– Махнев, не пытайся быть лукавее меня. У тебя это плохо получается. Кстати, твой друг Булкин тоже наворотил в своей лаборатории чёрт знает что.
– Да? И он тоже? – оживился Владимир.
– Конечно! Вчера только у него был. Создал вместо красавицы такую образину, что смотреть тошно. Веришь, я как увидал плод его творения, так аппетит даже потерял.
– Да уж, ему не позавидуешь.
– Он сам виноват. Те сливки, что надо было добавить в субстрат, сам слопал. Вот нежить и вышла такая страшненькая, да низкорослая.
Владимир только хмыкнул в ответ.
– Ну что, Махнев, долго мы еще будем здесь торчать? Мы же собирались слетать в Древний Египет.
– Да, я не против.
– Vade mecum![4 - Иди со мной (лат.).] – демон решительно развернулся на каблуках, так что из-под них посыпались искры, и кивком головы пригласил Владимира следовать за ним.
Их путь лежал к прибрежным скалам. Ноги Владимира слегка увязали в гальке. Он едва поспевал за быстрыми шагами своего наставника. Когда он напоследок оглянулся, то увидел, что берег моря девственно чист. Куда-то испарился и роскошный стол, уставленный закусками, и вертел с ягненком, и сам официант, прислуживающий нашим героям. Лишь пенные волны «Глафириного» моря с шумом накатывали на пустынный галечный пляж.
Шли они недолго. Темные скалы, казавшиеся издалека не столь высокими, теперь словно бы подросли и потемнели. Высоко над ними с криками носились вполне себе обычные чайки и, как ни странно, разноцветные, ярко окрашенные птицы, похожие на жирных бакланов. Владимир услышал прерывистые курлыкающие звуки и поднял голову. Прямо на отвесном уступе он увидел нечто, так похожее на радугу. Сверху вниз на него внимательно смотрели удивительные птицы. От неожиданности Владимир замер на месте. Первая птичка имела перья ярко красного, почти алого цвета. Вторая была похожа на спелый рыжий апельсин. Третья отливала лимонной желтизной. Четвертая поражала изумрудом травяной зелени. Пятая – была голубой, Шестая – имела перья цвета яркого кобальта. А седьмая выглядела – лиловой. Птицы, нахохлившись, внимательно следили за путниками. Каждая из них походила на мохнатый шар, настолько они были тучными.
Владимир невольно рассмеялся, глядя на эту нелепую стайку местных бакланов.
– Нравится? – самодовольно произнес Виктор.
– А разве у вас бывает по-другому?
– Бывает… Но, как ты знаешь, я во всем предпочитаю эстетику.
Они обогнули одну из скал и уперлись в узенькую песчаную тропинку, петляющую мимо базальтовых камней и тяжелых остроконечных плит.
– Осторожно, не оступись, – командовал демон. – Идём. Здесь недалеко находится грот с пещерой.
Вскоре они и вправду очутились возле небольшого грота, уходящего в неведомое подземелье.
Рядом с входом, прямо на валуне, лежал старинный факел с деревянной прокопченной рукоятью. Демон решительно ухватился за рукоять, и факел сам собой вспыхнул живым ярким пламенем, озарив сырой, пахнущий тиной грот.
– Идем, – командовал демон.
В пещере царил полумрак. Дрожащее пламя осветило дорогу, уходящую в мрачные своды неведомого подземелья. И тут же Владимир услышал шуршание и хорошо знакомый клёкот и писк, и с омерзением посмотрел наверх. Весь потолок пещеры шевелился от серых перепончатых лап и отвратительных мохнатых тушек летучих мышей.
– Патрон, если они упадут, то… я. Зачем здесь эти мерзкие создания?
– Ну, милый мой, не забывай, что ты всё-таки находишься не в райских чертогах. Скажи спасибо, что сам ты не живешь вот в точно такой же пещере. Не обращай на них внимания. Пока ты со мной, тебя здесь не укусит ни одна тварь.
Факел освещал узкий проход пещеры, разбивая сумрак на фрагменты влажных от сырости скал, поросших местами зеленым мхом и паутиной. Виктор шел довольно легко и быстро, лавируя между крутыми поворотами и грядой сталактитов, выросших, словно из-под земли, и так похожих на окаменевшие изваяния. Владимир едва поспевал за демоном, чувствуя под ногами воду, и стараясь не задевать рукавами склизких стен, по которым бегали пауки и юркие змеи.
