– Лен, привет! Слушай, ты только сразу не отказывайся, сначала выслушай! – тараторит Галя, моя сослуживица. – Короче, мне дали два билета в крутой ночной клуб – «Инкогнито»! Но это не просто билеты! Это билеты на «Встречу в масках». Эти встречи проводят каждую субботу…
– Я согласна.
– Не… погоди, ты не поняла. Если я откажусь, мне же больше не дадут пригласительных. Лен, ты… – продолжает тараторить она – и резко осекается. – Ты согласна, что ли?
– Согласна, – отвечаю коротко, а сама улыбаюсь.
Я еще ни разу ни на один корпоратив не оставалась, в кафешки с девочками не ходила, и это за десять лет работы на одной фирме. Видимо, поэтому Галя сейчас в легком шоке. Интересно, и на что она тогда рассчитывала, звоня мне? Или просто решила попытать счастья?
Сослуживица молчит какое-то время, а затем шумно выдыхает.
Интересная реакция…
– Ну и хорошо, – говорит она, и я слышу, как напряженные нотки покидают её голос, – значит, завтра в семь вечера. Будь на месте и маску не забудь. Тебе адрес скинуть смс-кой?
– Да, отправь, – отвечаю я и думаю – где же брать маску?
Галя отключается, и через пару минут мне приходит «СМС» с адресом клуба.
Приезжаю я вовремя. Клуб радует наличием парковочных мест.
Я вообще очень пунктуальна и не люблю опаздывать. Что самое странное, моя сослуживица тоже появляется вовремя, хотя сколько лет я ее знаю по работе, она всегда на десять или пятнадцать минут опаздывал, была очень рассеянной и немного ветреной. Но в ее возрасте это не опасная черта характера. Ей всего двадцать шесть, вся жизнь впереди. Еще научится быть пунктуальной. Однако все равно я приятно удивляюсь, что мы подошли к клубу одновременно и не пришлось ждать её на улице.
– Хух, как я волнуюсь, – шепчет Галя, пока мы пристраиваемся в самый конец длинной очереди из разодетой в вечерние наряды публики.
Почти все мужчины и женщины – без масок, но я замечаю, что охранники на входе, даже при наличии билетов, без масок не пропускают, и поэтому быстро надеваю свою. Особенно когда замечаю, что многие мужчины, стоящие в очереди, пристально рассматривают женщин, скользя взглядами по одежде и лицам.
Мысленно усмехаюсь – хитрецы. Наверное, уже прикидывают, на кого время не тратить, а перед кем распустить павлиний хвост, а заодно и язык.
– Галь, – прерываю я бормотание девушки о том, что в этот клуб невозможно пробиться – хоть цены и невысокие, но билеты раскупают за месяц вперед. – Ты маску-то не хочешь надевать?
Галя так выразительно смотрит на меня, что я ненадолго ощущаю себя молодой и наивной девчонкой, хотя старше Гали на целых одиннадцать лет.
– Я хочу, чтобы мужчины как следует рассмотрели товар лицом, – чуть наклонившись в мою сторону, шепчет она. Прописная истина, судя по её тону.
– Понятно, – усмехаюсь я, рассматривая Галин наряд. Девушка она симпатичная, миловидная, фигура у нее красивая, как песочные часы. Ростом выше меня на целую голову, но все пропорции соблюдены правильно. Одета в обтягивающее красное шелковое платье в пол, с большим вырезом на груди, и в короткий черный жакет с рукавом три четверти. Белые локоны обрамляют лицо. Макияж яркий, вечерний. Если бы я была мужиком, точно клюнула бы. Красивая девчонка, только никак не может найти постоянного мужчину. Скорее всего, она просто не хочет постоянных отношений, так как живет с родителями; потому и к работе относится несколько легкомысленно.
– А ты часто тут бываешь? – спрашиваю я, пока есть время поболтать ни о чем. Мы вообще-то с Галей не слишком близко общаемся: во-первых, разница в возрасте дает о себе знать, а во-вторых, не особо люблю заводить друзей на работе. Мне бывших одноклассниц хватает за глаза.
– Первый раз, но давно хотела попасть, – отвечает сослуживица и тоже пристально разглядывает мужчин, видимо, прицениваясь.
