешивается, растворяется в личности предыдущего хозяина тела. Или его личность растворяется в моей – это уж как посмотреть. Я не знаю, куда он делся, почему его личность исчезла…могу только предполагать, строить версии. Итак, что такое личность – это совокупность информации, накопленной организмом за период существования его в этом мире. Куда она делась? Возможно, что личность распалась после удара по голове, рассыпалась на «кирпичики», и я, появившись в этом теле, послужил чем-то вроде ядрышка, вокруг которого образовалась новая личность, состоящая из меня прежнего – семидесятилетнего служаки, воина с пятидесятилетним стажем, и юного парнишки, пятнадцать лет своей жизни проведшего среди нынешних реалий. Как делают шары для снеговика? Надо взять маленький снежок и начать катать его по липкому снегу. Снежок становится все больше, больше, больше…и превращается в огромный шар. Так и здесь произошло нечто подобное.
Конечно, сравнение натянутое – психика, личность человека слишком сложны, чтобы дать им определение и подвести под них какие-то каноны. Но ведь хочется как-то объяснить происшедшее, упорядочить, разобрать по полочкам! Мой разум рационального человека двадцать первого века не верил ни в бога, ни в черта, ни в какие-то мистические чудеса. И вот – я столкнулся с чудом, хотя тысячи раз было говорено: «Каждому воздастся по его вере!». Я не верил в загробный мир, в переселение душ, и что? Сижу вот, отдуваюсь, переваривая перепелок, смотрю на мелькающие в разрезах туники ножки рабыни и соображаю – как это меня угораздило попасть, и самое главное – куда.
После обеда пришел тот самый мужчина в синем, которого я видел во время первого пробуждения. И теперь я точно знал его имя: маг-лекарь Сильвано Ассанд. Работает на отца уже много лет. Звезд с неба не хватает, но лечит довольно-таки неплохо, излечивая самые опасные для жизни раны и болезни. Насколько помню – мужик неплохой, ко мне всегда благоволил…хмм…не ко мне, конечно, а к тому, кто управлял ранее этим телом! Но теперь я буду думать о парне, как о себе. Слишком много теперь во мне от Альдиса, и самое главное – тело.
Так вот, Сильвано всегда ко мне относился лучше, чем к моим братьям. Он неодобрительно отзывался о тех, кто калечит и убивает людей, считая это занятие самым лучшим и самым великим занятием в мире. А я с его точки зрения хороший пример того, как даже в грядке с сорняками может вырасти прекрасный огурец. Я люблю книжки, тянусь к искусству лечения, разбираюсь в травах и самое главное – имею редкий, и очень полезный лекарю талант – управляю растениями. Что кстати еще больше бесило моего папашу – тот самый кузен, который якобы умудрился соблазнить мою мать, как раз и владел магией земли. А способность управлять растениями относится именно к магии земли. Ведь растения сидят в земле, состоят из земли, и уходят в землю. Кстати, та самая запрещенная законом некромантия – тоже один из разделов магии земли. Покойники ведь уходят в землю! Управляющий землей – управляет и покойниками!
Мда…все мои братья и сестра – владеют магией огня, как и положено наследникам клана Конто, а я…изгой, отщепенец! Максимум, что могу сделать – поджечь свечу или разжечь костер. И для моей родни мои способности на одной доске со способностями однорукого инвалида, у которого отрубили ноги. Много ли он наработает одной рукой, и далеко ли уползет на своих обрубках? В общем – я домашний урод. И всем за меня стыдно. Кроме сестренки, которая меня любит. И то, подозреваю, только потому, что она все равно такой же отщепенец, как и я – потому что женщина, и потому что скоро покинет Клан, выйдя замуж за того, с родителями которого сговорится мой отец. То есть – она здесь ненадолго, и меня понимает лучше других.
