Дверь оглушительно хлопнула. А Булат подхватил кружку с кофе и подошел к окну.
Как побежала! Рыжие волосы дыбом, пятки сверкают… Да и скатертью дорога – не он первый начал. Общалась бы нормально, может, и ужились бы и даже общий язык нашли – с людьми он обычно ладил. Особенно с женщинами.
Перед глазами мелькнул образ худощавого личика с огромными глазищами и вызывающе-пухлыми губами. Булат нахмурился. Ну да, мордашка ничего такая, а внутри…
Сколько бы девка ни пыжилась, но встреча в ванной лишний раз подтвердила – она такая же, как большинство. Стоило только майку снять – мигом трусики промокли.
Такие, как рыжая, только с виду правильные, но при первом же удобном моменте на шею вешаются. Вот и Марина использовала любой предлог, чтобы подсунуться, упорно соблазняя на большее, чем разговор…
Булат сделала несколько торопливых глотков.
Нельзя о покойниках плохо, но иначе, как сучкой, назвать Марину не получалось. Умела волчица пыль в глаза пустить и свое взять, пока не решила на двух стульях усидеть. Одного брата в качестве послушного песика держать, а с другим отрываться, как привыкла. Идиотка!
Кофейная горечь обожгла горло и рухнула на дно желудка. А на губах вспыхнул приторно-сладкий вкус меда. Вкус его ошибки.
Тогда ведь даже поцелуя толком не случилось! Так, детский сад один. Но Тимур – брат его – и слушать ничего не захотел, сразу на дыбы взвился. Пару его увести решили! Да на хрен та пара сдалась?! Булат на нее видов никогда не имел, но сколько объяснить ни пытался – ничего не вышло.
Булат задумчиво повертел в пальцах пустую чашу и отставил в сторону… Все же, кроме внешности, они с братом ни хрена не похожи. Тимур весь такой домашний волк, семьянин, гордость учителей и родителей, а он – Булат – вечная головная боль и заноза в заднице. К разочарованию родителей притерпелся со временем, но когда брат отвернулся… Так, хватит! Развезло что-то.
А все рыжая, будь она неладна! Устроила ему цыганочку с выходом, мать ети. Языкастая стерва. Но губы, конечно, обалденные… Соблазнительные, пухлые. Прямо как бантик алый. Провести бы по нижней пальцем, кайфуя от бархатной податливости. А потом надавить на плечо, чтобы малышка на колени упала и занялась делом.
В паху моментально потяжелело, стоило представить девичьи губы вокруг своего члена.
– Твою мать, – зашипел вполголоса.
Дожил – мелочь хамоватую рассматривать в качестве постельной грелки. Плевать на то, что человечка – он спал и с волчицами, и с обычными женщинами, но все они были нормального телосложения, а эта… Эта тощая пигалица – угловатая и мелкая, как подросток. А чувствовать себя извращенцем он не собирался.
Так что хватит идиотских мыслей. Как раз и нянька подъехала.
На стоянке парковался вызывающе алый кабриолет. Из него выпорхнула фигуристая блонда и поцокала к двери.
Ну что ж, пора спихнуть ребенка в более опытные руки, а самому заняться делами.
– Тук-тук, – постучала няня. – Я по объявлени… Йоу, приве-е-етик, – девка откровенно облизала его взглядом.
Булат хмыкнул – ничего нового. Когда-то такая реакция будоражила кровь и подначивала брать то, что само просилось в лапы. Но после нескольких громких скандалов он стал разборчивее.
Вот и сейчас, вместо того чтобы дать повод, напустил на себя хмурый вид:
– Почему так долго?! – рявкнул от души.
Девка побледнела. Гнилой запашок похоти исчез, а размалёванные губешки стянулись в гузку.
– Я… э-э-э, пробки…
– Ложь.
Девица густо покраснела:
– Если хотите, можете дождаться другую кандидатку! – бросила с вызовом.
Ну уж нет! Он и так опоздал везде, где только можно! Почти обед, и администрация этого унылого городишки наверняка расползлась по норам.
Схватив девку за плечо, он заволок ее в дом. Блонда возмущенно пыхтела, но вилять задницей не забывала.
– Ребенок там, – ткнул в сторону комнаты. – Зовут Мэри, сейчас спит. Вся еда в кухне, одежда и подгузники на столике. Разберешься сама. А, и беспорядка чтобы не было…
– Я не уборщица!
Булат скрестил руки на груди и нянька тут же заткнулась. Засопела, разглядывая принт на его футболке. Или воображая, что скрыто под ней.
