Лиза Бетт "Я тебя у него украду"

Пошел ты.

Улыбается.

– Хочешь трахнуться, давай, только учти мне одного раза будет мало, а ты на большее не способна, потому что тебе нужен не акт, а сама цель стереть со своего тела чужие прикосновения. Только вот их не с тела стирать надо, а из головы, а для этого нужно нечто большее чем ебля на кухонном столе.

– Я ненавижу тебя, сволочь! – дернулась в его хватке, тщетно. Так же тесно прижата, будто впаяна в его тело. – Ты никогда его не заменишь…

– Я и не собираюсь, – выдерживает прямой взгляд, а мне хочется отвести свой, но что-то в глубине янтарных глаз не позволяет прервать контакт.

– Тогда зачем пришел? – переспрашиваю, взгляд вдруг становится тяжелым усталым, как и сердце, которое вдруг начинает весить тонну и глухо бухает в груди.

– Компанию тебе составить, – улыбается так просто и тепло, что в груди щемит. – Могу уйти, только попроси…

Разжимает руки, и у меня больше нет необходимости сидеть на его коленях. Нет нужды его касаться. Суворов в два счета меня прочел и разгадал. Опускаю руки и глаза вниз.

– Я боюсь остаться одна, вдруг начну ему писать…

Надо спасать остатки гордости, но это так сложно, когда внутри кошки уже проскребли проход в Нарнию, и слезы душат. А эта сволочь кареглазая так сочувственно смотрит в мое лицо.

– Хочешь водки? – вдруг спрашивает, и я фыркаю и начинаю смеяться сама не понимая почему.

– Нет, ты что дурак, меня же унесет с неё! – толкаю широкую грудь и ловлю насмешливый взгляд Суворова. – И у меня ее, кстати, нет.

– Одевайся, сходим что ли в магаз, – ссаживает меня со своих колен на стол, сжимая бедра чуть дольше чем требуется. – Раз нет водки, придется купить.

– Хочешь, можешь вино допить… – непринужденность во взгляде затухает и сменяется скорбью. – Я не хочу его пить.

– И я не хочу, – обхватывает лицо ладонями и чмокает меня в лоб, что одновременно сбивает с толку и наполняет странным теплом. – Иди штаны натягивай, иначе с голым задом потащу на улицу.

Спорить нет сил и желания, и я срываюсь с места и скрываюсь в спальне, чтобы одеться и выполнить наконец-то мечту этого вечера. Нажраться.

Глава 2

Вхожу в гостиную, где ждет Пашка, и тот на секунду зависает.

– Эм… готова? – окидывает меня чисто по-мужски. Не нарочито заинтересованно, но с ноткой интереса, и я мысленно радуюсь, что выбрала верное шмотье. Черные кожаные скинни, чтобы влезть в них мне понадобилось пару лишних занятий в тренажерке, но зато я уверена, что зад в них зачетный. Серый пушистый свитер с Енотом – дурацкий принт, но такой забавный, что решила оставить. И курточка из черной кожи. – Шапка?

Протягиваю вверх руку с оной и Пашка довольно кивает.

В прихожей он надевает полупальто, и я невольно зависаю, глядя на его мощный силуэт. Суворова природа наградила охренительными данными и при своем росте в сто восемьдесят он весит по прикидкам около девяносто, потому что плечи широченные на контрасте с узкими бедрами – гремучая смесь.

Не удивительно что бабы на него вешаются.

Удивительно только, что он забыл в квартире бывшей девушки своего друга.

– Шапка? – передразниваю его, и он возвращает мне ехидную улыбку и, забрав из моих рук вязаную вещь, надевает мне на голову, а потом дергает отворот натягивая мне на глаза.

– Надел.

Толкаю его, и мы вываливаемся из квартиры. Я – неловко поправляя головной убор, он – посмеиваясь и звякая ключами, которые сдернул с моего гвоздика. Закрывает замок и по-хозяйски кладет связку в карман, но я не возражаю. Мне вообще плевать что происходит, я лишь пытаюсь поймать момент и не чувствовать той ноющей тоски что скребет внутри. С Пашкой – получается.