Вообще, конечно, у клановых женщин положение – не позавидуешь. Замуж они практически никогда не выходят по любви. Главное в замужестве – выгода Клана, главное – упрочение его положения в Игре Кланов. Приблизиться к трону, обрести влияние на Императора – вот главная задача Клана, и женщины для этого просто разменные монеты. И тут нет места сантиментам – каждый из наследников Клана должен понимать свою ответственность за судьбу родной семьи, и делать все от него зависящее, чтобы принести Клану как можно больше пользы. А какую пользу может принести дочь? Конечно же – упрочить связь с одним из влиятельных Кланов. И тут главное не прогадать…
Справедливости ради – не все для женщин вышедших замуж за наследника другого Клана заканчивается так уж плохо. Умная женщина потихоньку прибирает к рукам своего мужа, нашептывая ему на ухо днями и ночами то, что считает нужным, и немало Кланов фактически управляются женщинами, номинально являющимися лишь инкубаторами для производства потомства. (про инкубаторы – это уже размышления землянина) И что характерно – эти Кланы с женским руководством нередко процветают не хуже, а то и лучше воинственных кланов с ярко выраженными патриархальными чертами!
Женщина вообще-то не может быть главой клана – согласно Кодекса Чести – но в истории бывали случаи, особо отмеченные поправкой к этой статье закона, когда женщина, оставшаяся единственной представительницей наследников клана становится его главой. До тех пор, пока не рождается наследник мужского рода, и пока он не входит в разум, достаточно развитый для управления столько огромным хозяйством. Обычно это бывает в пятнадцать лет – пятнадцатилетние юноши здесь считаются вполне дееспособными и совершеннолетними. Их можно набирать в солдаты, они могут подписывать документы от своего имени, их могут казнить, как взрослого за совершенные ими преступления – например, «за злоумышление против Императора». Дети младшего возраста казни не подлежат, их благородно отправляют на вечную каторгу – в рудники, или на плантации. Империя так гуманна!
– Приветствую, младший наследник! – церемонно сказал Сильвано, усаживаясь на край кровати и беря меня за руку (Я после обеда тут же завалился на постель в поисках нирваны – имею право! Иль тварь я дрожащая?!) Как твои успехи? Как здоровье?
Очень хотелось ответить ему в стиле пса Шарика: «То лапы отваливаются, то хвост болит, а то вот шерсть начала вылезать!» – но тут же благоразумно заткнулся. Представляю, как вытянулось бы его лицо. Ведь мультика о Простоквашине он не видел! Тут же запишет в сумасшедшие.
Кстати, что-то меня пробивает на хулиганство. Что-то я у себя семидесятилетнего не замечал особыхз попыток схохмить и поклоунничать. Это уже мое новое тело чудит, а еще – растворенный во мне Альгис. Пацан ведь! Ему бы все похулиганить, позабавиться. Кстати – я таким же был в пятнадцать лет. Может это мое пробивается? Только молодое? Говорят же – мужчины до самой смерти хулиганистые мальчишки.
– Все у меня хорошо, могу ходить, и наверное бегать – отвечаю я со всей возможной искренностью.
– Он слопал три перепелки и выдул кувшин воды! – сдает меня Скарла, появившаяся как из-под земли – да на нем поле вспахать можно! А еще – девок щупал! Хе хе…
– Девок щупал?! – Сильвано удивленно вскинул брови – Вот как! Раньше, насколько я помню, ты не отличался особой любвеобильностью. Скорее наоборот! Шарахался от девок, как от огня!
Черт! Мой предшественник – гомик?! Мне только этого не хватало! Даже настроение испортилось. Покопался в себе, порылся в «файлах», облегченно вздохнул – нет, не гомик. Просто ему было неинтересно. Кстати – вот и причина писка той девки. Все равно как статуя взяла, да и хлопнула ее по заднице. Этот парнишка до пятнадцати лет дожил девственником! Ох ты ж…и в чем дело? Почему такой низкий уровень тестостерона? Нет, ничего подобного, не низкий. Этот юнец брезговал местными девками, теми же рабынями, на которых может залезть кто угодно из его семьи. Те же братья, например. А братья шастают и по борделям – это считается в порядке вещей – мужчина должен посещать такие заведения. В общем – собирают всю заразу и переносят ее на своих рабынь, наложниц. И после братьев пользоваться грязными девками?
