– Он умер, – говорю я.
– Кто? – склонив голову набок, уточняет мама.
– Одинокий Джордж.
– Какой еще Джордж? – спрашивает она и прищуривается. – А ты кто такая? Я тебя знаю?
Ее вопрос ранит меня.
Я не очень понимаю, почему мамина забывчивость причиняет мне боль именно теперь, ведь на самом деле она никогда меня не знала.
Когда Финн возвращается домой из больницы, то застает меня лежащей в постели под одеялом. На мне моя любимая фланелевая рубашка и спортивные штаны, на коленях лежит открытый ноутбук. Сегодняшний день меня просто расплющил. Финн садится рядом со мной и прислоняется спиной к изголовью кровати. Его золотистые волосы мокрые, а значит, перед тем, как пойти домой, он принял душ еще на работе, в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка. Он работает ординатором в отделении хирургии, но носит хирургическую форму, которая отлично демонстрирует его бицепсы и покрытую созвездиями веснушек кожу на руках. Финн смотрит на экран моего ноутбука, а затем на пустое ведерко с мороженым, стоящее на кровати рядом со мной.
– Ух ты! – удивляется он. – «Из Африки»… и мороженое с жареным пеканом? Это типа тяжелая артиллерия.
Я кладу голову ему на плечо.
– У меня был дерьмовейший день, – жалуюсь я.
– Не у тебя одной, – отвечает Финн.
– Я потеряла клиента.
– Я потерял пациента.
– Ты выиграл. – Я тяжело вздыхаю. – Ты всегда выигрываешь. Сорванная сделка в области искусства еще пока никого не убила.
– Нет, я имею в виду, что у меня потерялся пациент. Пожилая женщина с ДТЛ ушла из палаты прямо перед отправкой на операцию на желчном пузыре.
– Добродушно-толерантное лицо?
Губы Финна растягиваются в улыбке.
– Деменция с тельцами Леви, – поясняет он и тем самым заставляет меня вспомнить о моей матери.
– Ты ее нашел?
– Ее нашла наша служба безопасности. Она была в родильном отделении.
Интересно, что заставило ее отправиться именно туда – какая-то ошибка внутреннего GPS или хвост воспоминаний, который, словно воздушный змей, улетел так высоко в небо, что его едва можно разглядеть.
– Тогда в этот раз победа остается за мной, – заявляю я и коротко пересказываю ему свою встречу с Китоми Ито.
– По большому счету никакая это не катастрофа, – резюмирует Финн. – Ты еще можешь получить повышение, если со временем она все-таки решится продать картину.
Что мне больше всего нравится в Финне (ну ладно, одно из качеств, которые мне нравятся в нем больше всего), так это принятие того факта, что мое будущее четко расписано на годы вперед. Его будущее, я знаю, тоже распланировано до мелочей. Но главное – наши планы во многом совпадают: успешная карьера, затем двое детей, затем огромный загородный дом, восстановленный из руин. «Ауди ТТ». Чистокровный английский спрингер-спаниель и взятая из приюта дворняга. Проживание за границей в течение полугода. Финансовая подушка в виде банковского счета, чтобы можно было в любой момент купить зимние шины или заплатить за новую крышу. Должность в совете директоров приюта для бездомных, больницы или благотворительной организации по борьбе с раком, которая в некотором роде делает мир лучше. Достижение, которое увековечит мое имя.
(Я думала, что аукцион картины Китоми Ито станет таким достижением.)
Если брак – это ярмо, заставляющее двоих двигаться в одном ритме, то мои родители были волами, которые тянули его в разные стороны, а я оказалась прямо посередине. Я никогда не могла представить, как можно хотеть провести с кем-то остаток жизни и при этом не понимать, что хочешь совершенно другого будущего. Мой отец мечтал о семье; для него искусство было средством обеспечить мне достойную жизнь. Моя мать мечтала об искусстве; для нее семья была помехой. Я знаю, что такое любовь, и я всеми руками за нее. Но никакая всепоглощающая страсть не смогла бы преодолеть подобный разрыв.
