Каждый день она понемногу работает, но ее картинам не хватает энергии. Кажется, будто она разучилась владеть кистью, поэтому у нее не получается изображать энергичных детей. Мариса расстраивается, рвет рисунки и бросает бумагу в урну.
Джейк не понимает ее апатию. Каждый день ходит на работу, а по вечерам приносит сладости: например, однажды принес спелый нектарин, который она не захотела, поэтому он съел сам, а Мариса смотрела, как по его подбородку стекает сок, и злилась, что он такой несообразительный. Представьте себе, что вы можете съесть нектарин и даже не удосужитесь смахнуть сок! Один школьный знакомый из Америки однажды назвал толстого мужчину «увальнем», именно это слово приходит на ум Марисе при виде Джейка, важно расхаживающего по дому и оставляющего на журнальных столиках и столешницах след из немытых кружек, в полной уверенности, что она все соберет и положит в посудомоечную машину. Мариса понимает его привычку к тому, что другие люди многое делают вместо него. Джейк принадлежит к той группе англичан, которым никогда не приходится утруждать себя изучением правил этикета, ведь эти правила создаются ими.
Ночью, лежа в постели, она испытывает отвращение к себе и раскаяние за недобрые мысли. Напоминает себе, что Джейк прекрасный. Добрый. Хороший. Джейку можно доверять. Он поддерживает, волнуется и хочет от нее ребенка. Когда их взгляды пересекаются, Мариса замечает, что его лицо светится от радости.
– Мне кажется, у тебя немного выпирает живот, – говорит он однажды утром, пока они пьют кофе в саду. Теперь Мариса выпивает только одну чашку в день, медленно смакуя, растягивая удовольствие. Позднее лето еще радует солнцем, и камни патио окрашены в бледно-желтый оттенок.
Мариса рассматривает свой живот. Она не видит разницы, и от этого все кажется нереальным. Как внутри тебя может развиваться человечек, если нет никаких внешних доказательств? Джейк явно готов к ребенку, и отчаянно желает, чтобы все произошло как можно быстрее. Он не умеет ждать. Джейк однажды признался: «Нетерпеливость – мой самый главный недостаток». Мариса сидит на скамейке и колеблется, но потом ставит чашку кофе на землю и выпячивает живот.
– Да, – врет она. – И правда, стал больше.
Джейк наклоняется к животу.
– Привет, моя любимая кроха, – шепчет он. – С нетерпением жду встречи с тобой.
Мариса смотрит на голову Джейка, на его волосы, чувствует запах свежести, и ощущает прилив любви.
– Я люблю тебя, – говорит Джейк в живот.
– Я тоже тебя люблю, – шепотом отвечает Мариса.
Значит, все снова в порядке, и когда он уходит на работу, у нее появляется мотивация, поэтому она сидит пять часов подряд и к обеду заканчивает сказку, выполнив задачи на несколько дней вперед. Ее пугает, что после появления ребенка у Джейка не останется сил любить ее по-прежнему сильно. Ведь после родов у него появится желаемое, а она станет не нужна.
– Ты ведешь себя глупо, – громко говорит она в пустоту комнаты, и уверенность в голосе успокаивает.
Внизу хлопает входная дверь. И почти сразу же раздается голос Кейт.
– Привет?
Мариса выходит в коридор.
– Кейт, – удивляется она. – Я тебя не ждала.
Соседка стоит этажом ниже, поэтому с верхнего ракурса Мариса видит совершенно другую женщину, со слишком большой головой для такого тела. На Кейт комбинезон в горошек, закатанные рукава демонстрируют худые запястья. Тонкую талию плотно облегает кожаный ремень с золотой пряжкой. Мариса не видела смысла в ношении ремней и никогда их не использовала. На ней они смотрятся странно и неестественно. Не носила бы и одежду с узором в мелкий горошек, потому что чувствовала бы себя глупо, словно собралась на подростковый пикник среди полевых цветов. Прямо как ее соседка. Кейт самое место на каком-нибудь пикнике. Разумеется, на модном пикнике в парке Восточного Лондона, с соленым миндалем и крафтовым пивом.
– Нет, – заговорила квартирантка и убрала волосы, смахнув челку на левую бровь. – У меня была встреча и я заскочила на секундочку, чтобы переобуться. Эти, – Кейт указывает на свою блестящую черную обувь, – совсем не подходят для быстрой ходьбы. Да на них вообще невозможно ходить, если честно.
На ногах Кейт красуются остроносые босоножки на высоком каблуке. Обычно она никогда не носила подобную обувь, поэтому Мариса изумляется тому, насколько шикарно та сейчас выглядит.
