«Остановись!» – и остановился.
И лишь мгновеньем позже осознал – это прозвучало в его мыслях. Так, словно говорил дракон. Или горный колдун.
«Ты слышишь меня, Ардай Эстерел?»
Он поспешно оглянулся, чтобы встретиться взглядом с дядей Ильмаром. С кем же еще! На него смотрел дядя Ильмар, а больше поблизости не было никого.
«Закрой рот, – сказал тот же голос насмешливо. – Да, это я говорю с тобой».
«Дядя?!» – Ардай и сам не заметил, что на беззвучную речь ответил так же, в мыслях.
Мысленные голоса, оказывается, различались так же, как и обычные. Голос дяди Ильмара нельзя было перепутать ни с каким другим.
«А ты еще кого-то видишь? – сказал дядя. – Открывай дверь, наконец».
Конечно, все – экономка, Валента, служанки – изнывали от любопытства, и дядя Ильмар сам вкратце поведал, что произошло. Конечно, тетушка Мизина схватилась за голову, а Валента изумлено и обиженно уставилась на брата. Она знала больше других и одна в полной мере поняла, что произошло. Он ответил ей неловкой улыбкой – не сердись, дескать, так было нужно. По правде говоря, ему было не до сестриных обид. Все стало пустяком по сравнению с тем фактом, что дядя Ильмар тоже говорил по-драконьи.
Не слушая бурных протестов тетушки Мизины по поводу ужина, они вдвоем поднялись в кабинет. Дядя Ильмар опять поставил на стол каменную пирамидку, охраняющую тайну беседы, но заговорил по-драконьи:
«Давно ты умеешь?..»
«Совсем недавно…»
«Когда ты был младше, я пытался говорить с тобой. Бесполезно, ты не слышал. Я со всеми вами, детьми, пробовал говорить, но ничего не добился. Теперь ты говоришь. Это приятный сюрприз».
«Но почему?! Откуда это у нас?»
Дядя Ильмар уселся в свое кресло, показал Ардаю на стул напротив.
«Всего лишь от твоей пробабки, – улыбнулся он. – Бабушка, мать нашего отца, была дочерью горного колдуна. Ты удивлен?»
Да уж, удивлен! Ардай просто дар речи потерял.
Неяркие золотистые лучи заходящего солнца лежали на старинной карте, написанной на доске, что висела прямо напротив окна, старые краски как будто светились.
Дядя встал с кресла и подошел к карте.
«Бабушка была родом издалека, из Калля, вот он, видишь?» – его палец нашел точку на карте, у северных отрогов Драконьих гор, и Ардай сразу прикинул – дней шесть полета на рухе, с ночлегами и остановками.
«Она рассказывала, что отец не жил с ними постоянно, но приезжал и оставался надолго. Он был законно женат на её матери. Для той это был второй брак, ранее она была бездетной вдовой именя, так что все мужнино наследство прошло мимо и ей жилось несладко. А тут – чужеземец, имень, приехавший в Приграничье повидать родню и залечить раны. Земель у него не было, но деньги водились. Он понравился женщине, понравился родне, ссудил кое-кого деньгами, прикупил себе усадьбу и женился. Вроде бы от жены не таился, кто он – она на все согласилась, любила, наверное. То и дело он где-то пропадал, но был щедр и жену с дочкой не обижал. А когда родился сын, лишь год позволил жене воспитывать его, а потом с ребенком случилось несчастье, его то ли в реке нечаянно утопили, то ли еще что. Так бабушка опять осталась единственной дочкой. И лишь перед её свадьбой отец представил ей брата и объяснил, что он должен был жить у его родни. А потом началась война с Итибом и Ролливером, бабушка с мужем уехала в Ит, муж её воевал в Императорской гвардии и погиб, и она вышла замуж за именя Эстерела, нашего деда. В Калль больше никогда не возвращалась. Мать её умерла, а про отца она больше не слышала».
Солнце опустилось ниже, лучи его погасли. Сумерки в комнате сгустились, и неплохо было бы уже зажечь лампу, или позвонить, чтобы принесли готовую. Дядя Ильмар зажег сам, серебряную лампу старинной работы, украшенную рисунком из листьев, и подвинул на середину стола. Теплый огонек мягко закачался за натертым до блеска зеленоватым стеклом. Ильмар Эстерел вернулся в кресло, поерзал, усаживаясь поудобнее – как перед долгим разговором. И заговорил обычно, голосом.