Жизнь полна неожиданностей, но это не значит, что не стоит иметь запасной план в заднем кармане. Вот почему пока большинство наших друзей все еще получают степени, или свайпают влево[4 - Имеется в виду популярное приложение для знакомств Tinder, в котором по фотографии понравившегося человека нужно провести пальцем («свайпнуть») вправо, а того, кто вас не заинтересовал, – влево.], или выясняют, что дарит им радость, мы с Финном строим планы. Общие у нас не только временны?е точки на графиках наших жизней, но и мечты, как будто мы пользуемся одним чек-листом. Пробежать марафон. Узнать, чем отличается хорошее каберне от плохого. Посмотреть все фильмы из топ-250 на сайте IMDb. Поволонтерить на Айдитарод[5 - Айдитарод – ежегодные гонки на собачьих упряжках на Аляске. Длина дистанции составляет 1868 км (1161 миля).]. Пройти часть Аппалачской тропы. Посмотреть на поля тюльпанов в Нидерландах. Научиться серфингу. Увидеть северное сияние. Выйти на пенсию в пятьдесят лет. Посетить все объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Мы решили начать с Галапагосских островов. Это чертовски дорогая поездка для двух миллениалов из Нью-Йорка; стоимость одних только перелетов непомерна. Но мы копили деньги в течение четырех лет, и благодаря предложению, которое я нашла в Интернете, нам удалось вписаться в наш бюджет. В итоге мы проведем весь отпуск на одном острове вместо более дорогостоящего круиза по нескольким островам.
И на одном из черных песчаных пляжей Финн опустится на колено, а я провалюсь в океан его глаз и скажу: «Да, давай начнем наше “до конца своих дней”».
Хотя моя жизнь расписана на годы вперед и я пока не особо отклоняюсь от намеченного маршрута, все же меня не покидает ощущение, что я топчусь на одном месте в ожидании следующей вехи. У меня есть работа, но повышение теперь мне не светит. У меня есть парень, но пока нет семьи. Прямо как Финн, который иногда играет в одну из своих видеоигр и никак не может пройти на следующий уровень. Я визуализировала свои желания, я заявляла о них во всеуслышание, я пыталась достучаться до вселенной. Финн прав. Я не позволю такой мелочи, как неуверенность Китоми, сбить меня с пути.
Сбить нас с пути.
Финн целует меня в макушку:
– Мне жаль, что твоя сделка сорвалась.
– Мне жаль, что твоя пациентка потерялась, – отвечаю я.
Он лениво переплетает свои пальцы с моими и бормочет:
– Она кашляла.
– Мне казалось, у нее были какие-то проблемы с желчным пузырем.
– Так и было. Но она кашляла. Все это слышали. И я… – Он пристыженно смотрит на меня. – Я испугался.
Я сжимаю руку Финна:
– Ты решил, что у нее ковид?
– Да, – кивает он. – Поэтому вместо того, чтобы сразу пойти к ней в палату, я сначала проверил двух других пациентов. Думаю, ей просто надоело ждать… и она ушла. – Он морщится. – У нее был кашель курильщика, и ей нужно было удалить желчный пузырь, но вместо того, чтобы думать о ее здоровье, я думал о своем.
– Не стоит винить себя за это.
– Думаешь? Я ведь давал клятву. Это все равно что быть пожарным и говорить, что в горящем здании слишком жарко, чтобы идти внутрь.
– Я думала, на весь город всего девятнадцать больных.
– Это сегодня, – с нажимом уточняет Финн. – Но мой начальник напугал нас всех до чертиков, заявив, что отделение неотложной помощи к понедельнику будет переполнено больными. После этого я целый час пытался запомнить, как правильно надевать СИЗ[6 - Средства индивидуальной защиты.].
– Слава богу, мы скоро едем в отпуск! – облегченно вздыхаю я. – Мне кажется, нам обоим не помешает передышка. – (Финн молчит.) – Жду не дождусь, когда мы окажемся на пляже и все будет казаться таким далеким… – (Тишина.) – Финн… – говорю я с нажимом.
Он отстраняется, чтобы посмотреть мне прямо в глаза:
– Диана, тебе все равно стоит поехать.