– Круто, – хвалит Мариса, но сразу же жалеет о выборе слова. – Я тут в процессе, так что…
– Хочешь кофе?
Кейт смотрит с умоляющим выражением лица.
– Ой. Ладно. – Худшая часть работы из дома заключается в том, что бывает сложно придумать подходящее оправдание. – Я уже выпила свою чашку кофе на сегодня, так что…
– Тогда травяной чай?
Возникает секундная пауза.
– Мне просто хочется поболтать, – не унимается Кейт. – Но я понимаю, если ты очень занята. Прости.
Она резкими движениями скидывает босоножки, держась рукой за стену, и Мариса замечает, что Кейт расстроена.
– Это было бы здорово. Травяной чай. Но сначала надо вернуть это на место. – Мариса показывает кисть, с которой капает зеленая краска.
Кейт улыбается.
– Хорошо! Я поставлю чайник.
Вернувшись в студию, Мариса ставит кисточку в банку с водой, развязывает рабочий фартук и вешает его на дверной крючок. Лучше поскорее закончить с этим дурацким чаем. Нужно всего лишь притвориться дружелюбной, улыбаться и кивать, а потом остается надеяться, что Кейт поскорее уйдет.
Соседка, развалившись на барном стуле, сидит за кухонным столом. Поставила перед собой кофейник и, сгорбившись над мраморной поверхностью, листает приложение к воскресной газете. Плащ валяется на диване, руки раскинуты в стороны, со стороны она похожа на труп, обведенный мелом. Что-то насвистывает.
«Ну да, давай, чувствуй себя как дома, почему бы и нет», – думает Мариса. Из-за беременности она стала раздражаться по пустякам. Например, вчера она рассердилась на пешеходный переход: там слишком долго не переключался сигнал светофора.
– И снова привет, – произносит Кейт и выпрямляется, отложив газету в сторону. – Я не знала, какой чай ты будешь.
– Сойдет ромашка. Я налью.
– Нет, нет, позволь мне.
Только Мариса хочет возразить, что это ее дом и она в состоянии налить себе чай, Кейт уже суетится по всей кухне: достает чайный пакетик, извлекает чашку из шкафа и ждет, пока чайник закипит и щелкнет. Мариса заползает на высокий стул, ноги будто ватные. Она наблюдает за тем, как Кейт наливает воду в кружку, отмечая эффективность и гибкость ее движений. У нее ямочка между плечом и верхней частью бицепса. Сегодня этого не видно из-за одежды с длинным рукавом, но Мариса точно знает о наличии этой ямочки. Аккуратные женственные мускулы, уверенность в себе. Когда Кейт машет руками, на них нет болтающейся дряблой плоти, да и вообще на ней нет никакого целлюлита. Словно ее слепили из светло-коричневой глины.
– Ну вот.
Кейт протягивает кружку и маленькое блюдце с чайной ложкой. Блюдце предназначено для использованного чайного пакетика. Мариса никогда бы не подумала о такой мелочи. Она специально оставляет пакетик в чашке, пока вода не окрасится в темно-желтый.
– Мед будешь? – интересуется Кейт.
– Нет, спасибо.
– Итак, – Кейт наклоняется вперед и смотрит ей прямо в глаза. – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично. – Мариса потягивает обжигающе-горячий чай.
– Я про беременность и все остальное. Как дела? Я хочу знать все.
Мариса смеется.
– Правда?
Но выражение лица соседки говорит о том, что она ждет ответ. Мариса думает: «Такой странный повышенный интерес к моей беременности». В тот самый вечер они рассказали ей обо всем, пока та ждала внизу со своими макаронами. Кейт слышала крики и поэтому решила все разузнать. Соседка, узнав новость, оказалась взволнована не меньше Джейка. Марисе в какой-то момент даже показалось, что Кейт собирается заплакать.
Сейчас они сидят с остывающими кружками, и возникает схожее ощущение.
– На что это похоже? – допытывается Кейт. – Я про беременность.
Марисе становится ее жаль. Раздражение отступает. Как это грустно, наверное, смотреть на молодую влюбленную беременную женщину, когда у тебя самой есть только работа.
– Потрясающе, – лжет Мариса. – Это именно то, чего я всегда хотела. И в каком-то смысле это та причина, по которой я здесь, в этом мире.
Кейт не понимает.
– Не в том смысле, что нельзя быть настоящей женщиной, если ты не беременна, – торопливо добавляет Мариса. – Я не об этом.
– Понятно.
Кейт улыбается, но глаза по-прежнему серьезные.
– Необычное ощущение, в твоем теле растет нечто такое, над чем у тебя нет контроля. Чувствую себя не в своей тарелке.
– Словно оторвалась от самой себя?
Кейт подливает кофе.