– Чтобы не было беспорядка, – повторил медленно. – Накину пару сотен.
Помявшись, нянька кивнула. Вот и отлично.
– …Я буду вечером, – продолжил уже более дружелюбно. – Звони, но только если что-то срочное.
И, оставив блонду переваривать информацию, Булат направился к выходу. Сдернул с крючка кожанку и выскочил за дверь.
За руль байка садился с таким облегчением, как будто тысячу лет не притрагивался. Черт, какое же это счастье – свобода от обязательств!
– Ничего, Викки, – пробормотал, выкручивая ручку газа. – Какой-то месяц нервотрепки – и опять только мы. Давай прокатимся…
Глава 5
Непыльная работенка, уютная подсобка, и хозяйка магазинчика – милейшая старушка, а внутри до сих пор трясет.
Вот же падаль блохастая…Татуировка у него на заднице! Жаль, не отпечаток подошвы! О, с каким удовольствием Виктория пнула бы альфу под зад!
И наверняка сломала бы ногу об идеально прокаченные ягодицы…
Карандаш в руке хрустнул. Пришлось отложить в сторону и тихонько выдохнуть.
Да плевала она на оборотня и его раздутое эго! Аполлон татуированный, чтоб его!
– Ванесса, дорогая, – прошелестело из-за прилавка. – Опять с этой машиной беда! Ох, придумали же…
Виктория мученически закатила глаза. Миссис Рассел – дама сильно в годах. Магазинчик с хозтоварами держала исключительно в память о покойном супруге, но никак не могла освоить кассу и компьютер.
– Иду, миссис Рассел! – пощелкала кнопками, сохраняя скудные наработки. – Сейчас…
Петляя между стеллажами, Виктория выбралась к прилавку.
Миссис Рассел расплылась в белозубой и невозможно добродушной улыбке:
– Мой Патрик наверняка бы разругался, увидев меня за работой, – обронила мягко. – «Деньги должен зарабатывать мужчина», – процитировала строго.
– Глупости… – Виктория смущенно кашлянула. – То есть женщина тоже имеет право зарабатывать.
Старушка поправила шаль на плечах и кивнула.
– Имеет, конечно. Просто иногда мужчины так неуклюжи в своей заботе. Ох, смотри-ка, пошло дело! – потерла друг о друга сухонькие ладошки. – Спасибо, милая. И, кстати, ты можешь идти. Сегодня был трудный день.
Ах, если бы! Труднее всего было отказываться съесть еще «кусочек пирога или конфетку», а вот утро… Оно реально выдалось паршивым, с таким-то соседом!
– Как скажете, миссис Рассел. Значит, до завтра?
– Да-да, милая, в десять. Все равно эти товары не пользуются популярностью… Как Патрик их продавал?..
Виктория вежливо кивнула и выскочила за дверь. Ничего не имела против задушевных бесед, но открытость миссис Рассел немного смущала.
Даже с отцом не получалось по-настоящему близких отношений. Ее папа был весь в работе, особенно после смерти мамы – очень ее любил. А Виктория… Она ничего и не помнила. Все же три года – не слишком осознанный возраст. Только и осталось, что пара фотокарточек, и те хранились в специальной ячейке далеко отсюда – нельзя таскать личные вещи с собой, когда каждую секунду может случиться облава.
Под сердце кольнула привычная горечь, но Виктория отмахнулась, как и сотни раз до этого. Разве можно бросить семейное дело ради нескольких фото и спокойной жизни? Еще ее дед начал помогать всем, кто в этом нуждался. Даже как-то сумел насолить военным… Странная история, и отец толком ничего не знал. Только то, что однажды дедушка работал на государство, а потом решил, что с него хватит.
– Уа-а-а!
Приглушенный детский крик она услышала еще на подходе к дому. Да что опять такое?!
Улегшаяся злость всколыхнулась с новой силой. Кто этому обмудку вообще ребенка доверил?!
Виктория фурией влетела в дом и чуть не врезалась в две подушки безопасности.
– Смотри куда прешь! – рявкнула на нее незнакомая девица и еще больше выпятила внушительный бюст.
Обалдеть… Виктория нахмурилась, разглядывая застывшую напротив женщину. С каких это пор в няньки нанимают стриптизерш?
– Рот закрой, – отбила автоматически. – Ребенок плачет, – кивнула на соседнюю дверь.
Девка скривилась, словно у нее заболели все зубы разом.
– Не глухая. А ты, вообще, кто?
– Живу здесь.