– Вот вкратце и все. Так что в нас есть кровь горных колдунов. Конечно, она разбавляется с каждым следующим поколением, как ты понимаешь. Из-за этой крови на тебя не подействовало зелье Каюба. Бабушка тоже говорила, что на неё зелья не действуют. Про тетку не знаю, она не подвергалась. А вот на меня, увы, действуют зелья, хоть я когда-то и надеялся на обратное. Считай, что тебе повезло.
Ардай молчал. Ему ведь не послышалось всё это, нет? Прабабка из Калля… Когда-то она жила в этом доме, вышитые ею гобелены развешаны тут всюду.
Знахарка Зиндана говорила, что кто-то из членов семьи может ему объяснить. Не только отец. Вот, объяснил дядя Ильмар.
Они все, вся семья, на какую-то долю горные колдуны? Не вполне люди, даже, скажем – настолько нелюди, что даже нечувствительны к обычной магии? И не поверить невозможно – доказательства он видел сам. Собственно, он сам и есть доказательство. Мог бы со временем и без разъяснений додуматься.
– Ты не бойся, – сказал дядя Ильмар. – Ничего страшного в этом нет, поверь.
Он улыбался. Неудивительно – он-то к этому знанию давно привык.
– Это даже бывает полезно, – добавил дядя. – Во-первых, ты сейчас здесь, а не в застенке. Во-вторых, мы можем разговаривать с тобой таким способом на глазах у других, и они ничего не услышат. Это и забавно, согласен? Только помни, что никого, а особенно твоих знакомых магов, в это маленькое обстоятельство посвящать не надо.
– А отец? Он тоже?..
– Мой брат Гай? Нет, ему этот дар не достался. Но он обо всем знает, конечно. В общих чертах. В семье не было принято заострять внимание на этой нашей, так сказать, особенности. Бабка нам кое-что рассказывала, но очень мало и вскользь, на "мысленном" языке она говорила об этом больше, но слышали её только я и моя тетка Рена, её младшая дочь. Наш с Гаем отец, твой дед, "мысленным" языком не владел. Из четырех детей бабушки лишь двое унаследовали его, Рена и старший, Ильмар, но он погиб незадолго до моего рождения, и мне досталось его имя. А вот среди моего поколения такой оказался один я, как и ты пока один.
– Почему?
Дядя Ильмар опять улыбнулся.
– Не знаю. Кстати, бабушка владела и другими способностями. Например, её слушались некоторые птицы и животные, но она сама не понимала, почему одни слушаются, а другие нет. У тетки Рены с животными контакта не было, а вот у ее брата – был. Что касается меня, я могу лишь говорить мыслями. Хотя немало времени я потратил, пытаясь приманить на руку птицу или заставить подойти собаку или лошадь. У бабушки это получалось легко. Она была дочерью колдуна, а я всего лишь правнук.
– Отец умеет, – сказал Ардай, – птиц приманивать. Я видел.
– Гм. Вот видишь. Я хочу сказать, что все наши родственники по линии бабушки могут, и не владея мысленной речью, обладать какими-то способностями. Почему нет? Но могут и не обладать. Просто считаю нужным тебя предупредить.
– Спасибо за предупреждение, дядя, очень вовремя, – Ардай невесело усмехнулся. – А ты давно знаешь про себя? Когда ты впервые заговорил мыслями?
– Случайно. Мне было шесть. Тогда у нас гостила тетя Рена с детьми, её младший был еще грудным. Так вот, этот младенец спал, и нам, детям, строго-настрого запретили шуметь. Мы играли поблизости, за углом дома. Я забрался на лестницу и… в общем, упал вместе с ней. Свалился, ушибся, но не завопил, чему был горд. Многие не сообразили, в чем дело, а тетя Рена вскочила и прибежала ко мне, и бабушка вышла на балкон – она отдыхала у себя в комнате. Оказывается, я всё-таки заорал, но на "мысленном" языке. Так для меня началась жизнь с этой тайной. Я мог разговаривать с бабушкой и тётей, иногда даже за общим столом, и никто не слышал. А я поначалу был страшно доволен, что умею что-то, недоступное моему брату Гаю. Как-то я проговорился ему, но он не поверил. И не верил до тех пор, пока Валента не подтвердила это. Его жена Валента.
– А как вообще вышло, что отец женился на ней? – решился спросить Ардай.
Теперь странная женитьба отца стала представляться в ином свете.
