– Иди-иди, ирод!!! – ничуть не испугалась угроз боевая бабка. – Взял моду чуть что, так в морду! Вон мальца чуть не пришиб!
Каленый плюнул на пол и ушел, а я попытался выпрямиться и чуть не загнулся от боли. Болело все: и голова, по которой пару раз здорово попало, и отбитые внутренности, и руки, которыми я прикрывался. Двигаться было почти невозможно, но я, сцепив зубы, чтобы не орать, все равно поднялся на ноги, чтобы не пугать мать, хлопочущую вокруг меня. Ей тоже изрядно досталось, под глазами расплывались синяки, но она словно не замечала этого, причитая и пытаясь мне помочь.
– Я в порядке, мам, – слова вылетали с трудом, но я сделал вид, что все нормально. – Серьезно. Там это, в коридоре сумки с едой. Прибери, а то пельмени слипнутся.
– Да какие пельмени! – мама всплеснула руками. – Тебе в больницу надо!
– Никуда я не поеду. – Мне было хреново, но я не собирался тратить время на больницы. – Отлежусь немного, завтра буду как новый. Мне и больше доставалось.
– Семка крепкий парень, – заглянула в комнату баба Маня, до этого деловито шуршащая на кухне. – Я сумки-то прибрала. А ты, Валька, на-ка к глазу приложи. А то завтра и не откроешь его, поди. Сколько я тебе говорила, гнать надо этого уголовника. Сегодня чуть не прибил, а завтра зарежет. На кой тебе такой мужик нужен, не пойму. Справная же баба, а с таким дерьмом связалась.
– Да я… – начала было оправдываться мама, но лишь тяжело вздохнула.
Я ее понимал. Мама была сиротой, родителей своих никогда не знала, те отказались от ребенка. Может, поэтому, когда сама забеременела, оставила меня, несмотря на то, что папаня мой, биологический то есть, пропал без вести. Мама говорила, что на войне, но я ей особо не верил. Мне ли не знать, как мужики пропадают, недаром пословицу придумали «наше дело не рожать, сунул, вынул и бежать». Насмотрелся по жизни на таких беглецов. Поднимать меня одной ей было очень тяжело, да и молодая она тогда была, только-только восемнадцать стукнуло. А тут Каленый. При деньгах, да сорил ими, не считая. Он много раз мне рассказывал, сколько тогда на мать и на меня потратил. Чтобы я, значит, проникся. Это потом она узнала, что он уголовник-рецидивист, но как-то привыкла, что ли, уже к тому времени.
Это потом я уже понял, что выносил из дома ублюдок гораздо больше, чем давал. Но оно и понятно, для него это был не дом, а место, где можно было пожрать, побухать, помять бабу и пересидеть какое-то время. Таких у Каленого было штук пять по всей стране. И ни одной женщине счастья он не принес, так что никаких моральных терзаний на его счет у меня не было. Скорее наоборот, я собирался избавить мир от гнусной твари, без которой всем станет только лучше.
Мама помогла мне добраться до кровати, и, приняв пару таблеток диклофенака, я уснул, так и не дождавшись пельменей. Правда, утром меня накормили от пуза и ими, и вкуснейшим куриным бульоном. Вчера мне капитально повезло, что не словил сотрясение мозга, и сейчас хоть все болело, но в целом я чувствовал себя относительно неплохо. Даже почки вроде работали, ну как минимум крови в моче не было. Мать, конечно, требовала сходить в больницу, но я махнул рукой. До свадьбы заживет. Мне же срочно нужно было заняться делом. И, достав чистую тетрадь с ручкой, я принялся писать.
Моим основным капиталом были знания, накопленные за жизнь. Причем, как я сейчас понимал, совершенно разные, не обязательно именно из айтисферы. Но те же песни и музыка, например. Миры-то разные и далеко не во всем совпадали. Так что, покопавшись в воспоминаниях своего альтер эго, я с удивлением обнаружил, что многих хитов здесь просто не знали. Жаль только, что мне самому не просто медведь на ухо наступил, а целое стадо косолапых устроили денс-баттл. Поэтому вокал в моем исполнении напоминал изощренную пытку, причем запрещенную всеми конвенциями мира. Но ничего не мешало мне их продать, тем более что с этим здесь проблем не было. Да, на телевидении была цензура, но это я скорее одобрял. А то достала уже звенящая пошлость, выдаваемая за свободное искусство. К тому же в моей памяти хватало политически верных песен, которые с легкостью прошли бы любую проверку.