– Куда пойдем? Есть у тебя поблизости алкомаркет? – жмет кнопку лифта и встает рядом, глядя на меня сверху вниз. Я в сапожках на плоском ходу и прилично ниже его. Странно. На работе, когда я оказывалась рядом с Суворовым, он не казался мне таким огромным, но может дело в том, что на работе я на каблуках хожу?

– Через два дома есть, либо можно в ночнике взять, но там вдруг палёная…

Вхожу в лифт и Пашка ступает следом, нажимая кнопку первого этажа. Спускаемся и в районе пятого свет в кабине гаснет, но тут же зажигается, и после легкого толчка все нормализуется.

– Часто такое? – Пашка пробегает взглядом по потолку – в зеленой крышке вырезаны лампочки-звездочки, которые светятся.

– Нет, сегодня впервые на моей памяти, – отвечаю равнодушно, и как только створки расходятся выхожу в подъезд, слыша за спиной его шаги.

Бежевая плитка вся в разводах, видимо на улице все тает, значит снова придется по грязи пробираться. Выходим на сырой тротуар, и я останавливаюсь, хлопая себя по карманам.

– Черт, телефон забыла дома… – хочу развернуться и зайти обратно, но Пашка хватает меня за руку и смотрит красноречиво.

– Зачем он тебе?

В его зубах сигарета, видимо он достал ее, как только мы вышли, и собрался подкуривать.

– Рассчитаться в магазине… – отвечаю растерянно, вдруг осознав, как быстро он среагировал на мою попытку вернуться, а казался таким расслабленным и незаинтересованным.

– У меня есть деньги, я угощаю, – сжимает мое запястье чуть сильнее и тянет на себя, и я спускаюсь с бетонной плиты, служащей крыльцом и снова оказываюсь ниже его почти на полторы головы. – Курить будешь?

Спрашивает невзначай, и я отрицательно мотаю головой, но потом спохватываюсь и согласно киваю.

– Хотя давай, почему нет?

Он протягивает мне только что раскуренную сигарету, и я, на секунду зависнув, беру ее из его пальцев и подношу ко рту. Суворов достает из пачки новую и подносит к ней зажигалку, но неприятный ветер гасит пламя, а может газ закончился, и после четвертой попытки он чертыхается и швыряет зажигалку в урну у входа.

– Дай от твоей подкурить, – делает ко мне шаг, и я в растерянности смотрю на него, пытаясь понять, что он хочет сделать. Пашка берет не раскуренную сигарету в зубы и склоняется ко мне, утыкаясь в огонек моей. Пара затяжек и он делает глоток дыма, а из его рта вырывается облачко.

Все произошло так быстро, что я не успела понять, но дико интимно, что само по себе снова выбивает из колеи. Делаю затяжку, но закашливаюсь и морщусь. Все-таки курение никогда не было моим коньком…

– Ты куда так хапаешь, надо медленно, – улыбается так заразительно, что я невольно поддаюсь непринужденности его тона.

– Покажи…

Смотрю выжидательно, и Суворов подносит зажатую большим, указательным и средним пальцами сигарету ко рту и чуть щурясь смотрит на меня, делая медленную глубокую затяжку. А потом так же медленно запрокидывает голову открывает рот, и я вижу круглое облачко дыма, которое он выдыхает. Опускает голову, смыкает губы и неспешно выпускает серый туман из ноздрей.

– Уловила? – окидывает мое лицо спокойным взглядом, и я киваю и пробую повторить его движение. Набираю полный рот дыма, но горло снова дерет, и я закашливаюсь, а Пашка смеется и качает головой. – Не рот, а легкие наполняй.

Закатываю глаза и делаю последнюю третью попытку. Медленно вдыхаю, а потом, не размыкая губ, выдыхаю через нос. Слизистую обжигает горячим дымом, но я так счастлива, что получилось, и не замечаю этого.

– Умница, только не привыкай, больше курить я тебе не дам, – произносит так ровно, будто на сто процентов уверен в своей правоте, а я подкатываю глаза и выдыхаю ему в лицо струю дыма.

