– О чем?
– О бале. Вы видели объявления? Они развешены по всему городу.
Она протягивает мне листок бумаги, и я выхватываю его у нее из рук. Информации на нем немного:
Вот к какому решению пришли за вчерашней беседой принц со своим отцом: экстренный бал.
– Благодарю.
Стараясь не слишком улыбаться, я отдаю девочке листовку. Ну, хотя бы одна проблема уже решена. Но мне все еще нужно попасть во дворец. Расталкивая людей, я пробираюсь ко входу. Головы оборачиваются, ноги отступают, толпа расходится, открывая мне путь, когда видит, кто идет.
Зал для аудиенций забит, люди стоят так плотно друг к другу, что даже яблоку негде упасть, из-за чего в комнате жутко душно. Передо мной открывается взмокшая от пота толпа шляп с перьями и рюшами пастельных тонов по моде этого сезона. Все разодеты, чтобы произвести впечатление. Некоторые даже притащили с собой своих фей, которые плохо переносят духоту и теперь лежат без сознания на полях шляп, почти не издавая характерного для них золотого свечения.
Раньше феи благословляли только счастливчиков с добрым сердцем, и их редко можно было встретить за пределами Фейского леса. Магические существа в каком-то роде коллекционеры, а феи коллекционировали лучших из людей. Скажи об этом так сейчас, и на тебя будут бросать косые взгляды. Теперь феи последуют за всяким, кто в состоянии накормить их амброзией, золотистого цвета нектаром фейских цветов, которые раньше росли только в Фейском лесу. А феи любят пить одурманивающий нектар. Король Эмилиус разглядел спрос на чары фей и сподвигнул эвинийских фермеров научиться выращивать эти цветы, несмотря на их волшебную природу. С тех пор торговля этими цветами стала нашей крупнейшей отраслью.
Невозможно не наткнуться на проносящихся мимо с писком существ, оставляющих за собой золотой след из пыли, когда едешь по Солнечной столице. Твое сердце может быть гнилее залежавшейся тыквы, но стоит дать фее пару капель амброзии, как та с радостью зачарует твои волосы, и они никогда не выбьются из прически, сделает твой смех похожим на звуки музыки, а твое платье превратит в самое пышное одеяние, которое едва ли втиснется в двери бальной залы. Только самые обеспеченные могут себе позволить иметь постоянную фею. Я с легкостью могу различить, кто зачаровал свою кожу перед выходом, по макияжу, который нисколько не смазался от духоты.
Кому нужна доброта? Это удел уродцев и бедняков.
Король Эмилиус сидит у края сцены, руки его покоятся на трости, и выглядит он куда здоровее, чем за все прошедшие недели. Когда он кивает мне и улыбается, мои плечи расслабляются от облегчения. Я не заставила его ждать. Повторяю его жест и чуть не врезаюсь в чьи-то слишком объемные рукава.
Принцесса Камилла, разумеется, тоже стоит в первых рядах, окруженная своими фрейлинами. Ее трудно не заметить. Как у близнеца Сайруса, у нее столь же притягательная внешность, которую подчеркивают отливающие золотом локоны. Она выше брата буквально на наперсток, и ее красоту можно назвать грациозной, если бы не заметные мускулы, которые она приобрела на тренировочных боях с мечом и охоте.
На ее лице появляется ухмылка, когда она замечает, как я пробираюсь через толпу. Притянув меня за обтянутую перчаткой ладонь, она берет меня под руку, чтобы мы стояли достаточно близко и могли поговорить без лишних ушей.
– Поиски невесты для моего братишки. Он и правда совсем уже взрослый. – Она всего на полчаса его старше. – Как быстро летит время.
Я осматриваю комнату, пытаясь найти еще одно дружелюбное лицо.
– Данте не здесь?
Его трудно не заметить, потому что при дворе не так много баликийцев, но я нигде не вижу ни его неуклюжей фигуры, ни его буйных черных кудрей.
– Думала, он прибудет с тобой.
Я думала, что он приклеится к Сайрусу. С его возвращением Данте вновь станет его другом и забудет про меня. Еще одна причина, почему принца в дороге должен был сожрать дракон. Данте – единственный, кому я могу рассказать о произошедшем прошлой ночью.
Толпа затихает, а мое внимание возвращается к сцене.
Сайрус выходит на помост, одетый в изящный фиолетовый плащ с вышитыми на лацканах золотыми всполохами солнечных лучей. Не похоже, что ему жарко.
– Добро пожаловать, – произносит он, натягивая очаровательную улыбку, как один из своих костюмов перед зеркалом.
