Амелия Борн "Хочу вернуть тебя"

Андреев хмурился, но я видела – он мне не верит. Видимо, даже допустить мысль, что он тогда ошибся, для него было равносильно тому, чтобы признать себя идиотом. Которым, судя по всему, он и являлся.

– Затем, чтобы ты не лез на этот чертов дуб!

– Это был клен.

– Да какая разница?

Я начала закипать. Растерянность исчезла, а ей на смену пришла злость. Да такая, что меня сейчас объяло желание поколотить Егора.

– С кем же тогда там был Сашка? – задумчиво протянул Андреев, что буквально подожгло фитиль моих эмоций.

– Иди ты к черту, Егор, со своими вопросами и домыслами. Проваливай!

Я шагнула к нему и стала пихать его в сторону выхода из квартиры.

– Ты сволочь, Андреев! Не поговорил тогда, заставил меня мучиться, а потом наказал ни за что!

Свои слова я сопровождала тем, что лупила Егора обеими руками, на что он не реагировал – стоял, не шелохнувшись, молча снося все, что я делала.

– Убирайся прочь от нас с Маруськой! Из нашей квартиры и из наших жизней! Убирайся!

Я почти выдохлась, не сдвинув при этом Андреева ни на шаг. Гнев поутих, вместо него на душе появилась просто безумная усталость. Не физическая, нет. Моральная. Егор умудрился за несколько встреч вымотать меня настолько, что я хотела только одного – покоя.

– Мне очень жаль, если все так, как ты говоришь, Ева, – наконец, сказал Егор.

– А мне не жаль, – упрямо вздернув подбородок откликнулась я. – Не жаль ни капли. Хорошо, что твоя мстительная натура обнажилась тогда, а не после, когда бы мы с тобой поженились, как планировали. И когда бы родили детей…

Я запнулась и прикусила губу. О том, что я бесплодна, Андреев наверняка уже знал. Но продолжать эту тему ни я, ни он не стали.

– С тех пор очень многое изменилось. Я – изменился, – проговорил он, а я кривовато улыбнулась.

– И я изменилась, Андреев. Теперь уже перед тобой не та наивная дурочка, которая готова смотреть тебе в рот.

– Мне это не нужно… Я предлагаю просто попытаться выстроить отношения заново.

– А лоботомию мне сделать когда? Сегодня? Завтра? Или как предлагаешь развидеть тот спектакль, который ты для меня блестяще отыграл? Ах, да. Это же была не совсем постановка. Девицы ползали по тебе весьма реальные.

Андреев вдруг обхватил меня за плечи и легонько встряхнул. Я не знала, что творилось в его голове и о чем он думал, но могла составить примерное представление, так как неплохо его изучила. Наверняка он злился, в первую очередь на себя. Но признаваться в этом не стал бы даже под дулом пистолета.

– Это все в прошлом, Ева… Прошло… А мы и наши девочки сейчас в настоящем.

– Именно так, – кивнула я, высвобождаясь. – И в настоящем мы станем жить так, как и жили до нашей новой встречи – порознь. А сейчас уходи. Я дико устала и хочу попытаться хоть немного поспать.

Разумеется, Андреев не послушался. По крайней мере, не отступил сразу, как я того требовала, и не ушел. Стоял и смотрел на меня таким взглядом, которого я еще никогда у него не видела. А потом бросил короткое:

– Я еще вернусь.

Комментировать это не стала. Дождалась, когда Егор покинет мой дом, заперла за ним дверь. Прислонилась к ней, выдохнув с облегчением.

Правда чувствовала, что к нему примешивается еще одно ощущение.

Горечь.

***

– Мы должны поехать к Евочке втроем! – в который раз заявила мама, на что я лишь упрямо покачал головой и в сотый, должно быть, раз, ответил:

– Никаких втроем. Мне сейчас нужно с ней наладить отношения самому. А дальше уже будем думать, как знакомить Еву с Леной. Ну и Лену с Маруськой.

Мама поджала губы и отвернулась. В этой ее потребности немедленно нестись к Лебедевой и хоть трава не расти, я не видел ничего хорошего. Да и наш последний разговор с Евой явно говорил о том, что мне придется очень постараться, чтобы восстановить доверие. Если, конечно, это сделать все еще возможно.

– Ладно, – наконец выдохнула мама, когда я уже собрался популярно объяснить ей, чтобы перестала лезть туда, куда не следует. – Я пойду к внучке. А ты – в душ. От тебя несет за километр.

Я удивленно приподнял брови – обычно мама не была так категорична в вопросах моей гигиены. Однако покорно поднял руки вверх, мол, сдаюсь, и, чтобы больше наш разговор не имел продолжения, отправился в ванную.

