– Да. Почему-то он решил прислать их не владелице ресторана, а мне лично.
– У вас с ним дела?
– Он предложил Ярославе помочь с банкетом на выходные. Сам понимаешь, от такого не отказываются. Но я не хочу, чтобы мне оказывали знаки внимания такие влиятельные мужчины! У меня дочки, а больше никого нет. Если впаду в немилость Омарова, чего ему будет стоить закрыть ресторан и оставить нас с тетей без дохода? Ничего, верно? С такими, как мы, особо не станут церемониться…
В изумрудных глазах Метелина сверкнула ярость.
– Шерхан Омаров – опасный человек. Если он тебе не интересен, постарайся мягко отказаться от его внимания. И этот заказ… так ли он нужен?
– Тетя истратила слишком много денег на ремонт дома. Она не позволит отказаться. Надеюсь, все обойдется. Мало ли, кому рассылают цветы новые владельцы «Гранда»? Кстати, почему ты его продал?
– Управляющий делами не справляется. От «Гранда» одни хлопоты. Чтобы он приносил настоящую прибыль, в нем надо жить. А я живу очень далеко отсюда.
– Понятно.
Официант принес наш заказ, и мы принялись за еду. Я следила за дочками и старалась поменьше смотреть на Метелина.
Перед глазами всплыло воспоминание: я сижу в предвыборном штабе у компьютера и старательно вывожу его золотой ручкой на листке заветные буквы: «Н.М» – Надежда Метелина. Сердце сжалось от боли.
Как странно встретиться спустя несколько лет и сидеть за одним столиком так, будто мы едва знакомы… Знать, что он торопится к молодой жене, а моим девочкам он всего лишь чужой дядя, купивший много сладостей… Как же сложно!
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. И наша трапеза медленно подходила к концу.
Метелин попросил счет. Ярослава поднесла ему счет лично.
– Ты не меняешься, – смерив ее насмешливым взглядом, ухмыльнулся он и всунул в тубу для денег щедрые чаевые.
Поднялся со своего места, взял куртку. Я не шевельнулась. Просто сидела и смотрела в никуда. Мысль о том, что он сейчас уйдет навсегда, резала ножом.
Он подошел сзади и опустил теплые ладони на мои плечи.
– Был рад повидаться с тобой Надя, – тихо произнес, склонившись ко мне.
Я подняла на него взгляд, и он с силой сжал мою руку. В зеленых глазах мелькнула боль предстоящей разлуки – и вмиг стало ясно: ничего между нами не прошло. Все по-прежнему, также сильно и ярко.
Я сжала его ладонь в ответ, и в глазах блеснули слезы.
– Хочешь, я останусь? – в его взгляде сверкнула надежда. – Только скажи, Надя!
– Лучше уезжай, – покачав головой, шепнула я. – Иначе… боюсь, мы наломаем дров…
Он напряженно сглотнул и на мужественном лице отразилась горечь.
– Хорошо.
Подмигнул терзающим медведя девочкам, а потом быстро вышел из ресторана. Мелькнул, и затерялся среди прогуливающихся по проспекту у парка людей.
Крепко сжимая в ладонях кружку с горячим чаем, я с отчаяньем смотрела туда, где совсем недавно проступал силуэт любимого мужчины. Смотрела, и никак не могла заставить себя отвести взгляд.
«Останься… пожалуйста, останься…» – молило и рвалось на части измученное разлукой сердце.
Глава 7
Владимир вернулся в дом матери, когда уже стемнело.
– Владимир Георгиевич, ужинать будете? – выглянула из просторной столовой экономка Анисат, которая в последние несколько лет помогала его матери по хозяйству.
– Нет, спасибо. Я ужинал в городе.
– Что ж, как знаете. Но если проголодаетесь, я приготовила жаркое.
Он взглянул на нее.
– Было очень приятно с вашей стороны, Анисат Амановна. Надеюсь, вы присмотрите за домом в мое отсутствие?
– Конечно, Владимир Георгиевич! Как же можно оставить дом без присмотра? Я столько лет жила здесь с вашей мамой! Она так хотела, чтобы в доме бегали маленькие внуки… Жаль, так и не дождалась.
Анисат печально вздохнула.
– Очень жаль, что я не успел порадовать ее внуками, – Метелин помрачнел. – Об оплате не волнуйтесь, все останется по-прежнему.
– Спасибо, Владимир Георгиевич.
Благодарно улыбнувшись, она скрылась на кухне.
Метелин включил свет в гостиной и посмотрел на чемоданы. До отъезда оставалось совсем немного времени, а перед глазами стояла Надя. В ушах до сих пор звенел хрустальный смех ее дочек.
