И вот тут Маша меня удивляет. Она хитро улыбается и вертит перед глазами своим мобильным.
– А вот тут я тебе как раз и могу помочь. Его секретарша – моя постоянная клиентка. Мне достаточно пообещать ей скидку на следующее преображение, и запись на личный прием к Роберту Штефану у тебя в кармане. Ну, так что? Мне набрать Милану?
Глава 7
Сабина
Я со слезами на глазах отрицательно качаю головой.
– Нет, Маш, к сожалению, это не мой сценарий.
– Да почему?! – удивленно восклицает подруга, вскакивая на ноги. – Объясни мне, я не понимаю!
– Потому что, – отвечаю, а у самой по щеке ползет одинокая слеза, прокладывая обжигающую дорожку. Стираю ее тыльной стороной ладони и продолжаю уже более спокойно: – Я не могу так рисковать, Маш. Ребенок – это, прежде всего ответственность. Я отвечаю за его жизнь, здоровье и благополучие. И так будет всю жизнь. И я не могу в этом вопросе полагаться на некого Роберта Штефана, которого абсолютно не знаю. Сегодня ему нужен ребенок, он меня примет. А завтра попадет шлея под хвост, и все – прости-прощай, Сабина. Выставит меня за дверь с ребенком на руках. И что мне делать? И снова мы возвращаемся к тому, с чего начали: детдом. Да и вообще, почему мы с тобой тут об этом рассуждаем?! У него вон, жена-красавица есть! – добавляю с горечью и долей отвращения. Все же не понимаю, чего не хватает этим мужчинам. Зачем изменять при наличии постоянной спутницы?! Это, в первую очередь, мерзко и неуважительно по отношению к самому себе.
– Какая жена? – вновь удивляется Маша. – Ты об этой, что ли, в телевизоре?! Пффф, Саби, я иногда тебе так поражаюсь! Такое впечатление порой, как будто ты из лесу вышла!
– Что опять не так? – бурчу обиженно.
– А то, что это никакая не жена, а просто или очередная любовница, которую Штефан меняет каждые два-три месяца или просто эскорт. Роберт Штефан, к слову, самый богатый и завидный холостяк города.
Признаться, на душе как-то полегче стало. Даже выдохнула. Хотя, мне какая разница? Это не мой мужчина. И никогда моим не будет.
– Очень за него рада. Но это никак не меняет картины – завтра я поеду к врачу.
На следующий день ранним утром я стою на пороге больницы. Руки трясутся, в душе все выжжено дотла, а глаза опухли от пролитых ночью слез.
– Прости меня, малыш, – шепчу, приложив руку к животу. – Но так надо. Огромное спасибо, за доверие, что выбрал меня своей мамой. Вот только тебе со мной не повезло…
Мой монолог прерывает тихий плач. Оборачиваюсь и вижу на скамейке девушку. Ее плечи содрогаются от рыданий, она плачет, уронив лицо в ладони.
Смотрю на часы и понимаю, что у меня есть несколько минут. Не могу пройти мимо – так горько она плачет. Может, в моих силах будет хоть чем-нибудь помочь. Хотя бы выслушать. Порой просто необходимо выговориться.
– Простите, – опускаюсь рядом с девушкой на скамейку. – У вас что-то случилось? Могу чем-то помочь?
Девушка отнимает лицо от ладоней и смотрит на меня пустым и безжизненным взглядом. В нем нет искры, нет надежды. И мне даже становится страшно за нее.
– Он умер, понимаете? – шепчет, захлебываясь слезами. – Умер. Хотя всего лишь две недели назад я слышала, как бьется его сердечко. Это я во всем виновата: сначала не хотела этого ребенка. Даже ненавидела и все время спрашивала, почему все это произошло именно со мной. Потому что боялась – я – вчерашняя студентка, у меня зарплата три копейки. Хотела аборт сделать.
Она уже говорит, глядя на свои нервно и крепко сцепленные пальцы, ни к кому конкретному не обращаясь:
– А мне дали направления на обследования. На УЗИ я услышала его сердечко. Вы себе представить не можете, какое это чудо, когда в тебе развивается новая жизнь, когда маленькое, беззащитное сердечко бьется в унисон с твоим. Именно в этот момент я поняла – больше всего на свете я хочу прижать своего ребенка к груди. Хочу дать ему жизнь. Я уверена, что у меня был бы сын. Я даже на минуту представила, как мы вместе играем в машинки или пинаем мяч, или же играем в песочнице, или просто валяемся на пледе на траве и смотрим на облака, потому что у нас пикник. Именно в этот момент я поняла, что готова все для него сделать, даже невозможное. Я все смогла бы. Дети, оказывается, лучшая мотивация.