– А что там хоть будет-то? – спрашиваю я, улыбаясь.
Почему-то смешно от всей этой ситуации. И зачем надевать маски, если все друг друга видят и понимают, кто и как будет выглядеть?
– Да какая разница? – небрежно отмахивается Галя, пожимая плечами. – Главное, что можно с кем-нибудь познакомиться.
Я лишь качаю головой. В принципе, она права – какая разница?
Пропускают нас быстро, стоит Гале показать наши пригласительные и надеть кружевную красную маску, скрывающую верхнюю часть лица.
На входе нас тут же вылавливает девушка-администратор и выдает каждой по номерку, объясняя, что это номера мест, на которые мы должны сесть, а также предупреждая, что маску снимать запрещено до конца вечера – иначе нас попросят на выход. Галину маску забраковывают – она у нее слишком открытая – и заставляют надеть обычную белую для посетителей, умудрившихся, каким-то Макаром потерять или сломать свои маски после входа. Галя кривится и пытается уговорить девушку, чтобы та позволила ей пройти в своей, но администратор непреклонна.
«Или на выход, или надевайте эту», – говорит она, а рядом уже появляется охранник, давя своими габаритами. И ей приходиться сдаться и надеть обычную белую маску, безо всяких излишеств, скрывающую верхнюю часть лица.
Правила в клубе очень строгие. Вот так-то!
Я сначала подумала, что мы с Галей будем сидеть за одним столиком – номера, что нам выдала строгая девушка-администратор, идут по порядку. Но ошиблась. Столики маленькие, всего на две персоны, и нам с сослуживицей сразу же приходится разделиться.
Моё место находится в самом дальнем углу, что очень радует, так как я вижу весь зал, саму сцену и бар, а тыл и левый бок защищены стенами. А еще между столиками стоят небольшие полупрозрачные переносные перегородки, создающие эффект уединения и интимности. Зал наполняется очень быстро, причем рассаживаются по местам только дамы, а мужчины толпятся возле бара, чего-то ожидая.
На моем столике стоят кувшин с соком, пустой бокал, салфетница и горит маленькая свеча на изящной подставке. Стул очень удобный, мягкий.
В общем и целом обстановка очень приятная, уютная и даже романтичная. Оглядываюсь по сторонам, рассматриваю интерьер. Клуб сделан в классическом стиле. Цвета теплые, неброские. Много дерева и живого огня, на стенах висят портреты джазовых музыкантов и просто изображения музыкальных инструментов.
На заднем фоне ненавязчиво играет расслабляющая музыка, какие-то джазовые мотивы.
Как только не остается ни одного свободного столика, на сцену выходит ведущий вечера. Он тоже в маске – тут, к слову сказать, весь персонал в белых масках, полностью скрывающих лица.
Мужчина стучит по микрофону, привлекая к себе внимание, и весь зал тут же погружается в тишину.
– Внимание, внимание! – глубоким приятным баритоном, говорит он. – А мы начинаем так полюбившийся многим завсегдатаям нашего клуба «Вечер в масках»!
Все хлопают, я присоединяюсь. Обстановка торжественная, чего отставать от толпы?
– Итак, для новеньких, а их сегодня много, что очень радует, – он обводит взглядом зал, умудряясь уделить внимание всем девушкам, сидящим за столиками, и мужчинам, толпящимся у длинной барной стойки. – Всё очень просто, дамы и господа! Вам дается всего пять минут на знакомства! Как только прозвучит сигнал, все мужчины согласно выданным номерам обязаны пройти к первым столикам и приступить к знакомству с прекрасными дамами. Как только ваши пять минут истекут, прозвучит вот такой сигнал. – Он поднимает палец вверх, звучит резкий громкий сигнал, почти все гости клуба вздрагивают. – Это означает, что вы как можно быстрее должны встать и освободить место следующему претенденту на руку и сердце дамы, пересев за следующий столик. Что ж, не будем медлить, господа! Начинаем!
Звучит сигнал, и мужчины очень быстро, чуть ли не бегом, идут к столикам. Некоторых провожают до места официанты.
Я, признаться, не ожидала, что все будет так быстро. Поэтому слегка теряюсь, когда за мой столик присаживается первый претендент.