Шли они недолго. В одном из коридоров, в конце короткого тупика, вдруг показалась потемневшая от времени, деревянная дверь, обитая кованым железом. Демон остановился и потянул за ручку двери.
– Ты только ничему не удивляйся, – подмигнул он Владимиру.
Дверь со скрипом отворилась. И в этот момент Владимиру показалось, что он на мгновение потерял сознание. Вместе с дурнотой в его лицо ударил порыв сухого и горячего ветра, разбавленного песком и каким-то неведомым терпким ароматом. Он задохнулся и закашлялся, подавившись песчинками.
– Что это?
– Ветер времени, Махнев. Привыкай, мы улетели в прошлое на несколько тысячелетий.
Владимир огляделся: оба они стояли теперь в совсем ином пространстве. Это тоже был узкий коридор. Но здесь было сухо и пахло по-другому. Рука невольно потянулась к стене. Владимиру показалось, что стены этого помещения были облицованы огромными глиняными плитами. Свет шел от нескольких масляных светильников, закрепленных в небольших нишах. Как только Владимир сделал шаг, глаза невольно опустились в пол. И что это? Он обнаружил то, что теперь его ступни были обуты в легкие кожаные сандалии. На ногах отсутствовали брюки, а сама обнаженная кожа казалась слишком смуглой. Чуть выше колен шли фалды мягкой льняной материи. Владимир тут же оглянулся на демона и не узнал его – настолько изменился вид его наставника.
Перед ним стоял высокий молодой мужчина с красивым загорелым торсом. Из одежды на нём была надета лишь тончайшая набедренная туника, более похожая на женскую нижнюю юбку, если бы не красивый, расшитый синими нитями узор, идущий по подолу, и не кожаный шнур с медными концами в виде цветков лотоса. Набедренная ткань казалась задрапированной и опускалась на мускулистые ноги легкими, невесомыми фалдами. Предплечья демона стягивали диковинные золотые браслеты, украшенные тонкой мозаикой из лазури. Изумруды, лалы и сапфиры щедро осыпали золотой обруч, спускающийся на грудь множеством кованых пластинок, подобно диковиной змеиной чешуе.
Но самым удивительным казалось теперь лицо патрона. Он был похож на себя прежнего, и в то же время – перед Владимиром стоял совершенно незнакомый человек. Изменилась форма скул – они стали уже и выше. И глаза Виктора выглядели теперь иначе – у них появился какой-то кошачий разрез. Мало того, веки наставника были покрыты малахитовыми тенями, а глаза подведены черными линиями угольной сурьмы. Даже губы демона поблескивали терракотовым жирным блеском. А волосы… Впрочем, как Владимир узнал чуть позднее, все волосы были выбриты подчистую. А вместо них голову украшал смоляной парик, составленный из множества тонких черных косичек. Каждую косичку венчало несколько золотых бусин. Поверх парика была надета диадема, украшенная головкой маленькой кобры.
– Ты удивлен, мой милый? – с улыбкой произнес демон. – Запомни, во всех путешествиях мы должны соответствовать местной моде. Ты только представь, насколько бы мы были хороши, если бы приперлись во времена Нового царства во фраках и штиблетах. А? За кого бы нас тогда приняли? – демон рассмеялся. – А сейчас мы оба одеты, как самые первые египетские модники. Мало того, мы выглядим теперь, словно приближенные поданные или родственники самой Хатшепсут. Не многие здесь носят виссон[5 - Виссон – тончайшая ткань, белая, реже золотистая. Драгоценная ткань древности, употреблявшаяся для одежды первосвященников, царей, фараонов, центурионов, патрициев, знатных вельмож при царях Египта. В неё заворачивали мумии фараонов. Неоднократно упоминается в исторических источниках и в Священном писании. Египтяне, иудеи, римляне, византийцы носили виссон. Такая популярность объяснялась высочайшим качеством этой материи, её легкостью, тонкотканностью и прочностью. К примеру, пару перчаток из виссона можно сложить в скорлупу грецкого ореха.] и золото на шее и руках.
Пальцы Владимира машинально коснулись собственной головы, предплечий и обнаженного торса.
