Сердце у меня болело, но совсем по другому поводу. Оказывается, лучшая подруга не просто хотела, чтобы я узнала об их связи с Олегом, она хотела избавиться от соперницы раз и навсегда. Но сейчас меня интересовали другие вопросы: Олег до сих пор с Миланой? И если да, то какое право он имел требовать от меня исключительной чистоплотности в отношениях с противоположным полом? Могла ли я в таком случае потребовать от бывшего мужа того же? Потому что, если соглашусь и перееду в Москву, мне противно будет видеть Милану каждый раз, как и слышать о ней. Мы с Олегом в равнозначных родительских правах. Или он думал, что я безропотно буду выносить его неприязнь и позволю ему вешать на меня эти обидные ярлыки за мнимые измены? Нет!
– Я позвонила Сергею, извини… – мама похлопала по руке и смущенно улыбнулась.
– Мама! – я закатила глаза. – Зачем?
– Лера, я испугалась! Ну а что мне было делать? У меня кроме вас с Даней никого больше нет. Да и я не вечная. Мне важно, чтобы о тебе заботились и любили. А кто это будет – Олег, Сергей или другой мужчина – для меня не имеет никакого значения.
Посвящать маму во все, что услышала сегодня от бывшего мужа, было бы слишком жестоко с моей стороны, поэтому я приняла благоразумное решение промолчать. Достаточно того, что я переживала и лежала сейчас на диване в гостиной с жуткой головной болью. Как мать, я все понимала и поддерживала каждое ее слово, потому что мне тоже было важно, чтобы Даню любили и заботились о нем. И желательно не только на словах. Или Олег одними приказами собирался показывать свои чувства к сыну? И какие могли быть чувства, когда он видел его всего один раз?
– Где Даня? – тихо спросила я и схватилась за виски, ощущая в них сильную и неприятную пульсацию.
– С соседкой. Я позвала Машу. Они сейчас на кухне, а я только что проводила врача.
Ту самую соседку, которая дала пустышку моего сына бывшему мужу? Я еще выскажу Марье Петровне, что она поступила крайне некрасиво.
– Принеси, пожалуйста, воды и телефон. Позвоню Сергею и успокою его. Он, наверное, уже и билеты купил во Владимир…
До Сергея я дозвонилась сразу, хотя в будние дни он редко подходил к телефону, потому что находился на операциях. Но сейчас ответил.
– Лера! Ну наконец-то! Я ждал звонка. Твоя мама позвонила мне час назад, и я места не находил все это время. Что случилось? Как ты себя чувствуешь?
– Все нормально, Сергей. Правда… Я просто немного переволновалась.
– Были причины?
– Да, – коротко и уверенно ответила я. – Но это не телефонный разговор.
Как же тяжело давались последние дни. И еще неизвестно, как Сергей ко всему отнесется. Что, если передумает помогать и примет решение уйти?
– В общем, так. Я приеду послезавтра. Постараюсь, по крайней мере. Заберу вас с сыном, и поедем в Иваново. Поживу пока с вами, ты не против? А сам займусь продажей квартиры и подготовкой к переезду. Формальностей много, но я все беру на себя.
– Ты ведь давал мне время подумать… – недоуменно прошептала я.
– В Москве специалисты хорошие, медицина. Жизнь лучше. О чем думать? Сама ты не решишься. Поэтому я пока все решил за нас.
Впервые за долгое время я подумала о том, что хочу воспользоваться деньгами, которые оставил мне Олег. Ведь до сегодняшнего дня я полагала, что этой крупной суммой, которую он перевел мне на счет в день развода, хотел показать, как я виновата перед ним. Так часто я говорила ему о том, что хочу состояться в жизни не только как жена и мать его детей, но и как профессионал своего дела, чтобы зарабатывать деньги и строить карьеру. Теперь я понимала истинный смысл всех его слов и поступков… Он действительно считал меня виноватой, но только не в том, что я предпочитала семейному уюту рабочее кресло.
Как же мне хотелось бросить все и улететь с Даней в неизвестном направлении, чтобы не чувствовать этой тяжести внутри.