Все юные дамы в зале сжимают листовки и подаются вперед, ближе к бархатным ограждениям, едва ли их сдерживающим. Мне слышно, как они все разом вздыхают.
О боги! Как же я ненавижу то, с какой легкостью ему это дается.
Сайрус начинает свою речь весьма благодушно, начав с историй из своего путешествия. Он хвалит развитие приграничных земель, благодарит дворы Балики и Верданта за теплый прием, и смеется над случайным знакомством со странствующими феями, что заблудились на пути в город.
– Что же касается бала…
– Ваше Высочество, – перебивает его хриплый голос, доносящийся с балкона. – Мы, как и вы, любим празднества, но мы ждали свадьбу, а не очередной бал. Что же случилось?
Взглянув наверх, я хмурюсь. Не могу припомнить ее имени, но уже знаю, что это молодая жена лорда Игнацио. Плетет интриги во имя герцога?
Король Эмилиус взмахивает своей морщинистой рукой, веля Сайрусу продолжать, но принц лишь еще шире улыбается.
– Ничего не изменилось. Я встретил много прекрасных дам за время своего путешествия, но королевы так и не нашел. Люди возложили свои надежды на что-то не сильно надежное. Возможно, не стоит слепо верить всему, что говорит Провидица.
Его взгляд останавливается на мне. Это угроза. Ошеломленный шепот проносится по толпе зрителей, и с губ принцессы Камиллы тоже срывается тихая фраза:
– О, нет, Сайрус.
Мое лицо пылает огнем. Безмозглый придурок.
– Его Высочество…
Но лишь немногие прекращают беседовать, чтобы я могла говорить. Мой голос тонет в перешептываниях.
Рыча, я освобождаю свою руку от хватки Камиллы и начинаю пробираться к сцене, пока не оказываюсь рядом с помостом, где стоит надменный принц. Мне всегда было трудно привлечь к себе внимание на своих условиях. Двор ждал от меня покорного молчания, раз уж я вышла из грязи в князи, переехав из трущоб в Башню Провидиц. Словно мое место при дворе – это какая-то благотворительная акция. Словно оно никогда не принадлежало мне по праву, хотя я в большей степени являюсь частью двора, чем любой из них.
Я умею быть наглой и отказываюсь зарабатывать уважение другими путями. Так что начинаю снова, но уже громче.
– Его Высочество, – болтовня прекращается, – найдет свою истинную любовь до окончания своего пути, как я и предсказала. Он пытается обвинить меня в собственном бездействии. Возможно, он быстрее найдет то, что ищет, если перестанет сомневаться в моей мудрости.
– Возможно, если бы вы выражались точнее, Провидица, я бы не сомневался.
Речь Сайруса вызывает смешки. Зрителям знакомы наши публичные споры.
– Можете вы хотя бы сказать, где именно закончится мой так называемый путь?
– Точно не в вашей заднице, так что, может, вам стоит достать оттуда вашу голову?
Толпа взрывается смехом, и особенно громко хохочет Камилла. Лицо Сайруса заливает краской.
– Ведьмы и принцы, как кошка с собакой, – хихикает кто-то.
Пальцы короля Эмилиуса отбивают ритм на подлокотнике, что указывает на его спокойствие.
– Главное, что я хотел бы выделить в словах обоих, моего сына и моей Провидицы, не всем нам выпало такое благословение, как легкий путь к истинной любви. Я считаю, что мне очень повезло найти мою дорогую Марчеллу, когда она еще была среди нас. Звезды, укажите путь ее душе. Это неплохо, напоминать себе, что именно любовь спасает нас от тьмы.
Его губы растягиваются в торжественной улыбке.
Все в зале вторят ему, а принц и я отворачиваемся друг от друга. Не могу представить, что Сайрус займет место отца к концу года, вооруженный до зубов обаянием, но обладающий лишь малой долей того уважения, что есть у его отца.
Стоит тишине стать совсем невыносимой, Камилла фыркает и выходит вперед к помосту.
– Пришло время спасти прекрасного принца, – шепчет она.
Похлопав брата по плечу, она заставляет его подвинуться. Камилла Лидайн абсолютно другой тип урагана, отличный от Сайруса. Тот, который с распростертыми объятиями принимаете бурю, что следует за ней по пятам. Как только Сайрус отходит в сторону, она широко разводит руки, приветствуя публику.
– Давайте перейдем к веселой части, дорогие жители Эвинии. К балу-маскараду «Дворцовый бестиарий». – В зале раздается одобрительный гул. – Абсолютно выдающееся название, верно? Это я придумала. Сейчас вы, наверное, задаетесь вопросом, что же за чудища будут там представлены? – Камилла расправляет плечи, и за ее спиной раскрывается пара крыльев, покрытых перьями, похожими на лебединые. – Мы, разумеется.