– Жаль, что здесь нет зеркала. Сейчас ты бы точно себя не узнал, Владимир Иванович, – хихикнул Виктор. – Поверь мне на слово: ты одет почти так же, как и я. Только вместо королевских сапфиров на твоем усехе[6 - Усех – древнеегипетское широкое ожерелье-воротник с несколькими рядами бусин и иногда с фигурными изображениями и символами по краям.] сияют рубины и аметисты. И тени на твоих подведенных глазах не зеленого оттенка, как у меня, а нежно лазурного. А вообще ты – чудо как хорош. Наслаждайся своим новым видом и новыми обновками.
– Как-то непривычно, – улыбался Махнев, перебирая пальцами туго закрученные косицы от парика.
– Знаешь, зато ради акта любви тебе не придется стаскивать с себя брюки и штиблеты. A propos, эту юбчонку вокруг бедер здесь называют – схенти[7 - Схенти – неширокая полоса ткани, обёрнутая вокруг бёдер, поддерживалась на талии поясом. Набедренные повязки фараонов и знати выполнялись из тонкой белой материи. Одеждой простого человека был «схенти» из небелёного полотна грубой выработки.]
– Схенти… – эхом повторил Владимир.
– Ага! Занятная, я тебе скажу, вещица. Отогнул края этой юбчонки из виссона и вуаля – люби кого хочешь. На здоровье.
– Даже так?
– А как? Зачем же мы еще сюда прибыли? Мумий что ли рассматривать? Хотя, если ты желаешь, то ради твоего исторического образования, я могу сводить тебя на экскурсию в погребальную комнату. Хочешь? Я могу показать тебе, как они потрошат здесь трупы недавно почивших и складывают каждый орган в отдельный сосуд.
– Может, позже?
– И вправду. Что мы, покойников что ли не видали? – захихикал демон.
Владимир вновь принялся оглядывать свои сандалии, голые ноги и набедренную повязку из тончайшего и невесомого виссона. Пальцы коснулись и золотых пластин массивного усеха.
– А без этой штуковины нельзя обойтись? – растеряно произнес Владимир. – Уж больно тяжелое колье.
– Махнев, – демон укоризненно посмотрел на своего ученика. – Скажи на милость, приняли бы тебя в высшем свете, если бы ты ходил на балы, скажем, без фрака?
В ответ Владимир только вздохнул.
– Пойдем уж. На воды Нила опустилась волшебная египетская ночь, полная таинственных ароматов и тревожных звуков.
– Тьма египетская? – хмыкнул Владимир.
Они двигались по узкому коридору, поворачивая от одного каменного пассажа к другому, ровно до тех пор, пока в лицо не ударил порыв легкого ночного ветра. Вход будто расширился. И наши друзья вступили в одну из таинственных египетских ночей.
Владимир оглянулся. Судя по всему, они с демоном вышли из огромной пирамиды, уходящей в небо загадочными уступами каменных плит. Да, это была несомненно пирамида. Владимир задрал голову и попытался разглядеть ее вершину, но тщетно. Вершина терялась в чернильной синеве высокого неба, сияющего мириадами ярких звезд. Рядом со звездами висел диковинный серп лучистого месяца. О, как он был не похож на все те диски Селены, что привык видеть наш герой. Этот месяц лежал на небе, словно маленькая колыбель.
«Надо же, какая красота, – подумал он. – И откуда мы с ним вышли? Зашли в пещеру царства Виктора, а вышли из пирамиды в самом Египте. Вот так чудеса. Хотя, чему я удивляюсь? Ладно бы это был мой век. Это куда бы еще ни шло. А тут время царствования фараонов. А может, Виктор морочит меня? Хотя…»
Владимир всей грудью вдохнул пряный аромат неведомых растений. Рядом с собой он услышал шорох пальмовых листьев и вгляделся во тьму. Глаза довольно быстро освоились в ночном сумраке. Тем более, что впереди пышным заревом полыхала огненная чаша. По-видимому, это был какой-то гигантский масляный светильник.
– Какой удивительный воздух, – шепотом произнес Владимир.
– Да, мы сейчас находимся недалеко от резиденции Хатшепсут. На парковой аллее одного из ее рукотворных садов.
– Вот откуда здесь все эти ароматы! – воскликнул Владимир.