«Лучше уезжай. Иначе, боюсь, мы наломаем дров…»
Ему до боли не хотелось уезжать. И как же Надя права! Если он останется здесь, его брак, шитый белыми нитками, затрещит по швам.
А еще этот дорогой дизайнерский букет от Шерхана! Метелину ли не знать, что Шерхан Омаров никогда в жизни ничего не делал просто так? Тонко и завуалированно он дал Наде понять, что его выбор пал на нее.
Внутри все сжалось от глухой ярости. У Метелина были свои дела с Шерханом. Меценат Горбушин, отец Полины, настойчиво просил Метелина продать Омарову «Гранд».
«К чему тебе отель, Вова? Ты ведь в родном краю почти никогда не бываешь! У земли должен быть хозяин! А какой ты хозяин, если ты всегда здесь, в Москве? А Шерхан ту землю любит. Продай ему „Гранд“. Это не просьба, это приказ, Вова. Или не помнишь, чем ты мне обязан за то, что сестра Коломейцева осталась в стороне от той бойни?»
Метелин уступил. Слишком близко была Надя к «Гранду», чтобы упрямиться.
И вот уже месяц специально обученные люди Омарова пытались договориться с управляющим делами Метелина о продаже части мест в торгово-развлекательных центрах края.
«Как же так? Хотел ее уберечь, и не получилось! Нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы Надя стала пешкой в его грязных играх! Вряд ли у нее проснется интерес к мужчине вдвое старшее нее самой…» – вертелись в голове тревожные мысли.
Нет, нельзя ему сейчас уезжать. Никак нельзя. Нельзя оставить Надю одну, без защиты. Особенно теперь, когда у нее есть две маленьких дочки. Что сделает с ними Омаров, если Надя откажется от его знаков внимания?
«Какие чудесные у нее девочки… чьи они? Отчего она ведет такой затворнический образ жизни и никого к ним не подпускает?»
Несколько мгновений он сидел, не шевелясь. Страшная догадка пронзила его сердце и заставила оцепенеть. Сколько девочкам лет? Не мог же он… не мог же отправить Надю в родной край беременной?
Метелин провел по лицу рукой.
«Я так боялся ее потерять, что ни разу за эти годы не посмел поинтересоваться, как она живет!»
Он достал из кармана куртки мобильник. В ушах гулко стучал пульс, когда набирал номер влиятельного друга из администрации края, с которым был знаком много лет. Не дослушав соболезнований, Метелин перешел к делу. Хамзат Абиев должен знать хоть что-то о Наде.
– Хамзат, мне нужна твоя помощь. Сможешь кое-что для меня узнать?
– Обижаешь, Владимир Георгиевич. Конечно, узнаю. А в чем, собственно, дело?
– Меня интересует Надежда Коломейцева, сестра Сергея. Помнишь Сережу Коломейцева?
– Кто ж его не помнит… Сколько лет прошло, а такого управленца днем с огнем не сыщешь. Золотой человек был.
– Узнай, где и когда она родила двух дочек. Мне нужно все, особенно даты.
– А что гадать? В марте у девочек день рождения. Мой сын ходит с ними в одну группу. Садик очень хороший, группа небольшая, все друг друга знают. Четырехлетки все. В прошлом марте Надя девочек привела, как раз под восьмое марта у них был день рождения. Я запомнил, потому что в садике праздновали восьмое марта, в актовом зале папы участвовали в соревнованиях с дочками, так Коломейцева еще сладости всем раздавала, а мы шутили, что повезло девчонкам, на восьмое марта двойные подарки будут всегда получать.
– И мужа у Нади никогда не было?
– Если и был, никто о нем ничего не знает… А ты, собственно, здесь надолго, а, Вова? Давай встретимся? Посидим, за жизнь побеседуем? А то ты в своей Москве, как неродной. Когда еще свидимся?
– Может, и встретимся.
– Так может, сегодня? Я как раз дела все закончил. Сейчас секретарь закажет для нас шикарную сауну, попаримся, за жизнь поговорим?
– А давай встретимся! И впрямь, что тянуть? Один раз живем!
– Ты у матери? Я за тобой через полчаса машину пришлю.
– У матери, где же еще. Буду ждать.
В трубке раздались короткие гудки. Метелин уставился в медленно гаснущий экран телефона. Не было у Нади никого. Его это дочки, и гадать здесь нечего.
Теперь ему стал понятен ее полный горечи взгляд там, в парке. Боль от предательства ничем не унять. Владимир в глазах Нади был предателем. А он еще к ней и детям гулять в парке напросился…
«И как теперь со всем этим быть? Как теперь жить дальше?!»
