– Но ведь это чушь! Собака не может жить одна. Ей нужен кто-нибудь для компании.
– Лике такое и в голову не приходило. Лживая до мозга костей и эгоистичная, как и ее покойная мать!
– Не очень-то вы приветливы с дочерью своего старого друга.
– Доходили до меня слухи, что Лика промышляет всякими нехорошими делишками. Кражи, мошенничества, всевозможные махинации. Уверена, что такое поведение дочери окончательно и доконало бедного Павла! У него и раньше случались перебои с сердцем, ему нужно было оперироваться, а он все тянул. Но думаю, что дело было в деньгах. На операцию требовалось потратить хоть какие-то деньги, но Павел все отдавал Лике. И его смерть на ее совести!
– Она отнимала деньги у больного отца?
– Нет, не то чтобы силком забирала, до такого, надеюсь, дело не доходило. Но Лика умела так ловко надавить на жалость, что Павел сам ей готов был отдать последнее. Он даже радовался, что еще может быть полезен своей девочке. Он ее очень любил, эту негодницу.
– И в память о своем друге вы согласились принять Лику в наш клуб?
– Формально я не могла ей отказать. Банта числится в нашей секции, взносы за этот год уплачены полностью, их заплатил еще Павел. Так что я не могла сказать «нет». Но какое-то дурное предчувствие у меня было. Всюду, где появляется Лика, начинаются какие-то истории.
– Это вы про тотализатор?
Марина Захаровна неподдельно изумилась.
– Какой тотализатор?
– Не притворяйтесь, будто бы не знали, что на этих бегах организован тотализатор.
Марина Захаровна выпучила глаза.
– Что? Кто? Кто посмел?
Саша пожал плечами. Возмущение Марины Захаровны выглядело искренним. Но Саша еще по дороге к ней имел повторный разговор с владельцами Барса и Карса. Те подтвердили, что на палатке с тотализатором и впрямь были какие-то полоски. И значит, это была та самая палатка, в которой Саша обнаружил полумертвую Лику. А что касается ошибки с оранжево-желтой и желто-зеленой палатками, то их на тот момент еще установлено не было, поэтому супруги Сереги и Коляна те палатки не видели и не могли о них упомянуть.
– Получается, что Лика могла быть причастна к устройству тотализатора. А где деньги, там и криминал.
После разговора с Мариной Захаровной сыщику было о чем подумать. Информация уже начинала потихоньку переплавляться в его мозгу во всякие умные мысли, но ее все еще было слишком мало, чтобы выкристаллизовалось что-то стоящее. И выбрав себе более или менее тихое местечко, Саша воспользовался перерывом в бегах для того, чтобы позвонить Олегу.
Сначала тот долго не брал трубку. А когда взял, то голос его звучал с досадой.
– Вот ты не вовремя!
– А что случилось?
– Да уж случилось!
– Лика умерла?
– Пока нет. Врачи поместили ее в реанимацию. Но дела ее плохи. И знаешь, что мне тут предъявили?
– Что?
– Обвинили меня в покушении на убийство! Пришлось ткнуть им в нос мое служебное удостоверение, после этого они стали разговаривать потише.
– Какое удостоверение? Ты же в отставке!
– И что они тут об этом знают? Удостоверение-то у меня сохранилось. Но когда они поняли, что мне Лика вообще никто и звать никак, совсем успокоились и объяснили, почему вначале так распалились.
– Так и в чем дело-то?
– Они нашли у нее следы от инъекций. Есть старые, которым уже не один год. Есть посвежее. И в том числе имеется один совсем свежий след, которому от силы несколько часов. Те старые следы от инъекций, сделанных тонкими иглами, а последний укол от иглы потолще и крупного шприца.
– Значит, все-таки передозировка? – задумчиво произнес Саша. – И они заподозрили, что наркотики давал Лике ты?
– Нет, не это насторожило врачей. Очень им надо ломать голову, где и у кого девчонка брала наркоту! Они обнаружили на ее руках свежие кровоподтеки. По их мнению, такие синяки могли образоваться у девчонки, если бы она сопротивлялась, а ей все равно вкололи бы отраву! Кроме того, губы у нее тоже травмированы, как если бы рот ей заклеили прочным скотчем, а потом сорвали бы его.
– То есть ей заклеили рот скотчем, вкололи что-то в вену, а когда она вырубилась, скотч сняли, тело закидали тряпьем и смылись, оставив Лику умирать в одиночестве?
– Если бы ты ее не нашел, то так бы и случилось. Ты спас ей жизнь! Ну, конечно, если она выживет. На этот счет у врачей большие сомнения.
После чего Олег заявил, что не хочет больше говорить про Лику. И поинтересовался, как там идет подготовка к последнему забегу. В ответ Саша ему соврал, что подготовка идет полным ходом. На самом деле он и не думал заниматься с собаками, предполагая, что сейчас Барону и Кокосу куда важней просто отдохнуть. Что касается Банты, то она лежала, прикрыв глаза лапками, словно ей было невыносимо видеть все, что происходило вокруг нее.