Когда вышел, Ленка увлеченно смотрела мультики на моем телефоне. А мама, накрыв на стол, дожидалась, когда я присоединюсь к ней и поужинаю. При этом светилась, как начищенный самовар, что вызвало у меня подозрения, природу которых понять я не мог.

– Что-то стряслось? Донна Роза вышла замуж за Хуана Альберто в твоих сериалах? – спросил, усаживаясь за стол.

Она пожала плечами и сделала вид, что не понимает, о чем речь. Неспешно положила мне свежего салата и своих фирменных котлет, поставила тарелку передо мной.

– Ничего не стряслось, просто настроение хорошее, – ответила после паузы и, наполнив свою тарелку, устроилась напротив.

Я прищурился, глядя на маму с сомнением. Впрочем, никаких причин для того, чтобы и дальше расспрашивать ее на тему, почему в ней за полчаса произошли такие перемены, не имелось. Вздохнув, я принялся за котлеты и салат, еще не зная, что завтра меня ждет сюрприз от родительницы.

Во время обеденного перерыва я обычно звонил Лене и мы болтали с дочерью несколько минут по видеосвязи. Мама, разумеется, не только знала об этом ритуале, но и если я вдруг задерживался, сама подключала видеозвонок на планшете и вручала внучке.

Сегодня же произошло нечто из ряда вон выходящее. На мой звонок мама вовремя не ответила, а когда я, начавший беспокоиться так, что у меня сердце оказалось не на месте, понял, что обед подходит к концу, мне в голову начали лезть самые ужасающие мысли.

– Егорушка, ты только на меня не ругайся! – первое, что сказала мать, когда все же ответила мне на сто пятидесятую попытку дозвониться.

В этот момент я одной ногой был уже за порогом офиса, но сказанное мамой заставило меня замереть на месте. Теперь мысли были не только ужасающие, я считал, что случилась самая настоящая катастрофа. И, кстати, оказался прав!

– Мы сейчас у дома Евочки. Гуляем на площадке, – протараторила мама.

– Чтоооо?

Я округлил глаза и вцепился в телефон с такой силой, что мне показалось, будто пластик может треснуть в любой момент.

– Мы решили так – если получится встретиться с Евой и Марусей, значит, так тому и быть. А если нет – вернемся домой.

Сорвав пиджак со спинки кресла, я сжал челюсти и, досчитав до трех, поинтересовался вкрадчивым тоном:

– Вы – это ты и Лена? Ты что, рассказала ей про Еву и сестру?

Клянусь, если бы не лишние уши в офисе, которые могли торчать отовсюду, я бы рвал и метал и выкрикивал эти слова так, что задрожали бы окна. Но сейчас приходилось буквально цедить каждую фразу.

– Нет! Нет, не рассказала. И она вряд ли поймет, что они с Машенькой похожи.

– Как ты узнала адрес Евы? – потребовал ответа, пулей вылетая из кабинета.

На этот вопрос мама отвечать не спешила. Молчание, которое установилось с той стороны телефонной связи, было красноречивее всяких слов.

– Мама… – начал я, на что она мгновенно отреагировала:

– Я ничего такого не сделала! У тебя в заметках увидела. В телефоне.

Мысленно взвыв, я выбежал из офиса и прыгнул за руль. Убеждать маму в том, что она просто обязана уехать, а не дежурить под окнами Евы, было бесполезно. Я, конечно, мог пригрозить, но эффект стал бы непредсказуемым.

– Ждите, я буду через полчаса, – рявкнул в трубку и, выключив телефон, помчался к Еве.

Что и говорить – я и сам подспудно был рад, что мама поступила так. Потому что увидеть свою несносную Лебедеву хотел до чертиков.

А дальше и впрямь – хоть трава не расти.

Приехал я вовремя. Хотя, это как сказать. Но стоило только мне припарковаться возле уже знакомого подъезда, как передо мной предстала картина маслом. Растерянная Ева, что смотрела во все глаза на Ленку и держала при этом Маруську за руку так крепко, что мне даже с приличного расстояния было видно, как побелела ее рука. Напротив нее сияла, как золотой, моя мама, а возле нее крутилась волчком моя старшая дочь.

Господи, помоги…

– А я, как посмотрю, очень удачно проезжал мимо! – объявил, выходя из машины.

На меня сначала уставились четыре пары глаз, затем Ленка возопила:

– Папа!

И бросилась ко мне. Я подхватил дочь на руки под пристальным взглядом Евы, в котором мелькнуло удивление. Возникало ощущение, что Лебедева до этого момента подозревала, что я могу и не любить собственного ребенка.

– Папа, посмотли! – указала Лена на Марусю. – На меня как похожа!

В голосе ребенка сквозили нотки восхищения и восторга. Она у меня была очень даже не прочь порассматривать фотографии себя мелкой, потому сходства со своей младшей сестрой не заметить не могла.

