Зависнув вниз головой на ремнях, я несколько секунд прислушивался к себе, попутно анализируя обстановку. Самый главный и обнадеживающий вывод – я жив. Катер не взорвался, что неудивительно – скорость у нас была черепашья, да и высота не та, чтобы расшибиться в лепешку. Плюс Энди вовремя среагировал, заглушил движки. Остается лишь выбраться из покалеченного летательного аппарата, а дальше война план покажет. Кстати, что с самочувствием? А ничего, терпимо. Теперь у меня еще и смятые ремнями плечи заныли, помимо сдавленных ребер. Хорошо хоть головой в потолок, превратившийся в пол, не въехал.
Окинув внутренности кабины расфокусированным взглядом, я снова грязно ругнулся. Вернее, попытался – голосовые связки выдали нечто невразумительное. И было с чего. С моей стороны блистер выдержал – почва, изрядно сдобренная щебнем, спружинила, да и стекло на такие нагрузки было рассчитано. Зато со стороны пилота картина открылась печальная и кровавая. Невозмутимый Энди Чан был буквально прошит несколькими сотнями стеклянных дробин, превративших его в решето. Меня не задело лишь чудом. Спасибо проектировщикам, разделившим монолитное остекление надвое продольной металлической перегородкой. Скорее всего, из-за несовершенства технологической линии на заводе-производителе – два меньших куска с небольшим изгибом изготовить проще, чем один и заметно скругленный. По требованиям безопасности остекление пилотских кабин всегда делали многослойным, с прослойками из эластичного полимера, и специально перекаливали внутренние слои, чтобы они давали лишь мелкие осколки. Крошево. Оно, как показывала практика, менее опасно – «клинки» не образуются. Но сегодня нашему пилоту не повезло: судя по сетке трещин на лобовом стекле, и особенно – проступившей пленке как раз по центральной лопине, в момент удара часть крошева получила нехилое ускорение и вонзилась в тело, пробив ткань скафандра. Ну а мягкую человеческую плоть своеобразные «картечины» и вовсе не заметили… мля, как из дробовика саданули!
Сглотнув подозрительно соленую слюну, я попытался отстегнуться. Удалось это не сразу – помешала боль во всем теле. Адреналин в крови иссяк, и нервные окончания дали о себе знать острыми вспышками во рту, ребрах и левом бедре. Про плечи молчу.
Кажется, язык прикусил… или нет? Точно, всего лишь губы с внутренней стороны о зубы порезал. Хоть шепелявить не буду. В ребрах наверняка трещины. А если нет, то гематомы здоровенные. С бедром и вовсе не понятно… видно плохо. Ага, и мне «картечиной» прилетело. Радует, что только одной, и просто шкуру пропахало, так что побегаем еще. На плечах, скорее всего, кожу защемило. Не смертельно. Посему возвращаемся к задаче – избавиться от ремней… где тут кнопка?
Мысли, компенсируя недавний галоп, ворочались неохотно, зато сердце колотилось в бешеном ритме, едва не выскакивая из груди. Знакомая картинка, реакция родного организма на стрессовую ситуацию. Хотя испугаться я толком не успел – это только на бумаге процесс растянулся, а на самом деле на все про все ушло секунд десять, включая первоначальный рывок от аномалии. Но мне эти мгновения показались чуть ли не часами. Будут теперь в кошмарах сниться…
– Дэн, ответь Маку! Прием!..
– П… пор-рядок!.. – с трудом прохрипел я.
– Ф-фух!.. Один есть! – облегченно выдохнул напарник. – Дэн, вылезай из кабины, надо сваливать. И Энди вытаскивай.
– Энди… всё.
– М-мать! – Макдугал поверил сразу и безоговорочно. – Сам вылезай тогда! У нас тут полная задница!
А я и не сомневался. Интересно, Рамиресы целы? Ладно, выберемся из западни, оно само собой и выяснится… да где же эта долбаная кнопка?!
