Глава шестая
– Вы на лифте, а мы с Таней пешком, – скомандовала Дюдюня.
Риччи быстро выскочила из кабины.
– Заходите, простите, что вперед вас вошла.
– Боюсь этого подъемника, – соврала Ада Марковна, – он похож на клетку для попугая. Скрипит, кряхтит, вот-вот развалится. И Танюша его терпеть не может.
– Верно, – тоже солгала я и пошла вверх по ступенькам.
Ада Марковна поспешила следом, когда мы добрались до второго этажа, она осведомилась:
– Как тебе новая барышня?
– Пока не знаю, – вздохнула я, – она пыталась выступить в роли психолога, неплохо разбирается в моде. Умеет добиваться своего, смогла так провести сейчас разговор, что мне пришлось пригласить ее к себе. Это качество не очень приятно в дружеском общении, но для работы пригодится.
– Манипуляторша, – коротко заявила Дюдюня. – Чем она Ивану понравилась? Ты у него не спрашивала?
– Пока нет, – ответила я, шагая через ступеньку, – связь плохая, я отправила сообщение, а оно, похоже, не дошло до мужа.
– Забрался Ваня в дебри, – резюмировала Дюдюня. – Умение дернуть человека за нужную нитку, чтобы тот исполнил твое желание, в нашей конторе приветствуется. Вот подругу с таким талантом иметь не хочется. Но давай понаблюдаем за ней. Ездит на «Мини Купере», маленького размера, но большой цены машине. Пускает пыль в глаза?
Я решила быть справедливой.
– Полно машин дороже «миника», вероятно, он ей просто нравится. Если решим взять ее к нам, Риччи дадут служебный джип.
Потом вытащила из сумки ключи и открыла дверь. В холле пахло лекарством, Ада подергала носом.
– Валокордин!
– Надя этим лекарством все лечит, – объяснила я, – на ночь его принимает, чтобы хорошо спать.
– Спасибо, что приехали, – прошептала Рина, выходя из коридора, – коту, похоже, совсем плохо! Люда договорилась в своей клинике, нам там анализ быстро сделают. Вы только гляньте!
Свекровь развернула пеленку, которую держала в руке.
– Сколько крови, – ужаснулась Дюдюня, – неудивительно, что Альберт Кузьмич не убегает. У него сил нет.
– Вот и мы, – заявил Димон, входя в холл. – Нам необходим сачок, вот он.
Наш компьютерный гений показал на орудие ловли бабочек, которое держал в левой руке.
– Где ты достал этот давно забытый предмет? – восхитилась я.
– Неважно, – отмахнулся Коробок. – Схема такая: ждем, пока кот захочет пописать, и подсовываем под него данную снасть.
– Просто и со вкусом, – отметила Дюдюня. – Потом его надо отжимать? Он будто из марли сделан, все вытечет.
– Внутрь нужно поставить миску, – объяснил Димон.
– Интересно, сколько времени нам караулить попис? – задумчиво протянула Ада Марковна.
Рина показала блистер.
– Тут пир… вет… дил… Не могу вспомнить. Даем коту одну таблетку, и вскоре получим нужный эффект. Пока вы ехали, Надя сбегала в ветаптеку и купила препарат, который посоветовала Люда.
– Как далеко зашел прогресс, – восхитилась Дюдюня, – но каким образом Альберт Кузьмич примет лекарство?
– Все сейчас сделаю, – подняла руку Риччи, – у меня три собаки. Нет проблем с пилюлями. Где объект?
– У Тани в спальне, – отрапортовала Рина. – Надя, Надя!
Послышалось шарканье, в холл с пузырьком валокордина в руке выползла домработница.
– Что вы хотите?
– Сядь на кровать и гладь Альберта Кузьмича, – велел Коробков, – надо усыпить его…
– Нет! Не дам! – заорала с такой силой Бровкина, что на люстре зазвенели подвески.
– Эй! Ты плохо себя чувствуешь? – опешил Димон.
– Не дам усыплять Альберта Кузьмича, – добавила металла в голос Надя.
– А мы и не собирались это делать! – попятился Никита.
– Ты мне не дала договорить, – возмутился Димон, – надо усыпить его…
– Не дам, – затопала ногами Бровкина.
– …бдительность, – повысил голос Коробков, – он увидит меня с сачком, испугается и удерет! Поэтому, Надежда Михайловна, гладь кота.
– Нам надо ему писательную пилюлю впихнуть, – напомнила я.
– Да не нервничайте вы так, – улыбнулась Риччи, – понадобится банка детского питания, мясного, без овощей. Уж, наверное, Эдуард от него не откажется.
– А где он? – спросила Рина.
– Кто? – не понял Димон.
– Эдуард, – уточнила мать Ивана.
– Не знаю, – удивился Коробков, – у вас еще кто-то завелся? Кот? Собака?
– Никакого Эдуарда в доме нет, – отрезала я, – давайте займемся Альбертом Кузьмичем.
– Ой! А я его Эдуардом обозвала, – захихикала Риччи.
– Котик не любит детское питание, – прошептала Надежда Михайловна, – он продаст душу за шпротину. Но мы ему ее не даем из-за вредности продукта.