Со сценариями кино и книгами было сложнее. Даже если я помнил их содержание, все равно воплотить это во что-нибудь удобоваримое было весьма непросто. Ну не писатель я, что поделаешь. Но сами истории в виде короткого синопсиса я все же записывал. Ну мало ли что, запас карман не тянет.
С играми было еще сложнее, потому что мой альтер эго был максимально далек от вычислительной техники и плохо понимал, что это вообще такое. Его максимум – простейшая восьмибитная приставка, на которой обнаружились вечные «танчики», «Марио» и остальные прочно забытые хиты. К тому же фактически закрытый интернет не давал узнать, что там за бугром. А попробовать на крепость отечественную версию Великого китайского файрволла у меня не было возможности из-за отсутствия компьютера. Так что я ограничился лишь перечислением проектов и уделил время только редким хитам с возможностью быстрой реализации, типа «Майн-крафта» и «Террарии».
Но самой главной ценностью, естественно, были знания о различных айти-проектах. И вот тут мне было где развернуться. Однако, начав рисовать алгоритмы, я вдруг наткнулся на весьма неожиданную проблему. А все потому, что у нас использовали двоичную систему и, соответственно, процессоры работали именно на этом принципе, а здесь, в СССР, основной рабочей машиной была «Сетунь-2000», имеющая троичную систему.
К своему стыду, я мало что о ней знал. Слышал, что «Сетунь» в семидесятых годах была единственной серийной ЭВМ на троичной системе, но для меня это было что-то вроде исторического анекдота. Забавный факт, не более. Однако сейчас суровая реальность подкралась и укусила меня за задницу. Это было неприятно. Нет, я знал, что, если дать мне время, я вполне освою языки программирования на троичной системе. Тем более что, как я слышал, они были проще знакомых мне, из-за некоторых ключевых особенностей. Но прямо здесь и сейчас реализовать свои идеи я не мог.
Это был серьезный удар. Я уже распланировал, как скопирую десяток-другой программ. Стану предпринимателем, уважаемым человеком, и все такое. Но, как обычно и бывает, в жизни оказалось не все так просто. Однако могло это меня остановить? Конечно, нет! Я всю жизнь боролся, зубами выгрызал путь в светлое будущее. И что мне какие-то различия в системах, если можно для начала найти человека, который возьмет на себя основную работу. Ведь именно в этом и реализуется талант начальника. Не пытаться все сделать самому, а подобрать грамотных исполнителей. Петь я вон тоже сам не собираюсь, так чем кодинг хуже?
Через несколько часов я устал так, как никогда раньше, и это было только начало. Я не перенес на бумагу даже половины того, что знал и помнил, а уже вымотался так, что руки поднять не мог. Конечно, будь у меня компьютер и старое тело, все вышло бы проще, слепой метод печати я освоил лет двадцать назад, но мой альтер эго о таком даже никогда не слышал. А надиктовывать голосом на диктофон в телефоне я откровенно боялся. Любая утечка информации могла вывести на мой след КГБ, и тогда быть мне подопытным кроликом. При любой системе и любой власти богатые и обладающие влиянием люди пойдут на все, чтобы обеспечить себе личное бессмертие. А как еще можно было назвать переселение души?
Однако и вечно прятаться я не собирался. Рано или поздно я со своими проектами окажусь под прицелом, а значит, надо было сразу дать госбезопасникам что-то, что их задобрит. И оно у меня было. Соцсети! Здесь, ну как минимум в СССР, ничего подобного просто не было. Остальные страны меня не волновали, даже если там существуют аналоги, их можно смело слать в задницу. В Союзе же из мессенджеров имелось лишь слабое подобие «Аськи», да и то с весьма обрезанным функционалом. А вот полноценная соцсеть с возможностью делиться фото, видео, музыкой, создавать свои группы и сообщества, ммм… Это просто конфетка! Которая может кормить меня долгие годы.