Но теперь Саша знал, что Банта большая притворщица. И лапа у нее не так уж сильно травмирована. И убиваться по хозяйке собаке не стоило, ведь Банта не жила с Ликой, она лишь выполняла роль прикрытия, когда Лике приходило желание посетить соревнования их клуба. И, кажется, Саша теперь понимал, зачем Лике были нужны эти соревнования.
– Очевидно, что тотализатором занималась Лика. Сидела в желтой палатке, принимала ставки и все такое прочее. Для этого Лике и понадобилось влиться в наш клуб. Она хотела ездить на законном основании по соревнованиям. Но я не могу поверить в то, что Марина Захаровна об этом ничего не знала. Тем более что тотализатор работает не первый раз и в его работу вовлечено так много народу.
Собственно говоря, Саша был почти уверен, что если сопоставить сроки появления Лики и Банты на их соревнованиях и возникновение порочной практики игроков делать ставки на своих и чужих собак, то окажется, что эти два события совпадают по времени. Вот в чем Саша не был уверен, так это в том, что Лика действовала в одиночку.
И он стал рассуждать с самим собой дальше:
– У нее мог быть сообщник. Даже больше того, у нее должен был быть сообщник. Вначале у них дела шли хорошо и дружно, но потом Лике, в силу ее склонности к наркотикам, могло понадобиться больше денег. И она начала выкраивать их в обход партнера. Тот мог смекнуть, что его обманывают, между компаньонами разгорелся конфликт, который и закончился тем, что Лике вкололи что-то в вену. Да, все это звучит превосходно, но кто же этот таинственный компаньон?
Этого Саша, конечно, не мог знать. Но он мог попытаться разузнать. Оставив Барона с Кокосом охранять покой Банты, сыщик пустился в обход лагеря, начав тем самым свое новое расследование.
Первым делом Саша отправился к Николаю и выяснил подробности процесса игры на тотализаторе. Оказалось, что все обстояло совсем не так просто, и обвинить Лику в приеме ставок напрямую не удастся. Дело в том, что после того, как человек решал сделать ставку на ту или иную собаку, он скидывал на номер мессенджера сообщение о своем желании поучаствовать в тотализаторе. Почти сразу ему приходил ответ, куда можно отнести и где можно будет оставить деньги, предназначавшиеся для ставки.
– В моем случае это был правый резиновый сапог в желтой палатке, о которой я тебе говорил.
– То есть ты оставил деньги в сапоге?
– Ну да! Справа и слева от входа стояли два сапога. Мне полагалось положить деньги в тот, что стоял справа. Я так и сделал.
– А в палатке в этот момент кто-нибудь был?
– Насколько я мог видеть, нет.
– Но специально ты не смотрел?
– Осмотрелся, конечно. Все-таки любопытно, как это у них тут все устроено. Но ничего необычного я не заметил. Обычная палатка, все вещи на своих местах, порядок.
– Порядок?
– Ну да, чисто… аккуратно.
Вот так дела! А когда Саша вошел в желтую палатку, то там был форменный бардак. Ни о каком даже слабом подобии порядка не шло и речи. А под разбросанными вещами лежала полумертвая Лика.
– Да, так вот, – продолжил Николай, – мне пришлось оставить деньги в резиновом сапоге. Но я знаю, что другим игрокам приходилось оставлять свои ставки и в более причудливых местах. Единственное, что их объединяло, все они находились неподалеку от желтой палатки. А так… я знаю, что деньги оставляли в ржавой кастрюле, которая находилась под кривой березой в поле. В заброшенном дзоте у реки. В лесу под кустом черники.
– Это еще как? В лесу таких кустов тысячи! Как определить нужный?
– Ориентиром служила пустая тара от нарзана.
– И это тоже не редкость, увы.
– Возле бутылки стоял прут с привязанным к нему флажком.
Однако какой выдумщик этот организатор приема ставок. Нет бы по-простому, скинул номер телефона или счет, на который бы все и переводили деньги. Но ему словно нарочно хотелось максимально усложнить задачу по передаче денег. Во-первых, ставки принимались только наличными, что само по себе в наш век электронных карт и платежей является настоящим испытанием. Не у всякого при себе в кошельке имеется наличность, разве что какая-нибудь мелочь. Но ставки на тотализаторе мелкими назвать было нельзя. Начинались они от нескольких тысяч и доходили порой у особо азартных игроков даже до десятков тысяч.
– После того как деньги устроителями тотализатора были получены, игроку приходило уведомление, что его ставка принята, и высылалась ссылка, по которой он мог отслеживать ситуацию с текущими ставками фактически онлайн.