Поговорив с Сергеем, я приняла лекарства и еще какое-то время лежала в гостиной одна, а затем поднялась на ноги и остаток вечера, как и обычно, провела в заботах о сыне. Но теперь я не переставала думать об Олеге и его завтрашнем визите. Когда он уже нанесет мне контрольный выстрел? Ведь, очевидно, что разбираться он ни в чем не будет. Да и с кем? С Миланой, которая снова меня оболжет? И почему только Олегу было позволительно выставлять мне условия и ультиматумы? А разве я не имела на это права?
9
– Перестань дергаться от каждого звука, – строго заметила мама, когда я услышала, как в подъезде на нашем этаже остановился лифт и, вздрогнув, замерла с ложкой в руке.
Мы сидели на кухне, я кормила ребенка. Точнее, пыталась его накормить. Даня все утро капризничал, и я уже с ног сбилась, чем бы его развлечь, чтобы он не плакал. Эти зубы не давали нам покоя который день.
– Давай я, – мама взяла у меня ложку, а я подошла к окну.
Погода сегодня стояла солнечная и теплая. Возможно, малыш с радостью пойдет погулять? Заодно и я отвлекусь от этого ожидания, когда Олег снова появится на пороге нашей квартиры.
У дома остановился внедорожник, тот самый, который я вчера заприметила, и мое сердце пропустило удар, а я ощутила новый виток волнения в районе солнечного сплетения. Нам и в самом деле следовало о чем-то уже договориться с Олегом, обсудить, например, график его посещений, потому что дергаться каждый раз при его появлении – это слишком. И с Сергеем тоже предстояло поговорить. Как только он вернется, я расскажу ему об Олеге, а там пусть он сам принимает решение: нужны мы ему, такие проблемные, или нет. Если решит уйти и отказаться – я все пойму.
Я снова вздрогнула, когда послышался стук в дверь.
– Это Олег. Я открою, – сказала маме абсолютно спокойным голосом и направилась в прихожую.
Несколько мгновений я стояла у двери, прежде чем открыть замки и впустить его на порог. Глубоко вдохнула и напомнила себе, что нельзя так реагировать на человека, разрушившего мою жизнь. Прошлое должно оставаться в прошлом.
– Почему не спрашиваешь, кто пришел? – прозвучало вместо приветствия, и он уверенно переступил порог квартиры.
– Увидела твою машину в окно, – я мельком взглянула в его лицо. В глубине черных глаз по-прежнему плескались холод и презрение.
– Я приехал повидаться с сыном. Погода сегодня хорошая, мы бы могли с ним погулять.
– Как часто ты планируешь теперь приходить? Или будешь выжидать момента, когда его выкрасть? – с вызовом спросила я.
– Никого похищать в мои планы не входит, Лера. По крайней мере поодиночке, – он слабо приподнял уголок рта, заметив, как я пронзила его ненавистным взглядом. – Но ты поедешь в итоге в Москву сама и по доброй воле, – в голосе было все то же пугающее равнодушие.
Я проигнорировала слова Олега, дав себе обещание, что не буду больше так нервничать, как вчера.
– Я не отпущу вас одних, имей в виду. Он совсем маленький, а ты не умеешь обращаться с детьми.
Хотя откуда я могла знать, умеет он или нет? Может, у него еще появились дети за этот срок, пока мы были в разводе? Я ведь не интересовалась его жизнью.
– Проходи. Мой руки. С немытыми руками к ребенку не подпущу. Ему не нужны никакие инфекции и бактерии. У него сейчас такой период, когда он все тащит в рот.
Олег молча направился в ванную и вышел из нее спустя пять минут.
Остановился в дверном проеме на кухню и смотрел, как мама кормила нашего с ним сына с ложечки. Коротко поздоровался с ней и сосредоточил внимание на ребенке. Наблюдал за ним с такой жадностью, словно ему и впрямь было важно видеть его и общаться с ним.
Даня покушал, я одела его в теплые вещи, и все втроем мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.
– Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву я не буду, дам время.
– Я не поеду с твоим водителем никуда.
– А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Разговор будет тяжелым, Лера.
Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна, глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится – это большой вопрос. Надеюсь, не моей госпитализацией.
– Хорошо, – спокойно ответила я. – Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.
На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.
– Вот и отлично, Валерия, – он коротко кивнул. – Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.
– Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно, чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…
– Что он любит? – спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям.
– Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, – я не смогла сдержать улыбки, смотря, как Олег возился с малышом.
Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.
– Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьезные проблемы с сердцем, перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?
– Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень.
Олег, сузив глаза, посмотрел на меня.
– Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил, кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? – этот вопрос мучил меня уже долгое время. – Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? – я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.
– Его предположение оказалось неверным, – холодно произнес он.
– Мне мерзко даже слушать это все! – я подошла к сыну и взяла его на руки. – Еще десять минут, и мы заходим домой. На сегодня достаточно прогулок.
Олег отошел в сторону, пропуская нас вперед.
– Я не заставлял тебя молчать о ребенке столько времени. Ты сама пошла по этому пути. И кажется, тебя все устраивало до моего появления? То есть, по-твоему, лучше умереть, чем признаться мне, что я стал отцом? И ты мне говоришь, что не преследовала цели мне мстить? Тогда что это, Валерия? Гордыня? Эгоизм? Желание принимать решение, руководствуясь лишь тем, как будет лучше для тебя одной?
Я замерла на месте и обернулась, впиваясь в лицо Олега напряженным взглядом.
– Вот только он такой же мой сын, как и твой. И я бы не отказался от него, приди ты и скажи все как есть. На кого ты его записала? Надеюсь, хватило ума не поставить прочерк в графе «отец»?
Так хотелось сказать, что на Муратова записала, но я сдержала себя. На взаимных претензиях и бесконечных упреках диалога не построить.
– На тебя записала. Но взывать меня к совести не имеет никакого смысла, Олег. А тем более говорить, что я сделала правильно, а что нет. Мне до сих пор больно видеть тебя и даже разговаривать с тобой. А ты нисколько не упрощаешь мне задачу, чтобы я смогла взять себя в руки и нормально с тобой поговорить.
– Лера, – его взгляд впервые за все время наших встреч потеплел. Но ровно на секунду. – Создается впечатление, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Не боишься в итоге остаться именно с тем, чего точно не хочешь?
– Намекаешь на то, что придется вернуться к человеку, который превратился в бесчувственное чудовище?
Олег ничего не ответил. Помог зайти нам с сыном в подъезд, но дальше не пошел. Тем лучше для него, потому что любезничать с ним я не собиралась, как и доказывать с пеной у рта, что ни в чем перед ним не виновата. Если уж хочет считать меня любовницей Муратова, пусть считает. Мне от этого ни холодно ни жарко.
– Машина будет в семь, – напомнил он, а я зашла с Даней в лифт и даже не обернулась.
10
Я не планировала в эту поездку к маме выходить в свет или с кем-то видеться. По одной простой причине: подруг у меня здесь не было, лишь одноклассники и одногруппники, но ни с кем из них мы не сблизились до такой степени, чтобы пронести дружбу через время, а потом встречаться и рассказывать друг другу о событиях, произошедших в наших жизнях.
Осмотрев гардероб внимательным взглядом, я нашла платье, которое провисело в шкафу черт-те сколько времени, я уже и забыла, что покупала такое. Примерив его, я осталась вполне довольна своим внешним видом. Мне было важно хорошо выглядеть, и не только ради Олега, а чтобы чувствовать себя увереннее и спокойнее. Именно этих двух чувств мне так не хватало.
Раньше я всегда любила ярко одеваться, и лишь последние полтора года мне стало не до моды и нарядов. К тому же рождение ребенка и операция на сердце сильно ударили по моему бюджету. Сергей предложил получить квоту на операцию, но ничего не вышло. Операция мне требовалась срочно, а свободных мест не оказалось. Пришлось жертвовать ремонтом в маминой квартире и новой мебелью для детской комнаты в квартире в Иваново.
Мама с Даней на руках появилась в гостиной. Посмотрела на меня долгим взглядом, а потом, покачав головой, отвернулась.
– Я уже и забыла, когда ты надевала платье. Не ходила бы ты к нему, Лера… Пустое это все. Ни о чем вы не договоритесь. Он как коршун на сына смотрит. Да и на тебя таким же взглядом. Другой это уже Олег, дочка…
Посмотрев на часы на стене, я отметила, что машина будет через пятнадцать минут, а я еще толком не готова. Сама я все понимала, что это был уже совершенно другой человек. От нового Олега веяло холодом, и иногда я ловила себя на том, что мне страшно оставаться с ним наедине. По большей части из-за того, что он не слышал меня и вбил себе в голову, что мы обязаны жить рядом друг с другом из-за сына. Да, у Олега было трудное детство, но ведь я не запрещала ему встреч с ребенком. К чему нам, спрашивается, жить вместе?
