– Хватит меня эксплуатировать, – наконец, возмутилась Саша, когда Альба пропала за дверью туалета, и попыталась убрать чужую ладонь со своего живота. – Я на такое не подписывалась.
– Да блин, не Сафой же мне прикрываться, – Золотов не отпустил и уткнулся носом в ее макушку.
– Ну, знаешь, я бы тебе так подыграл. Альба бы нас благословила.
Парни обменялись «пятюнями», как это называл Сафронов, и заржали.
– Обдолбыши, – выдохнула девушка еле слышно и увела голову в сторону от Золотова. – Пусти меня уже. Я тебе не костыль.
Он сразу высвободил ее из объятий и откинулся на барную стойку.
– Саша, тебя обижают? – услышала она третий голос сбоку. Тоже мужской. Знакомый. Очень.
Обернулась и не сдержала «Ах». Тут же прикрыла рот и покраснела. Перед ней во плоти стоял Паша, невысокий, но крепкий блондин с изумительно глубокими глазами медового цвета. Бежевый костюм классно на нем сидел. Саша его таким видела в последний раз на выпускном, после которого он ее бросил. Сердце застучало с утроенной силой. Земля уходила из-под ног.
– Наоборот. Здесь ее в обиду не дадут, – Сафронов оброс шипами и вышел чуть вперед на Пашу. – Так что вали отсюда.
– Не надо, Ген, – поглядывая на бывшего, очень мягко произнесла Саша – даже голос таял от волнения.
Золотов тоже выпрямился и подошел к ней сзади вплотную. Она не видела его лица, но почему-то думала, что то лыбилось по-идиотски.
– Парень твой? – усмехнулся Паша.
Саша раскрыла рот и замахала обеими руками.
– Нет, нет, не парень…
– Пока нет, – четко ответил Золотов совсем трезвым голосом.
Девушка обернулась с выпученными глазами. Парень смотрел ее бывшему в лицо с легким напряжением. Паша чуть отпрянул со смешком.
– А я уже нет. Павел, приятно познакомиться.
Он протянул Золотову ладонь. Тот остался недвижим.
– Извини, ничего личного, просто принцип – с мудаками не здороваюсь.
Сафронов захохотал, откинувшись назад. Саша вытянулась в лице и начала судорожно заглатывать воздух. Следила за тем, как Паша медленно закипает. Треугольное лицо его исказилось в непонятной гримасе – примеси злобы и спеси, и много чего еще.
– Паш, не слушай, они не… трезвые, – выдавила пискляво девушка, взяв его за плечо.
Тот отдернул руку, морщась так, будто его мутило от ее прикосновений.
– Разумеется. Трезвый на тебя не позарится, – медовые глаза горчили, а широкая ухмылка сияла презрением.
Что-то в Саше хрустнуло. Болело адски. Она даже вздохнуть не могла смертельные несколько секунд.
– Я с нариками тоже не вожусь, – Паша почти плюнул им под ноги, круто развернулся и ушел.
– Паш, подожди… – Саша рванула за ним по инерции, непонятной ей природы, но ее остановила за талию твердая рука.
Золотов прижал девушку к себе и тяжело вздохнул. Она растягивалась вместе с его широкой грудью. Собственная, наоборот, сжималась. Там внутри уплотнялось что-то, массивное и горячее. В этом густом веществе пыталось биться сердце.
Паша отошел к своим коллегам – трем девушкам на шпильках в юбках-карандашах с блокнотами. Они обрадовались его появлению и сразу втянули в беседу. Хихикали громко, тянули восклицания. Стреляли глазками в Золотова и что-то нашептывали Паше хором. Тот нарочно не оборачивался и отмахивался неловко. Наконец, увел их в коридор за матовой дверью. Девушки ушли разочарованными.
– Ааагкх! – рявкнула Саша и двинулась вперед, пока сама не понимала, куда идет.
Толпа тоже покидала холл. Заполняла собой узкое пространство коридора медленным потоком.
– Да так ему и надо! – посмеивался Сафронов. – Ты чего, Саш?
Она резко развернулась и воткнула взгляд в Золотова, лицо морщилось от обиды.
– Что это было?
– Ответка за Альбу. Не благодари, – парень тоже остановился и положил руки в карман толстовки.
Сафронов встал между ними покачиваясь. Переводил разжиженный взгляд.
– Да за что тебя благодарить? Я тебя ни о чем не просила! Обзываться зачем было? – она развела руками.
Раздражение просто лилось по венам, такое ядовитое, неосознанное, которое никак не сбрасывалось. Золотов остался невозмутим и бровью не повел. Похолодел. До этого во всем теле ощущалась мягкость. И черты лица казались глаже. Вмиг все заострилось и затвердело.
– Я лишь правду сказал.
– Ты его даже не знаешь! – Сашин голос терял силу, зато набирал высоту. – А я его три года любила, между прочим!
– И что? – равнодушнее сказать было нельзя. – То, что ты его любила, не значит, что он не мудак.