– Да очень просто, он влюбился, – усмехнулся дядя Ильмар. – Поначалу, казалось, у них ни единого шанса не было пожениться. Валента пришла в дом как-то вечером, попросилась в помощницы на кухню. Помощницы были не нужны, но ей позволили остаться на ночь. Ардай потом говорил, что, едва её увидев, потерял разум от любви. Он под разными предлогами задерживал её, потом она и сама захотела остаться.
– Это похоже на колдовство, – заметил Ардай осторожно.
– Многое на свете похоже на колдовство, – дядя глянул на него исподлобья. – Ты тоже вопреки всему пробрался сегодня в обитель отшельниц. Так и быть, я не буду выпытывать подробности. И сегодня удачно выпутался из очень неприятной истории, не так ли?
Ардай поспешно кивнул – конечно, так. Дядя продолжал:
– Тогда семья не была в восторге от его женитьбы. Валента перед свадьбой объяснила Гаю, кто она, его это только раззадорило, из-за бабки, наверное. И мы, когда узнали, тоже не пришли в ужас, теперь ты понимаешь, почему. Кстати, Валента призналась, что сбежала от жениха. Родные хотели выдать её за какого-то знатного старика. Спустя пару месяцев её родичи явились. Были недовольны, но их закон не позволяет забирать женщину из дома мужа. Погостили день, поговорили с Гаем и уехали. Меня тогда не было в Аше, так вышло, что я уехал в Ит сразу после свадьбы, а вернулся, когда она со дня на день ожидала родов. Знаешь, как она была потрясена, когда я заговорил я ней на мысленном языке? Потом долго расспрашивала про бабушку, рассматривала её вещи, и ещё – ожерелье. Оно хранится где-то у Гая. Ожерелье из разноцветных камней. У Валенты было похожее, она носила его под платьем, чтобы не привлекать внимание. По цветам камней и их сочетанию можно определить семью женщины. Валента сказала, что отец бабушки был очень влиятельной персоной у её народа, и что её несостоявшийся жених – наш родственник. Ничего себе совпадение, как считаешь?
– Да уж, – буркнул Ардай.
У него голова шла кругом.
– А когда ты заговорил на "мысленном" языке? – полюбопытствовал дядя Ильмар. – Это тоже совпало с каким-то потрясением? И самое главное, с кем ты говорил?
– Это случилось ночью, в небе. За мной погнался дракон, хотел напугать меня. Я сначала услышал дракона, а потом ответил… Нет, я говорил с наездницей. А вообще, не помню, дядя. Но в следующий раз я говорил именно с драконом, точнее, с драконицей. Мы летали на них посмотреть, просто посмотреть…
– С драконом… с драконицей?.. – дядя Ильмар был изумлен, он даже привстал. – Ты действительно говорил именно с животными? Не с колдунами?
– Да, совершенно точно с ними. Знаешь, дядя, я даже думаю, что этот язык затем и существует, чтобы разговаривать с драконами. Люди между собой могут поговорить и голосом, а пасти драконов вряд ли способны издавать человеческие звуки… – это Ардай придумал только что.
Дядя Ильмар вскочил, заходил по комнате.
– Да… да, наверное. Это … неслыханно. Просто потрясающе. Валента… она не упоминала об этом! И как же разговаривают драконы? Как?..
– Кажется, обыкновенно, – Ардай не вполне понял вопрос, и вообще удивился, что дядя так разволновался.
Впрочем, он недавно и сам не мог поверить, что драконы разговаривают.
– Мне важнее другое, дядя. Драконы правда пьют кровь девственниц?
– Что?! А почему это для тебя важно? – Ильмар остановился, вытаращив глаза.
– Да потому что если дракона надо поить кровью, мне он даром не нужен. А вообще… хотелось бы заиметь такую зверушку. И как ты считаешь, они все-таки демоны? Колдуны, а не драконы. А может, и драконы, кто их разберет…
– Я не знаю, не знаю! – дядя досадливо вздохнул. – Хотя, понимаю, конечно, твои опасения. Насчет демонов. Про кровь действительно не знаю.
– Об этом написано в книгах.
– Не всё там правда!
– Тогда зачем их читать?
– Читать надо. Чтобы понимать. Научиться отличать истину от вымысла. Научиться видеть самому. Тогда тебя никто не обманет. Я знаю много, мой мальчик. Я посвятил жизнь тому, чтобы знать. Ирония в том, что чем больше я узнаю, тем больше сомневаюсь. А демоны… Всегда помни: физическая сущность дается человеку от рождения, никто не вправе выбрать её на свой вкус. Так какой смысл беспокоиться о том, что он тебя не зависит? Тебе дано не меньше, чем любому из людей, вот что главное. А естество у колдунов обычное, человеческое, раз у них с людьми может быть общее потомство. Значит, они люди. Их отношение к магии нам не понятно, ну так и не забивай себе этим голову, – он тронул Ардая за плечо. – Ничего, ты успокоишься. А пока пойдем ужинать.