– И как же ты собираешься мне запретить? Я ведь могу сама покупать себе сигареты…

– Лучше платьишко, гораздо полезнее покупка чем отрава эта.

– Ты же вроде не курил, – вспоминаю хмурясь. – Давно начал?

– Месяца три назад, – повел плечом небрежно и сделав последнюю затяжку выщелкнул окурок в мусорку.

А в моей голове снова зазвучал тревожный звоночек, что примерно в это время Суворову стало известно о нас с Марком. Но это же бред. Просто так совпало.

В магазине мы выбрали ноль-семяшку Парламента, не знаю по какому принципу Суворов определился, но спорить не стала. Взяла из холодильника две литрушки ледяного апельсинового сока и прошла за ним на кассу. Пашка взял жвачку и пачку презервативов, на что я вскинула брови и снова закатила глаза. Кобель, он и в Африке кобель.

Из закуски мы купили только какой-то копченой колбасы в нарезке и банку соленых огурцов. Просто трешовый набор алкашей, но раз решили ими быть, надо соответствовать.

Сложили покупки в черный пакет, и Суворов взял ношу в руки. Вышли на крыльцо магазина, и он подцепил зубами язычок на запечатанной пачке сиг.

– Дай я, – забрала у него и сорвала пленку спускаясь с крыльца. Помнила, что он кидал в карман новую зажигалку и залезла туда, шаря в ее поисках.

– Раскуришь? – спросил, отводя руку, чтобы мне было удобнее доставать, и я кивнула и, зажав сигарету зубами, поднесла к ней автогенку. – Сказал же, не привыкай.

Щелкнул меня по носу и забрал отраву у меня изо рта, довольно затягиваясь.

Шагали рядом и я поймала себя на мысли, что мне стало как-то легче. Нет того тянущего ощущения боли и обиды. Все куда-то делось, оставив после себя легкость и пустоту внутри.

– Погоди, докурю, – мы уже дошли до моего дома, и Пашка остановился у крыльца, делая последний вдох. Покорно замерла, дожидаясь, когда он закончит и подняла голову вверх, рассматривая смог над городом, из-за которого не видно звезд.

– Интересно, сегодня пасмурно или ясно… – задумчиво произнесла, глядя в ночное небо и Суворов вскинул взгляд вверх, выдыхая дым.

– Дождь обещали, – бросил окурок в урну и поднялся на бетонную плиту-крыльцо. – Но мне кажется его не будет.

Опустила голову, входя в подъезд и тоска снова накатила. Видимо лимит адреналина, который бил, пока был отходняк, иссяк, и я снова впала в депрессию.

Вошла в лифт, и Суворов втиснулся следом, нажимая кнопку моего этажа.

Створки сомкнулись, кабина начала движение, но уже через секунду все оборвалось, свет погас и лифт встал между этажами.

– Твою ж мать, этого не хватало для полного счастья… – из темноты послышался голос Суворова, и я хихикнула, протискиваясь мимо него к панели с кнопками.

– Дай нажму, – услышала шелест, видимо Пашка повесил пакет на поручень и облокотился о стену, отступая чуть в сторону. Лифт у нас не такой и маленький, но не грузовой, что говорит само за себя. Нажала на звоночек на панели, и мы оба перестали дышать, прислушиваясь к помехам. Снова нажала. – Алло…?

Тишина подтвердила худшие опасения, связь с лифтером либо пропала, либо он решил нас проигнорить, что в любом случае не в нашу пользу.

– Заебись… – похоронно подытожил Пашка мои мысли и вздохнул.

Стянула шапку и расстегнула куртку, понимая, что нам придется тут проторчать какое-то время. Пашка достал телефон и включив фонарик уложил мобилу на поручень. Кабина озарилась мягким светом, и мы переглянулись почему-то улыбаясь.

– Ну что, закусывать будешь или запивать?

Глава 3

Свет загорелся только через час, после того как мы проторчали в лифте, видимо механики все же соизволили наладить работу. К тому времени как кабина пришла в движение, половина бутылки была уже выпита, и мы уверенно трудились над второй.

