Не договорил, осекся, на что магистр Герен – полноватый, с пенсне на правом глазу и рыжими бакенбардами, обрамляющими сосредоточенное лицо, заявил солидно:
– Вы были правы, у милорда герцога обострилась старая рана. Так иногда бывает – много времени в седле и неумеренность в еде и вине могут привести к подобному печальному результату. Но приступ уже позади.
Тайлор попытался возразить насчет неумеренности, но затем решил, что сейчас это неважно.
– Я влил в него достаточное количество целительской магии, – продолжал вещать Бартоломью Герен, – но для более быстрого процесса выздоровления оставляю вам порошки для снятия боли и микстуру для быстрого восстановления сил.
Тут Тайлор сел, затем оглядел собственную просторную спальню, с удивлением почувствовав, что боли больше нет.
Приступ прошел без следа.
Скосив глаза, он уставился на расстегнутую рубашку, под которой на животе белел длинный кривой рубец – но не было ни крови, ни воспаленных краев, свидетелей разошедшейся раны.
Просто старый белесый рубец.
– Как вы себя чувствуете, милорд? – поинтересовался доктор.
– Хорошо, – с удовольствием произнес Тайлор. – Очень хорошо!
– Вот и отлично, – покивал доктор. – Рад, что смог вам помочь! Оставляю лекарства, которые следует принимать еще как минимум неделю. Также от меня будет список рекомендаций и описание диеты – я передам это вашему повару, и будьте любезны все исполнять! Я приеду проведать вас завтра вечером.
– Но завтра вечером мы собирались на прием, – возразил доктору Люк. – Ты же помнишь, Тайлор, что нас пригласили в «Поющую Иву»?
– К Уилсонам? – живо поинтересовался магистр Герен.
– К Уилсонам, – кивнул Люк. – Раз уж моему другу стало лучше…
– Вы же не хотите, чтобы приступ повторился еще раз? – нахмурился доктор, и Люк за Тайлора ответил, что они не хотят. – Чтобы не мешать запущенным мною целительским процессам, его светлость должен провести в кровати еще как минимум пару дней, а то и больше. Я приеду осмотреть его завтра, после чего станет ясно, что мы будем делать дальше.
– Есть ли надежда на то, что приступы больше не повторятся? – осторожно спросил Тайлор, все еще неверяще разглядывая рану.
Такой зажившей он не видел ее никогда.
– У милорда герцога есть надежда на полное выздоровление, – с довольным видом возвестил магистр Герен. – Признаться, я не понимаю, чем занимались мои столичные коллеги. Всего-то нужно было усилить целительское воздействие и срастить разошедшиеся края. Пожалуй, мне стоит упомянуть об этом в своем письме в Медицинское Магическое Сообщество Элайра…
– Не стоит ни о чем упоминать, – качнул головой Тайлор.
– Конечно же, это останется только в самых узких кругах! – заюлил милорд Герен, после чего в очередной раз принялся перечислять порошки и снадобья, которые он оставлял Тайлору.
Наконец, доктор попрощался и вышел, заявив, что в Ровердорм его отвезет один из лакеев. Тайлор же, отодвинув в сторону нагромождение коробок и склянок, содержимое которых он не собирался употреблять, попросил принести ему бокал виски.
Так будет лучше, чем вся эта белиберда, заявил он Люку
– Вижу, ты уверенно идешь на поправку, – с довольным видом кивнул Люк, и Тайлор не нашел, что ему возразить.
Он шел на поправку и прекрасно это осознавал. Но столь решительные перемены в его здоровье были вовсе не заслугой Бартоломью Герена, доктора из Ровердорма.
– Здесь была девушка, – с нажимом произнес Тайлор. – Пока ты ездил за доктором, она явилась и спасла мне жизнь. Вернее, это сделала старуха, которую она называла своей тетей. Люк, я уверен, девушка была той самой…
На это друг, кинув на Тайлора подозрительный взгляд, взял бумажку, оставленную доктором.
– Не пойму, что накарябал магистр Герен, – нахмурился он. – Почерк у этих докторов такой, словно на бумаге билась в агонии птица. Наверное, так пишут, чтобы пациенты не разобрали, что им осталось совсем недолго… Нет, Тайлор, к тебе это не относится! Так, кажется, я разобрал первую строчку. Принять чайную ложку этой гадости, – он взял со столика темную склянку, – в случае усиления жара и бреда. Гм… Тайлор, у тебя есть жар? Потому что бред, судя по всему, присутствует.