– Не хочется, – покачал головой Ардай.
– Как знаешь, – согласился дядя. – Можешь посидеть здесь или пойти к себе. А мне, знаешь ли, не так-то просто испортить аппетит.
Ардай ушёл к себе в комнату, и зря – почти тут же прибежала тетушка Мизина, принесла тарелку подогретых пирожков и принялась щупать ему лоб. Выпроводив её, он запер дверь изнутри, а когда постучалась Валента, открывать не стал. Опять она обиделась. Ничего, потом он ей расскажет. Маленьким пока знать не надо, а Валенте можно. Пожалуй, даже нужно. В ней ведь тоже – кровь колдунов…
А Сарита, выходит, в чем-то права. Про проклятье госпожи Валенты она твердит ерунду, но она права, хоть, может, сама не знает, почему. Какое дело им всем до Валенты и её умершего ребенка, которых давным-давно похоронили где-то в Драконьих горах? Но он должен будет перед свадьбой рассказать Эйде, чем отличается обычных людей, да еще как отличается! Или не должен?..
Когда, позже, в дверь постучал дядя Ильмар, Ардай открыл ему.
– Вот, держи, – дядя протянул ему большой нож в красивых, отделанных серебром кожаных ножнах, и на вопросительный взгляд племянника криво улыбнулся, – подарок тебе от городничего, сейчас принесли. Будем надеяться, других последствий не будет.
– Почему отец не говорил мне?.. – спросил Ардай, взяв нож.
– Не всё стоит рассказывать ребенку, особенно если подходящий момент не настал, – спокойно ответил дядя и прикрыл за собой дверь.
Ночью Ардаю приснился странный сон. Он летел в небе, в золотисто-голубом и прохладном утреннем небе, и ему было очень, очень хорошо. А потом он увидел свою Эйду, внизу, на зеленой траве. Она махала ему рукой и звала, и он очень хотел спуститься вниз, к ней. Но почему-то никак не мог, раз за разом – не мог.
Он проснулся с чувством огромной горечи и боли, и обрадовался, что это лишь сон. Вспомнил: у него нет предначертанной судьбы. Это значит, как он сам захочет, так и будет. И он успокоился.
Глава 5. Что может случиться на балу
Всякий день наступает в свой черед, и день бала тоже, конечно, настал. Сколько бы Ардай ни ворчал, что приходится заниматься всякими глупостями, надеть новый костюм было приятно. Темно-синий тяжёлый шелк, оттенивший глаза, серебряная тесьма, мягчайшая черная кожа – было неловко и думать о том, сколько это стоило. И покрой, не совсем привычный, был тем не менее удобен – портниха заверила, что такова последняя мода. Лучше всего оказались сапоги, очень легкие и удобные, тщательно отделанные, их просто жаль было бы трепать по городским мостовым, о прочих тропках-дорожках и говорить нечего. Впрочем, до этого ещё нескоро, не раз и не два гулять этим сапогам только по дорогому вощёному паркету. Цепь для знаков отличия Ардай, надев было, тут же чуть не снял: одна подвеска – гордиться нечем. Но нельзя без цепи.
Вот через день – гонки, потом смотр. Если не получится заслужить ещё пару подвесок, он просто перестанет себя уважать. Не говоря уж о том, что останется без руха. Отец потом купит, конечно, но это ведь не то.
Будет трудно. Последнее время, летая на Баке, то выжимая из него все силы в гонке на скорость, то выписывая фигуры и пируэты, Ардай каждый раз с радостью убеждался: рух в великолепной форме, просто как никогда. А ведь Бак не какой-нибудь середнячок, отец когда-то себе отличную птицу купил, лучшую из тех, что нашел. В другое время можно бы не волноваться, но сейчас слишком много в Аше приезжих наездников с отличными птицами. Ардай видал некоторых, летая по утрам. Было от чего тревожиться.
Он взглянул последний раз в зеркало и отвернулся. Ничего, сойдет. Блистать и всем нравиться сестре Валенте нужно, не ему.
Валента не подвела. Когда она, полностью готовая, появилась из своей комнаты, все захлопали в ладоши, а Адай – тот даже одобрительно прищёлкнул языком.
