Они меня видели! И говорили обо мне…
Кровь так и вскипела в жилах. Тереза, коварная плутовка, наврала отцу о жестокой схватке, в которой я отрезала ей косы!
А потом произошло нечто такое, отчего мое сердце едва не остановилось. Тереза открыла сумочку и вытащила оттуда кое-что маленькое и взъерошенное, похожее на крысу. Правда, крыса эта была ядовито-зеленого цвета.
Я отскочила, чтобы меня не видели в зеркало.
Тереза не врала отцу о нашей драке. Она рассказывала ему о джинне!
А даже если и рассказывала – что такого? Пусть себе мелет языком сколько хочет. Мистер Альфред П. Трезелтон ни за что не поверит в существование джинна. Этот богач пожалуется мисс Саламанке, и старуха Салли наконец выпрет меня из школы, вот и славно!
В окне открывалась занимательная картина: Дебора непозволительно близко придвинулась к молодому джентльмену, а тот, приняв изящную позу, поигрывал тростью. В черном костюме, белой сорочке и золотистом шейном платке он выглядел ни дать ни взять пингвином из зоологического сада.
Я шумно фыркнула и тут же прикрыла рот ладонью.
Мама сердито прищурилась.
– Что за неподобающие звуки, Мэйв! Прекрати! Мне нужно подумать…
– Зайдем в гостиную, мама, выпьем чаю, – предложила сестра. – Добрая чашка теплого чая и отдых пойдут вам на пользу.
Но мама даже слушать ничего не желала.
– Найди экипаж, Полидора, будь лапочкой, – взмолилась она. – Я не могу больше здесь оставаться.
Полли вздохнула и сдалась, мы вышли на улицу. Вскоре нашелся и экипаж, кучер помог маме забраться внутрь. Полидора утащила Дебору от молодого джентльмена. Пришлось ему идти в школу и все же навестить сестру, для чего, собственно, он сюда и явился.
Прежде чем сесть в экипаж, Полидора сжала мое плечо.
– Пиши мне, Мэйв. И веди себя хорошо. Не успеешь оглянуться, как наступит Рождество. Я приеду и заберу тебя на праздники.
Я стиснула руку сестры в ответ. А Полли сунула мне небольшой сверток: черная лакрица! Моя любимая. Милая Полли…
Мама, прощаясь со мной из окна экипажа, махала кружевным носовым платком, встряхивая им при каждом слове.
– Полагаю, разумная барышня, – начала она (шлеп-шлеп-шлеп), – которой уделяют столько внимания, дают самое лучшее и дорогое образование, могла бы уже научиться не сеять вокруг хаос.
На этих словах отважный кружевной платок, устав сражаться, выскользнул из пальцев хозяйки. Кучер поднял его из грязи и снова вручил маме.
– Куда едем, мадам?
Мама с опаской взяла платок и задумалась.
– Кхе-кхе! Так куда едем, мадам?
Выручила старая добрая Полли:
– На вокзал Сент-Панкрас.
– Как скажете, – с готовностью поклонился кучер.
Полли помахала мне на прощание. Дебора вытянула шею, чтобы еще раз взглянуть на молодого джентльмена. Мама смотрела прямо вперед, будто забыла, что вообще сюда приезжала. Колеса экипажа загрохотали по мостовой. Вот тебе и визит родных.
Я развернулась и врезалась в кого-то. Мальчишка из приюта!
Вблизи он оказался выше, чем я думала. Из-под кепки выбивались возмутительно рыжие волосы – такие темно-красные, что напоминали спелый помидор. Из прорехи на сюртуке, проделанной кнутом кучера мистера Трезелтона, виднелась голая кожа.
Я отступила на шаг, не зная, что делать дальше. Вот он – мой противник, прямо передо мной. Следовало заготовить на такой случай язвительную реплику.
– Полагаю, я должен снять фуражку перед благородной леди? – открыто ухмыльнулся он. Мальчишка впервые со мной заговорил.
Что ж, отлично.
– Хочешь снимай, хочешь – нет, мне плевать.
– Где уж нам, бедным сиротам, разговаривать с господами, коль скоро мы обязаны Лондону самой жизнью.
Я обдумала его слова.
– Так вам говорят в приюте?
– Этим они нас потчуют. Вместе с овсянкой.
Я кивнула. Девочки из пансиона мисс Саламанки отлично знали, каково это: нам регулярно напоминали о низшем, пусть и приятном, положении женщины.
Дам обожали как пуделей и уважали примерно так же. Сиротская доля – не мармелад, но я никогда не подозревала, что и мальчикам устраивают ежедневную моральную порку.
– И ты такая же, – заявил рыжий. – Как ни пытался заговорить с тобой, все нос воротишь. Воображала!
Ах вот, значит, как он все понял! И это после того, как я его защищала – а ведь меня чуть не избили и не исключили из школы. Неблагодарный!
Я сжала кулаки и приняла боевую стойку. Негодяй высок, но мой низкий центр тяжести мог стать преимуществом.
– Вот за кого ты меня принимаешь! – закричала я. – Да мне плевать – нищий ты сирота или принц Уэльский. Тебе ни за что не добраться до моего…
Я осеклась – и вовремя. На нас уже стали поглядывать кучеры и лакеи экипажей. Из дверей школы потянулся ручеек родственников. Скоро должен был появиться и мистер Трезелтон. Мальчишка тоже заметил посторонних. Он развернулся, намереваясь удрать и скрыться за углом приюта.