Только вот никто не даст мне создать и запустить аналог ВК просто так. Зная наших бюрократов, они грудью лягут на амбразуру, но не допустят ничего такого. Как так, люди будут собираться, болтать, и все это без контроля родной партии и правительства?! Запретить!!! Да и технически создать такой проект весьма непросто, особенно в свете открывшихся проблем с программированием. И вот тут как раз чекисты могут мне помочь. Только для начала надо что-то им показать, чтобы не быть голословным.
А значит, надо начать с чего-то попроще. Что приучит пользователей к самой идее соцсетей, покажет чиновникам, что это не так страшно, а также даст мне кое-какую рекламу для следующих проектов. А что у нас самое простое? Правильно, та самая синяя птичка. Сто сорок символов, и ничего более. Куда уж проще. В голове сама собой возникла примерная схема работы подобного приложения, и я поспешно перенес его на бумагу. Все-таки я был профи и разбирался в вопросе. А как реализовать это в моих новых реалиях, придумаю.
Через пару часов, усталый, но довольный, я откинулся на спинку стула. Работы предстояло еще очень много, я даже десятой части не записал из того, что помнил. Но больше просто не мог, пальцы сводило судорогой. Да и ночь уже наступила, вон за окном темно. Мама сегодня в столовой работала в ночную смену, так что я был один. Но, несмотря на усталость и все еще болевшую тушку, спать не хотелось. А раз так, можно и нужно было заняться своей физической формой. То, каким я был сейчас, меня категорически не устраивало. И, надев спортивный костюм и кеды, я пошел бегать. Правда, в последний момент сунул в карман подаренную одним из корешей Каленого стилет-выкидуху. Мало ли, прицепится кто, а драться я сейчас был не в силах.
Глава 2
Натянув капюшон толстовки, я выбежал на улицу. Двигаться было больно, но я заставлял себя, понимая, что если сейчас сдамся, то потом тем более не заставлю себя что-то делать. Так что сцепил зубы и побежал… чтобы буквально через тридцать метров наткнуться на своих дворовых корешей. Несмотря на то что мир был другой, они ничуть не изменились.
Шпанята расположились на детской площадке, бренькая на гитаре и распивая дешевый портвейн из пакета. Меня, естественно, заметили и замахали руками. Мысленно поморщившись, я подошел к компании, поздоровавшись со всеми за руку и плюхнувшись на лавку, с которой согнал самого младшего из гоп-компании по прозвищу Сопля. Мне попытались было сунуть в руку стакан с бормотухой, но я отказался.
– Не, я в завязках пока, – я даже поднял руки, показывая, что не буду пить. – На колесах, если с бухлом смешать, можно крышей поехать. Буду потом бегать воробьям дули крутить.
– Гы-гы-гы, – заржал Зема, главный авторитет среди шпаны, успевший отсидеть полгода на малолетке. – Ты даешь, Чобот. Кто тебя так разукрасил? Каленый?
– Ага, – я поморщился от боли. – Ладно, разберемся. Вы-то чего бухаете?
– На вокзале у двух лохов телефоны ломанули. Новье, финские! – Зема был поддат и благодушен, лапая Ленку, одну из центровых девах, тусующихся с дворовыми. – Почти сотку подняли, прикинь!
– Подфартило, – кивнул я, мысленно поморщившись от своего двуличия. – Менты-то не заметут? Трубки не наши, так просто не обнулишь.
– Нет у них методов против Лехи Земакова, – заржал Зема. – Есть у меня один лох, который любую трубу обнулит. Даже наладонники ломает на раз-два. Думаешь, почему их у меня по такой цене забирают? Так-то обычно по пятнашке берут.
– Слушай, а меня можешь с ним свести? – я тут же сделал стойку, как легавая собака на кровь. – Ну, с этим твоим хакером.
– С кем? – опешил хулиган. – Он вроде нормальный был, не из этих… Вот падла!