Мужчина в черной маске со стразами…хм… интересный экземпляр. Маска прикрывает только верхнюю часть лица. На лице щетина, нет, не лёгонькая небритость, а конкретная такая щетина, будто он уже неделю не брал бритву в руки. Кожа темная. Особенно заметно из-за кипенно-белой сорочки, которая еще сильнее оттеняет кожу на шее. Сомневаюсь, что это загар. Похоже, передо мной южанин. Он разваливается на стуле, словно хозяин этого заведения. Подносит одну руку к своему лицу, второй демонстративно ведет по рукаву, скатывая его и показывая мне часы. Почему демонстративно? Потому что делает он все это слишком медленно, так люди не проверяют и не засекают время. Уж за свои-то годы я научилась определять, какие жесты и для чего совершают подобные мужчины. Одни только стразы на маске чего стоят. Как сказали бы психологи – истероидный тип личности. От таких мужчин надо держаться как можно дальше, если ты не адреналинщица – а я определенно не она.
Если бы он видел сейчас мое лицо под маской, то наверняка стушевался бы. Потому что таким взглядом я постоянно осаживаю зама нашего директора, тот тоже любитель покрасоваться своими материальными достижениями, вот только почему-то не задумывается, что ведет себя как женщина. Это женщинам обычно присуще желание похвастаться новыми дорогими часами или драгоценностями. Но, простите… мужчине? Я мысленно делаю ставку, что этот экземпляр сейчас начнет крутить большую печатку на своем пальце, а затем поражать меня своей «индивидуальностью» в больших кавычках. Так и происходит.
– Слющай, красавица, – наконец-то говорит он с сильным акцентом. – Тавай не будэм ходыть вокруг та около. Ты просто выбэрэшь мой номэр, – он тыкает на номерок с цифрой двенадцать, что прицеплен к его пиджаку. – И мы уже с табой нормально побазарим о жизни, – он машет рукой, жестикулируя, практически перед моим носом, так как успевает близко наклониться к столу, – о том о сем, во врэмя ужина. А так, что можно за пят минут выяснить? Да? Ты согласна?
– Я подумаю, – тихо отвечаю я, радуясь, что он не видит моей искривленной улыбки под маской.
– Ну вот и зае***! – выдает он свои познания в исконно русском, опять показывает свои часы, а заодно и на время смотрит, ну или пытается это сделать. Интересно, ему удобно так на циферблат смотреть, когда он обращен в мою сторону? Может, у него зрение какое-то особое? И почему эти ребята никогда не выражаются на своем родном? На русском интереснее, что ли?
– А ты вообщэ часто тут бываешь? – говорит он и начинает тарабанить пальцами по столу, отбивая неровный ритм.
А я и не думала, что меня так раздражают неровные ритмы. Теперь я знаю, в какой момент сломаюсь, если меня начнут пытать.
– Первый раз, – всё так же тихо отвечаю я.
Не хочется, чтобы он потом когда-нибудь где-нибудь узнал меня по голосу, и еще теплится надежда, что он не успел увидеть моего лица, пока я стояла в очереди.
– А я уже пятый раз тут, прэдставляешь, – он почему-то радуется этому факту, потому что очень громко смеется – видимо, ему тут сильно нравится, – и таким же громким голосом продолжает: – Постоянно так с женщинами договариваюсь! Они мэня выбирают, я их, мы ужинаем за счет этого кабака. Ты в курсе, что, если наши номэрки сойдутся, ну знаешь, – он неопределенно машет рукой в воздухе, – ты типа выбираешь меня, в самом конце всей этой бадяги, – он опять тыкает пальцем на свой номерок, – а я тебя. Ресторан нам бэсплатно подает хавку. Кормят тут, кстати, класс. Они не жадные. Но я думаю, тут все рассчитано, билеты-то нормальные бабки стоят, как раз наш с тобой ужин двумя билетами и окупается. А ведь кто-то остается без пары и вообще домой не жрамши уходит.
Он опять очень громко смеется собственной шутке, я краем глаза замечаю, как в нашу сторону начинают оглядываться ближайшие посетители.