Девушка замолкает, судорожно вздыхая и поникая еще больше. Я по-прежнему молчу, но внимательно слушаю. И мне становится не по себе, потому что понимаю – сейчас она скажет самое страшное.
– А вчера у меня открылось кровотечение. Незначительное, но я в панике побежала к врачу. И знаете, что самое страшное? – девушка переходит на шепот и смотрит мне в глаза, а у меня леденеет все внутри от ее взгляда – такая боль плещется внутри ее глаз, такая безнадежность. – Не услышать, как бьется сердце твоего ребенка. Когда врач водит датчиком, когда нажимает на кнопочки на аппарате, а в ответ тишина, которая уничтожает, душит и давит, как надгробие. Я не поверила! Отказывалась верить! На последние деньги я все же перепроверяю у еще трех специалистов, но все отвечают мне одинаково – к сожалению, плод замер на прошлой неделе. И моего малыша больше со мной нет. Я убила собственного ребенка. Сама. Своими руками. Высшие силы его забрали, потому что я его изначально не хотела. Это мое наказание.
Я протягиваю ей бутылку с водой и бумажный платочек.
– Вы ни в чем не виноваты. – горячо, в порыве чувств обнимаю девушку. – Поплачьте, дайте себе время, восстановите здоровье, разберитесь в причинах произошедшего, и ваш малыш обязательно к вам придет. У вас все будет хорошо, вот увидите! И спасибо вам, что поделились своей историей!
Наверно, это не те слова, которые хочет услышать безутешная женщина, потерявшая ребенка. Но в голову ничего более умного не лезет.
– Спасибо вам, – девушка встает и грустно улыбается, вытирая слезы. Я понимаю, что мои слова ее вряд ли утешили. – Что выслушали. Берегите себя. И малыша.
Она уходит, а я так и остаюсь сидеть на месте с раскрытым ртом. Эта встреча перевернула мою жизнь. Не зря говорят: «Случайности не случайны».
Вот ведь парадокс – я хотела помочь девушке, а так вышло, что это она помогла мне.
Прижимаю ладонь к еще плоскому животу и чувствую легкую пульсацию. Понимаю, что это моя кровь бежит по венам, что чувствую именно ее, но в этот момент мне кажется, как будто это мой малыш общается со мной. Как будто хочет мне что-то сказать. И я даже знаю, что.
Этот трогательный момент и помогает принять мне окончательное решение.
«Прости, малыш. Прости, если сможешь, свою глупую, непутевую маму! Только живи! Просто живи, расти и будь здоровеньким! Не отнимайте у меня мое чудо!», – обращаюсь уже к высшим силам: «Оставьте! Я всю жизнь буду замаливать свой грех за то, что допустила мысль, что смогу убить собственного ребенка. Он мне нужен больше всего на свете!».
Подрагивающими руками достаю телефон из сумочки и судорожно набираю номер подруги:
– Маша, твое предложение еще в силе?
Глава 8
Сабина
Маша перезванивает буквально через пять минут. Считаю это хорошим знаком.
– Так, садись в такси и дуй в офис к этому Штефану. Милана сказала, что он до обеда точно будет в офисе и сегодня даже в неплохом настроении, – тараторит Маша, а я встаю со своего места и иду к стоянке такси. – Пропуск она тебе заказала, так что бегом в «ПромСпец», обрадуй будущего папашу!
– Не уверена, что он будет прыгать до потолка от счастья, – тяжело вздыхаю.
– Плевать! – отрезает Маша. – Все они поначалу в шоке, а потом жизни не мыслят без своих орущих пупсов! Все, Саби, держу за тебя кулачки!
Маша отключается, и я как раз сажусь в такси. Называю адрес офиса в центре города и обнимаю себя за плечи. Мне страшно, как никогда в жизни. Но в одном Маша права – биологический отец имеет право знать.
В офисном здании я теряюсь в огромном холле и не сразу вижу пункт охраны.
– Добрый день, мне нужно попасть к Роберту Штефану.
– Пропуск заказывали? – лениво интересуется мужчина, оценивающе разглядывая мою внешность и внешний вид. Мне хочется стать меньше ростом хотя бы оттого, что его форма стоит дороже, чем все вещи, одетые на мне.
