– Нет, я хотел не этого. Ты ничего не знаешь и не понимаешь, – видно, как первый пилот злится, скулы бледнеют, губы поджаты, того и гляди, скажет грубость.
– Да куда мне, глупой?
– Ты беременна?
О, как быстро работает отдел кадров, молодцы девчонки. Не успела я выйти из здания, а все уже знают.
Не отвечаю, потому что слова, произнесенные его лживым языком, не должны касаться моего ребенка.
– Ответь.
– Да, я беременна.
Курапов так странно поджимает губы, отводит глаза, но снова смотрит.
– Это мой ребенок?
– Ты больной?
Не успеваю ничего больше добавить, за спиной Курапова слышится стук каблуков.
– Дима, вот ты где, а я думала, опоздаю.
Жанна останавливается рядом, на несколько секунд теряется, но сразу берет себя в руки, встает совсем близко к первому пилоту, демонстративно взяв того под локоть.
– О, Кристина, привет, слышала, ты в декретный отпуск собралась, мои поздравления.
Свои поздравления она может засунуть туда же, куда и раскаяния Курапова.
– Слушай, а ты когда? Сколько тебе? Двадцать семь или двадцать восемь? Пора, Жан, часики тикают, а с нашей работой, сама знаешь, так набегаешься, что обо всем забываешь.
На меня смотрят две пары глаз, Курапов как-то поник, Жанка – с долей любопытства и сарказма.
– А вы красиво смотритесь вместе, крыса и жаба. Надеюсь, не надо разжевывать, кто из вас кто. Одна крыса от жены свой хер пихает в кого попало, а другая слишком жадная, много хочет, но в итоге мало получит.
Не хочу больше их видеть, хочу много капучино и большой эклер. Спускаюсь дальше с гордо поднятой головой, Жанна что-то говорит, в мой адрес сыплются оскорбления, мне пофиг, не слушаю.
Мне плевать на них. У меня декретный отпуск, разборки с Колесниковым, воспитание Семёна, милые ухаживания Макарова. Кстати, давно не было пионов, начинаю скучать.
В кафетерии аэропорта взяла долгожданный эклер и ванильный капучино, сняв плащ, устроилась удобнее. На мне облегающее зеленое платье ниже колен, пусть все видят, что я беременная женщина. За неделю животик подрос еще немного, мне так кажется, да и доктор сказала, что все у нас хорошо.
Но, как только был сделан первый глоток, на телефон пришло сообщение.
«Крис, я в ментовке, адрес скину».
Вот же блин. Ну, Семён, ну, устрою я тебе Судный день.
Глава 8
– Кем вы приходитесь задержанному Серову Семёну Алексеевичу?
– Сестрой.
– А почему фамилии разные?
– А то, что разные отчества, вас не смутило?
Молодой лейтенант в дежурной части отделения полиции рассматривает мой документ, потом паспорт Семёна. А мне хочется прям вот треснуть его по тупой башке сумочкой, но не дотянусь через высокую стойку.
– Кристин, я все улажу, не нервничай.
Андрей успокаивает, берет за локоть, предлагая отойти в сторону. Я, конечно, ему благодарна, что вызвался помочь, но я хочу лично убить этого гаденыша, который треплет мне нервы. Еще один подрастающий криминальный элемент на мою голову. Если родится мальчик, пусть Громов и Шульгин сами его воспитывают.
– Не надо меня успокаивать, я спокойна.
– По тебе это так заметно, все вокруг это сразу поняли.
Оборачиваюсь, несколько грустных граждан восточной внешности, одна полупьяная девица и дед с дипломатом. Все смотрят на меня, девица прекратила буянить, а мужики – что-то тараторить на своем языке.
На часах время конца рабочего дня, в отделении суета, но все вполне прилично, столица же, это не зашарканный бомжами и алкашами участок в маленьком городке, хотя и здесь странных личностей хватает.
– Вы мне объясните, что случилось и почему задержан мой брат?
– Девушка, успокойтесь.
– Вот не надо меня успокаивать, я еще пока спокойна.
– Кристина, да, на самом деле, прекрати, – Андрей улыбается, ему весело. – Ты даже злишься красиво.
А я ведь давала себе установку быть спокойной, не нервничать и радоваться жизни, но нет, сначала Курапов, Жанна, сейчас братик, паразит такой.
Хорошо, я спокойна, я абсолютно отрешена от проблем и происходящего.
Нет, не получается.
– Семён Серов – ваш брат?
– Да, нас родила одна женщина, но от разных мужчин, так понятно, почему отчества разные?
Мой сарказм готов перевалить за грань прямых намеков, что лейтенант тупой.
– Подрался ваш брат, в метро, двое потерпевших, сломан один нос и рука.
– Одна?
– Что?
– Рук сломанных одна?
Лейтенант уткнулся в бумагу, перечитал, вновь посмотрел на нас.
– Рука одна, левая.
