К вечеру 7 августа к зданию общежития подошел Гелаев, один из полевых командиров, который предложил бойцам сдаться, гарантируя сохранить их жизни, но получил отказ. Сдаваться никто не планировал – ведь, кроме мучительной смерти в плену, российских солдат в случае сдачи ничего больше не ожидало. К тому же, в здании находились средства связи, специальное оборудование, секретная документация, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки боевиков. Несмотря на то, что связь с Управлением была налажена, единственное, что слышали бойцы – это призыв держаться, поскольку на помощь осажденным была отправлена колонна.
В итоге – на протяжении нескольких дней бойцам приходилось бороться за свои жизни. Майор Ромашин получил серьезное ранение, но и в таком состоянии продолжал командовать подразделением.
К счастью, в том же здании находился банк, поэтому из пушек боевики не решались стрелять, боясь нанести вред содержимому банковского подвала. В этом подвале бойцы и сделали убежище, куда перенесли всех раненных и тех, кто не участвовал в обороне. Вскоре связь была утрачена, верхние этажи общежития были объяты огнем. Положение становилось безвыходным, поэтому бойцы приняли решение прорываться. Благо, в тот момент основное внимание боевиков было приковано к Дому правительства, которое также не удавалось взять штурмом. Поэтому первая группа бойцов, которая состояла в основном из оперов, вышла из здания в 2 часа ночи. Предполагалось, что во второй группе пойдут раненные, однако боевики расстреляли ее практически в упор, остаться в живых и прорваться удалось немногим. В этом бою погиб и майор Ромашин, который предпочел сам уйти из жизни, чем отдавать свою жизнь в руки боевиков. Он удостоен звания Героя – посмертно…
В то время в общежитии еще оставалось 14 человек, из которых 8 были бойцами «Вымпела». И боеприпасы, и продовольствие были на исходе. На следующий день к ним прислали парламентеров, однако бойцы даже не думали о том, чтобы сдаться – они уничтожали документы, готовясь к прорыву, у которого, казалось, нет шансов. Но на помощь пришла погода – в ночь в 10 на 11 августа пошел проливной дождь, видимость была равна практически нулю, что только способствовало прорыву. Всем участникам прорыва удалось остаться в живых.
24 защитника общежития погибли, а сам город Грозный был сдан, но вины его защитников в этом никакой нет. 18 августа боевики отдали тела 14 погибших бойцов, причем тела их были настолько обезображены, что многих удалось узнать лишь в лаборатории.
А впереди была еще вторая чеченская война…
К началу второго конфликта бойцы «Веги» находились уже несколько лет дома – в качестве «Управления В» в Центре спецназначения Федеральной Службы Безопасности.
К сожалению, на войне потери неизбежны. Не стал исключением и 2004 год. В Ингушетии, попав в засаду, погибли 22 июня подполковник А.Черныш, начальник группы первого отдела, и майор В.Дудкин, старший оперуполномоченный. В истории «Вымпела» прибавилось трагических страниц и после событий в Беслане, когда при спасении школьников из захваченного боевиками здания погибли полковник О.Ильин, подполковник Д.Разумовский, майоры М.Кузнецов, Р.Катасонов, А.Велько, лейтенант А.Туркин и прапорщик Д.Пудовкин…
Молодое поколение спецподразделения с честью и гордостью держит «Вымпел», который был поднят почти четверть века назад. А опыт, полученный на Северном Кавказе, делает его бойцов одними из лучших спецназовцев в мире…
У каждого своя война… Спецподразделение «Вымпел» в Первой чеченской
Выходим на операцию в Грозный
Кто бывал на войне хоть малую малость, знают: у каждого своя война. У генерала и солдата. И даже у двух солдат в одном окопе.
Спустя годы и тот, и другой будут рассказывать о своей войне. Совсем не похожей на войну фронтового друга.
Наверное, поэтому так трудно писать о войне. Все написанное фронтовики «пробуют на зуб», сравнивая со своими впечатлениями, переживаниями, мыслями.
У каждого своя война… Спецподразделение «Вымпел» в Первой чеченской
Такова уж судьба нашего Отечества – по злому ли року, по бездарности политиков – мы не живем без войны. И вот уже к фронтовикам Великой Отечественной прибавились ветераны-«афганцы», а теперь и «чеченцы».
Спецподразделение «Вымпел» тоже прошло дорогами этой войны. Вымпеловцы входили в Чечню в числе первых, только одни в составе милицейской «Беги», другие – будучи сотрудниками управления специальных операций ФСБ России.
Дело в том, что после переподчинения «Вымпела» МВД бывший командир группы генерал Дмитрий Герасимов «пробил» в составе 7-го управления ФСБ сначала отдел спецопераций, позже – управление. С ним ушло тридцать человек.
Доля бойца спецподразделений такова, что война не обходит никого. Все вымпеловцы, до единого, прошли в свое время Афганистан, теперь Чечню.