– Я отлично себя чувствую, – возмутился Тайлор. – Говорю же, магистр Герен не имеет никакого отношения к моему выздоровлению. Не он вернул меня к жизни, а девушка и явившаяся с ней пожилая женщина.
– Тайлор!
– Я не схожу с ума, Люк! Позови управляющего… Хотя нет, я позову его сам, – сказав это, Тайлор застегнул рубашку и камзол, после чего уверенно поднялся на ноги.
Но управляющий тоже не сказал ничего вразумительного, кроме того, что они втроем со своим племянником и еще одним лакеем перенесли Тайлора в спальню, когда тот потерял сознание в гостиной.
После этого в молитвах дожидались приезда лорда Пирсона, отправившегося за доктором из Ровердорма. И их молитвы были услышаны – магистр Герен оказался настоящим кудесником. Правда, денег он содрал аж целых три золотых за поздний визит и еще двадцать четыре фартинга за лекарства…
– Девушка и старая женщина, – упрямо произнес Тайлор, – я видел их своими собственными глазами. Ты привел их ко мне, Ким, еще до приезда доктора, и старуха использовала необычную магию для моего лечения.
– Я привел сюда женщин? – картинно возмутился управляющий. – Не было такого, милорд, клянусь бородой Исдора! Я бы никогда… Я бы ни за что! Вы метались в бреду, поэтому вам показалось…
Но напрасно они его уверяли – и Ким, и Люк, и даже призванные в свидетели лакеи. Заявили, что в доме не было посторонних, но Тайлор помнил, что именно он видел собственными глазами.
Она была здесь, и ее чудесное лицо постоянно всплывало у него в памяти. Не только лицо, в голове у него запечатлелся ее силуэт – тонкий, но в то же время женственный. К тому же он до сих пор чувствовал на руке ее прикосновение – нежные, но уверенные пальцы и льющуюся через них Светлую магию.
Это была она, твердо сказал себе Тайлор. Девушка, которую он искал, была в его спальне вместе со своей тетей.
Они-то и спасли ему жизнь, и теперь Тайлор намеревался во что бы то ни стало их разыскать. Это стало для него жизненно-важным вопросом, к которому пари с Люком не имело больше никакого отношения.
Глава 9
До владений герцога Кавингтона мы добирались на трясучей двуколке Кима Йерсена.
Управляющий «Кипариса» оказался настолько убедителен в своей просьбе, когда обливался слезами и уговаривал тетю отправиться вместе с ним, что та довольно быстро сдалась. Кивнув, попросила немного подождать, после чего вернулась в спальню, где я помогла ей скинуть домашний халат и облачиться в дорожное платье.
Спросила, что случилось в «Кипарисе» – потому что часть разговора велась на незнакомом мне исконном языке, и я, естественно, ничего не поняла. К сожалению, язык чикотто, айваро и других племен не преподавали в школах Элайра, и ни тетя, ни Шоун, несмотря на мои просьбы, так и не удосужились меня ему обучить.
Но, видимо, дело было серьезным, раз уж посреди ночи мы отправлялись к соседям. Я собиралась поехала вместе с тетей, не думая отпускать ее одну.
– Он умирает, – наконец, разжала она губы.
– Кто именно умирает? – растерялась я.
– Герцог Кавингтон, – произнесла тетя, повернув голову к окну, за которым рвала и метала буря, в гневе стуча по стене и окнам ветвями строго клена. – Этой ночью демоны явились по его душу. Они собираются забрать его с собой, если мы с тобой не поспешим.
И не стала больше ничего мне объяснять, напрасно я накинулась на нее с расспросами, пытаясь перевести на нормальный язык то, что сейчас прозвучало.
Что случилось с герцогом Кавингтоном – у него жар, лихорадка? Или сердечный приступ? Быть может, в «Кипарисе» произошел несчастный случай?
Вместо ответов тетя снова забормотала про своих демонов – ну вот что с ней поделаешь?!
Тогда я накинулась с расспросами на Кима Йерсена, дожидавшегося нас в холле на первом этаже, но в ответ тот уставился на меня тяжелым взглядом черных глаз. На скуластом лице, которое выдавало принадлежность в исконному народу, так ничего и не отразилось.