Сестру с раннего детства отличал хороший вкус. Её ни за что не заставить было надеть то, что она считала некрасивым или просто лишним. Другая на радостях нацепила бы всё содержимое шкатулки, что Ардай привёз из Варги, а Валента надела лишь несколько украшений, зато каждое казалось совершенно необходимым.
Портнихи постарались, разумеется. Верхнее платье на Валенте тоже было синим, с серебряной каймой – родовые цвета Эстерелов, но шелк платья выбрали светлее и ярче, чем на Ардае, а серебряная кайма кое-где переплеталась с золотой. Синий цвет верхнего платья был разбавлен нежным жемчужно-жёлтым и голубым нижнего, по поясу и вороту петляли, сплетаясь в узор, нити мелких жемчужин. Волосы ей заплели совсем просто – не иначе, сама настояла, разве что в них поблескивали жемчужины и мелкие синие камешки.
Да, сестра была хороша необыкновенно, и на себя обычную совсем не похожа. А Ардай вдруг опять вспомнил Эйду, как та покупала дешевые синие бусы на ярмарке. Бусы из камня, который называется "глаз дракона". Была бы она его официальной невестой, тоже получила бы приглашение на этот бал. Во что бы она оделась, интересно? Наверняка её родня позаботилась бы, чтобы не ударить лицом в грязь. Да какая, в конце концов, разница! Эйда в любой одежде самая красивая. Она действительно самая красивая девушка в Варге, а может, и в Аше, а может, и во всем Приграничье. Вот выйдет за него замуж, тоже будет надевать на праздники синее с серебром платье и те украшения, что хранятся у матери в шкатулке с гербом Эстерелов. Мать их не носит, а Эйда будет, наверное.
А что, если Эйда всё-таки окажется на балу, с другими ученицами школы? Почему они решили, что Сарита непременно запретит? Может, ей довольно того, что Эйда заперта в школе-обители. Это было бы хорошо. Они могли бы поговорить, он объяснил бы…
А что объяснил бы? Про драконыша, которого увидела её матушка? Чтобы перепугать?..
Он что-нибудь придумал бы. Ещё неизвестно, что сказала ей Сарита.
На Валенту надели длинный плащ с капюшоном, тетушка Мизина сама застегнула всё застежки.
– Смотри мне, без баловства, господин имень! – строго сказала она Ардаю. – Не хватало ещё, чтобы девочка прибыла на бал растрепанной.
– Буду лететь тихо-тихо, медленно-медленно, – пообещал Ардай.
Валента прыснула, дядя скептически улыбнулся.
– Да уж постарайся соответствовать моменту. Удаль ещё покажешь, скоро уже. Ну, удачи! – он вздохнул. – Идите уж, чего медлить!
– Да-да, Провидение с вами, мои дорогие, – залепетала тетушка Мизина и прослезилась, словно им предстояло не танцевать и веселиться, а нечто более серьезное.
Руха Ардай приготовил заранее, ещё до того, как пора пришла мыться и одеваться к балу. Вдвоем со слугой они почистили его, смазали душистым бальзамом перья, чтобы блестели, надели праздничные седло и упряжь. Прибытие на бал – довольно долгое представление. Пешком можно не торопясь дойти до дворца за полчаса, но это совершенно невозможно. Никто не поймет. Надо торжественно прилететь на разукрашенном рухе, и не просто прилететь! Сначала придется сделать несколько кругов над площадью, а потом сесть по сигналу распорядителя, который машет флажком каждому наезднику по очереди – это для того, чтобы не было столпотворения. Но даже если рух на тот момент в небе единственный, покружить всё равно придется, такой обычай.
Они с Валентой вдвоем поднялись на башню – ступени узкой лестницы, и так обычно чисто выметенные, сегодня застелили рогожной дорожкой.
Когда оказались на верхней площадке башни, где стоял расфуфыренный Бак, сразу стало ясно, что в бальный зал они попадут нескоро. В небе над площадью кружилось не менее сотни птиц. Те, чьи наездники желали попасть во дворец быстрее, летели ниже, образуя почти правильный круг – их было большинство, остальные парили выше, некоторые и вовсе почти под облаками – на других смотрели и себя показывали.
Валента глянула туда, наверх, и, угадав мысли брата, улыбнулась.
– Мы не торопимся, да? Вся ночь впереди.
Ардай сделал круг над домом – чтобы Валента могла помахать домашним, толпившимся у рушьей башни. И – верх!
Эти обещания лететь тихо и медленно – смешно. Их дают не затем, чтобы выполнять. Благо, что с Валентой этого и не нужно, она не трусиха.