И у каждого на этой общей войне была своя война, своя беда…
Война подполковника Владимира Гришина:
– У нас от «Беги» была пробная группа в десять человек. В Грозный мы входили в числе первых в новогоднюю ночь.
Однако Чечня для нас началась раньше – 12 декабря прибыли в Моздок. Цели и задачи не ясны. Вроде как отслеживание банд. Определенную работу делали, пару раз выходили на операции. Под Новый год поступило указание: выходим на операцию в Грозный на два-три дня.
30 декабря большой колонной двинулись. В колонне тысячи полторы машин.
До Грозного шли часов двенадцать-тринадцать. Остановились на окраине, перевели дыхание и пошли в Грозный… на «зачистку».
Информации ноль. Что там твориться, кто чем занимается – непонятно. По карте город разбили на секторы, вроде, пришло сообщение: столица пуста, все ее покинули.
На двух штабных бронетранспортерах, один наш, другой Андрея Крестьянинова, будущего Героя России, прошлись по Грозному, считай, торжественным маршем и выехали на окраину в полной уверенности, что город взят.
Никакого сопротивления не встретили.
Отпраздновали Новый год, насколько это возможно было в тех условиях, а 1 января утром опять на «зачистку».
Опять же на БТРах, метров четыреста не дошли до дудаевского дворца, и нас с обеих сторон «припечатали» и свои и чужие. И трудно сказать, кто больше.
Чтобы понять интенсивность боя, приведу пример. С четырех постов вернулось только два наших бронетранспортера. Насчитали до пяти разрывов РПГ по бортам.
Наш БТР только отъехал, на его место встала армейская БМПшка. И тут же удар, и боевая машина – в клочья.
Нас здорово выручил Крестьянинов. Он вышел метров на двести вперед, развернул бронетранспортер и с места не двинулся, пока мы не вылезли оттуда.
Вот так мы оказались в жестоком бою, в незнакомом городе. Куда пробиваться, не ясно. Пока собирали колонну, начало смеркаться. Выходить из города нельзя – в темноте свои перебьют. А везде стрельба, трассера, пули летят.
Кто-то добыл информацию, что наши есть на консервном заводе. Стали пробиваться к заводу. Пробились. Действительно, там уже был генерал Воробьев, омоновцы, внутренние войска.
На мой взгляд, консервный завод был не лучшим местом для расположения войск. Укрытий нет, бандиты быстро вычислили скопление бронетехники и стали вести интенсивный минометный огонь.
От мин научились прятаться. В боевых условиях опыт быстро приходит. Хотя гибли и здесь. В первый день мы потеряли первого человека, бойца краснодарского СОБРа.
До 4 января продержались на «консервке». Ходили на «чистки», патрулирование. Потом перебрались на молокозавод. Там позиция была уже на порядок лучше: бетонные перекрытия, есть куда технику загнать, самим укрыться, есть где посты выставить. В общем, жить можно. Обустроились.
И началась у нас эпопея с «домом Павлова». Так прозвали этот дом по аналогии со Сталинградом. Было это 6 января, накануне Рождества.
Наша группа вошла в этот дом. Здание тактически важное, высотное. Когда мы вошли, там уже сидели армейцы.
Ночь ребята провели нормально, обстрел был плотный, но обошлось без потерь. А утром, когда стали их менять, вместо собровцев пошли омоновцы. Погибло три ярославца и Саша Карагодин, проводник.
Это был безотказный парень, единственный, кто знал Грозный. Он все колонны водил сам, на броне. А тут нарвался на снайпера. Не на боевика с винтовкой Драгунова, а на профессионала, который бьет не в бронежилет, а между, под руку.
А тут еще генерала Воробьева накрыло, и с ним погибли четверо человек.
Вот такие были будни. А обстановка тем временем стала нагнетаться, чувствовалось растущее напряжение. Еще бы, вроде, приехали обеспечивать безопасность следственных действий, а какое там следствие – война…
В это время, очень к месту, на молокозаводе появился генерал Михаил Константинович Егоров. Надо отдать должное, он сумел найти общий язык с офицерами. Успокоил, сказал, что замена готовится. И действительно, после 10 января мы свои силы стали оттягивать, через неделю группу вытащили в Моздок.
Война подполковника Николая Путника (фамилия изменена):
– Эта война не принесла никому ничего кроме страдания, жертв, разрушений, нищеты.
Она вскрыла много проблем и показала отношение государства к людям в погонах. Мое мнение, если уж что-то делать, то надо доводить до конца, а не останавливаться на полпути.
Помнится, в мае 1995 года одна из наших комендатур обратилась к руководству. Чеченский снайпер не давал житья. Были потери, постоянно подстерегал бойцов и вел огонь.
«Комендачи» пытались своими силами его выследить и уничтожить. Проводили рейды в том направлении, откуда он стрелял, находили лежки, устраивали ловушки, подкладывая гранаты с выдернутой чекой.
Все тщетно. Снайпер приходил, обезвреживал гранату… Словом, опытный был.