– Ну так вот, чо я говорил-то? После ужина мы можем подняться наверх, ты знаешь, что тут отель есть? – похоже он не ждет от меня ответов, потому что, только-только успев задать вопрос, сам же на него и отвечает: – Можем номер снять, и прямо в масках так и остаться. Я тебя не увижу, ты меня не увидишь. Ну и чпокнуться. У меня член большой, обрезанный. – Он показывает мне все это дело характерными жестам на пальцах и руках, а я пытаюсь в этот момент сдержать рвотный рефлекс. – Ты мне отсоси как следует, я люблю, чтобы с проглотом было. А потом разойдемся и никогда уже не встретимся. Хотя, если захош, телефончик тебе дам. Защита у меня есть, ты не переживай.
И он из кармана вытаскивает пачку презервативов, бросает её на стол.
Плохо, что я сижу. Если бы стояла, то отпрянула бы от этого наглеца, но дурацкий стул не дает мне этого сделать.
И тут, слава организаторам, звучит сигнал. Номер двенадцать, как я мысленно успела окрестить мужчину, тут же встает.
– Не забуд, мой номэр двенадцать, красавица, – говорит он и уходит, забрав пачку презервативов со столика.
Не успеваю я переварить информацию, поступившую в мой мозг от номера двенадцать, и выдохнуть с облегчением, что больше его не увижу, как подходит номер шестнадцать.
Мужчина, в отличие от своего вальяжного и неторопливого предшественника, садится на стул очень быстро и как-то суетливо, затем двигает его, громко скрипя ножками по мраморной плитке пола. Маска у него черная, скрывает даже подбородок. Безо всяких излишеств, и это, как оказывается позже, единственный его плюс, а вот минусов…
– Я и не знаю, что тут можно сказать, после этого? – резко говорит он и, не давая мне и слово вставить, продолжает тихим и злым голосом: – Ты же наверняка с ним уже договорилась, да? Ну я понял, что ты на него клюнула. Все вы на этих черножопых клюете! Шлюхи! – последнее слово он практически выплевывает мне в лицо, резко привстав и нависнув надо мной, а я не успеваю увернуться.
Хотела уже вскочить со стула, но этот псих резко сел на свое место.
– Ладно, не очкуй, – по-прежнему тихо говорит он и осматривается по сторонам.
А я действительно уже начинаю очковать, даже не знаю, что ему ответить. Откуда-то приходит воспоминание, что с психами нужно всегда соглашаться. Но вместо этого я лишь сглатываю комок страха, что успел подкатиться к горлу.
– Я понял уже, что мне ничего не светит, – он не смотрит на меня, а так и продолжает вертеть головой, будто ищет кого-то в зале. – После этого ублюдка вечно все телки думают только о его бабках.
Он резко поворачивается и, наклонившись в мою сторону, громким шепотом цедит сквозь зубы:
– Ты губу-то не раскатывай, он такое предложение каждой тупой курице делает, и процентов семьдесят на это ведутся, а он может выбрать уже любую. В конце жратва и трах достаются только ему. А организаторам только и выгода. Что меньше пар надо будет накормить. Так что лучше выбирай меня, – и он тыкает на свой номерок. – И ты чо молчишь-то, язык в жопу засунула, что ли? Тебя как звать-то? Или уже думаешь о его огромное х*е и больших бабках?
– Ле-ля, – от неожиданности коверкаю я свою имя. Вообще не собиралась никому его называть, но спасибо моему испугу.
– Ну и имечко, – хмыкает он. Что примечательно, он умудряется меня запугивать, но ни единого раза не повышает голос. От этого почему-то становится еще страшнее, все же так близко с психами я раньше не общалась. – Ты как вообще живешь-то с таким именем? В школе небось дразнили, да?
Единственное, на что меня хватает, так это покачать головой.
– Ладно, не ссы в трусы, Лили, я тебя не обижу, если черножопым не будешь давать, – говорит он и вытаскивает из кармана своего серого пиджака блокнот и ручку. – Вот тебе мой сотовый, если не свидимся сегодня, то звони.
Он успевает написать мне номер и, вырвав листок, оставляет его на столе.
Звучит сигнал, и, встав, мужчина наконец-то уходит.
Краем уха слышу, как за соседним столиком, номер двенадцать громогласно прощается с Галей:
– Не забуд, мой номэр двенадцать, красавица.
И не успеваю я выдохнуть, как ко мне подходит следующий претендент.