– Да. Маратова.
Охранник не спеша просматривает список и, найдя мою фамилию, все также лениво выписывает пропуск.
– На лифте на двадцать пятый этаж, – указывает кивком головы направление.
– А дальше?
– Найдете, не волнуйтесь, – усмехается охранник, снова внимательно меня осматривая.
Двадцать пятый этаж! С ума сойти! Едва я представляю, насколько это высоко, у меня подкашиваются ноги.
До этажа я доезжаю одна. Выхожу и понимаю, что здесь ничего, кроме приемной генерального директора, нет.
– Добрый день, это вы Сабина? – секретарша так же, как и охранник, лениво меня оглядывает с ног до головы и даже не трудится встать со своего места.
– Да, я.
– Проходите. Надеюсь, это очень важное дело, и вы не испортите настроение шефу, – бурчит, когда я иду к святая святых. – И не забудьте постучаться!
В любой другой момент я бы огрызнулась: то, что я одета просто и не ношу на себе ювелирных украшений стоимостью бюджета одной небольшой африканской страны, не говорит о том, что я невежда!
Но сейчас я все пропускаю мимо ушей. Меня заботит совершенно иное: как напомнить о себе человеку, которого видела лишь однажды в пикантной обстановке, и доказать, что это именно он – отец моего ребенка? Ведь, кроме моего слова, у меня больше ничего и нет.
Набрав в легкие побольше воздуха, робко стучусь в дверь кабинета.
– Войдите! – раздается громогласное, и мои внутренности тут же скручиваются в узел.
Вхожу и тихо прикрываю за собой дверь, не спеша от нее отходить.
Первое, на что натыкаюсь – глаза, что сканируют меня с головы до ног, пригвождая к полу. И все время, что Штефан пристально меня оглядывает, я, кажется, не дышу.
Роберт совсем другой. Если бы мы столкнулись с ним на улице, я бы точно не узнала его. Строгий, в дорогом костюме, что сидит на нем, как влитой, он совсем не похож на того мужчину, что соблазнил меня в клубе. Единственное, что связывает «того» Роберта и «сегодняшнего» – аура власти и опасности, что исходит от обоих. Ему так же, как и прежде, хочется беспрекословно подчиняться. И запах табака и ванили. Весь кабинет им пропитался.
– Что вы хотели? – бросает раздраженно, вновь возвращая свое внимание к ноутбуку. – У меня мало времени. Или говорите или уходите.
Понятно теперь, почему Милана в приемной переживала за настроение Штефана. Если это хорошее, то боюсь представить, каков он в гневе…
– Я по личному делу…– начинаю я, но Штефан рявкает, что я аж подпрыгиваю:
– Ну?!
Сердце колотится где-то в горле, ладони вспотели, и я вообще не знаю, куда их деть. Огромное желание плюнуть на все, развернуться и уйти, но перед глазами маячит больница, в которой я была несколько часов назад. Это ждет меня и моего ребенка, если я не соберу всю волю в кулак и не осчастливлю этого зажравшегося миллионера.
– Я беременна, – выпаливаю, зажмурившись и скрестив за спиной пальцы на руках, как в детстве.
В кабинете повисает тишина. Тяжелая, зловещая. Давящая. Штефан там вообще живой? Или в обморок шлепнулся от радости?!
Приоткрываю один глаз. Затем второй. И едва не задыхаюсь от возмущения!
Роберт, как ни в чем не бывало, сидит и…что-то набирает в своем компьютере! Даже не смотрит в мою сторону! Он вообще слышал меня?!
– Я беременна! – повторяю уже громче, не сводя взгляда со «счастливого» папаши.
– Ага. Поздравляю, – бормочет безразлично, продолжая работать.
– Вы помните меня? Я – Сабина, мы виделись с вами в клубе несколько недель назад…
И вот теперь Роберт переводит на меня взгляд. И лучше бы он этого не делал…Мне становится настолько страшно, что я делаю шаг назад.
Глаза Роберта изучают меня с пальцев ног до…груди. На лицо даже не смотрят. И он мечет молнии, заставляя меня съежиться под его грозным взглядом. Хочется провалиться сквозь землю! Зачем я вообще послушала Машу?! Сейчас этот миллионер опозорит меня на весь офис!