Зажмурился. Сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
Мобильный завибрировал вызовом на краю журнального столика. Метелин увидел высветившийся номер жены, и с досадой взял трубку.
– Вова, приветик. Завтра я не смогу встретить тебя в аэропорту. Пришлю машину, ладно?
– Поля, я не прилечу завтра утром! – резко перебил ее он. – За сегодняшний день не получилось решить все дела. Придется остаться.
Она растерялась.
– И когда ты будешь?
– Не знаю.
– Вова, ты не можешь задерживаться! Отец выставил свое условие!
Метелин закатил глаза.
– Какое еще условие?
– Если я хочу, чтобы он оставил мне львиную долю активов, я должна родить ребенка.
– Зачем?! – ничего не понимая, вскричал он в трубку.
– Ребенок скрепит наш с тобой брак и привяжет меня к тебе!
– Он все еще боится, что ты захочешь вернуться на подиум?! Неужели он не понимает, что с твоим здоровьем ты не выдержишь нагрузку?!
– Он об этом не говорит! Но его условие, оно чудовищно! Видел бы ты выражение его лица, когда он с насмешкой процедил: «Если, конечно, сможешь его выносить»!
Она всхлипнула, и ему стало совестно, что он так грубо с ней разговаривал. Полина не виновата в его проблемах.
– Ладно, успокойся. Мы что-нибудь придумаем, – набрав в грудь побольше воздуха, мягко заговорил с женой он.
– Нет! Ничего не получится! Ты же знаешь его безжалостную манеру играть на чувствах других! Он стравливает нас с Никодимом!.. В общем, постарайся приехать в ближайшее время. Я попрошу своего гинеколога высчитать самый благоприятный для зачатия день, и в этот день ты должен быть здесь, в Москве!
– Полина, зачем нам идти на такой риск, если ты не хочешь ребенка?! Ты ведь можешь умереть! Нам ли с тобой не знать, как трудно дается тебе здоровье! Хватит уже того, что твой отец заставил меня продать «Гранд»!
– Несколько лет назад отец сломал мою жизнь! Он заставил меня отказаться от всего, что мне было дорого, в угоду семье! Если он умрет и оставит меня ни с чем, я не смогу этого пережить! Наследство позволит мне заниматься тем, чем я всегда хотела. Я открою свое модельное агентство и…
– Не будет у тебя никакого агентства, если твой организм не справится с нагрузкой! Требование зачать ребенка – его очередная манипуляция! Он знает, что ты не сможешь выносить ребенка и просто издевается над тобой! Как ты не понимаешь?! Он играет с тобой и Никодимом. Он знает, что вы вьетесь вокруг него только из-за денег! Даже если ты сможешь справиться с новой беременностью, где гарантия, что он доживет до того момента, когда ребенок появится на свет?!
– Нет никаких гарантий… – он услышал, как она подавила глухой вздох. – Но я не позволю, чтобы Никодим отнял у меня то, что принадлежит мне по праву рождения! Будь так добр, не спорь со мной. Я знаю отца лучше всех других. Завтра я тебе скажу точно, когда ты должен быть дома.
– Поля, я дам тебе денег на это агентство. Перестань вестись на манипуляции отца!
– Нет! Я не хочу, чтобы ты давал мне денег! Все, что у него есть, по праву мое! Я его дочь! После того, как он сломал мою жизнь, я не позволю, чтобы наследство ушло к другому человеку!.. В общем, я позвоню тебе после консультации с гинекологом.
– Хорошо. Береги себя, Поля.
– Ты тоже, Вова. До встречи.
– До встречи.
Звонок прервался. Метелин хмуро взглянул на собранный чемодан. Впервые за последние годы он ощутил, насколько чужой на самом деле была ему Полина. Нет, ему было искренне ее жаль. Но эти попытки зачать ребенка не закончатся ничем хорошим. Она только потеряет здоровье. Да и не позволит он ей этого сделать. Что может быть хуже для женщины, чем родить нежеланного малыша от нелюбимого мужа?
«Горбушин выжил из ума! Он сломал ей жизнь, и она подчинилась его приказу выйти за меня замуж! К чему требовать от нее невозможного?! Он ведь лучше меня знает, как неустойчиво ее здоровье после того, как он насильно заставил ее избавиться от ребенка!.. Впрочем, ее тоже можно понять: она мечтает спустить все его средства на модельный бизнес, чтобы отомстить за смерть своего ребенка и искалеченное здоровье… А он это знает. Не получит Поля от него ни копейки. Скорее всего, Горбушин уже составил завещание и просто издевается над ней».