Той же ночью, после того как Финну наконец удалось забыться беспокойным сном, я просыпаюсь от головной боли. Я нахожу аспирин, а затем проскальзываю в гостиную и открываю свой ноутбук. Начальник Финна недвусмысленно дал понять, что брать отпуск в данный момент крайне нежелательно. Что в скором времени им придется задействовать все ресурсы.
Не то чтобы я ему не верила, но мне вспоминается пустынный вестибюль метро, и эта картинка никак не вяжется со словами врача. Город выглядит пустым, а не полным больных людей.
Мой взгляд перепрыгивает с заголовка на заголовок:
Де Блазио объявляет чрезвычайное положение
Мэр считает, что к следующей неделе в Нью-Йорке
будет тысяча заболевших
НБА и НХЛ отменили свои сезоны
Метрополитен-музей закрылся для посетителей
Я замечаю, что снаружи начинает потихоньку алеть горизонт. Я слышу, как ревет мотор чьей-то машины. Обычная суббота в городе. Вот только, судя по всему, мы находимся в самом центре шторма.
Однажды, когда я была маленькой, мы всей семьей отправились снимать засуху на Среднем Западе и попали в торнадо. Небо пожелтело, как старый синяк, и нам пришлось укрыться в подвале какого-то мини-отеля, прижавшись к коробкам с надписями «Рождественские украшения и скатерти». Мама спускаться в подвал не захотела, как и расставаться со своей камерой. Когда ветер перестал завывать, она вышла на улицу, и я последовала за ней. Мама, казалось, ничуть не удивилась, обнаружив меня рядом с собой.
Не было слышно ни звука, молчали все: люди, машины и, как ни странно, даже птицы и насекомые. Будто мы внезапно оказались под стеклянным колпаком. «Все закончилось?» – спросила я. «Да, – ответила мама. – И нет».
Я не замечаю, что Финн стоит у меня за спиной, пока не чувствую его руки на своих плечах.
– Так будет лучше, – заверяет меня он.
– Поехать в отпуск одной?
– Оказаться в таком месте, где я не буду за тебя беспокоиться, – уточняет Финн. – Я не знаю, какую дрянь могу принести домой из больницы. Я даже не знаю, вернусь ли из больницы домой…
– Они продолжают заверять, что все закончится через две недели.
«Они», – думаю я. Ведущие, повторяющие слова пресс-секретаря, который повторяет слова президента.
– Да, я знаю. Но мой начальник считает иначе.
Я снова вспоминаю пустынный вестибюль станции метро. Таймс-сквер, лишенную туристов. Я не должна судорожно запасаться дезинфицирующими средствами или скупать маски-респираторы № 95. Я знаю количество умерших от ковида во Франции, в Италии, но все они были пожилыми людьми. Я не против мер предосторожности, но я также знаю, что сама я молода и здорова. Непонятно, чему верить. Кому верить.
Если даже с Манхэттена пандемия кажется пока чем-то далеким, то, вероятно, с архипелага посреди Тихого океана будет казаться, что ее не существует вовсе.
– Что, если у тебя закончится туалетная бумага?
– Это беспокоит тебя сейчас больше всего? – отвечает Финн с нажимом, и я понимаю, что он улыбается. Он сжимает мои плечи. – Обещаю, что украду пару рулонов из больницы, если в продуктовых народ начнет бить друг другу морды.
Это неправильно – ехать без Финна, но совсем неправильно думать о том, чтобы взять с собой кого-нибудь вместо Финна. Впрочем, я не знаю никого, кто бы мог сорваться и уехать на две недели без предварительного уведомления. Однако в предложении Финна есть рациональное зерно, которое вонзается в меня, словно острый коготь. Мой отпуск был запланирован давным-давно. Я знаю, что мы можем получить компенсацию за авиабилеты Финна, однако мелким шрифтом в том потрясающем предложении, которое я нашла в Интернете, было указано, что за отмену бронирования возврат средств не производится, и точка. Я говорю себе, что выкидывать на ветер такую сумму денег просто глупо, а от мысли о том, что в понедельник придется вернуться на работу, у меня лишь сильнее болит голова. Я вспоминаю, как Родни советовал мне понырять с аквалангом в компании морских игуан.