На симпатичной, но слегка потасканной мордашке отразилась усиленная работа мыслей. В конце концов девка равнодушно хмыкнула и уплыла в соседнюю комнату, из которой доносился ор.
А Виктория пошла к себе. Господи, бедный ребенок! Отец – идиот великовозрастный, нянька тоже интеллектом не блещет… Интересно, что с матерью случилось? Блохастый не выглядел приверженцем семейных ценностей. Скорее, вечным гулякой, у которого до старости ветер в голове и жопе татуированной. Так что рождение дочери – наверняка случайность.
Очень редкая и странная случайность, ведь волчицы беременели трудно даже при целенаправленных попытках зачать.
Виктория зашла в комнату и заперлась на замок. Так, теперь нужно проверить схрон, который она организовала, едва переступила порог комнаты.
Долго не мудрила – ампулу с препаратом спрятала в вазочку на самой высокой полке. Все равно туда никто не глянет, а другое место искать бесполезно.
Кстати, надо бы сделать инъекцию. Не так давно получилось улучшить формулу, и теперь укола хватало на двенадцать часов. Правда, с условием, что колоть приходилось в одинаковое время, максимум – полчаса разницы. И все же это лучше, чем дырявить себя каждые три-четыре часа.
Виктория быстро открыла рюкзак и вытащила из него шприц-ручку. Вместо инсулина – препарат-блокатор. В этой ампуле осталось на два укола. Завтра утром придется менять. И делать это фактически под носом у альфы! По нервам заискрило тревожное напряжение. Виктория медленно выдохнула.
Этот переросток не способен сложить два плюс два.
Вдох-выдох.
И точно не станет искать под носом.
Вдох-выдох.
То, что на виду – всегда незаметное…. Но если альфа узнает…
Пальцы дрогнули, и Виктория чуть не выронила шприц-руку.
Ох, нет… Нельзя о таком думать! От запаха омег оборотни буквально теряли голову, превращаясь в похотливых самцов.
А воображение услужливо подкинуло картинку великолепного мужского образчика – сильного и неутомимого. Такой не остановится, пока не выжмет все соки. Он мог бы скрутить ее одной рукой и разложить в самой открытой позе, чтобы наслаждаться добычей всю ночь без передышки.
В горле пересохло, стоило представить, насколько разные у них габариты… и как пикантно это смотрится: огромный, пышущий звериной силой мужчина и хрупкая девушка рядом.
Внизу живота сладко дрогнуло, и шприц-ручка выпала из ослабевших пальцев.
Чертыхнувшись, Виктория нагнулась, чтобы его достать. Сегодня душ посетить все-таки придется. Вынужденное воздержание здорово действовало на мозги! Ей, на минуточку, двадцать третий год, и с либидо полный порядок. Иногда гормоны берут верх – ничего не поделать.
Вколов лекарство, Виктория полезла в шкаф за полотенцем. А после ванны надо будет найти хоть немного еды, иначе живот к позвоночнику прилипнет.
Но не успела она шагнуть за порог комнаты, дом сотряс вопль такой силы, что стены дрогнули.
***
Этот день не мог закончиться нормально.
Долбанных четыре часа он потратил на терки с местной администрацией, отыгрывая роль хорошего мальчика, потом мотался по объектам, выбирая самый оптимальный для расположения сцены, палаточного городка и передвижных аттракционов, чтоб они горели синим пламенем!
К вечеру Булат чувствовал себя Страшилой с головой, набитой соломой и умными мыслями. Все, о чем мечтал – притащиться в логово и тупо отдохнуть. Приготовить вкусную жрачку, хлебнуть нормального кофе, а не этой херни из автоматов, но даже сквозь ворчание мотора он услышал звуки ссоры и детский ор.
– Что за херня? – нахмурилась Таня, когда они припарковались перед домом.
Волчица приехала совсем недавно и не успела пока влиться в процесс. Потащилась какого-то хрена проверить ребенка. Делать ей больше нечего! Никогда одиночке не отдадут щенка на воспитание. Только стая, других вариантов быть не могло.
– А я откуда знаю? – прорычал, избавляясь от шлема. – Все было нормально!
Кроме соседки-пигалицы с дохрена умными советами. Стоило вспомнить рыжую фурию, как настроение проломило дно и рухнуло в бездну. Наверняка это девка шум устроила!
Нужно было сразу скрутить и отшлепать по тощей заднице.
Ярость клокотала в груди густым рычанием и, не обращая внимания на вменявшую ему что-то Таню, он влетел в дом.