– Да нет. – Я мысленно дал себе подзатыльник и сделал пометку меньше палиться незнакомыми словами. – Так за бугром называют спецов по взлому разных цифровых приблуд.
– А, ну я в курсе, – важно кивнул Зема и тут же подозрительно взглянул на меня. – А тебе на хрена?
– У меня же экзамены скоро. А тут одна птичка насвистела, что, дескать, есть вирус компьютерный, который может систему ломануть. Сам-то я в этом не шарю, так что нужен спец. А раз телефон сломать может, значит, и комп тоже, – выдал я с ходу придуманную легенду. – Только в школе базарить с кем – это палево дикое. А больше я никого и не знаю.
– Ни хрена ты, Чобот, голова, – тут же оживились пацаны. – Реальная тема!
– Это тебя Каленый так приложил? – вылез Сопля. – Я слышал, если по башке дать, то можно гением стать. Сразу на иностранных языках базарить начать.
– А давай проверим, – я повернулся к мелкому гопнику. – Тащи кирпич. Ща по балде тебя оприходуем и посмотрим, забазаришь по-английски или нет.
– Да иди в пень, – отодвинулся от меня подальше малой. – Мне и так зашибись.
– Вообще, тема здравая, – подал голос Зема, якобы обдумывающий мою идею, – надо по трезвянке перетереть.
– Лады. – Дальше давить было глупо, Зема уперся бы специально, чтобы свой авторитет показать, так что я решил сбавить обороты и переключить внимание. – Слышь, Крючок, дай-ка гитару.
– Ты ж играть не умеешь, – буркнул наш дворовый музыкант, но инструмент отдал. – Не сломай.
– Все нормально будет, не ссы, – отмахнулся я. – Чего тут уметь, три аккорда. Короче, песня. Новая. Называется «Без баб и водки».
Шпана заржала, а я, брякая как бог на душу положит, принялся орать песню, неизвестно как оказавшуюся в моей памяти. Шансоном я не увлекался, но жить в России и не слышать его было нереально, особенно если когда-то тянул срок. Вот в памяти и задержалось десяток-другой песен. А я сегодня их выписал в тетрадку, заодно и обновил воспоминания. Словно знал, что пригодится.
– Ништяк!!! – Зема от избытка чувств хлопнул себя по ляжкам. – Сам сочинил?!
– Ага, – я кивнул, не опасаясь, потому как про такую группу здесь никто даже не слышал. – Нравится?
– Да песец просто. – Малолетний авторитет повернулся к остальным. – Скажите, пацаны, кайфово?!
– Суперски, круто, – наперебой принялись поддакивать те, а Крючок попросил слова переписать.
– Да погоди ты, – осадил Зема музыканта. – А еще чего-нибудь могешь?
– Ну, давай попробуем. – Я покопался в голове и решил пройтись по творчеству Круга. – «Владимирский централ».
– Мля, у меня там батя сидел, – восхитился Зема. – Давай, жги!
Песня нашла благодарных слушателей. Пацаны даже притихли, а девки как-то незаметно переместились ко мне, усевшись по бокам. Причем Зема даже не заметил, хотя обычно весьма резко реагировал, если Ленка при нем с другими заигрывала. Я допел последнюю строчку, неумело брякнув по струнам, и отложил гитару, чтобы отдышаться.
– Зашибись, – Зема смахнул слезу. – Крючок, слова запиши! Бате спою, пусть порадуется.
– Сема, а про любовь чего-нибудь можешь? – принялась ластиться Ленка, отчего меня передернуло. Раньше-то я был бы на десятом небе от счастья, а сейчас, исходя из своего прежнего опыта, представил, какой там венерический букет, и от омерзения меня чуть не вырвало, благо из-за темноты никто не заметил моих кривляний.
– Про любовь? – Я задумался на секунду. – Могу и про любовь. Аттестат в крови, по бокам конвой…
Новая песня зашла еще лучше, под конец припев пели все вместе, перекрикивая друг друга. Было видно, что пацанам она прямо на душу легла. А меня буквально распирало от самодовольства. Я купался во внимании, правда, довольно быстро пришел в себя. Признание шпаны – это, конечно, хорошо, но цель у меня другая. А то вон чуть под настроение портвейна не хапнул. Ну его, надо завязывать с этой музыкой.