– Я закидаю тебя фотографиями, – обещаю я. – Их будет так много, что тебе придется сменить тарифный план.
Финн наклоняется ко мне, и вскоре я чувствую, как его губы касаются моей шеи.
– Повеселись там за нас обоих, – говорит он.
Внезапно меня охватывает такой сильный страх, что я подскакиваю со стула и бросаюсь в объятия Финна.
– Ты будешь здесь, когда я вернусь. – Интонация моего предложения утвердительная, поскольку сама мысль о том, что она может быть вопросительной, для меня невыносима.
– Диана… – Финн вновь улыбается, – ты не избавишься от меня, даже если захочешь.
Я совершенно не помню, как добралась до Галапагосских островов.
Думаю, виной тому амбиен[7 - Коммерческое называние золпидема, наиболее распространенного снотворного лекарственного средства в США и Европе.]. Я приняла таблетку сразу, как только села в самолет. Помню, как я собирала вещи и как в последнюю минуту достала путеводители из ручной клади и положила их в чемодан. Помню, как трижды проверяла, взяла ли паспорт. Помню, как Финна вызвали в больницу, как он поцеловал меня на прощание и сказал:
– Водопад Виктория.
– Ну вот, ты уже забыл, как меня зовут, – пошутила я.
– Нет, это следующий объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, который мы посетим. Но перед этим я поеду в Зимбабве, а ты останешься здесь. Око за око.
– Договорились, – пообещала я, потому что знала: он ни за что не поедет в Зимбабве один.
А дальше все мои воспоминания становятся очень фрагментарными: сумасшедшая суета в аэропорту, как будто сейчас сезон отпусков, а не очередное воскресенье марта; бутылка воды, которую я покупаю на борту и выпиваю во время полета; журнал «Пипл», который я так и не открываю; касание шасси взлетно-посадочной полосы при посадке, которое выдергивает меня из состояния задумчивого перебирания фактов о моем пункте назначения. Все еще не придя в себя от перелета, я бреду, словно во сне, по незнакомому аэропорту Гуаякиля на материковой части Эквадора, где мне придется провести ночь перед стыковочным рейсом на Галапагосы.
Я также четко помню еще два факта: как мне сообщают, что авиакомпания потеряла мой багаж, и как кто-то меряет мне температуру, прежде чем впустить меня в Эквадор.
Мне не хватает ни моих скудных знаний испанского, ни сил, чтобы объяснить, что мой рейс на Галапагосские острова вылетает завтра рано утром, но наверняка такое случается сплошь и рядом. Я заполняю какой-то бланк на багажной стойке, однако, судя по количеству людей, которые делают то же самое, шансы на то, что я вовремя получу свой чемодан, невелики. Я с тоской думаю о путеводителях, которые положила в него в последнюю минуту. Что ж, ничего страшного. Буду изучать местность при непосредственном с ней знакомстве; и читать о ней мне больше не нужно. В моем рюкзаке есть все необходимое: зубная паста и зубная щетка, зарядное устройство для телефона, купальник, который я положила в ручную кладь как раз на случай, если произойдет нечто подобное. Утром я вернусь в аэропорт и полечу на остров Бальтра, откуда на автобусе доберусь до парома на остров Санта-Крус, а уже оттуда тоже на пароме – до острова Исабела, где пробуду две недели. Надеюсь, в какой-то момент мне удастся воссоединиться со своим чемоданом.
Приняв душ, я заплетаю волосы в косу, подключаюсь к дерьмовому гостиничному Wi-Fi и пытаюсь связаться с Финном по FaceTime. Он не отвечает, но через несколько минут перезванивает сам. На экране телефона я вижу его лицо. На Финне медицинская маска, а сверху – защитный экран для лица.
– Ты долетела! – радуется он.
– Да, – киваю я. – Однако моему чемодану повезло меньше, чем мне.
– Ого! Выходит, я не только отказался от отпуска в райском местечке… Но отказался от отпуска, во время которого ты будешь расхаживать по этому райскому местечку голой?
– Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбаюсь я, но внезапно чувствую себя очень уставшей и очень одинокой. – Я скучаю по тебе.
Из динамика моего телефона раздается звук сирены «скорой помощи».