– Да, именно так, – соглашается Мариса, удивляясь прозорливости вопроса. Джейк никак не мог понять эту концепцию.
– Должно быть немного страшновато. Это делаешь ты, но в то же время… это не ты? Извини, мне трудно внятно выражать свои мысли.
– Я имею в виду… только не пойми меня неправильно, что мне это нравится, – перебивает Мариса. – Я знаю, что несу новую жизнь в этот мир, а еще вижу, насколько счастлив Джейк.
– Я тоже! – Кейт подается вперед и сжимает руку Марисы. – Это так необычно.
Мариса думает: «Так вот почему с ней так неловко.». Потому что у нее нет понятия о личных границах. Постоянно лезет в дела, которые ее вообще не касаются, пытается создать иллюзию близости, которую вообще-то нужно заслужить. В ее попытках сближения чувствуется отчаяние. Но только Мариса не хочет быть ее подругой.
Она отдергивает руку.
– Спасибо за чай, – благодарит Мариса. – Мне нужно продолжать…
– Да, да, конечно. А мне нужно на работу. Я пока тут приберусь, ты иди.
Кейт собирает кружки и перемещает их в посудомоечную машину. Мариса могла бы поклясться, что видела, как глаза Кейт наполнились слезами. «Я это все не вывожу», – думает Мариса, пока поднимается наверх. Эмоции Кейт – это ее личное дело. Она снова садится за стол, берется за кисть, пытаясь привести мысли в порядок. Делает глубокий вдох и выдыхает на счет «четыре». Но оставшуюся часть дня Марису преследует какая-то тревога, словно притаившаяся в углу кошка. Невозможно игнорировать это ощущение, как бы она ни старалась.
9
Когда Джейк вернулся с работы, она обо всем ему рассказала.
– В общем, Кейт пришла посреди дня, я была у себя, – говорит Мариса, пока он копается в своем портфеле – одной из тех черных деловых сумок, – в котором лежит ноутбук, несколько зарядных устройств, а иногда и спортивная одежда, засунутая в отдельный карман.
– Это мило.
Джейк не особо внимательно ее слушает, поэтому она по большей части ведет разговор с его спиной, ходя за ним, пока он снимает пиджак и слоняется по комнате. Упав на диван, он начинает копаться в своем телефоне.
– На самом деле, это было немного неожиданно. Она полностью лишила меня концентрации.
Джейк смотрит с удивлением.
– Извини, – произносит он, держа в руках телефон с выключенным экраном.
Она ждет какую-нибудь реакцию. Джейк ерзает на своем месте.
– Так не должно быть, – говорит он. – Это твой дом. Ты должна работать без помех. Я поговорю с ней.
– Нет, не надо, – отвечает Мариса. Мне не хочется, чтобы Кейт знала об этом разговоре. – Я, наверное, придаю этому всему слишком большое значение. Это из-за гормонов и прочего… ну, возможно, я немного забываюсь.
– Ага. Ты как себя чувствуешь?
– Хорошо. Все нормально.
Мариса смотрит на свой по-прежнему маленький живот.
– Рад слышать, – говорит Джейк и снова возвращается к своему телефон, и постукивает по экрану.
– Можно вопрос?
– Ага, – рассеянно соглашается он.
– Мне кажется, или Кейт действительно немного… – Мариса пытается подобрать подходящие слова, прекрасно зная о том, насколько Джейк ненавидит сплетни и домыслы. Нужно тщательно сформулировать мысль. – Навязчивая?
Джейк кидает телефон на диван, и внимательно, скрестив на груди руки, смотрит на Марису. Над переносицей появляется морщинка. Он медлит с ответом.
– Почему ты так решила?
У него отстраненный голос, и Мариса сразу понимает свою ошибку. Однажды она спросила Джейка о том, что ему больше всего не нравится в работе, и он моментально ответил: «Офисные сплетни». Тогда в голове Марисы появилась мысленная галочка с напоминанием: никогда и ничего такого не говорить.
– Она что-то такое сказала, – объясняет Мариса, пытаясь говорить спокойно. – Она словно пыталась залезть мне в голову, постоянно задавала вопросы о беременности, и это просто…
– Да? – резко спрашивает он.
– Я, возможно, все неправильно поняла.
Мариса замолкает.
– Да, наверное, – начинает Джейк. – Как ты и сказала, это гормоны сводят с ума.
«Я сказала вовсе не это», – думает Мариса, но все равно согласно кивает. Рот Джейка вытягивается в прямую линию.
– Если бы ты дала ей шанс, я уверен, ты бы поняла, что Кейт действительно милый человек. Она беспокоится за тебя. Мы оба беспокоимся.
Случайное «мы» режет слух.
– Что значит «мы»?