Нащупав наконец искомое, я ткнул в большую круглую блямбу и рухнул на крышу кабины, вовремя успев сгруппироваться. Шлем глухо стукнул по стеклу, что-то хрустнуло – возможно, моя шея – и я перевалился на бок, высвобождая упершиеся в спинку кресла ноги. Зацепился взглядом за кобуру на боку мертвого пилота, но сам себе приказал наплевать и забыть – есть дело поважнее, а именно – выбраться из ловушки, в которую превратилась кабина. В нормальных условиях половинки блистера поднимались, открывая доступ в отсек, сейчас же катер покоился кверху брюхом, так что откинуть «дверцы» не выйдет. А других люков не предусмотрено. Но нет худа без добра – тот же удар, что превратил в картечную осыпь лобовое стекло со стороны пилота, выворотил его из рамы. Так что, если поработать ногами, можно высадить его ко всем чертям. Жалко, тесно очень, не размахнешься… если только вот так – максимально поджать, согнув колени, да «выстрелить», целясь пятками… черт, больно! Чуть ступни не вывернул из суставов…
Вывихов я все-таки избежал – наловчился бить одной ногой, еще больше извернувшись и норовя приложить ребром в стык. А тут еще и Мак подоспел – ухватился за кромку и от души потянул. Стекло с хрустом сломалось, и нам совместными усилиями удалось освободить узкий лаз, через который я со скрипом и помощью Макдугала сумел протиснуться, попутно даже сквозь комбез ободрав кожу на бедрах. Левое, и без того поврежденное, пронзило резкой болью, но я на это не обратил внимания: первое, что бросилось в глаза, когда я наконец выпрямился и осмотрелся, – наползающее из центра долины марево. Второе – распахнутый люк пассажирского отделения и стоящие под боком катера братья Рамиресы.
– Еще одна?! – прохрипел я, силясь вдохнуть, – пришлось превозмогать резь в ребрах.
– Прицелились, суки, – сплюнул Мак. – Смотаться не успеем.
– Ви… тьфу! Вижу. Врубаем генераторы?
– Ага… – Гленн скользнул по мне взглядом и изменился в лице: – Твою мать!..
Я недоуменно похлопал себя по бокам – Свен разместил основные элементы защитного генератора на стандартной разгрузке из комплекта снаряжения рейнджера – и разом поскучнел: оказывается, меня тоже нехило приложило крошевом. Просто большая часть «картечин» ударила в твердые элементы, вот я и не почувствовал. Левый налокотник и пара энергоблоков были просто поцарапаны, а верный КПК украсился паутиной трещин по дисплею, но худо-бедно функционировал, демонстрируя занятно изрезанный циферблат. Хуже всего пришлось портативному блоку управления генератором. Согласен, примитивно, но ничего лучшего мы в условиях цейтнота смастерить не сумели. Пойдет в массовое производство – тогда и заменят громоздкую рухлядь одним микрочипом и мизерным модулем беспроводной связи, чтобы управлять всем хозяйством через баллистический комп. Но это в перспективе. А здесь и сейчас мне конкретный ндец. Расфигачит, как Джоша.
– Ты куда? – сноровисто ухватил меня за шкирку Мак, когда я рванул к покалеченной кабине. – Не успеешь!
– Плевать! Хотя бы попытаюсь!
– Иди сюда, идиот!!
Отбросив ложную скромность, я прижался к Маку всем телом, стараясь полностью вписаться в его силуэт. Ничего сложного, учитывая небольшую разницу в габаритах, причем в его пользу. Масса носителя на напряженность поля не влияет, тут главное – охват. Правда, в таком режиме мы генераторы не тестировали, но за неимением гербовой… Блин, никого так не обнимал, даже девчонок. Великая вещь – правильная мотивация. Но и муторно: терпеть не могу, когда от меня ничего не зависит. Особенно вот такие моменты, когда нужно просто ждать и надеяться на лучшее.
Я даже зажмурился на мгновение, но болезненное любопытство все-таки заставило открыть глаза. Как раз вовремя, чтобы во всех подробностях рассмотреть процесс пожирания аномалией катера, а вместе с ним – и надежды на возвращение в обитаемые места. У нас даже передатчика теперь нет, я имею в виду, достаточно мощного, чтобы помехи пересилить. До Твин-Маунта вряд ли докричимся, а до орбиты – тем более…
Не о том думаю, не о том. Вон марево все ближе и ближе: секунда-другая, и мы на собственном опыте выясним, удался ли фокус или факир был пьян. В последнем случае мы еще и все прочувствуем на собственной шкуре – до сих пор не могу забыть предсмертного взгляда старого Джоша. А-а-а, сука!.. Вот уже! Корпус катера поплыл, развеялся дымкой по контуру, и тут нас накрыло…
Ну что сказать? Я ничего не почувствовал. Да и взгляду зацепиться оказалось не за что – мелькнуло что-то, на миг окрестности исказились, как в кривом зеркале, и все. Никаких спецэффектов, даже жизнь перед глазами не пронеслась. Значит, в душе я был абсолютно уверен в надежности защиты.