– Ладно, Крючок, держи гитару, – я отдал инструмент, не обращая внимания на просьбы повторить. – Пойду я. Дела есть. Зем, когда по хакеру перетрем?
– А? – словно очнулся тот. – Да чего там. Ты правильный пацан. Это Хомяк, из одиннадцатого «А» твоей школы. Знаешь такого?
– Хрен знает, – я пожал плечами. – Вроде нет, но найду. Спасибо. Сочтемся. Бывайте, пацаны.
– Заходи еще, Семочка, – крикнула мне вслед Ленка, а я поморщился.
Этого еще не хватало. Зема сейчас под воздействием момента, вон даже своего лоха сдал. А когда отойдет, он и Ленке наваляет, и мне предъявит. Вот на хрена мне эти проблемы? Но ладно, будем решать их по мере поступления. Главное, что есть контакт, а с дворовым авторитетом у нас так и так будет заруба. Я прекрасно помнил, что он шестерил Каленому, вряд ли в этом мире будет по-другому. Но пока меня больше интересовал хакер.
Судя по обмолвкам, за работу он Хомяку не платил. Угрожал, шантажировал, не знаю, но наверняка что-то такое. Однако, если этот задрот окажется достаточно умным и умелым, я готов был пойти на конфликт и выцарапать его у шпаны. Просто потому, что это сделало бы его уже моим должником.
Да, это было подло в какой-то мере. Но, с другой стороны, я не собирался заставлять его пахать на плантациях от забора до заката. И ничего криминального делать тоже. Скорее наоборот, с моей помощью у этого парнишки был неплохой шанс стать настоящим профессионалом. Так что с моральной точки зрения я считал себя правым.
С этими мыслями я направился в ближайший парк. Да, можно было побегать вокруг квартала, но после встречи с корешами это превратилось в плохую идею. Пока что я не хотел обострять конфликт, а этого не избежать, скажи я, что занимаюсь спортом. Зема мгновенно найдет до чего домотаться, а пока я был не готов на прямую конфронтацию. Так что нашел вот такой компромисс. Тем более что ночью в парке народу почти не было.
Маньяков или шпаны я не боялся, в отличие от нормальных людей, и две девчонки лет восемнадцати на входе в парк шарахнулись от меня, как от чумы. Я хмыкнул, глянул на лозунг «Все ради человека, все во имя человека», вспомнил, во имя какого человека это было у нас, плюнул и побежал дальше. Вообще, ночами тут шариться не рекомендовалось, особенно молодым девчонкам, да и вообще женщинам. Запросто можно было наткнуться на шпану типа дворовой гоп-компании или на кого похуже. Ходили слухи, что здесь регулярно кого-то насиловали, и я в это верил. Место такое… глухое. Мало того что почти не освещенное, так еще и сильно заросшее, если отойти чуть дальше от дорожек.
Менты с этим боролись как могли, но был нюанс. Здесь пролегал самый короткий путь к жилому кварталу. Обходить было долго и неудобно, но большинство так и делало, однако всегда находились желающие рискнуть, типа тех девок, что я встретил. Наверняка есть баллончик с перцовкой, то-то одна дернулась к сумочке, вот и решили, что им море по колено.
Но вскоре я выбросил этих дур из головы. Бежать было очень тяжело, я задыхался, буквально заставляя себя делать следующий шаг. В боку нещадно кололо. Скоро должно было открыться второе дыхание, но его все не было, а избитое тело стонало и выло от моих издевательств. Хотелось лечь и умереть. И в итоге, как бы я ни крепился, мне пришлось перейти на шаг. Но это была максимальная поблажка, которую я себе дал. И сто раз проклял за курение и прочее.
