– Сильно ругала?
Лицо джаффара изменилось. Взгляд устремился в пустоту. У меня защемило сердце. Я порывисто накрыла его ладонь своей.
– Совсем не ругала. Посмеялась. Похвалила за сообразительность. А приблудыша разрешила оставить, но велела заняться его воспитанием. Ее доброте позавидовала бы сама Лючия. Ты бы ей понравилась, – добавил он с неожиданной теплотой, захватив мою ладонь.
Я смотрела на мужчину со светлой грустью, понимая, что слова бессмысленны. Заботливо гладила его по грубой большой ладони и пыталась подарить хотя бы частичку тепла.
– Тебе, правда, это интересно?
– Обожаю истории из детства. Когда-нибудь, возможно, расскажу свои.
Дарси Драгнор посмотрел на мою ладонь. Я вдруг смутилась, захотела ее отобрать, но куда мне до реакции гранд-джаффара? Он бережно сжал мои пальцы и улыбнулся.
– Жизнь – коварная штука, олененок. Порой, она делает тебе удивительный подарок, но помещает его на край пропасти. Неверный шаг и, то, что становится дорогим, несется в бездну…
Тихий голос, пропитанный болью, достиг сердца. Я не понимала, о чем он говорит, но внутренне ощущала примерно то же.
– Уже поздно, или отдыхать. Выбери любую спальню на втором этаже.
– Спасибо, но для начала я бы хотела в библиотеку. Можно?
– Не самое популярное место в моем доме. Там… Дверь справа от лестницы.
Я благодарно улыбнулась и отнесла тарелки в раковину.
– Оставь, я сам. В благодарность за неожиданный ужин.
– Как знаете. По правде говоря, ненавижу мыть посуду!
Потому что Белларис в наказание заставляла отмывать жирные сковороды и оттирать кастрюли… брр! Я бы могла и не мыть, все же не служанка, но уже в детстве понимала, что Белли желает мне добра, поэтому слушалась. А с возрастом уже привыкла к домашним делам. Они стали частью моих будней.
– Тогда, добрых снов?
Не хотелось уходить. Но причин остаться у меня не было.
– Добрых снов, – напряженно ответил дарси, словно тоже не желал меня отпускать.
– Пойду тогда, – я неуклюже поклонилась и дернулась к выходу, но врезалась в широкую грудь, заслонившую проход.
– Олененок, ты мне нравишься, – порывисто заявил мужчина, обхватив меня за плечи. – Бойкая, волевая, искренняя. Ты можешь оставаться в моем дворце, сколько захочешь, но я буду с тобой честен. Я тебя не выберу. Ни за что. Будь кем угодно, но не моей хранительницей.
Не знаю, что задело больше, что он отказался от меня еще до отбора, или что предложил остаться.
– Остаться у вас? В качестве кого?
– Моей… гостьи.
Я усмехнулась.
– Гостьи? И часто у вас гостят девушки? – впрочем, вопрос и не подразумевал ответа. – Не думаю, что вы хотели меня оскорбить, дарси Драгнор, но вы рано списываете меня со счетов. Да, моя внешность вызывает сомнения в способностях. Я худенькая, невысокая, но вы увидите, что это только плюс. Я умею менять мнение людей. Скоро вы поймете, что вам не нужен никто, кроме меня.
Дернула плечами, скидывая руки джаффара и ушла. Не знаю, о чем он думал, когда предлагал непотребство, но и я не лучше. С каких это пор я ввязываюсь в отбор за место хранительницы! Я здесь не за этим!
Надавала себе мысленных затрещин и отправилась в библиотеку. За время поисков лекарства от родового проклятия, я перерыла сотни библиотек, в надежде найти хоть что-то стоящее. Но, поскольку прабабку прокляла Верховная ведьма, в библиотеках дворца могут храниться бесценные сведения об этом событии. Летописи, личные дневники, записи, газетные заметки. Что сделала моя прабабушка? И есть ли менее слюнявый способ снять проклятье?
Библиотека оказалась просторной, но пыльной. Женской рукой или участием прислуги здесь не пахло, да и не похоже, чтобы дарси Драгнор сюда захаживал. Зажгла несколько молниевых шаров, они не тратят много сил, и мягкий свет не режет глаза. Стеллажи стояли ровными рядами справа и слева, по центру был широкий проход. У стен ютились замшевые диваны с приставными столиками и канделябрами. Я неспешно прогуливалась, читая указатели на полках. Право, политика, гербовые книги, география, биология, военное дело, история…
– Я же им говорил! – раздался чей-то довольный возглас, и я замерла. Даже шары потушила от неожиданности. – Говорил, а они не слушали! Мойва скисла! Да потому что в треску надо было вкладываться, в треску! Кому нужна эта мойва? Там есть-то нечего! Ещё бы путаччу покупали, тьфу! Хозяин вот вложился в треску, и теперь в плюсе. А мойву ни один приличный аристократ даже не обнюхает! – ворчал необычно низкий голос.