– У нас форс-мажор! Тащи консервы, – велела Ирина Леонидовна.
Когда Бровкина поставила на прикроватный столик блюдечко с одной рыбкой, глаза кота вспыхнули огнем.
– Ага! – обрадовалась Риччи. – Обещала же, что все прокатит как по маслу! Где лекарство?
Надежда вынула из упаковки пилюлю. Девушка впихнула ее в лакомство и засмеялась.
– Битте-дритте покушать, Эдуард!
Альберт Кузьмич вскочил, бросился к угощению и стал уничтожать его, урча от удовольствия.
– Он мало похож на умирающего, – обрадовался Никита, – сдадим анализ, получим результат, выясним причину болезни.
– Все слопал, – отрапортовала Надежда Михайловна, – умница!
Кот зевнул, потянулся, вернулся к моей подушке, вытер о нее морду, измазанную маслом от консервов, потом отошел на половину мужа, лег и закрыл глаза.
– Танюша, белье тебе поменяем сразу после того, как получим попис, – пообещала Бровкина.
– Дима, где сачок? – прошептала Рина. – Надо его подсунуть под попу котика, пока он спит! Времени мало! Люда сказала: пять-семь минут – и сработает.
– Держу его наготове! – сообщил Димон и ловко втолкнул сачок под британца.
Тот даже не пошевелился. Потекли минуты, через четверть часа Рина позвонила доктору.
– Люда, он не писает.
– Таблетку съел? – осведомилась ветеринар.
Похоже, она сидела в ресторане. До моего слуха долетели звяканье, шум разговоров, музыка. Родители хотели, чтобы я, их единственная дочь, стала врачом. Во-первых, доктора во все времена хорошо зарабатывают. Оклад, может, невелик, но больные люди часто кладут конвертик в карман халата эскулапа. А во?вторых, я бы лечила старшее поколение, свой медработник в семье очень нужен. Но в вуз, где обучают терапевтов, хирургов и иже с ними, девочке с тройками в аттестате даже соваться не стоило. Я отправилась в педагогический на факультет, куда принимали всех. И хорошо, что я далека от медицины и ветеринарии. У докторов нет ни выходных, ни отпуска. Вот Людмила улетела на море, сидит в ресторане. А ей звонят и говорят о пописе кота. Приятного тебе, Люда, аппетита!
– Он слопал шпротину, мы в нее лекарство запихнули, – объяснила Рина.
– Не лучшая еда для кота, но одноразово можно, хотя совсем не нужно, – заявила Люда. – Он съел лекарство?
– Слопал шпротину, – заорала Рина, решив, что ветеринар не слышала ее первый ответ.
– Насчет консервов я уяснила, а как с пилюлей? – повторила Людмила.
– Она была в рыбке, а ее Альберт Кузьмич враз схомячил, – засмеялась Ирина Леонидовна.
– На тарелку посмотрите, – не утихала врач.
Мы все одновременно повернули головы.
– Елки! – засмеялся Никита.
– Вот хитрец, – восхитился Коробков.
– Обалдеть, – ахнула Рина.
– Как она тут оказалась? – заголосила Надежда.
– Молодец! Шпротину сожрал, а таблетку выплюнул, – объяснила Люда, – консервы ни в коем случае больше не давайте! Откройте ему пасть, забросьте в нее лекарство, зажмите и ждите.
Глава седьмая
– Что зажать? – не поняла Надя. – Кулаки на удачу?
– Это не помешает, – засмеялась Люда, – я имела в виду челюсти. Чтобы не выплюнул.
– Альберт Кузьмич прекрасно воспитан, – обиделась Бровкина, – он никогда не плюется.
– Сколько раз вы коту за его жизнь медикаменты давали? – поинтересовалась Люда.
– Сегодня впервые собираемся, – ответила Рина.
– Вот и проверите, как он отреагирует, – хихикнула врач. – Удачи вам!
Все посмотрели на меня, потом Дюдюня велела:
– Танюша, командуй!
Я попыталась отвертеться от роли главного специалиста в запихивании таблетки в британца.
– Не имею четкого плана действия!
– Я открываю ему пасть, – запрыгала Риччи, – кто-то туда зашвыривает лекарство, я защелкиваю кошачьи челюсти и держу их сомкнутыми. Все, несите самые толстые кухонные варежки.
– В доме полно еды, – возмутилась Бровкина, – у нас готовит Ирина Леонидовна. Остальные к плите не приближаются.
– А я и не собиралась кашеварить, – успокоила помощницу по хозяйству Риччи, – терпеть не могу возиться с кастрюлями-сковородками. Я создана для любви, а не для готовки, стирки, уборки. Варежки нужны, чтобы кот меня не оцарапал, не укусил.
– Альберт Кузьмич не такой, – рассердилась Бровкина.
– Дайте Риччи защиту для рук, – распорядилась я, поняв: если не начать руководить этим коллективом, ничего хорошего не получится.
Рина кинулась на кухню и мигом примчалась назад с варежками.
Я продолжала исполнять роль главнокомандующего.