Хмм…чистюля! Ха ха ха…может потому меня к нему и притянуло? Мы с ним похожи! Я тоже Чистюля! Правда, не такой патологический, как он…
– Все меняются – усмехнулся я – может, повзрослел? Вот и девок заметил…
– Может, и повзрослел… – задумчиво сказал лекарь, глядя мне в глаза – Эдак завтра пойдешь и мечом махать! Как твои братья.
– Придется – пойду! – вздохнул я, переведя взгляд в крышу балдахина – Но пока что мне это не интересно.
Кстати сказать – мне и правда было неинтересно. Махать мечом – что может быть глупее? Ох, и навоевался я! Досыта! До блевотины! Хочу покоя. Хочу забраться в огородик, сидеть, и смотреть, как растут мои травки. Как тянутся к небу мои деревья. Не хочу войны!
– А что интересно? – продолжал упорствовать лекарь, и я снова уперся в него взглядом. Чего пристал? Чего тебе надо?! А потом и понял – он тестирует мою личность. Видать есть какие-то подозрения насчет того, что со мной могло случиться.
И он тут же подтвердил мои подозрения:
– Ты все помнишь, что с тобой было? Чем ты занимался до падения? Что любил? Что не любил? Расскажешь мне, чтобы я был спокоен? Я переживаю за тебя, младший наследник…
– А можно без этого официоза? – поморщился я – наследник, наследник…какой я, к демонам, наследник?! Впереди меня толпа братьев, один воинственнее другого – какое тут, к бесам, наследие?! Мне предстоит жить полудурком в тени моих благородных могучих братьев, воинов с самого рождения! А ты будто нарочно взялся напоминать мне о моей незавидной судьбе!
– Знаешь, что я тебе скажу, Альгис – поморщился лекарь – судьба твоя не такая уж незавидная. Ты богат, тебе обязательно выделят содержание – ты хоть и пятый в очереди наследников кланового трона, но тоже наследник. А вот в городе есть люди, которые едят раз в день. А то и через день. И ходят в лохмотьях, а то и голые. А ты ешь на серебре. Потому грех говорить, что судьба твоя очень плоха. Ты в своей жизни ни разу не работал, только развлекаешься и делаешь то, что хочешь. Так что не жалуйся, и не стони, как тебе плохо. Я, между прочим, вышел из семьи небогатого купца, который промышлял дальними разъездами, в одном из которых и пропал бесследно. Мать растила нас одна, выживала как могла. Торговала в лавке, экономила каждый медяк. Выучила нас! Я вот – стал лекарем, магом, использовал все свои возможности. Живу безбедно, да – так за свою работу получаю! Людям помогаю! И ты мог бы приносить людям пользу – у тебя способности мага-лекаря, да еще и мага-ботаника, тебе ли жаловаться на судьбу?! Я вот не могу лечить и выращивать растения! А ты можешь! Тебе можно только позавидовать! Итак, все-таки ответь на мои вопросы – повторить их?
– Не надо, я помню… – буркнул я, собираясь с мыслями. И правда – а что я люблю, и что не люблю? Ну-ка, помогай, база данных!