Говоривший растягивал «р» и «м».
Страха не было, вел интерес. Я снова зажгла шары и вышла из-за стеллажа.
– Ну, кто тут опять ночами шатается?
Я так и замерла от увиденного. На кресле, сложив лапу на лапу, удерживая в зубах трубку, сидел толстенный рыжий котяра и читал газету. Мы смотрели друг на друга и одновременно хлопнули ресницами. Животное опомнилось первым. Выплюнуло трубку, швырнуло на пол газету и громко произнесло:
– Мяу!!!
– Серьезно? – усмехнулась, рассматривая, навскидку, двадцать килограмм ошеломительной наглости. Кажется, я смотрю на виновника разбитых духов матушки дарси Драгнора.
– Мяу, – отмахнулся кот, ложась по-кошачьи. Мол, тебе все привиделось.
– Я тебя слышала! И видела! Ты хоть знаешь, что курить вредно?
Подняла с пола дымящуюся трубку и закашлялась. Отец иногда закуривает, но я не выношу запаха, убегаю на улицу. Потушила трубку и положила на тумбочку, разгоняя ветром терпкий дым.
– Откуда вообще у кота трубка?
– У хозяина спер-р, все р-равно лежит без дела, – кот недовольно заурчал. – Да, чтоб тебя!
Понимая, что его поймали с поличным, животина развалился в кресле по-человечески и зыркнул на меня надменными пронзительно-зелеными глазами.
– Итак, кто ты, и почему меня слышишь?
Кот-дознаватель? Не хватало света в лицо и… да, в общем-то, остальное все было. И трубка, и наглость, и прошибающий на вылет взгляд, и пробирающий до костей властный голос.
– Может, ты из подмирья? – предположила, разглядывая нового знакомого с интересом патологоанатома. До этого момента я думала, что учитель Пьёрн – особенный и единственный в своем роде. Он крайне замкнут, когда речь заходит о семье или его жизни, а тут… Да точно из подмирья! Есть, конечно, небольшой шанс, что от удара по голове у меня помутился разум, но я ставлю на первое.
Кот утробно заурчал. Его шерсть встала дыбом, а хвост превратился в огромную метелку для стряхивания пыли. Такие бы ресурсы, да по книжным полкам, чтоб не чихалось!
– Я похож на безумного монстра, девочка? – прошипел кот.
– Нет. Вы похожи на моего знакомого фазана. Если встретите, не вздумайте съесть. Мне кажется, он один из ваших.
О разумных сущностях подмирья известно немного. Сам учитель не любит о себе распространяться. Я знаю лишь то, что они есть и от кого-то или чего-то бегут. В подмирье учитель ходит только за травами для моего зелья, и, каждый раз уходя, прощается навсегда.
– Не понимаю, о чем ты. Я обычный кот. Просто умнее остальных. В том числе и, – меня смерили презрительным взглядом с головы до ног. – И некоторых двуногих тоже.
– Тогда, о премудрый кот, – я изобразила шутливый книксен, – не соблаговолите ли помочь мне в одном нехитром деле? Ваш обширный кругозор и, несомненно, великолепное знание здешних мест мне весьма пригодятся…
Котяра немного повыделывался, но все же выслушал мою просьбу и, важно вышагивая, повел меня к одному из дальних стеллажей.
– Мать хозяина погибла шесть лет назад. Добрая была двуногая и наивная до жути. Ты на нее чем-то похожа, – кот даже остановился, чтобы осмотреть меня в тусклом свете шаров из молний. Кивнул, мотнул хвостом и продолжил путь. – Она хоть и была светлой, но изучала тьму. Особо интересовалась проклятьями. Точнее, тем, как их снять. Ты можешь перелопатить всю библиотеку, но не найдешь ничего стоящего. А вот здес-с-сь…
Кот остановился и прошипел как змей, сверкнув в полутьме изумрудными глазищами. Мы остановились возле стены, отделанной деревянными панелями и фресками.
– Здесь ты, возможно, найдешь то, что ищешь.
– Здесь ничего нет.
Я добавила еще несколько шариков, они разлетелись, но ничего интересного не обнаружили. Диван, несколько журнальных столов, даже стеллажи стояли задними стенками. Мы зашли в тупик, красиво обставленный, но, все же, абсолютно безынтересный.
– Она же не дура хранить такие знания на полке! – кот поднялся на задние лапы и постучал себя по голове. – Дневник в тайнике. Даже хозяин о нем не знает.
Кот таинственно захихикал, явно довольный собой.
– И ты так просто отдашь мне этот дневник? В чем подвох?
– Двуногие, – он мотнул башкой. – Во всем подвох ищете. Что, не веришь в мою добросердечность?