Он слегка полноват, а еще неуклюж: пока отодвигает стул, умудряется уронить его, а рукой задеть салфетницу. Кувшин со стаканом я успеваю убрать.
– Простите, – извиняется он тихим надломленным голосом, а кожа на его шее начинает покрываться красными пятнами. Страшно подумать, какое у него сейчас лицо под маской, потому что волосы у мужчины рыжие. У меня на работе есть сослуживица, тоже рыжая; она когда нервничает, то краснеет безобразно.
Подняв стул, он собирает с пола салфетки, что разлетелись в разные стороны, когда он снес салфетницу.
– Мама всегда говорит, что я ужасно неуклюжий, – бурчит он, ползая под столом.
Я решаюсь помочь ему и, встав со стула, тоже начинаю собирать салфетки. Сама же только-только отхожу от общения с номерами двенадцать и шестнадцать.
Когда мы наконец-то поднимаем последнюю салфетку, он забирает у меня их, и я замечаю, как трясутся его руки. А мужчина, сев за стол, начинает аккуратно возвращать салфетки в салфетницу, при этом продолжая бурчать:
– Мама говорит, что надо все делать на совесть.
Если честно, то я даже где-то благодарна этому парню за то, что дал мне передышку.
А может он таким образом и себе дает передышку? Мысленно усмехаюсь.
Как только последняя салфетка оказывается на своем месте, звучит сигнал, и мужчина покидает меня, а я ловлю себя на мысли, что не успела даже посмотреть на его номер.
Следующий претендент длинный как жердь, я, со своим ростом, ему, наверное, в пупок буду дышать.
Маска у мужчины белая, но образ необычный, как у Пьеро. Ага, тот, который с Мальвиной был, типа грустный мальчик. Оригинал…
Мужчина резко начинает крутить перед моим носом рукой, а я успеваю шарахнуться в сторону и даже вскочить со стула. Но когда вижу в его руке обычный маленький цветок, начинаю хихикать.
– Простите, что напугал.
Он садится на стул. Ноги расставляет широко: подпирать коленками стол ему, видимо, не нравится.
– Извините, я просто не ожидала, – нервно бурчу я, чувствуя себя зашуганной идиоткой. Ну а что, будешь с такими экземплярами зашуганной.
– Давайте я быстро расскажу о себе, а вы уж решите – интересен я вам или нет, – говорит мужчина самым обычным голосом, пока я осторожненько присаживаюсь на край своего стула и на всякий случай не пододвигаюсь слишком близко к столику. Мало ли, вдруг опять бежать надо будет, а стул помешает?
– Хорошо, – неуверенно киваю я, а сама думаю: как бы свалить из этого места, да побыстрее?
– Я, как вы поняли, работаю клоуном, – начинает рассказывать он, – вот решил попробовать познакомиться. Мне как-то не везет в личной жизни, а друг посоветовал. Мало ли, вдруг повезет? – он нервно смеется, а я молчу и пытаюсь придумать план побега. – Нет, у нас в труппе есть одна эквилибристка, но ей уже шестьдесят пять, и она в общем-то всем дает. – В этом месте я не удерживаюсь и начинаю кашлять, от неожиданности поперхнувшись воздухом. Мужчина же в ответ лишь рукой машет, эдак манерно, словно барышня. – Да это у нас обычное дело, мы там все под одним одеялом спим – и мужики, и бабы. – Он опять смеётся, а мне уже хочется нервно икнуть, но я героически сдерживаюсь. – Но я думаю, что эквилибристка не считается, вы как думаете?
– Не знаю, – осторожно отвечаю. А то мало ли, вдруг как-нибудь задену чувства клоуна, если все же правду скажу?
– Да, – и клоун хмыкает. – Действительно, откуда вам знать? Ну да ладно, бог с ней, с бабой Дашей. У неё, кстати, челюсть вставная, и она неплохо делает…
– О нет, спасибо, избавьте меня от подробностей, – все же не выдерживаю я.
И наконец-то звучит долгожданный сигнал.
В этот момент я вскакиваю и иду на выход. Хватит! Надоело уже всю эту чушь выслушивать!
Но меня мгновенно кто-то хватает за руку. Я оборачиваюсь и уже хочу треснуть сумочкой очередного психа, но вовремя останавливаюсь, увидев свою сослуживицу Галю