– Я не люблю жареное сало. Терпеть не могу жареный лук, у меня от него изжога – начал я задумчиво, очень надеясь на то, что эти воспоминания принадлежат Альгису, а не земному человеку – Терпеть не могу нечистоту. Грязное тело, запах пота и вонь изо рта – это все вызывает отвращение. Боюсь дурных болезней, которые распространяют грязные девки, потому никогда не интересовался шлюхами (брови лекаря приподнялись). Люблю, чтобы одежда на мне всегда была чистой, чтобы пахло цветами, чтобы девушки были чисто вымытыми, выбритыми, и прополоскали рот. Не люблю убивать (правда не люблю!), не люблю войну (только дураки и маньяки ее любят!). Люблю читать, люблю узнавать новое. Люблю возиться в саду, копаться в земле, выращивать экзотические растения. Да, я помню, как со мной случилась эта неприятность. Я встал ногой на полку, а она оказалась подгнившей. Сломалась, и я полетел на пол. Боялся, что сломаю позвоночник. Что со мной было, господин Сильвано?
– Ты раздробил себе череп, и мне пришлось сращивать его заново – вздохнул лекарь – если бы меня не было рядом, ты бы никогда не очнулся. Даже сейчас я опасаюсь, что эта травма не прошла для тебя даром. Возможны провалы памяти, могут пропасть воспоминания. После такой травмы люди перестают узнавать близких. А еще – у них случаются приступы падучей. Скорее всего, это тебя не коснется – я постарался, вложил в тебя много сил и умения, но…всякое бывает! Если заметишь что-то странное в своем поведении, отличающееся от прежнего – ты мне сразу сообщи. Я постараюсь тебе помочь. А в остальном…ты можно сказать здоров – гуляй побольше, ешь, пей…девок щупай, если захочется, почему бы и нет? В конце концов девки для того и сделаны, чтобы их щупали! А насчет дурной болезни – а я на что? Да ты и сам можешь соорудить нужное снадобье, на это у тебя умения точно хватит. Ну ладно, хватит мне рассиживаться – пойду. Хочу сегодня в город съездить – надо прикупить компонентов снадобий, да и навестить кое-кого. Так что…давай, крепни!
Ага…кое-кого! Небось, к девке пойдет! Вряд ли в бордель, хотя… Кстати, а мой предшественник ни разу не был в борделе – по причине своей патологической брезгливости. Впрочем, и я не любитель пользовать шлюх. Хотя и приходилось, когда находился на нелегальном положении. Все со шлюхами – и я со шлюхой. Потом намывал себя, тер мочалкой, чуть кожу не снес. Противно! Сколько до меня с ней мужиков было? Соблюдали они гигиену, или нет? Нет уж…как кто-то сказал: «Я сплю только с замужними женщинами, и еще чтобы муж мне нравился». Цинично, но суть тут ухвачена.
– Старые сапоги надень, и старый камзол! – проскрипела Скарла, глядя на то, как я сползаю с кровати – Сейчас ведь побежишь как ненормальный в свой сад! Все люди, как люди – из лука стреляют, на конях скачут, мечом машут, а ты? Травкам нашептываешь! Ох, непутевый ты, непутевый! Бросил бы ты эти книжки, все зло от них! Не полез бы на полку, и башку бы не разбил!
– Надо мне – и полез – буркнул я, и оглянулся по сторонам – А где этот старый камзол взять? И рукавицы! Мне же не голыми руками в земле копаться!
Камзол мне тут же принесли, и даже помогли надеть. Уже другая девчонка, постарше и повыше. И не такая симпатичная, но все равно я снова возбудился, под радостное хихиканье Скарлы. Развлекается она, понимаешь ли! Ну да, гормоны кипят, и что? Повод для веселья?
Пока шел в сад, думал о том, что у меня есть сейчас два пути развития. Это как бы точка бифуркации, развилка. Я могу продолжить вести ту жизнь, которую вел мой предшественник, то есть стать незаметным ботаником, не участвующим ни в каких семейных мероприятиях, касающихся войны и тому подобных безобразиях. А могу объявить, что наконец-то я одумался и взялся за ум, а конкретно – обучаюсь владению мечом, стрельбе из лука, мечтаю срубить как минимум пару тысяч голов неприятеля, и хочу устроить свальный грех с толпой грязных девок, одна грязнее и дурнее другой. Тогда я стану своим для «моей» семьи, и тогда меня перестанут считать полудурком. Вот только в этом случае полудурком считать меня буду я сам.