– Хорошо.
– Вы думаете?
– Не украл ничего, и ладно.
Чувствую, как Андрей пытается сдержать улыбку, мне и самой становится смешно. Я так боялась, что Сёма попадется на краже или угоне, а может, что хуже. Драка, конечно, тоже нехорошо, но надо во всем разобраться.
Благодарна Андрею, что довез и пошел со мной, а еще успокаивает. Первое время, прочитав сообщение, испугалась, потом растерялась, эклера и кофе уже перехотелось.
Набрала номер брата, но ответил не он, а сказали, что я должна приехать за несовершеннолетним подростком, а еще привезти его документы, удостоверяющие личность. Пришлось ехать домой, а у лифта столкнуться с Андреем и все рассказать ему, естественно, на эмоциях.
Он оказался таким спокойным и собранным, посмотрела бы я на него, будь это его проблемный младший братик. Но то, что этот мужчина рядом на самом деле успокаивало, я не чувствовала себя одинокой и брошенной.
Андрей шутил, у него это хорошо получалось, а я ловила себя на мысли, что другие двое мужчин вызывали во мне шквал иных эмоций. Когда надо вызывать уверенность и спокойствие.
С ними все было неспокойно и очень неуверенно.
– Кристин, ты присядь, я сам разберусь, поговорю, Семёна отпустят, не имеют право задерживать дальше.
– Но.
– Ты можешь просто быть девушкой, а не пытаться вставать на баррикады и доказывать, что ты боец? Кристин, прошу тебя.
Вот так все оказалось просто, я должна быть девушкой.
Отошла в сторону, наблюдая за Андреем, вот он склонился ниже, начал что-то говорить, лейтенант – кивать, протянул ему наши с Семёном паспорта, бумагу, Андрей свернул листы в несколько раз и спрятал в задний карман джинсов.
– Твой мужик? – полупьяная девица поправила растрепанные волосы, показала пальцем на Андрея. – Счастливая, а мой – скотина конченая, выпустят, убью сама. Повезло тебе с ним, береги, а то уведут, бабы знаешь сейчас какие ушлые.
– Спасибо.
Не нашла, что еще ответить. Может быть, мне на самом бы деле повезло, встреть я Андрея на неделю раньше похода в роковой клуб «Сайгон». Сильный, мужественный, добрый, не кобель, хотя кто его знает, какие там в его мозгах тараканы, может, больше моих.
– Вот, получите братика.
Семён с виноватым видом уже стоял рядом, опустив голову.
– А-ну, посмотри на меня, каратэ-пацан.
– Крис, ну так вышло, блин, они сами начали, да еще к девушке приставали.
– О, так ты заступился за даму? Дама оценила? Посмотри, говорю, на меня.
– Не начинай, прямо как мать.
– Я хуже. Я просто так ничего не оставлю и буду лупить.
Семён смотрит на меня, губа разбита, под правым глазом синяк, толстовка порвана, джинсы грязные.
– Так что было? Расскажешь?
– Давайте в машине поговорим, а то тут слишком много слушателей.
Семён бодро зашагал на выход, Андрей отдал мне паспорта.
– Ты сильно не напирай на пацана, я сам таким был, раз в месяц стабильно драки и синяки.
Смотрю внимательно на Андрея, представляя на его лице синяк.
– Шрам тоже в драке получил?
– Нет, случайно, брился опасной бритвой.
В машине некоторое время едем молча, Семён не спешит каяться, я его не тороплю, думаю о своем, скорее, о своих. Как Шульгин с Громовым чуть не устроили мордобой тем давним утром на квартире, а я потом стирала кровь с разбитой губы Артёма, наш разговор, его слова.
Не поверю, что так легко можно все забыть. Что все сказанное было только словами. Что можно уйти, ничего не объяснить, не дать о себе знать.
Черт. Я снова думаю о них.
– Все нормально? – Андрей волнуется, это видно, хочет взять меня за руку, но тут же одергивает себя.
– Семён, расскажи публике, что произошло, мы ждем самых кровавых подробностей.
– Тебе нельзя нервничать.
– Ты не знаешь, насколько крепкие у меня нервы, – бросаю взгляд на Андрея, он не реагирует никак на сказанную Семёном фразу. Интересно, как он поведет себя дальше, узнав, что я беременна? По статистике должен развернуться и уйти, и больше не появляться.
– Подрался, два упыря приставали к девчонке в метро, ну я не выдержал, а главное – все проходят мимо, никому ни до кого нет дела.
Еще одна особенность больших городов, здесь на самом деле всем на все пофиг.
– Ты не выдержал и сломал нос и руку. Это заявление, Семён, а с твоим списком «подвигов» это чревато.
– Нет заявления, потерпевшие не стали писать, – Андрей вклинивается в наш разговор.
– Даже так?
– Да, потерпевшие не имеют претензий.
– Чудеса, не иначе, Семён, тебе повезло.