Я схватила беглеца за рукав, рыжий отпрянул в сторону, и прореха поползла дальше.
– А ну пусти, – прошипел мальчишка.
Я не разжала руку, но мне стало стыдно, и я взяла его за запястье.
– Как тебя зовут? – требовательно спросила я.
Он попытался вырваться, но хватка у меня была железная. Мальчишка явно удивился.
– Том, – наконец признался он.
Я отпустила его, но сначала притянула ближе и шепнула на ухо:
– Тебе в жизни не заполучить моего джинна, Том. Так что не суй свой нос куда не следует.
Том высвободился и зло зыркнул на меня.
– Послушай-ка, мисс Воображала. Честно тебя предупреждаю: я доберусь до джинна, даже если это будет последнее, что я сделаю. Буду охотиться за ним до скончания дней.
– Что ж, тогда заранее смирись с разочарованием.
– Надеюсь, тебе нравится, когда за тобой гоняются без передышки. Однажды ты потеряешь бдительность, и тогда наступит мой час, – прищурился Том. – Уж поверь, я его не упущу.
Я вспомнила о записке на своей кровати. За таким противником глаз да глаз.
Все больше и больше людей выходило из парадных дверей пансиона. Я заметила, что Тому не терпелось уйти. Так почему же он до сих пор здесь? Любопытно…
– Ты слишком много болтаешь, – заявила я. – Проваливай-ка восвояси.
Том наградил меня долгим тяжелым взглядом. Он снова заговорил. Я думала, опять ляпнет какую-нибудь гадость, но мальчишка лишь улыбнулся, и от этого его лицо совершенно преобразилось.
– Встретимся вечером. В саду за школой.
Я оглянулась и заметила цилиндр мистера Трезелтона.
– Пригнись! – воскликнула я. Том спрятался за мной. – Ты чокнутый. Не пойду я ни в какой сад.
– В десять вечера, – прошептал он мне на ухо. – Сегодня!
Я посмотрела на гостей, выходящих из пансиона, а когда обернулась, Том исчез.
Вместе с лакрицей, которую привезла мне Полли. Негодяй стащил ее прямо из кармана.
Мерзкий воришка. Скатертью дорога! Все равно я не собиралась с ним встречаться!
Глава 7
Девочки прощались с родителями, извозчики спорили, кому выезжать первому. Воспользовавшись суетой, я улизнула в школу. Мне нужно было скрыться от взглядов учителей и поскорее добраться до спальни.
Я проскользнула мимо Алисы, которая снова душила в объятиях миссис Бромли, свою бабушку.
– Встретимся в нашей комнате, – шепнула я на ухо подруге.
Та кивнула.
– Это и есть твоя лучшая подруга, Алиса? – любезно поинтересовалась миссис Бромли, однако мне это было совершенно некстати.
– Да, мадам, – отозвалась Алиса. – Это моя соседка, Мэйв Меррит.
– О, бойкая мисс Мэйв, о которой ты мне столько писала. – Пожилая леди наградила меня ласковой улыбкой. – Скажите, милая, вы из Лондона?
Я сделала книксен, с ужасом ожидая, что разъяренная директриса вот-вот схватит меня за воротник.
– Нет, мадам, – ответила я. – Моя семья живет в Лутоне. Но отец служит в Лондоне, в Банке и трастовом фонде Михаила Архангела.
– Лутон… – задумчиво протянула миссис Бромли. – Когда-то там жил мой друг, прелестное местечко. Сейчас туда ходят поезда, верно?
Я кивнула.
– Именно так папа добирается на службу.
Каждая секунда промедления только усиливала панику. Мне нужно было скрыться с глаз долой. Но, возможно, мисс Саламанка не тронет меня, пока я беседую с чинной бабушкой Алисы.
– Алиса, дорогая. Ты должна пригласить Мэйв навестить нас в Лондоне на каникулах. По такому случаю я попрошу Агнес испечь крошечные кокосовые пирожные. Вы любите кокос, мисс Мэйв?
– Очень, миссис Бромли.
Пару раз мне доводилось лакомиться сушеным сладим кокосом, а однажды я ела ананас из банки. И даже пробовала бананы.
Тропические фрукты были ужасно вкусными, куда вкуснее наших, английских, хотя я очень любила клубнику, малину и крыжовник.
Миссис Бромли сжала хрупкие руки.
– Тогда мы рассчитываем увидеться с вами, мисс Мэйв! Приезжайте, пожалуйста, без вас наши каникулы будут довольно скучными.
Я снова сделала книксен.
– Приеду с радостью, мадам, если позволят родители. Прошу прощения, мне пора в школу. Мисс Саламанка… хочет меня видеть.
Увы, я отнюдь не лукавила.
Алиса распахнула глаза.
– Правда? – Сцену с мистером Трезелтоном она пропустила.
– Скорее приходи, и я все объясню.
Лакей миссис Бромли помог ей забраться в карету и плотно укутал мадам от холода.
Я улизнула за школу и обезопасила себя дважды: вошла внутрь через кухонную дверь, а потом по лестнице для прислуги поднялась в нашу спальню. Таково было сомнительное преимущество моего наказания – проведя столько часов за черной работой, я разведала все тайные ходы и выходы.
Когда пришла Алиса, я рыскала по ящикам ее письменного стола.
– О, Мэйв, – вздохнула она. – Ты ведь не собираешься вызвать джинна?
Я присела на кровать.