– Неужели о нас вспомнили? – глотнула водки и потянулась к соку, но тот кончился, и я поморщилась, но Пашка спас, черпнул из банки корнишон и толкнул мне в рот, гася обжигающее пламя. – Не прошло и полгода!

– О, это повод для тоста! – Суворов забрал у меня бутылку, но лифт звякнул и привез нас на нужный этаж.

Я еще никогда так быстро не выскакивала из кабины. Казалось, помедли я хоть чуть-чуть, и он снова затормозит, и наступит полная жопа.

Пашка выскочил следом, неся водку, пакет и банку с огурцами. Подошли к двери моей квартиры и оба встали как истуканы, ожидая, что нам кто-нибудь ее откроет. А потом не сговариваясь заржали, и я потянулась в его карман, в поисках ключей от моей квартиры.

– Я во внутренний переложил, – отступил, потому что я слишком настойчиво шарила в его кармане и чуть его подтолкнула. Ударился спиной о стену и развел руки, позволяя мне облапать его карманы. – В джинсы, то есть.

– Ну ты… Суворов…

Шлепнула по карману джинсов, потом по второму и Пашка согнулся, хватая ртом воздух.

– Ты полегче, мне еще детей заделывать будущей жене, – осторожно выпрямился, с укоризной глядя на меня сверху вниз.

– Ой, прости, передай своей будущей супруге извинения от меня, – съехидничала, подцепила ключи и повернулась к двери, чтобы открыть. Замок поддался, и я отступила, пропуская Суворова вперед.

– Как только встречу ее, обязательно передам, – стянул с ног туфли и прошел вслед за мной на кухню, шелестя пакетом. – Слушай, есть че пожрать? Я голодный как волк.

Поставил покупки на стол, я забрала у него пакет и начала доставать оттуда остатки былой роскоши. Колбасу мы подъели в первые пять минут своего заточения.

– Сейчас подожди, дай раздеться… – стянула с плеч куртку, толкая шапку в рукав. Пашка снял пальто и свешал на меня как на лакея, точнее просто сбросил на голову, безумно довольный собой.

– В квартире курить можно? – слыша мой протестующий писк, Суворов улыбнулся и зашелестел пакетом, а я прошла в прихожую и повесила нашу одежду на вешалку. – А на балконе?

– Только если плотно дверь закроешь, – стянула свитер через голову, облегченно выдыхая. Эта шерстяная штуковина меня доконала, колючая, как будто я верблюда на себя натянула, перед этим вывернув.

Бросила свитер на спинку стула, и подошла к холодильнику, но Суворов так и не ответил на мою фразу, и я недоумевающе повернулась.

– Ты э… в лифчике собираешься ходить? У тебя гости вообще-то.

– Ты что ли? – равнодушно уставилась на полки, соображая, что сварганить по-быстрому, но Пашка все еще молчал, и я вздохнула, сдаваясь. – Ну Паш это называется бралетт. Типа майка кружевная понимаешь? Не лифчик. Ну если тебе прям принципиально, я переодену…

Достала с полки банку пресервы и остатки карбоната и повернулась, толкая Суворову в руки находку.

– Организуй фуршет пожалуйста, а я пока переоденусь.

И, не дав ему одуматься, сбежала из кухни.

В спальне стянула с себя джинсы, оставаясь в одном белье. Комната все еще хранила запах Марка, как мне казалось, и я снова ощутила этот дурацкий прилив сожаления. Это не сон, реальность. Он ушел и больше не придет. А в кухне меня ждет Пашка. Не знаю почему он предпочел не уходить, а остаться и нянчиться со мной, но я была ему благодарна. Хоть как-то отвлекает от этой тоски.

Достала из шкафа растянутую футболку и стянув бра, надела ее, мысленно радуясь, что она длинная и закрытая. Теперь-то этот зануда ничего не скажет. Сексуальной эту вещь точно не назовешь. А то, что соски выделяются, так это только потому, что я их задела, когда одевалась. Сейчас все в норму придет.