– Надо поспешить! – заявил он.
Патрика мы с собой не взяли, как и явившегося из флигеля Донахью.
Вместо этого тетя сказала, что никто из столичных – ни слуги, ни семья Уилсонов – ни в коем случае не должны узнать о нашем отъезде. Ким Йерсен тут же пообещал, что с нами ничего не случится – поклялся жизнью своих детей, что доставит нас в целости и сохранности до «Кипариса», а потом привезет обратно.
– Прошу, побыстрее! – торопил он тетю, когда та медленно и величественно сходила с крыльца.
Дождь еще не начался, пусть небо давно уже было затянуто чернильными тучами, но ветер задувал так, словно невидимые глазу демоны вили вокруг нас дьявольские хороводы, завывая, тряся ветвями деревьев и кидая в лицо пыль и мелкий песок.
Раздували наши одежды, хлопали подолами по ногам, словно пытались вернуть нас с тетей домой. Не позволить подойти к коляске, не впустить тетю Прим на территорию «Кипариса», чтобы та спасла герцога Кавингтона.
Если тот, конечно, до сих пор жив.
– Он жив, – раздался голос тетушки, словно та услышала мои мысли. Мы как раз добрались до двуколки, но тетя Прим замерла на полпути, затем повернула голову в сторону, где за ничейным лесом располагались владения герцога. – Но ему осталось не так уж долго.
После ее слов Ким Йерсен взвыл громче ветра, затем подхватил тетю на руки и запихнул ее в повозку, та даже охнуть не успела. Я уселась рядом, управляющий «Кипариса» вскочил на козлы, после чего мы понеслись, полетели во весь опор, и Ким Йерсен не жалел свою лошадь.
Я собиралась обо всем расспросить тетушку по дороге – и о демонах, которые явились за молодым герцогом, и о том, почему она так уверена, что Тайлор Бартон до сих пор жив.
Знала, что тетя никогда не отвечала на мои вопросы, но не теряла надежды, что однажды этот день наступит, и она заговорит.
Но расспросить ее не удалось – мы неслись на огромной скорости, повозку трясло и подкидывало на ухабах, поэтому нам приходилось вцепляться в борта и еще друг в дружку, чтобы не выпасть наружу.
К тому же ветер время от времени пытался сдуть нас с дороги, вдоль которой – уж и не знаю, не почудилось ли мне! – скользила белая хищная тень.
Тут ветер в бессильной ярости накинулся на тучи, разорвав, разметав их по небу, и в гигантской прорехе заблестела луна. Ее свет позволил разглядеть нашего преследователя – белый волк бежал параллельно дороге, уверена, присоединившись к нам сразу же на выезде из «Поющей Ивы».
Тетушка тоже его заметила. Склонила голову – мне показалось, что кивнула одобрительно.
Но, опять же, ничего не сказала.
Я раскрыла было рот, собираясь спросить у нее еще и про волка, но тут по-кладбищенски завыл ветер, и повозка подпрыгнула на очередном ухабе. Натужно скрипнули рессоры, стоило нам приземлиться, после чего нас тотчас же подкинуло еще раз, и я смирилась с тем, что до «Кипариса» нам не поговорить.
Думала накинуться на тетю с вопросами на ступенях великолепного трехэтажного дома, возле которого, миновав гостеприимно распахнутые ворота и на огромной скорости прокатив мимо чернеющих кустов и декоративных деревьев, мы остановились.
Но затем решила, что это тоже не самое лучшее место.
На секунду замерев, я уставилась на огромный, белеющий в грозовом сумраке дом, вблизи которого я была только один раз. Как-то с подругами мы специально сбились с дороги, въехав во владения Кавингтонов. Делали вид, будто бы заблудились, тогда как сами разглядывали самый богатый особняк в Ровердорме.
Впрочем, экскурсия закончилась быстро и бесславно – нас вполне вежливо, но бесцеремонно выставили вон, заявив, что это частные владения и посторонним вход запрещен.
Произошло это пару лет назад, но в моей памяти отложился белоснежный трехэтажный дом с колонными по фасаду – в ровердормском стиле, как сказала Нэнси Тейтер, – погруженный в тишину и с зашторенными окнами.