– Посмотри справа – здесь растут прекраснейшие финиковые пальмы, есть и яблони, и груши, и персики. Есть даже шпалеры с виноградом. Искусные садоводы разбивают здесь клумбы с невиданными цветами. Здесь есть такие сорта, о которых никто и не знает в Новом времени. Все они давно утрачены. Здесь есть такие сорта роз и хризантем, кои никогда не видели в Новом свете. А маки… В царстве Хатшепсут есть десятки видов этого растения. Из него и делают опий. Есть и ромашки, и васильки, и цветы мандрагоры. Корни последней напоминают человеческие тела и служат для колдовских ритуалов. О, ты даже не представляешь себе, сколько здесь ведьм и колдунов.
– Правда?
– Да, египтяне очень прославились в этом ремесле. Кстати, мандрагора бывает мужской и женской. Говорят, что когда ее выкапывают, она кричит, словно человек. Во многих колдовских трактатах целые главы посвящены этому растению. И в твоей гримории тоже. Не помню, на какой странице.
– Мне кажется, что я чувствую аромат роз, – перебил демона Владимир.
– Именно! Здесь есть и чудные розарии. Пойдем, я покажу. Но самый главный цветок – это лотос. Им даже мумии украшают перед погребением.
Владимир сделал несколько шагов и ощутил небольшой хруст под подошвами своих кожаных сандалий.
– Не удивляйся, в садах фараона устроены прекрасные дорожки, усыпанные мраморной крошкой, роскошные бассейны, облицованные керамической плиткой и даже масляные светильники. Пойдем, я покажу тебе бассейн, в чьи воды, ты посмотришь, словно в зеркало.
Они свернули направо. Под ногами раскинулась широкая мраморная лестница, переходящая в садовую аллею. Путники прошли не более ста шагов мимо пышных финиковых пальм, как оказались перед поворотом на другую парковую аллею. Здесь, прямо на высокой мраморной тумбе, возвышалась еще одна каменная чаша, в которой горело жаркое пламя. Рядом с чашей стоял чернокожий слуга, атлетического сложения, чьи мышцы рельефно выпирали на полуобнаженном торсе, освещенном ярким огнём. Слуга держал в руках металлический жезл и время от времени поправлял в чаше фитиль. От этого горения фруктовый воздух сада разбавлялся ароматами сандала, камфары и каких-то неведомых благовоний.
Далее шел прямоугольный пруд, огороженный со всех сторон розовыми мраморными берегами. Конец этого пруда терялся в зарослях неведомых деревьев, склоненных прямо к воде. Эти деревья в темноте напоминали плакучие ивы. Поверхность пруда была усеяна золотыми гроздьями огненных искорок, почти недвижимых в спокойном зеркале темной воды. Владимир присмотрелся – с одного берега поверхность пруда покрывали листья лотоса с бутонами ярких цветов. Но даже ночь не скрывала всего буйства окраски этих растений. На черной, почти глянцевой поверхности качались белые, голубые и нежно бирюзовые спящие бутоны.
– Днем здесь еще роскошнее, – тихо произнес демон. – Лотосы на этом пруду ярко синие. И белые. На прочих прудах – их цвет разниться от бледно розовых оттенков, до кроваво пурпурных. Редкая красота, я тебе доложу.
– Я вижу.
– Смотри, у ступеней качается плот. На нем можно покататься даже ночью. Египтяне любят прогулки по воде. Кстати, в этом пруду, похоже, нет крокодилов. Так что, можешь посмотреть на собственное отражение, – хихикнул демон.
– А что, здесь есть водоемы с крокодилами?
– Конечно. Крокодилы – это священные пресмыкающиеся для любого египтянина. Они всюду изображают бога Себека[8 - Себек – древнеегипетский бог воды и разлива Нила, ассоциирующийся с крокодилом. Считается, что он отпугивает силы тьмы и является защитником богов и людей.] с головой этой рептилии. Крокодил – это частый персонаж их спектаклей. Кстати, сегодняшней ночью мы, скорее всего, увидим одно, довольно интересное представление с этим персонажем. Мы увидим, как Себек будет оплодотворять местных дев.
– Даже так?
– Да. А еще египтяне любят скармливать Себеку своих преступников. Во многих водоемах эти твари весьма упитанны.