Положив телефон в сумку, я поцеловала Даню в пухлую щечку и направилась в прихожую.
– Я недолго, – с этими словами вышла из квартиры, чувствуя, как внутри все снова содрогается от нехорошего предчувствия.
Знала ведь, что ни о чем не договоримся, но шла. А что, если это была очередная западня? Отбросив все мысли, я приблизилась к черной машине и открыла заднюю дверцу. Стоило увидеть Олега внутри, как в груди все снова оборвалось. Разве он не должен был ждать меня в кафе?
– Добрый вечер, – я тихо поздоровалась с водителем и отвернулась к окну.
Этого мужчину я раньше не видела в окружении Олега. И не было у бывшего мужа никогда ни водителя, ни охраны. Означало ли это, что его дела пошли в гору? Или это все были блага покойного Муратова, которые теперь принадлежали Олегу?
Чувствуя, что Олег рассматривает меня, я медленно повернулась к нему лицом. В приглушенном свете его глаза и вовсе казались черной бездной, а пристальный взгляд сейчас вызывал лишь одно желание: попросить его водителя остановить машину, чтобы я смогла выйти.
В салоне сильно работал кондиционер и было очень холодно. А еще это выражение на лице бывшего мужа было даже хуже, чем тогда, когда мы расставались. После моего визита к нему в больницу я ведь думала, что он не приедет ко мне. Что это всего лишь слова. А теперь он всерьез задумал сойтись со мной ради ребенка. Как это будет выглядеть? Зачем ему это?
Спустя десять минут машина притормозила возле кафе, в котором по молодости я часто любила бывать с одногруппниками, а потом уже и с Олегом. Я и город этот очень любила, с ним у меня были связаны только приятные воспоминания. После развода я не захотела сюда возвращаться, потому что именно здесь мы познакомились с Олегом. Слишком велико оказалось желание сохранить хоть что-то светлое внутри в память об этом человеке и нашем союзе. Олег до нашего знакомства работал в крупной строительной фирме, приехал во Владимир в командировку, а я только закончила третий курс в институте и устроилась на лето подрабатывать в один из отелей, где он поселился. Мы начали встречаться, он красиво ухаживал за мной, потом его визиты во Владимир участились, и в итоге он выбил у руководства теплое местечко во владимирском филиале и переехал ко мне. Эти два года, пока он работал, а я училась, были самими романтичными в моей жизни. Здесь мы сыграли свадьбу, а потом переехали в Москву, и уже там все начало меняться. Не сразу, но все же меняться. И далеко не в лучшую сторону.
Олег вышел на улицу первым и подождал, когда я покину салон автомобиля.
– Наш столик в ВИП-зоне, – он взял меня за локоть, когда я запнулась каблуком об асфальт, и помог устоять на ногах.
Мы вошли в здание, прошли к столику и сели друг напротив друга. К нам тут же подошел официант, представился Артёмом, предложил меню и винную карту.
– Будешь ужинать? – спросил Олег будничным тоном.
Он всматривался мне в лицо все тем же холодным взглядом, которым рассматривал меня в машине. Но теперь в глубине его глаз плескалось что-то другое. Интерес? Похоть? Я угадывала это выражение… И мне оно не понравилось.
– Нет, Олег, я не голодна. Стакан воды, пожалуйста, – подняла голову к официанту, и тот кивнул.
– То же самое и пепельницу, – негромко сказал Олег и откинулся на спинку стула, сканируя меня сосредоточенным взглядом.
– Ты теперь куришь? – спросила я, не припоминая за бывшим мужем пристрастия к пагубным привычкам.
– Курю, – коротко ответил он.
– Я обещала маме, что буду дома через час. Даня весь день капризничает, у него лезут зубы, и ему было тяжело со мной расставаться.
– Значит, будешь дома через час, – спокойно произнес он.
Наш разговор без взаимных нападок вполне походил на нормальный. Но это была всего лишь напускная вежливость, стоило сделать шаг влево или вправо, сказать одно неверное слово, и между нами снова заискрится. Пора уже поддать огня?