По толпе прокатывается громкое «ох».
– Надевайте свои самые дерзкие наряды и самые роскошные маски, которые вы только можете наколдовать. Давайте наполним дворец созданиями, каких он еще на своем веку не видывал. Удивите меня, но самое главное – впечатлите моего брата. Как знать, что может произойти, если вы привлечете его внимание. Может, он оставит поцелуй на вашей ладони? Или поцелует вас в щеку? Сможете ли вы очаровать его настолько, что он решится надеть вам кольцо на палец? – Раздаются визги. Сайрус на мгновение выходит из роли и издает слышимый стон. – Очень волнительно, верно? Есть какие-либо вопросы?
В воздух поднимается лес рук. Камилла, раззадоренная вниманием, явно готова развлекать этот зверинец столько, сколько потребуется. Сайрус, кажется, почти примирился со своей участью, судя по остекленевшему взгляду и застывшей на лице улыбке.
Меня тоже напрягает весь этот шум, но, в отличие от Сайруса, я вольна уйти. Проскользнуть к выходу получется куда легче, потому что люди хотят оказаться как можно ближе к сцене и продвигаются вперед на освободившиеся места. Прекрасных дам останавливает только этикет, чтобы не затопить комнату слюнями.
Как только я оказываюсь во дворе, мне приходится прикрыть глаза от слепящего солнечного света, отражающегося от мраморных стен дворца, что оставались такими же белыми, как и в день, когда его только построили. Издали дворец похож на сияющую корону, водруженную на рельеф черепичных крыш домов Солнечной столицы.
У ворот я вижу того, кого не смогла найти в толпе.
– Данте! – зову я его. – Ты пропустил все веселье.
При виде неряшливого Данте Эспараза никто не догадался бы, что он может быть лучшим другом принца. Он одет куда проще тех людей, что его окружают: в объемную рубашку и шляпу с пером павлина, которую ему подарил Сайрус. В его ушах сияют аметисты, а талию обхватывает пояс с теми же камнями. Его, как и меня, не волнуют модные сейчас в столице пастельные тона, и он отдает предпочтение глубоким цветам, что выгоднее оттеняют его смуглую кожу. Перекинутая через плечо сумка забита бумагами, наверное, рабочими документами. Он переводит тексты для дворцовой библиотеки, когда не занят учебой в университете.
Корни у него не то чтобы благородные. Приемный сын бывшего правителя Балики, и, существуй в республике какие-либо титулы, он бы обладал одним из высших, но Данте предпочитает держаться в стороне от политических дел. «Если бы я хотел, чтобы меня контролировали, то остался бы жить с бабушкой», – сказал он однажды. Живя между Эвинией и Баликой с подросткового возраста, он хотел стать послом, пока политические игры его не довели. Очень жаль, ведь он из того типа людей, кто при желании могут поладить с кем угодно, но оказалось, что обычно этого желания у него нет.
По какой-то странной причине мы подружились несколько лет назад, когда я нуждалась в репетиторе, несмотря на то, что компания из меня так себе. Возможно, именно в этом и заключается успех нашей дружбы: иногда нужно, чтобы кто-то просто был рядом. Данте бежит мне навстречу, зажав шляпу подмышкой, чтобы мы могли встретиться в центре двора.
– Судя по всему, официальное объявление уже закончилось, и я пришел как нельзя вовремя.
– Где ты был?
– Мой дядя уезжает сегодня. Нужно было предложить ему взятку в виде совместного обеда, чтобы он отвез для меня пару писем.
Обычная поездка к баликийским границам занимает около двух недель. Его дядя вернется нескоро.
– И что же я пропустил? – Данте с хлопком соединяет ладони. – Какую жуть Камилла придумала на этот раз?
Пока мы идем в сторону обычно пустующей западной части сада, следуя по дорожке из солнечных лучей, я рассказываю ему о том, что произошло во время объявления. Кучки вырытой земли для посадки новых растений уже покрылись ростками свежей зелени. Куст в форме льва рычит на нас, когда мы проходим под его раскидистыми лапами. Данте в задумчивости отбивает ритм большим пальцем по подбородку.
– Сайрус говорил что-то еще о своей поездке? Что-нибудь, что могло бы вызвать беспокойство?
– Что, например?
– Патрули обнаружили гнилые деревья на краю Фейского леса.
– В Одиннадцатом доминионе. Уже не новость. Я слышала, что они их сжигают. Ох. Это же на границе с Баликой? Не думаю, что они будут этим довольны.