– Он мне помочь хотел! Сам ко мне подошел! Впервые! – девушка схватилась за шею – там от спазма натянулись жилки. Ком рос внутри.
Сафронов скорчился, будто у самого болело, и сильно мотнул головой. Золотов на выдохе усмехнулся.
– Если он впервые за три года захотел тебе помочь, то он еще больший мудак, чем я думал.
– Да не так все!.. – она не знала куда деваться. Отвернулась в сторону. Рукой сжимала собственную глотку. Оттуда вырывались рыдания.
– Да именно, что так, Саш, – вступил Сафронов. – Ты все три года мне ныла. «Гена, он меня использует», «Гена, он меня опять обидел», «Гена, он мой наркотик, никакая трава не нужна». И бла-бла-бла.
– Я не так ныла, не привирай!
Саша топнула ножкой, не знала, чем еще себя защитить. Стояла перед ними как будто стеклянная – все нутро наружу. Парни переглянулись.
– Я бы этого урода в труху бы стер и выкурил через жопу, – поджал губы Сафронов.
Золотов коротко посмеялся и, наконец, расслабил позу. Провел пятерней по волосам. Стер усталость с лица. А Гена подошел к Саше и потормошил за плечи.
– У тебя великое сердце. Ты столько унижений вынесла и все простила, – восклицал Сафронов с апломбом, а потом цокнул. – Только не отпустила до сих пор.
– Ген, хватит меня лечить!
Девушка оттолкнула его и двинулась к матовой двери, за которой толпа из холла полностью исчезла.
– Опа, – парень отпрянул и раскрыл рот кольцом. – Тебе, значит, всех лечить можно, а тебя нельзя?
Она специально быстро шагала, чтобы оторваться. Надеялась на их пьяную заторможенность. Но парни не сильно отставали. Ей мешали каблуки, невысокие и тонкие. Ноги на таких постоянно подкашивались.
Наконец, Саша добралась до нужного зала. Там все рассаживались по местам. Рассказчики –за круглым столом на небольшом постаменте, служившим сценой, а слушатели – в частых и тесных рядах. Все первые уже были заняты. Саше пришлось пристроиться в третьем от двери с краю. Сафронов сел следом, Золотов за ним.
Она еще пыхтела и с трудом держала ручку. Все дрожало. В первую очередь сердце. Сафронов ведь ни капельки не соврал. Она, действительно, ему плакалась. На подобных семинарах они устраивали целые сеансы психологической взаимопомощи. Девушка выслушивала его россказни про бандита-отца и затюканную мать, а он – ее страдания по Паше. Гена, казалось, только за этим на все мероприятия и ходил. Саша выходила дешевле профессионального психотерапевта.
Она посмотрела на парней. Золотов откровенно спал, запрокинув голову. Смешно приоткрыл рот. В такой позе и с растрепанными волосами совсем не выглядел красавцем. Сафронов лепил из лежачего на столике листка пустую самокрутку. Просто катал ее по шершавой поверхности ладонью и сосредоточенно о чем-то думал.
– В какую жопу ты опять влез? – тихо спросила Саша, пока семинар не начался.
– Влюбился, – оживился Сафронов и улыбнулся.
Посмотрел ей в лицо с сиянием в глазах. Девушка искренне обрадовалась.
– Так это же прекрасно! – чуть в полный голос не воскликнула.
– В проститутку, – парень скис и вставил самокрутку в зубы.
У Саши челюсть отвисла, прямо как у спящего Золотова. А глаза захлопали.
– К-как это?.. Как тебя угораздило?
– Ну вот так. Сказали, наберу нужную сумму, и ее отпустят. А я уверен, что наебут. Оттуда так просто не выбираются, – он зажевал бумагу, глядя вперед пластмассовыми глазами. – Я на батин авторитет рассчитывал. А он меня кинул. Сказал из-за какой-то швали вписываться не станет. А она не шваль! Прекрасное создание! Ты бы ее видела. Ей восемнадцать всего.
– Как она там оказалась?
– Мамаша откупилась. Я ее долг и должен выплатить.
Он выплюнул пережеванный комок на пол. Саша не сдержалась и упрекнула его взглядом. Парень только похихикал.
– И что ты будешь делать?
– ХЗ.
Саша тяжело-тяжело вздохнула и, не найдя подходящих слов, просто обняла друга и положила голову ему на плечо. Ее проблемы были сущим пустяком. Ей это в основном и помогало. Понимание, что бывает гораздо хуже. У Гены всегда в жизни творилась дичь похлеще. Она страдала только от безответной любви, а он от всей несправедливости мира.
– На самом деле, хорошо, что у тебя теперь есть стимул. Положительный, – Саша похлопала его по спине. – Ты раньше все наперекор делал. Отцу, матери. А теперь ради.
Сафронов посмотрел на нее с усмешкой и тут же опустил взгляд, смутился.
– Точно.