Такими темпами я с трудом завершил первый круг, вернувшись обратно ко входу. И, не останавливаясь, пошел на второй, то и дело срываясь на бег, но недолгий. Силы стремительно таяли, и вскоре даже просто идти я уже не мог. Нет, так-то я был в нормальной форме, не хуже остальных в классе и во дворе, а может, даже лучше. Но вчерашнее избиение Каленым давало о себе знать. Снова разболелась голова, заныли почки. Возможно, я зря не пошел в больничку. Вдруг у меня действительно что-то серьезное? Теперь я уже ни в чем не был уверен и без сил плюхнулся на лавочку, пытаясь отдышаться. И замер, потому что из кустов в глубине парка донесся вскрик, резко стихший, будто кричащему кто-то заткнул рот.
От досады я сплюнул на землю, поминая тупых баб и всю их родню. То-то я не видел этих девок на дорожке. Я-то думал, им хватило ума при виде меня пойти в обход. Но, похоже, оказалось, что мозгов у них нет вообще. И естественно, по закону подлости эти мокрощелки нашли приключения на свои задницы. Казалось бы, плевать, они сами виноваты, но на душе скребли кошки. Там, где мы встретились, еще светили фонари, а морду я не прятал. Так что была вероятность, что, когда те напишут заявление, на меня повесят всех собак. Ментам-то все равно, кто прав, кто виноват. Есть подозреваемый – ату его. А как они умеют выбивать показания, я прекрасно помнил.
Выматерившись вслух, я поднялся и двинулся туда, откуда шел крик. На счастье, сегодня было полнолуние и довольно светло, хоть кусты и деревья отбрасывали густые тени. Но в целом разглядеть, куда идти, было можно. К тому же вскоре я услышал возню и звуки рвущейся ткани. Жаль, была бы шпана или просто грабители, было бы проще. А вот что делать с насильником, я не знал. Что он один, было понятно по тишине, даже двое обязательно бы переговаривались, а тут ни слова, только тяжелое пыхтение, хорошо слышное даже на расстоянии.
– Эй, мужик! – Выдохнув, я резко проломился через кусты, сжимая в кармане нож, но пока не вытаскивая его. – Ты какого хре…
Слова застряли у меня в горле, потому что такого я не ожидал. Нет, девки были тут, валялись на траве без сознания, и к одной из них, с разорванной одеждой, уже пристраивался какой-то урод. Дело было как раз в нем. Я ожидал чего угодно, только не того, что насильник окажется уродом в прямом смысле этого слова. Его тело было раздуто так, что одежда полопалась. Голова словно состояла из шишек. Лицо перекосило, и язык вывалился, свисая ниже подбородка. А на руках и ногах виднелись самые настоящие когти.
– Мля… – только и смог прохрипеть я, разворачиваясь и кидаясь обратно.
Девок было жалко, но я ни фига не герой. Я, можно сказать, только жить начал, почувствовал возможность сделать все так, как хочу, и заканчивать путь в когтях неизвестно откуда взявшейся твари я не планировал. Пусть лучше мне потом будет стыдно, но я буду живой. К сожалению, у монстра имелись иные планы.
Пулей вылетев на дорожку, я не успел оглядеться, как позади послышался хруст веток, с которым насильник проламывался через кусты. И я понял, что думать некогда, надо валить. Тем более что усталость как рукой сняло, видимо, не так уж у меня все и болело. Нет, конечно, можно было поиграть в героя, но слишком уж этот урод напоминал зомби или какого-нибудь монстра из игр или фильмов. Только вот, к сожалению, я не был главным героем. У меня не было ничего: ни тебе сверхспособностей, ни оружия. Нож казался таким же бесполезным, как зубочистка. Им точно так же можно было ткнуть противника пару раз и эпично сдохнуть, как в том мемчике с медведем.
Сюда бы этих самых местных энергетов, да не юниора или какого-нибудь разрядника, а кандидата в мастера, мастера или выше. Вот те с легкостью раскатали бы тварь по асфальту, если верить слухам об их возможностях. Или спалили бы на хрен. Или заморозили. Вариантов масса, все зависело от аспекта. Но, к сожалению, мое альтер эго одаренным не был, о чем я впервые пожалел. Хрен бы с ним, с обязательным контролем государства над одаренными, зато сейчас не трясся бы, словно заяц, в поисках выхода.