Сейчас особняк тоже был погружен в тишину и в темному – только ветер раскачивал деревья в саду, сделав очередную попытку сбить нас с ног, когда мы с тетей выбрались из двуколки и последовали за Кимом Йерсеном.
– Сюда! Скорее за мной! – поторапливал нас управляющий. – Вот так, сейчас по ступеням…
Тут входная дверь распахнулась, и к нам подбежал встревоженный молодой лакей.
– Его светлость совсем плох, – заявил он тете. – Надо поспешить, госпожа Уилсон!
Окинул меня любопытным взглядом, и я отметила на его лице характерные для исконных народов черты. Но вместо того, чтобы поспешить, как все от нее ждали, тетя и вовсе остановилась. Стояла, не двигаясь с места, уставившись на Кима Йерсена давящим взглядом.
– Я не ступлю ни шагу, пока вы не поклянетесь, – произнесла она. – Ты и твой племянник…
– Мой троюродный племянник, – поправил ее управляющий.
– Перед Богами вы близкая родня, – безразличным голосом отозвалась тетя. – Вы поклянетесь здесь и сейчас, что о нашем визите никто не узнает. Мне все равно, как вы это сделаете, но клятва должна прозвучать, иначе я не сдвинусь с места. Ее слова тебе прекрасно известны.
Кивнув, Йерсен с явно неохотой произнес пару фраз на исконном языке. То же самое сделал его племянник, после чего управляющий на языке Элайра заявил, что возьмет похожую клятву со всех бодрствующих слуг, которые окажутся в курсе нашего приезда.
Наше появление останется в строжайшем секрете.
– Что это за клятва, тетя? – спросила я, когда помогала тете подниматься по ступеням к дому.
– Хорошая клятва, – отозвалась тетушка. – Если давший ее человек нарушит свое слово, то Духи Предков перестанут его охранять. И тогда за ним придут демоны; распотрошат его внутренности, после чего его кишки сожрут черви, а вороны выклюют ему глаза.
Услышав это, Ким Йерсен зацепился ногой за ступеньку и едва не растянулся на крыльце.
На столь позитивной ноте мы наконец-таки вошли в дом. Миновали погруженный в полумрак холл, затем поднялись на второй этаж. Храня молчание, проследовали по длинному коридору, со стен которого на нас взирали с картин предки герцога Кавингтона.
Наконец, дошли до комнаты, куда, по словам Кима Йерсена, перенесли его светлость, когда того хватил приступ в гостиной.
– Надеюсь, он еще жив! – пробормотал управляющий, распахивая перед нами дверь, и я вошла в просторную комнату следом за тетей.
Это была погруженная в полумрак спальня – лишь мерцали свечи, а над большой кроватью трепыхалась пара магических светлячков. Судя по всему, они были зажжены Кимом Йерсеном – я почувствовала легкую примесь магии исконных народов.
Шторы оказались задернуты, но я все-таки разглядела пару тлеющих угольков в камине в дальнем конце комнаты, словно кто-то попытался его разжечь, а потом бросил за ненадобностью.
Из мебели в комнате присутствовали массивный письменный стол и пара мягких кресел по углам.
Но взгляд мой сразу же приковала к себе кровать.
В голове промелькнула мысль, что не следовало незамужней девице под покровом ночи переступать порог мужской спальни. Впрочем, я тут же ее отогнала.
Ким Йерсен, его троюродный племянник и другие слуги «Кипариса» станут молчать о нашем визите, потому что они дали страшную клятву. Кому захочется, чтобы… гм… невидимые Предки оставили их без защиты, а внутренности сожрали демоны?
Народ здесь мнительный и суеверный, к магии исконного народа в Ровердорме относились с уважением и справедливо побаивались. Так что о нашем приезде никто не узнает – и уж тем более герцог Кавингтон, находившийся в бессознательном состоянии.
Сделав несколько шагов, я подошла к кровати, уставившись на лежащего поверх покрывала мужчину.
Он показался мне самым привлекательным из всех, кого я когда-либо встречала. Даже несмотря на то, что пребывал в забытье.
Герцог был высок – вытянулся чуть ли не на всю кровать – и отлично сложен. Темноволос – его волосы разметались по подушке; черты лица были правильными и дышали благородством.