– Послушай, как там тебя. Если ты думаешь, что от твоего заявления я подпрыгну до потолка от радости и побегу сразу с тобой подмышкой в ЗАГС, то ты ошибаешься. Мне не нужен ни ты, ни твой ребенок. Именно твой, а не мой. Потому что я ни за что не поверю в глупую историю о том, что по пьяни зачал тебе ребенка где-то в клубе! По одной простой причине, куколка – мои родители научили меня пользоваться защитой! И да, твоя история не уникальна. Я таких «радостных» сообщений получаю по десять штук на дню на все мессенджеры, какие только можно! Но ты пошла дальше, молодец, хвалю за настойчивость. Секретаршу за косяк уволю. А теперь можешь быть свободна. Побеспокоишь меня еще раз – сдам своей охране. Ребята здорово повеселятся.
Я выслушиваю его гневную тираду с каменным лицом. Стою, как оплёванная. Большего унижения в своей жизни не испытывала. Я представляю, что охотниц за состоянием Штефана хоть отбавляй, но…Это не дает ему никакого права разговаривать со всеми в таком тоне!
Не позволяю эмоциям взять верх. Потому что ни за что не покажу своих слез перед этим хамом. Ни единой слезинки!
Прижимаю к животу ладонь, слегка поглаживая. Успокаиваю малыша. Он там размером с горошинку, но уже все чувствует и слышит. Даю себе слово, вот здесь, вот в эту минуту, что никогда и ни в чем мой ребенок не будет нуждаться! Я заменю ему и отца, и мать. А Роберт…Он еще будет жалеть, что добровольно отказался от нас.
Так что не беспокойся, говнюк – Роберт Штефан, ни я, ни мой ребенок никогда тебя не побеспокоим.
Глава 9
Наши дни
Роберт
Всю дорогу до моего кабинета мне не дает покоя этот обжигающий взгляд, полный ненависти и презрения. Такие чувства может испытывать только та, что знакома со мной лично. И которую я, допустим, обидел в прошлом.
Но это определенно невозможно.
Потому что я бы точно запомнил эти выразительные глаза, восточную внешность, да и фигурка у девушки просто огонь: небольшая, но высокая грудь, узкая талия. Куколка. Ног не видел, но, уверен, что и они стройные. У меня слабость к красивым женским ножкам.
Вместо того, чтобы начать вникать в рабочий процесс, я раздумываю, под каким бы предлогом вызвать Куколку к себе, чтобы пообщаться с ней поближе, рассмотреть. Вдруг узнаю.
Но мои мысли прерывает деликатный стук в дверь.
– Войдите, – возвращаю себе серьезный вид и смотрю на девушку, которая протискивается в мой кабинет.
– Добрый день, Роберт Александрович, – начинает она тоненьким голоском с придыханием. – Я – ваш личный секретарь. Вернее, так было при прошлом владельце компании. Очень хотелось бы, чтобы так и оставалось, – добавляет она, сверкнув глазами и облизнув красные губы.
Соблазняет. Подготавливает почву. И совершенно зря.
Все эти истории про то, что в личные обязанности секретаря входят услуги интимного характера давно канули в лету. Исключение, если секретарша и жена – одно лицо.
В моем же случае обаять меня и оседлать бесполезно еще и по той причине, что я не завожу служебных романов. Это мой принцип номер один. Потом проблем не оберешься, а найти толкового специалиста…Проще вход в Нарнию отыскать.
– У меня нет к вам претензий, – вскидывает голову, и ее губы растягиваются в довольной улыбке, но я спешу ее огорчить. – Как к специалисту. Только потому, что мы еще с вами не работали. Как простите, вас зовут?
– Наташа, – лепечет девушка, растерянно хлопая глазами. Она явно не ожидала такого поворота. Но необходимо пресечь это в самом начале, иначе действительно придется искать секретаря.
– Так вот, Наталья, дресс-код все же необходимо соблюдать. Вы – лицо этой компании, поэтому будьте добры не демонстрировать свои длинные ноги во всей красе и свою грудь. И макияж можно поскромнее. Я надеюсь, мы друг друга поняли?
Пунцовая девушка кивает и пулей вылетает из кабинета, даже не спросив разрешения. Я – не ханжа, но девушку легкого поведения по повадкам и внешности в своей компании не потерплю.
И так как она не сообщила о цели своего визита и не выслушала моих поручений, приходится набрать красавицу по селектору.
– Наталья, будьте добры, сделайте мне кофе. Двойной, без сахара и сливок.