Аномалия с легким гулом и шелестом осыпающейся взвеси пронеслась к склону чаши, а мы застыли на крошечном каплевидном островке посреди пылевой реки. Ф-фух, пронесло! Жив, здоров, не опозорен. Вроде бы…
– Дэн, можешь отпускать.
Я с трудом разорвал объятия и едва не сел, где стоял, – ноги предательски подкосились. Пришлось снова опереться на Мака, но тот невесело ухмыльнулся и шагнул прочь с островка, моментально погрузившись по колено в сыпучее нечто, оставшееся от верхнего слоя почвы, а также металла и кучи пластика, из которых некогда состоял катер. Розовая кашица, в которую превратился Энди, оказалась равномерно перемешана с серой взвесью, так что ее не удалось вычленить взглядом из общей картины. Оно и к лучшему – не хватало еще только, чтоб стошнило, вместо того чтобы головой работать.
– Мак, идем к Объекту! Сейчас обосную!
– Забудь! Сам хотел предложить, так что погнали. Парни, за мной.
Тот факт, что мой план совпал с намерениями сверхопытного Мака, честно говоря, грел душу. Хоть и не нужно быть великим гением, чтобы сообразить. Нас атаковали намеренно, причем очень быстро скорректировали воздействие, когда мы попытались ускользнуть. Значит, за нами ведется наблюдение. Соответственно у нас есть конкретный противник. Исходим из предпосылки, что он разумен и имеет возможность за нами следить. Отсюда вывод – он будет продолжать попытки нас уничтожить. Посему у нас аж два выхода: либо слинять, для чего придется пересечь полосу леса, а затем забраться на верхотуру по склону, либо пойти навстречу опасности. Та матовая поверхность в центре долины – не что иное, как огромный след аномалии. Или бесчисленное множество следов, слившихся воедино. А вот сам Объект-357, очень вероятно, от воздействия аномалий защищен. Иначе мы бы его не увидели. Или он был бы гладким. Так что выбора у нас, по сути, нет: бегство – не вариант, кузена Арти все равно нужно вытаскивать. Ну оторвемся мы от аномалий, ну застрянем в горах. А дальше? Зато вблизи Объекта есть шанс найти следы экспедиции. Да и в самих Руинах наверняка можно будет отыскать средства связи. Это задача-минимум. Заодно от аномалий укроемся. А дальше будем действовать по обстановке.
Подивившись внутреннему согласию с самим собой – вечные сомнения в правильности выбора были моим бичом еще со школьных времен – я шагнул за Маком и тоже провалился в пыль. Н-да. Не самая удачная идея – по «руслу» тащиться. Тем более такому глубокому.
– Может, пока по лесу пойдем? До границы хотя бы?
– Не стоит, – покачал головой Гленн, – тут аномалию сразу засечем, а за деревьями хреново видно. К тому же снаряд дважды в одну воронку не попадает.
– Вот на это я бы не надеялся, – хмыкнул я и скривился от боли в ребрах. – Ч-черт!.. Кха!
– Сильно досталось?
– Порядочно.
Похоже, придется засветиться еще раз. Медикаментозным вмешательством тут не обойдешься – обезболивающее я себе уже вколол, да толку оказалось чуть. А идти надо. Где ты, наследство тренера дяди Коли? Где-то в самых потаенных закоулках разума…
Отрешившись от реальности, я некоторое время машинально переставлял ноги. Достигнув состояния «пустоты», сложил пальцы обеих рук в фигуру «докко», сопроводив процесс мысленным заклинанием-дзюмон: «Он бай ши ра ман та я со ва ка». Таким нехитрым способом древние японские ниндзя выходили на ступень «рин» по методу кудзи-госин-хо, то есть «защиты девятью слогами». Рин – первый этап – помогал обрести уверенность в себе и ощутить прилив сил. То, что доктор прописал. Помнится, дядя Коля еще удивлялся, как легко мне все дается, такое впечатление, что пустая голова – мое естественное состояние. Ага, легко. На пятом году обучения нормально получилось. И не спрашивайте, как это происходит. Медики что-то пытались мне растолковать, но пользовались настолько заумными терминами, что проще оказалось принять на веру учение о циркуляции энергии «ци» в организме. Будто бы посредством замысловатых пальцевых фигур можно по-разному замыкать энергетические меридианы и соответственно получать тот или иной результат. Именно его мне тренер и озвучил. На россказни о разнообразных чудесах я не повелся, тут скорее чистая психология и скрытые резервы организма, но решил во всем следовать советам дяди Коли – методика надежная, проверенная веками. Пусть и несколько упрощенная: в оригинале еще присутствовал «нэнрики» – этап концентрации сознания адепта учения Сюгэндо на слиянии с тотемным существом типа ворона-оборотня Тэнгу. Я вместо этого нырял в «пустоту». Еще один несомненный плюс – возможность загодя настроить организм на работу в экстремальных условиях, а потом запустить процесс нажатием на своеобразный триггер – в моем случае «жест плюс мысль». Кому-то требуется ключ произнести вслух, а кто-то и вовсе без внешней мишуры обходится. Не суть, в общем. Главное, что боль притупилась да «забитые», как говорят спортсмены, мышцы перестали ныть – им здорово досталось от перегрузок. И это хорошо, потому что полное отключение болевых ощущений требует перехода на «ша» – четвертую ступень.