– Фу, какая гадость. Я живо помню одного крокодильчика из дома Полин, – поежился Владимир.
– Ах, того чучела? – хохотнул Виктор.
– Тогда он мне не казался чучелом. Я едва совладал с этой тварью.
– Ладно, ладно. Уговорил. К пруду, кишащему этими зверюгами, я тебя сегодня не потащу. Свалишься еще к ним в пасти. Что я тогда буду делать?
– Да уж, – не смотря на теплую ночь, Владимир поёжился. – Лучше уж подальше от этих чудных зверушек.
– Да, нет их тут. Не бойся. Иди, загляни в воду. Полюбуйся собой.
Владимир послушно подошел к рукотворному водоему, присел на колени и заглянул в воду. В ровном свете огня он довольно четко увидел собственное отражение. На него смотрел широкоплечий, чуть загорелый атлет с красиво очерченными мышцами рук, ног и поджарого живота. На груди атлета всеми цветами радуги переливался тяжелый усех. Ниже талии красовалась та самая «юбочка» из драгоценного виссона. А голова? Голову покрывал смоляного цвета парик с множеством черных косичек, увенчанных золотыми бусинами.
– Ну как? Нравится? – с улыбкой спросил демон.
– По-моему, весьма неплохо, – отвечал Владимир, рассматривая себя то в анфас, то в профиль. – Вот уж не думал, что смогу когда-нибудь стать египтянином.
– А то! Подлецу всё к лицу.
– А кстати, как мы сможем понимать местную речь? Я, откровенно говоря, не знаю ни египетского, ни коптского, ни нубийского языков.
– Правда? А я думал, что ты в университете выучил эти языки.
– Что вы, патрон. Латынь, французский, немецкий, английский. И, пожалуй, немного турецкий. Это s'il vous plait. Но, чтобы египетский… Нет уж, увольте, этому меня не учили.
– Не переживай, mon cher, ты сможешь не только понять, о чем говорят эти древние люди, но даже сам говорить на их родном языке ровно так, словно ты всю жизнь прожил на берегах Нила. Ведь на эту прогулку тебя пригласил сам демон, а не кто-то из твоих петербургских или нижегородских дружков. А впрочем, я лукавлю, как всегда. Мало кому в этом подлунном мире подвластны подобные опыты – взять и слетать во времена Нового царства, в дни правления знаменитой Хатшепсут. А? Каково?
– Впечатляет…
– О, да то ли еще будет, – подмигнул демон. – Если ты будешь себя хорошо вести, мы побываем с тобой во многих местах и временах.
Владимир еще раз посмотрел на собственное отражение в глади пруда. И в этот момент из глубины темной воды вырвалось несколько пузырьков. А гладкая поверхность пошла рябью, словно от порыва ветерка. Какое-то смутное предчувствие едва успело овладеть душой Владимира, как мощный столб воды взлетел к небу. Владимир успел отскочить назад, больно ударившись о мраморный парапет. На пол аршина из воды поднялась зловонная зубастая пасть отвратительного аллигатора. Рептилия щелкнула зубами и скрылась под листьями лотоса.
– Пат-рон, – стуча от страха зубами, едва промолвил Махнев. – Вы же сказали, что в этом пруду нет крокодилов! Эта гадина чуть не утащила меня на дно.
Виктор стоял рядом и беззаботно смотрел на своего визави.
– Да? Я так сказал? Когда?
– Да вот же. Пять минут тому назад.
– Правда? – дурашливо переспросил его магистр. – Я что-то не припомню. Я так сказал? Что здесь нет крокодилов?
– Ну, не я же это выдумал!
– А почему бы и нет? Ты ведь у нас еще тот выдумщик.
Виктор с насмешкой рассматривал Владимира, сидевшего на парковой аллее и потирающего ушибленную ногу. В руках демона красовался роскошный темно синий цветок лотоса.
– Определенно – синий мой самый любимый цвет. Royal Blue. Смотри, как он прекрасен.
– Прекрасен? – зло отозвался Владимир. – Вы нарочно посоветовали мне посмотреть на отражение в воде? Чтобы меня схватило это чудовище?
– Была нужда тащиться к этим пирамидам, Махнев, чтобы скормить тебя аллигаторам. И не где-то, а именно в древнем Египте. Зачем столько сложностей? – он невинно посмотрел на Владимира.