Нужно было валить, один вопрос, куда именно. В парке был опорный пункт милиции, но он работал только летом. Пока же там никого не было. Зато чуть дальше, через квартал, возле памятника солдатам, погибшим в Великой Отечественной, менты дежурили постоянно. Вот пусть и разбираются с этой тварью. И с тупыми бабами тоже. Не думаю, что они смогут обвинить во всем меня, если я сам приведу ментов. Значит, решено, я крутанулся на пятках, поворачиваясь в сторону выхода из парка, и рванул изо всех сил, словно до этого не бегал вовсе.
К сожалению, у монстра оказались другие планы. Хоть на принятие решения я затратил всего какое-то мгновение, этого оказалось достаточно, чтобы мой противник тоже сориентировался и начал действовать. Я-то надеялся, что у меня есть фора и успею убежать, но чудом остался цел, когда с неба прямо передо мной рухнула искореженная туша, тут же попытавшаяся сцапать меня жуткими когтями. Этот урод просто прыгнул, разом перемахнув несколько десятков метров!
Нет, я уже знал, что энергеты так могут, недаром для них даже отдельные соревнования проводят. КМ с легкостью может бегать по стенам, а Мастера аспекта воздуха даже летать. Но с чего этот черт скачет как угорелый, я не понял! Правда, спрашивать не стал, тут же развернувшись и задав стрекача в другую сторону. И успел услышать за спиной какой-то утробный всхлип, а в следующее мгновенье монстр снова рухнул передо мной. Будь я чуть быстрее, точно вляпался бы. А так лишь в прыжке двумя ногами зарядил ему в морду и тут же откатился в сторону, не дав себя схватить. Вечер, как говорится, перестал быть томным.
Я стартовал прямо из положения лежа. Раньше у меня такое никогда не получалось, но сейчас вышло естественно, будто я много лет тренировался. Причем на этот раз я свернул с дорожки, направившись в заросли. Да, это могло снизить скорость, но черт побери, она мне и так не особо помогала! Зато деревья могли прикрыть от гребаного прыгуна, а кусты сбивали ему прицел, скрывая меня в полуночных тенях.
И это сработало! Следующий прыжок монстра оказался куда менее удачным. Он всей тушей врезался в дерево, сломал его и рухнул на землю метрах в пяти от меня. Причем в стороне, а не впереди, как обычно. Это был несомненный успех, и я закрепил его, сменив направление. Бежать по прямой было однозначно нельзя.
Правда, тут же возникла другая проблема. Я тупо заблудился. Оказалось, это очень легко сделать, когда несешься как угорелый ночью в парке, уворачиваясь от деревьев и не глядя по сторонам. Нет, я регулярно выскакивал на тропинки, но выхода из парка так и не увидел, да и задерживаться на них не смел. Хренов насильник и не думал отставать, все так же преследуя меня огромными прыжками, и открытое место было смертельно опасным. В том, что этот урод меня убьет, если поймает, я не сомневался. И дай бог, если только это. Болтающаяся у него между ног елда размером с полено намекала, что все может быть гораздо хуже.
Причем с каждой секундой вероятность плохого исхода нашего противостояния становилась все больше. Я и до этого едва двигался, но шок и адреналин придали мне сил. Однако чем дальше, тем больше я уставал. Ноги слушались с трудом, дыхание было похоже на прохудившуюся гармонь, на которой играет пьяный вусмерть гармонист, пот заливал глаза, а в голове был полный сумбур и ни одной дельной мысли. Выхода из сложившейся ситуации я просто не видел, продолжая бежать, постоянно меняя направления, падая, поднимаясь и снова устремляясь вперед.
Сам же монстр, казалось, ни капли не устал. Он все так же резво скакал за мной, точнее, передо мной и, если бы не постоянные повороты, давно бы уже меня достал. Однако ничто не длится вечно, и для меня финалом стало, когда я выскочил на небольшую прогалину и запнулся обо что-то, покатившись по земле. Лишь через секунду я понял, что это была одна из тех девчонок, о которых я уже успел забыть. Мы вернулись туда, откуда все началось, только теперь шансов сбежать у меня не было, потому что, лежа на спине, я видел, как с неба прямо на меня падает этот урод. И все, что я мог сделать в этой ситуации, – это выдернуть из кармана нож, со щелчком раскладывая его и поднимая навстречу летящей туше.