– Дэн! Тормози!
– Чего это? – Тем не менее я чуть замедлился, дожидаясь старшего товарища. – Торопиться надо!
– Кто бы спорил… – выдохнул тот, пристраиваясь рядом. – Только нам еще около четырех миль пилить, ты об этом подумал?!
– Я же говорил, что полон сюрпризов.
– Это я говорил. Не беги, подстраивайся под общий темп.
– Ладно, – нехотя согласился я, покосившись на бредущих чуть в стороне Рамиресов.
Братцы в смысле эмоций оказались довольно дубовыми, что обычно не характерно для горячих латинских парней. У них соратник меньше десяти минут назад превратился в коллоидное месиво, а им хоть бы хны. Да я и сам хорош… впрочем, в моем случае спишем на стрессовую ситуацию. А в их – на пресловутый профессионализм.
– Что дальше делать будем, коллеги?
– Вообще-то ты нас в это все втравил, – буркнул Гленн. – Но так уж и быть. Идем к Объекту, проникаем внутрь и действуем по обстановке.
– Отличный план.
– Какой есть.
– Теперь давай по пунктам. «Идем к Объекту» – это как?
– Как сейчас: идем, никуда не сворачиваем. От аномалий защита есть, разве что каких-нибудь дронов боевых опасаться надо. По слухам, местные на всякую гадость в Руинах натыкались.
– Ты серьезно?
– Более чем.
Блин. Вот это совсем нехорошо. Что мы можем противопоставить боевому механизму, да еще инопланетному? Штурмовые винтовки соратников? Не спорю, стволы у них отменные – «калаши» не знаю уж какого поколения, роднила которые с легендарным предком только надежность, да ставшая традиционной со времен АК-107 схема со сбалансированной автоматикой. А если подумать… я их когда увидел, тут же вспомнил разговор с Маком в наш первый визит на Пандору. И лишний раз убедился в правоте суждений собственного отца. Если отбросить мишуру типа сверхпрочного армированного пластика там, где раньше была штампованная сталь, да «умного» электронного прицела, выдающего прицельную метку прямо на забрало шлема, разницы и нет. Ну боеприпас безгильзовый. Ну магазин на сорок патронов – впрочем, это преимущество целиком и полностью проистекало из предыдущего. И на этом всё. Даже булл-пап как-то не прижился, хотя и такая модификация существовала. Дай бог памяти… «STG-АК-компакт». Ага, оружейники (я имею в виду настоящие, которые оружие производят, а не искатели приключений типа нас) родной Корпорации знают толк в извращениях.
– Мак, а ты надеешься их из своей пукалки грохнуть?
– Не-а. Если что, в пыль зароемся. И будем молиться. Говорят, лучшая защита – божественное вмешательство.
Очень смешно. В пыль он зароется! А сканеры на фига? Да и вообще…
– Дэнни-бой, бывают такие обстоятельства, против которых мы бессильны, – с бесконечным терпением в голосе начал лекцию Гленн, мазнув взглядом по моей кислой физиономии. – Часто не в нашей власти что-то изменить. Остается надеяться, что нам не встретится что-то такое, с чем мы не справимся, либо придется отдать себя в руки Всевышнего.
– Не знал, что ты фаталист.
– Я просто трезво смотрю на жизнь.
– А почему тогда согласился на авантюру?
– Потому что в нашем положении любое решение – авантюра. С таким же успехом мы могли попытаться выбраться из долины. И даже выбрались бы. А дальше что?