Итак, что выбрать? Плыть по течению, стать как все, или продолжать гнуть свою линию, наплевав на последствия? Нет, мои дорогие…плевал я на вашу воинственность, на вашу «честь Клана», на ваши потуги приблизиться к Императорскому престолу. Я хочу жить тихо, как мышка – сидеть себе в норке, и не пищать.
Правду сказал лекарь – а чего мне переживать? Кусок хлеба всегда будет, крыша над головой…а что мне еще надо? Кусочек земли в саду, чтобы посадить мои травки! Библиотеку – чтобы найти какую-нибудь запретную книжку. Запретную не потому?что в ней нарисованы акты совокупления мужчин и женщин, а потому, что в ней содержатся запретные знания! Те знания, которые стоят дороже всех кольчуг и мечей на свете! Только дураки думают, что сила в мече. Сила в разуме, дорогие мои дуболомы. Научившись владеть запретной магией, я стану сильнее всех. И тут главное – не попасться.
* * *
Клаш! Клаш! Клаш!
– Кий-я!
– Стоп! Альдис, поди сюда! Альдис! Не делай вид, что не слышишь! Лекарь сказал, что ты здоров! Отец велел тренировать тебя вместе со всеми! Сюда иди! Иначе отец разгневается и будет тебе будет плохо!
Будет, точно. Папаша отличается крутым нравом и абсолютной безжалостностью. Однажды он посадил меня…Альгиса – в комнату-карцер и продержал там целую неделю. Всего лишь за то, что я не смог выучить четыре сутры из Кодекса Чести, как он мне приказал. Все это время кормили меня только кашей на воде и поили простой водой. Да, с тех пор я выучивал все сутры. А в один прекрасный день выучил ВЕСЬ это проклятый Кодекс, который нахрен мне не нужен! Весь!
А помогло мне в этом опасное, гадкое, болезненное снадобье, о котором прочитал в одной старой книжке, лекарском трактате тысячелетней давности. Называется снадобье: «Эликсир памяти номер три». Почему взял третий номер? Потому, что рецепты первых двух оказались уничтожены плесенью и крысами. Прожорливые твари сожрали самое начало книги, так что «Эликсир памяти номер два» и «Эликсир памяти номер один» безвозвратно утеряны.
Ну…наверное – безвозвратно. Кто знает, может где-то и хранится такая же старая книга на старовсеобщем языке? Чем черт не шутит…
Так вот, «номер три» отличался, со слов автора эликсира, некими побочными эффектами. Например – головной болью. А еще – поносом. Когда учил это проклятый Кодекс – постоянно бегал в туалет, сжимая ладонями раскалывающуюся от боли голову. И что характерно – ни от поноса, ни от головной боли не помогали никакие снадобья. Ибо эти недомогания вызваны не природными причинами, а наведенными на меня собственными чарами.
Нет, так-то можно было бы снять боли магией, позвав на помощь лекаря-мага, но тогда эффект от снадобья памяти тут же бы совершенно исчез – об этом недвусмысленно сообщал лекарский трактат.
Почему я не использовал всем известный эликсир, именуемый «Снадобье памяти»? Да потому, что эффект от него кратковременный, час, не больше, и очень слабенький. Не сравнимый с «Эликсиром номер три». Тот действует сутки. И запомнить с «тройкой» можно с первого раза – даже такую нудную дрянь, как Кодекс. Теперь меня посреди ночи разбуди, спроси, что сказано в шестьдесят седьмой сутре – и я тебе сразу же отбарабаню: «Каждый воин должен следить за целостностью кожных покровов своих ног…» – ну и так далее. Вплоть до самой последней сутры, гласящей, что воин не должен есть огурцы, запивая их молоком. Кстати, какой идиот это придумал?! Внести такое в сутры?