Я кивнул, не торопясь соглашаться с выводами. Мне нужно было время, чтобы понять – отвлекать Лену от темы схожести с Машей, или не нужно.

– Егорушка, представляешь, я встретила нашу Евочку! – проговорила мама, когда я поравнялся с ней и Лебедевой.

Ага, встретила она. Часа два сидела в засаде, вот и встретила.

– Да что ты говоришь, мама? – притворно восхитился я и, переведя взгляд на замершую Еву, обратился уже к ней: – Прости, я не знал, что такое случится. Как только мама мне призналась в своей авантюре, сразу примчался к тебе.

– Егор, что ты такое говоришь? – тут же возмутилась родительница, но умолкла, когда я смерил ее красноречивым взглядом.

Она тут же стушевалась, но поле боя покидать не стала – обратилась уже к Лебедевой:

– Может, я пока с девчонками поиграю в песочнице? – кивнула на детскую площадку.

Ага, сейчас, держи карман шире, бабуля. Самый минимум, на который тебе придется рассчитывать – если Ева просто откажется. Но я бы на месте Лебедевой высказал все, что думаю о создавшейся ситуации.

Так думал я ровно до тех пор, пока Ева не ответила удивительно спокойным голосом:

– Хорошо, Татьяна Олеговна. Но не больше десяти минут – мы с Марусей торопимся домой. И пожалуйста, никакой информации, которая может травмировать ребенка, – с нажимом добавила Ева.

– Что ты, что ты, Евочка? Я поболтаю с ними об игрушках. Знаешь, я очень много времени провожу с Леночкой и уже выучила всех ее пупсов.

Подойдя к Марусе, мама присела перед нею на корточки и, улыбнувшись во все тридцать два, проворковала:

– Пойдем поиграем со мной и Леночкой? Моя ты крошечка!

Я закатил глаза. Так дело дойдет до того, что маман вот-вот объявит себя Марусиной бабушкой. Вслух, конечно, произносить я этого не стал, просто стоял рядом с Евой и наблюдал за происходящим.

Маша, надо отдать ей должное, вот так просто к чужому человеку не шла. Мама уже ощутимо поникла, когда ей на помощь пришла Лена. Подошла к сестре и, взяв ее за ручку, сказала:

– Пойдем, с бабушкой очень интелесно иглать!

Мы застыли – я, мама и Ева. Смотрели на двух человечков, которые были похожи, как две капли воды, и молчали. Что чувствовали Лебедева и моя родительница, я не знал. У меня же в груди заворочалось чувство, которого я еще ни разу не испытывал – потребности сделать все, что будет от меня зависеть в жизни, чтобы эти две маленькие девочки никогда и ни в чем не нуждались. А еще желание защитить, хотя, казалось бы, никакой опасности сейчас над ними не нависало.

Маруся выпустила руку матери, взялась одной ладошкой за пальцы Лены, второй – за протянутую ладонь бабушки. Конечно, о том, что с этой незнакомой женщиной их связывают именно такие родственные связи, знать она пока не знала, но, судя по поведению Лебедевой, открытие правды было не за горами.

Так я снова думал до тех пор, пока Ева не повернулась ко мне, проводив взглядом дочь, удаляющуюся в сторону площадки, и, сложив руки на груди не отчеканила холодно:

– Что еще тебе – или вам – от меня требуется, чтобы ты отстал?

Фурия, как она есть. Готовая защищать и отвоевывать собственное пространство. Женщина, которую я любил и которая сейчас вызывала у меня такой шторм эмоций, что он едва не сносил все на своем пути.

Потому я, недолго думая, выпалил:

– Свидание. С тобой. Всего одно.

Брови Евы приподнялись. Она посмотрела на меня так, словно видела впервые.

– Одно свидание, а потом ты от меня отстанешь? – уточнила, прищурившись.

Захотелось тут же завести руку за спину и сложить пальцы крестиком, а потом солгать. Но вместо этого я уверенно сказал:

– Отстану, если только ты сама этого захочешь.

– Обещаешь? – потребовала ответа Лебедева.

– Клянусь! – проговорил торжественно.

И был действительно уверен в клятве, потому что собирался сделать все от меня зависящее, чтобы Ева не пожелала делать ничего для того, чтобы я от нее отстал.

– Хорошо, Андреев, – кивнула Лебедева и, сделав вид, что очень заинтересована тем, как играют Маруся и Лена в компании их бабушки на площадке, повернулась в означенную сторону.

Я же некоторое время постоял, глядя на красиво очерченный профиль, после чего сказал задумчиво:

– Удивительная штука судьба, правда?

– Ты о том, что из всех возможных мужчин, претендующих на роль отца моего ребенка, им оказался именно ты?