Монстр рухнул прямо на меня, буквально насадившись на лезвие. И завыл впервые с начала нашей погони. От жуткого рева у меня закружилась голова, но я не потерял сознание, толкая лезвие вперед и вверх, насколько это было возможно. И почувствовал, как оно уперлось во что-то, потом соскользнуло и вдруг погрузилось на всю глубину, а мне на руки хлынул поток крови. Одновременно с этим урод вдруг замолк, как-то весь затрясся и, замерев, рухнул на землю, к счастью для меня, в сторону. А в следующую секунду от него отделился черный шар, настолько темный, что даже ночью он казался просто пятном мрака, и скользнул ко мне, втянувшись внутрь. Это произошло настолько быстро, что я подумал, будто мне показалось.
Я с трудом заставил себя выпустить нож из рук, медленно отползая от замершего монстра, понимая, что я только что убил его. И тут меня накрыло. По телу словно прошла горячая волна, начиная с рук, опустилась в живот и там взорвалась, омывая каждую клетку, каждый орган и мышцу. Я одновременно горел и замерзал, меня трясло, сжимало и выворачивало, словно белье в машинке. Не знаю, сколько это длилось, но закончилось как-то вдруг. Я снова лежал на траве, не понимая, что со мной произошло, однако долго наслаждаться покоем мне не дали. Желудок вдруг забурлил, и все, что я успел, – это забежать в ближайшие кусты, на ходу стягивая штаны, чтобы уж совсем не опозориться.
Глава 3
Самое поганое – это сидеть и ждать, без возможности как-то повлиять на происходящее. Я никогда этого не любил, но со временем научился, так что молча сидел в «обезьяннике», не пытаясь орать, чтобы меня выпустили. Понятное дело, что, даже будь я трижды прав, никто не отпустит просто так человека, которого взяли без штанов рядом с парой девчонок, валяющихся без сознания и в разорванной одежде, и трупом с ножом в сердце. А на ноже мои пальчики. Короче, положение было хуже некуда. Но самая ирония заключалась в том, что, избежав отсидки за мелкое преступление, я вляпался по самое не могу, и теперь мне светила та же зона, но на гораздо более долгий срок. Есть от чего поверить в судьбу и предопределенность.
– Чеботарев? – К решетке подошел незнакомый сержант. – На выход!
– С теплыми вещами? – невесело пошутил я. – А там Белое море на Черное поменять нельзя?
– Юморист, тля. – Сержант презрительно цыкнул. – Ты пошути, пошути, я тебя мигом научу родину любить. Давай шустрее, следователь приехал.
Я выдохнул, собираясь с мыслями, и поднялся. Сейчас все должно решиться. Дознавателю я рассказал, как оно было, поверила она мне или нет, уже другое дело. Лично я бы не поверил. Но мало ли что в жизни случается, зачастую такое, что логически объяснить нельзя. Одно мое переселение чего стоит. Осталось убедить следователя в том, что я невиновен, но на этот счет у меня были большие сомнения. Надежда оставалась лишь на тех самых девок. Да, они могли и на меня все свалить, но все же должны были хоть немного рассмотреть того, кто на них напал. И если наши показания совпадут…
– Ну и несет от тебя, – поморщился конвоир. – Обделался, что ли?
– Нет, – огрызнулся я. – Новый французский одеколон. «Же пердю» называется.
– Ничего, – заржал тот. – Сейчас, значит, обделаешься. Так сказать, чтобы полный букет был!
Отвечать я не стал. Да и какой смысл разговаривать с тем, у кого одна извилина и та от фуражки. Сразу же видно, что этот бычара тут не для того, чтобы думать, а чтобы нужные показания выбивать. Слишком вольготно и разнузданно ведет себя. Патрульные хоть и резкие, но не глумятся. Понимают, что на улицах всякое может случиться. За дело могут и почки опустить, но чтобы вот так, на ровном месте, вряд ли.