Я состроила усомнившуюся мину.
– Должна будешь, – таинственно произнес кот, облокотившись о стену, как бывалый покоритель женских сердец. – Одно желание.
Стать должницей кота? С одной стороны, что он может попросить? Килограмм трески? С другой стороны – это разумная сущность подмирья… Впрочем, если в дневнике матери дарси Драгнора будет что-то ценное, я заплачу любую цену.
– Идет. Где дневник?
– Э-э, не так быстро, красотка! Знаю я таких, получат желаемое и свить, – кот свистнул и показал мордой в потолок, – бывают таковы. Не-не-не, дай лапу.
Я без задней мысли протянула ладонь, и животина так шустро впился в нее клыками, что я даже пискнуть не успела.
– Эй! – отобрала конечность и прижала к себе. Из раны скатилось несколько капелек крови, вспыхнуло золотым светом, и ранка затянулась.
– Мм… не ошибся, старая кровь! – восторженно воскликнул котяра, и его глаза лихорадочно блеснули. Что-то подсказывало, довериться коту была так себе идея. – Ну, теперь держи свой дневник.
Мохнатая лапа три раза ударила по нарисованной корзине с виноградом, и стена едва слышно щелкнула. Еще комбинация ударов, напоминающая какой-то старинный мотив, и раздался очередной щелчок. Дальше кот навалился на стену плечом, и корзина с виноградом ушла вглубь, образовав дыру, в которую протиснется только тонкая женская рука.
Зачем кому-то такие меры безопасности? Зачем так прятать дневник? Как кот взломал код доступа? По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. Я понимала, что внутри не просто писульки и наблюдения и, возможно, мне оно совсем не надо, но…
– Вуаля! Прошу!
Засовывать руку в охраняемый тайник не хотелось. Вдруг там ловушка? Игла со смертельным ядом или еще что похуже?
– Давай лучше ты…
Котяра хмыкнул и играючи достал из стены небольшую толстую книгу в кожаном переплете. Судя по виду, она принадлежала не только матери Эльриха, но и кому-то задолго до нее. Обложка затерлась, как и позолота, несколько мелких изумрудов выпали из пазов, кожа местами потрескалась.
Я, затаив дыхание, взяла книгу. Кот оперативно захлопнул тайник и свернулся у моих ног калачиком. Сердце билось тревожно, мурашки так и не разбежались, холодили спину, даже в горле пересохло. Аккуратно сдула с обложки пыль и громко чихнула.
На корочке едва заметно переливалась надпись: «Проклятия и методы противодействия».
Затаила дыхание и опустилась на диван, не решаясь открыть книгу. Казалось, если открою, то что-то в моей жизни навсегда изменится.
– Бздишь? – кот поднял голову и лениво зевнул, обнажив ряд острых клыков.
– Бздю, – не стала отрицать.
– Почему?
– Я надеюсь, что здесь ответы на самые главные вопросы в моей жизни.
Сердце екнуло. Я подняла взгляд на кота.
– И чего ждёшь? Инфаркта? Во, двуногие, во глупые.
Ещё никогда меня не отчитывал кот. Фазан, да, но не кот.
Нерешительно откинула обложку, и кончики пальцев укололо чужой магией. На пожелтевших от времени страницах лежали ровные строчки неизвестных искрящихся символов.
– Это что?
Я перелистнула страницу, вторую, третью. Все испещрено тарабарщиной, отдаленно напоминающей старовейсторийский. Но с ним я немного знакома, это не он.
– Здесь ни слова непонятно!
– Конечно, непонятно. Это язык адептов Лючии.
Зашибись. Чтобы это расшифровать мне понадобится убить уйму времени, а еще словарь языка светлых. У Маргеса тоже есть свой язык, но адепты бога ветра редко им пользуются, только для плетения некоторых особо сложных заклинаний.
Кот нехотя выдал мне словарь светлых, и закипела работа. Для начала я перевела содержание, составленное в разное время разными людьми, почерк владелиц дневника немного отличался.
– Родовые проклятья! – воскликнула взволнованно, когда перевела очередную фразу.
Сто двадцать первая страница!
– Почерк дары Драгнор, матери Эльриха,– кот неожиданно оказался на спинке дивана и заглянул мне через плечо. – Да-да, она писала. Есть что интересное?
– Понятия не имею, тут все на языке светлых, – я зевнула, чувствуя, как по телу разливается слабость.
Каналы до сих пор не наполнились силой, регенерация еще не завершилась, да и после всего пережитого мне попросту требовался отдых. Как бы ни хотела, но сегодня я ответы не найду.
– Я могу забрать дневник?
Снова прятать его не хотелось. Да и куда спокойнее изучать и переводить в своей комнате, не рискуя быть пойманной.
– Забирай, чего уж там. Раз не издохла, значит, дневник тебя принял.