– Шкуры бы спасли…
– Вы ошибаетесь, сеньор, – неожиданно вклинился в разговор Рамирес-старший. – У вас есть опыт выживания в горах?
– Только туристический, – помотал я головой.
– Оно и видно, – кивнул Рамирес. – Без припасов, транспорта или хотя бы связи – шансов нет.
– Послушай Виктора, Дэн, он плохого не посоветует.
– А с чего вы вообще решили, что мы без связи?
– На инфор глянь.
– Да видел уже! А вдруг за пределами долины сигнал есть?
– Ты хочешь это проверить?
– Нет!!! Просто я никак не могу понять, чем ты, Мак, руководствовался, соглашаясь со мной! И почему тебя уважаемые сеньоры не остановили?!
– Уважаемые сеньоры согласны с командиром, – вставил реплику второй Рамирес, – и они знают, что такое субординация.
– А я привык доводить дело до конца, – поддакнул Макдугал, – и поскольку опасность вариантов равнозначна, то приоритет получил тот, в котором бонус выше.
– То есть сохранение жизни для вас не приоритет?!
Черт, совсем я их не понимаю. Думал, что уже хорошо изучил всех обитателей «Молнии», а тут такие нюансы любопытные вскрываются…
– Почему же? – вздернул бровь Мак. – Еще какой приоритет! Но на втором месте – получение прибыли. Включи логику, Дэнни-бой. Что в первом, что во втором варианте мы пытаемся выжить. Только во втором варианте попутно можно еще и основную задачу решить. С соответствующими дивидендами. По-моему, выбор очевиден.
Нет, все-таки слишком хорошо я о нем подумал!..
– Ну и человеческие жизни для нас не пустой звук, – окончательно добил меня напарник. – Братца твоего спасать надо? Надо. Да и остальных из экспедиции поищем. Хотя лично я сомневаюсь, что выживших будет много.
– Опыт?
– Интуиция. На опыт помноженная. Поверь, сосед, хеппи-энды бывают только в кино. А в жизни всегда есть место облому.
Утешил, ага.
– Аномалия!!! Одиннадцать часов!!!
– Застыли все! – тут же среагировал Мак на рев Рамиреса-старшего. – Держимся вместе!
– Нет!!! Мы не тестировали генераторы на резонанс! – заорал я, вцепившись в напарника.
– Виктор! Диего! Врассыпную!
Нам-то с Маком хорошо, у нас один девайс на двоих. А что будет, если генераторы братьев срезонируют? Вполне возможно, что всю аномалию погасят. А может и так получиться, что волны окажутся в противофазе и погасят уже друг друга. И тогда Рамиресам конец. Похоже, придется сменить тактику и идти редкой цепью. Или гуськом с интервалом метров пять. Хотя мне так и так держаться Макдугала.
– Дэн, замри!
Вот это правильно. В принципе генераторам все равно, что на месте, что в движении. Мы их и проектировали с таким расчетом, чтобы можно было носить как бронежилет и не задумываться об аномалиях. Энергии они жрут порядочно, оптимально было бы сделать поле активным, но мы элементарно не успели разработать достаточно чувствительные датчики. Вернее, такие, чтобы аномалию различали, но не реагировали на малейший волновой всплеск – иначе затея теряет всякий смысл, учитывая, сколько вокруг электромагнитных полей. Все упиралось в модуляцию – у нас было слишком мало исходных данных. Вот если бы нам дали хотя бы месяц…
Обошлось. Правда, в этот раз за аномалией тянулось вздыбленное облако взбаламученной взвеси, весьма напоминавшей сероватый туман. И оседать он вовсе не торопился.
– Гадость! – Я раздраженно оттолкнул напарника, откинул забрало шлема и сплюнул, попытавшись избавиться от проникшей сквозь фильтры пыли. Однако сделал только хуже – хватанул вместе с воздухом втрое большую порцию. – М-мать!.. Кха!
– Теперь мы еще и во времени ограничены, – задумчиво хмыкнул Гленн.
Он, в отличие от меня, разгерметизироваться не стал, но по лицу было видно, что тоже глотнул мерзкого порошочка.
Я с клацаньем вернул забрало на место и покосился на Мака.
– Думаешь, опять нанов подхватили?
– Уверен. Так что у нас от полутора до двух суток. Потом сдуемся.
Не сдержавшись, я попытался пнуть какую-нибудь кочку, но за неимением таковой только взрыл пыль под ногами, еще больше загадив воздух.
– Долбаная пыль! Долбаные аномалии! Долбаная планета!!!
– Полегчало?