– А выигрыш?
В ответ Саша увидел лишь недоумевающий взгляд. Кажется, Николай и сам был изумлен этим вопросом.
– А мы молока не видели пока, – ответил он затем. – Ни разу еще не приходилось получать, так что не знаю.
– Ну а кто-нибудь выигрывал?
– Выигрывал… наверное.
– То есть точно это неизвестно?
Николай снова пожал плечами:
– Люди говорят, дело верное. Ставки принимают, выигрыши выплачивают. Значит, кто-то их получал.
Или это был лишь ловко организованный информационный вброс. Мол, участвуйте, дело верное и прибыльное. На один вложенный рубль можно получить и пять, и десять, и даже сто. А учитывая размер ставки, сам выигрыш мог стать очень крупной суммой. Тут уж с наличными, чтобы раздать выигрыши, по лесам, по полям не побегаешь.
И еще Сашу во всем этом занимал один момент. Если жизнь Лики все-таки прервется, то кто станет ее наследником? Потому что помимо тотализатора могли быть и другие причины, чтобы кто-то пожелал смерти девушки. И самая вероятная из них – это деньги.
– Версия тотализатора – это хорошо, но нельзя было строить свои умозаключения лишь на том, что одну из ставок велели отнести в желтую палатку. Оказывается, ставки могли принимать и в других местах. Да, поблизости от желтой палатки, но это могло быть совпадением. А то, что тело Лики было найдено в желтой палатке, могло оказаться всего лишь совпадением.
И все же кое-что требовало прояснения.
– А эта желтая палатка… чья она?
Николай развел руками.
– Это мне надо будет обязательно узнать, – пробормотал Саша. – Может, вещи в ней укажут на своего владельца?
– Да, посмотреть бы внутри не мешало.
– А еще я видел, как из этой палатки выходил мужчина в синей кепке и синей футболке с белыми буквами.
И выходил он из нее буквально перед приходом Саши.
– Я его тоже видел. Может, это хозяин палатки и есть? – предположил Николай.
– Его надо разыскать.
Итак, у Саши наметилось целых два важных дела, а он был всего один. Да еще нужно было не забыть про сами соревнования, потому что если Саша вовремя не приведет собак к старту, то про расследование работы тотализатора можно забыть. Расследовать придется собственную кончину Саши, которая последует от рук Олега.
– Прямо хоть разорвись!
К счастью, Николай проявил сочувствие и предложил сыщику свою посильную помощь в этом деле.
– Я могу походить и поспрашивать насчет этого типа в синей кепке. Если повезет, то я его даже увижу.
– Отлично. А я займусь палаткой!
И пожав друг другу руки, они разошлись в разные стороны.
Глава 4
Оказавшись в палатке, Саша огляделся. На первый взгляд тут ничего не поменялось. Все так же было перевернуто вверх дном, груда вещей валялась в том углу, где лежала Лика. И Саша в очередной раз подумал, что если девушку хотели убить, то это у злодеев вполне могло получиться. Проваляйся она еще пару часиков, и никакие врачи ее бы уже не откачали. Так сказал Олег, и Саша не видел смысла ему не верить.
– Итак, что мы имеем? У нас есть тотализатор, но не факт, что его устроила Лика. Да, на первый взгляд оно так и кажется, но точно мы этого не знаем. Точно можно сказать пока только то, что Лику хотели убить. Об этом говорит след от инъекции, синяки на руках и следы скотча на лице. А связано это покушение на жизнь девушки с тотализатором или чем-нибудь другим, еще предстоит разобраться.
И Саша снова осмотрелся. Нет, что-то определенно в палатке изменилось. Вещи валялись, но как-то не так, как запомнилось это Саше.
– А вот и те самые знаменитые сапоги.
Саша сунул руку в правый, но ничего там не нашел. А вот левый порадовал его пятитысячной купюрой.
– Так, похоже, нашлась чья-то ставочка. Интересно.
На банкноте никаких пометок не обнаружилось, и Саша сунул ее обратно. Если хозяин денег спохватится, что тотализатор больше не фурычит, пусть заберет их назад.
Затем юноша снова огляделся. Какое-то чувство не давало ему покоя.
– Да что же тут изменилось, в конце-то концов?
И тут его осенило. Окошки палатки, которые в прошлый раз находились в открытом состоянии, теперь оказались закрытыми. Свет проникал через открытый полог, его было достаточно, поэтому Саша сначала и не понял, что произошло.
– Кому понадобилось закрывать окошки?
Но с этим вопросом можно было разобраться и потом, если вообще он стоил того, чтобы о нем думать. Сейчас Сашу интересовали в первую очередь те вещи, которые могли указать на личность владельца палатки. Их он и попытался отыскать. Перерыл всю кучу, но женских штучек так и не нашел. Либо их все кто-то заботливо изъял, либо их тут и не было никогда.