– Ради сильнее, чем назло. Уверена, ты победишь, – она чуть отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза, те перестали маслиться, и зрачки сузились.
Саша зашла в банковское приложение и посмотрела баланс своей стипендиальной карты – с первого курса копила на поездку в Европу после выпускного. Они с Тоней и Катей полгода назад договорились сделать это вместе. Билеты пока не покупали. Хотели придать авантюризма путешествию – приехать сначала в Хельсинки, а оттуда уже, куда глаза глядят.
Она перевела Гене всю сумму без остатка.
– Тебе нужнее. Отдашь, когда сможешь.
Гена на месте чуть не подскочил, вылупил глаза на уведомление о пополнении баланса и несколько раз хлопнул ресницами. В уголках появились слезинки. Он прижал девушку к себе сильно и чмокнул в голову.
– Спасибо, Саша. Ты настоящий друг.
Минут десять они так и сидели в крепком молчании. Оба поуспокоились. Гена трезвел. Саша наладила нормальное дыхание, и привычный поток мыслей вернулся. Мозг смог перестроиться на речь сидящих за круглым столом.
Журналисты из международного агентства на примере самого громкого своего дела о разоблачении финансовой пирамиды рассказывали весь поэтапный процесс поиска и отбора информации, нахождения причинно-следственных связей в неочевидных местах, удачном стечении обстоятельств, благодаря которому нашли важную зацепку, и построении всей сложной схемы взаимодействий между участниками.
Саша быстро увлеклась. Стала записывать важные моменты. Журналисты рассказывали много прикладной информации, вплоть до того, в каких реестрах или на каких официальных сайтах можно раздобыть те или иные данные. Делились опытом работы с важными источниками, которые всегда желали оставаться анонимными. Жаловались на практическую бесправность СМИ и многое другое. Половину нового блокнота она исписала под конец семинара.
Настал черед вопросов, и Саша вызвалась первой. Спросила о том, в каком направлении лучше рыть под «Биофуд», где искать открытые данные и на что обращать внимание при анализе. Получив конкретные ответы, осталась довольна. Теперь знала, что делать дальше.
Когда слушатели стали задавать не интересные ей вопросы, она уставилась в пустоту в задумчивости. Долго глядела неосознанно, только потом поняла, что смотрит на Пашу и видит рядом с ним коллегу – миловидную блондинку в оранжевом свитере. Они переговаривались губы-в-ухо и поглядывали периодически назад, в их сторону. Саша быстро догадалась, что обсуждали ее. Насмехались. Смаковали ее позор.
– А она милая, да? – спросила тоже в пустоту. – И сексапильная одновременно.
– Да фу, уродка, – Сафронов проследил за ее взглядом и поморщился.
Саша вроде спрашивала риторически, но испытала приятную колкость в груди, когда услышала его ответ. Потом испытала другую колкость. Паша положил руку на спинку кресла своей собеседницы, как бы невзначай.
– Кажется, они еще не пара, – Саша прищурилась и прильнула к столику, будто могла так разглядеть их эмоции, но увидела только, как блондинка заерзала от неловкости. – А-га, они точно еще не спали.
– Саш, угомонись уже, – посмеялся Сафронов. – У тебя с ним все кончено.
– Да я не… – Саша отпрянула и закраснелась.
Это «кончено» так давило на грудь. Они ведь вроде договорились остаться друзьями. Могли ведь и дальше общаться нормально. Саша вообще ценила все знакомства и никого никогда из друзей не удаляла. Золотов ей все подпортил. Она была уверена, Паша нагрубил только потому, что обиделся, а он страдал злопамятностью. «Долго не простит», – вздохнула девушка.
– Не грусти, пупс, – Сафронов заглянул ей снизу в лицо.
Она мотнула головой. Не успела ответить. Золотов, наконец, выспался и, громко зевнув, потянулся в тесном ряду. Близсидящие обернулись на его невежливость. Саша с Геной тоже.
– С добрым утром, солнце, – приветствовал его Сафронов.
Тот опять зевнул и потер глаза.
– Хороший семинар. Я давно так не высыпался.
Саша засмеялась. Ее порывало его пожурить, но смысла в этом не было. Он бы только взбесился, хотя, казалось, не умел этого делать по-настоящему ввиду своей флегматичности.
Они вышли одними из первых. Толпа сзади шумела. Все говорили и двигались меж рядами медленно. Организаторы сворачивали оборудование и мебель.
Компания перешла через холл к гардеробу и встала в очередь, которая быстро прирастала сзади. Толпа из зала постепенно перетекла в подвальное помещение. Гул стоял мощный. Саша не сразу заметила, как Паша и его три коллеги кружат неподалеку. Блондинка стояла в центре и, поглядывая на Золотова, пыталась в чем-то Пашу убедить. Тот мялся и чесал затылок. Саша с напряжением ждала, чем все закончится. Паша отрицательно закачал головой. Блондинка насупилась и двинулась в сторону Золотова сама.