Он морщится.
– Конечно нет.
На бумагах Эвиния и Балика не ведут войн уже два столетия, но история территориальных диспутов на этом не останавливается. В основном речь всегда идет о Фейском лесе, что находится в самом сердце Солнечного континента. Это последний кусок, который не является территорией ни одного из государств: спутанная масса узловатых деревьев и шипастого подлеска, негостеприимная для всех, кроме самых чудных существ, таких как феи, в честь которых он и назван.
Балика считает Фейский лес священным местом, тогда как эвинийцы относятся к нему, как к скоплению переросших сорняков, которые навлекут на них проклятье, если вовремя их не выкорчевать.
Проблема вовсе не в гнилых деревьях, хоть некоторые и боятся, что из-за этого могут испортиться грунтовые воды. Это показатель того, как непредсказуем Фейский лес. Он не похож на другие леса. Окрас его не меняется со сменой времен года, а растения в нем живут своей жизнью. Некоторые поговаривают, что это не лес вовсе, а лишь физическое воплощение магии, которая может менять свой внешний вид по желанию. На границе можно услышать истории о том, как люди видят в лесной тени светящиеся волшебные фрукты, что заманивают путников к их погибели, о вещах, которых там быть не может, но вот ты моргаешь, и их уже нет.
Но горит он так же, как и любой другой лес. И эвинийцы скоры на решения, жгут его, сдерживая или нарушая границы. Зависит от того, кого вы спрашиваете. Четыре новых доминиона стоят на землях, где когда-то рос Фейский лес еще в начале правления короля Эмилиуса. Баликийцы предупреждали, что не стоит нарушать границы, но король настаивал на опасности Фейского леса и его уничтожении. Они пришли к соглашению только после того, как предупреждения переросли в открытую стычку восемь лет назад. Это был единственный случай, но с тех пор напряженность в отношениях не ослабевает.
– Ты думаешь, их жечь не стоит?
Я достаю из рукава булочку с заварным кремом, которую положила туда перед выходом, отламываю от нее кусочек, а остатки протягиваю Данте, но он отказывается.
– Если что-то кажется тебе странным, это совсем не означает, что оно может быть опасным, но… Сама проблема может нести вполне реальную опасность, куда большую, чем мы предполагаем. В конце поездки Сайрус ездил посмотреть на гниющий участок. Подъехал прямо к границе Фейского леса, так как с дороги гнилые деревья не видно. И земля там усеяна розами.
Кусок булки, что я собиралась проглотить, застревает у меня в горле, и Данте любезно хлопает меня по спине.
– Ты в порядке?
Кровь, розы, война. Я хриплю, пытаясь откашляться.
– Розы? Просто розы? Или пророческие?
– Сначала вот, держи. Не умирай.
Он протягивает мне фляжку, сняв ее со своего пояса.
– Я надеялся, что смогу получить ответы от тебя. Тебе ничего не снилось?
Я чуть не давлюсь во второй раз, только в этом случае водой. Прошлой ночью я приняла решение все ему рассказать, но если в тех знамениях есть хоть толика правды… Одно дело, если я хочу, чтобы Данте убедил меня, что мой сон был просто кошмаром, и совсем другое, если сказать ему, что его лучший друг обречен.
– Нет, но я все равно переживаю. – Беру паузу, чтобы вытереть губы. – Предчувствие. Судьбоносные события имеют привычку приходить все и сразу. Его коронация, еще этот бал…
– Сайрус считает, что лорд Деннинг специально посадил розы, чтобы пустить слух. Они не были в полном цвету, лишь бутоны и ростки, словно их не так давно высадили, но я сомневаюсь, что кто-то решил разбить там большой розовый сад, так как они могли там появиться? Сайрус подкупил патрульных, чтобы они держали язык за зубами, но если что-то знаменательное произойдет на границе или в Фейском лесу…
– Он лучше всех знает, что в таком случае пора перестать быть столь избирательным и выбрать уже невесту.
Данте фыркает.
– У него есть на это причины, но я с тобой согласен. – Он смотрит мимо меня, в сторону дворца. – Хм. К слову о Сайрусе.
Я оборачиваюсь. Принц, которого мы только что обсуждали, идет прямо к нам, а фиолетовый плащ развевается за спиной. Он походит на ожившую садовую статую: идеально сложенное тело под идеально сидящей одеждой, а выражение его точеного лица кричит о том, что его только что вывели из себя. Я уже могу услышать тяжелый вздох, который застрял у Данте в горле.
– Вайолет, ты случайно не знаешь, почему он выглядит так, словно один из нас накормил его лимонами?
