– Очень большое, но это мы и так знали. Просто великолепное. Бесчисленные акры земли. Везде вооруженная охрана. По периметру окружавшей его стены – дюжина различных мини-ловушек. Там народ не в игры играл.
– С кем вы там еще познакомились, Сэди?
– С дочерью Эдди, Изабеллой. Ей было лет восемь или девять. Это оказалось новостью. Никто у нас не знал, что у него есть ребенок. Была информация про умершую жену, но никаких сведений о детях. Потом Эдди сказал мне, что держит существование ребенка в тайне. Дочь могли выкрасть и использовать против него. Я удивилась, что Эдуардо удалось так хорошо хранить эту тайну. Я решила, что девочка была на домашнем обучении. Вероятно, ей никогда не дозволялось покидать территорию поместья.
– Вы понравились его маленькой девочке или она робела?
– Я ей понравилась. В первый день она взяла меня за руку и повела в столовую, а там за ужином усадила рядом с собой. Я не очень хорошо лажу с детьми, но она, похоже, этого не замечала.
– Как вы себя чувствуете, Сэди? Похоже, вы не очень нервничали, находясь в поместье.
– Мы выпили шампанского во время полета. Эдди хотел отпраздновать. Я чувствовала себя замечательно.
– Что он праздновал?
– Не знаю точно. Может, какую-нибудь большую сделку.
– Во время ужина вы познакомились с кем-то еще? С кем-то важным, имеющим отношение к вашему заданию?
– Присутствовали только Карлос, маленькая девочка, Эдди и я. Конечно, если не считать прислугу. Постоянно бегали какие-то люди, подавали еду. Следили, чтобы бокалы были наполнены. – Сэди делает паузу, словно рассматривает какое-то конкретное воспоминание. – Мне было немного не по себе, ведь ребенок постоянно внимательно за мной наблюдал. Наверное, ей было любопытно.
– Что произошло после ужина, Сэди?
– Мы пропустили по стаканчику с отцом Эдди. Потом Эдди отвел меня в свою комнату, и я там ждала его, пока он укладывал Изабеллу спать.
Слышится скрип кожи. За что-то задевает ткань.
– Вы приходите в возбуждение, Сэди. Вы нервничали от того, что находились в его комнате? Не забывайте: вы только просматриваете воспоминания. Физически вы там не находитесь. Вы со мной в кабинете.
– Нет, я не нервничала. Я же и раньше с ним спала.
– Тогда почему вам становится не по себе при этих воспоминаниях?
Долгая пауза. Звук все более частого дыхания.
– Сэди, дышите медленно и глубоко. – Холден начинает говорить мягче. – У вас нет поводов для беспокойства. Это только воспоминание.
– Мне следовало уехать. До…
– Расслабьтесь. Расслабьте мышцы. Вы в безопасности. Я все еще здесь, Сэди.
Пауза. Дыхание более медленное, более глубокое.
– А теперь скажите мне, почему вы испугались?
– Потому что я знала, что Эдди собирается сделать.
– Что он собирался делать, Сэди?
– Он вернулся в комнату и просто стоял, наблюдал.
– Почему вас это беспокоило, Сэди? Какие мысли вас посещали?
– Мне следовало его тогда убить.
Пауза.
– Но вы же добились цели, не правда ли? Вы оказались в поместье. Вы встретились с Карлосом Осорио. Зачем вам было раскрываться?
– Потому что… тогда все и началось.
– Что и где началось, Сэди?
– Я… начала становиться невидимой.
9
Вторник, 13 апреля 8:00
Управление полиции Бирмингема Первая авеню, Север
– Согласен с тобой, Девлин.
Керри внимательно посмотрела на напарника. Им следовало бы работать по делу, расследование которого им поручили, а вместо этого Керри Девлин хотела послушать, что он думает о Тори. Вчера за ужином они с Тори разговаривали о случившемся в школе. После этого Фалько провел очень много времени в попытках успокоить девочку. Несомненно, у него сложилось какое-то мнение, но он его не высказывал.
– Фалько, мы с тобой работаем вместе почти год. Не пытайся ввести меня в заблуждение. Мы говорим о моей дочери.
Фалько сидел, положив ноги на стол и сплетя руки за головой. Секунду или две он удерживал ее взгляд, а потом признался:
– Она что-то недоговаривает. Ты права. Ты это хотела услышать?
– Нам нужно выяснить, что скрывает Тори.
У Керри возникло ощущение, будто он сражается с ней из-за этого. Ну, может, тут никакая не борьба, но Фалько определенно вел себя очень сдержанно, что было на него совсем не похоже.
Фалько опустил ноги на пол и склонился вперед.
– Я не могу сказать, имеет ли это отношение к случившемуся – к падению Майерс. Ты же знаешь, какими дети бывают в этом возрасте. Они многих ненавидят. Они еще и стесняются мыслей. Может, твоя дочь желала, чтобы Майерс каким-то образом пострадала. Девчонка издевалась над подругой Тори, а Тори страдала.
Он поднял руки ладонями к ней, словно сдаваясь.
И тогда Керри приняла решение.
– Я скоро вернусь.
– Дев… лин, – предупредительно произнес он, растягивая слоги, когда она уже развернулась.
Керри проигнорировала Фалько.
Сайкс и Петерсон работали в том же общем рабочем пространстве, в своем отсеке, где склонились над доской с собранными материалами по делу. Керри откашлялась, и эти двое отпрыгнули друг от друга с видом, словно обсуждали последний номер порножурнала.
Впрочем, как только их взгляды уперлись в Керри Девлин, они сделали по шагу в направлении друг друга, словно отрабатывали это движение. Сайкс и Петерсон действовали синхронно. В результате они уперлись плечами друг в друга, чтобы закрыть ей вид на материалы по делу.
– Есть новости о Майерс?
Сегодня утром Керри сама звонила в больницу и знала: состояние девочки никак не изменилось. В больнице работала давняя подруга Керри, вместе с которой она училась в колледже. Она была рада поделиться новостями. Ей не требовалось знать, что Керри не участвует в расследовании. Эта тема вообще ни разу не всплыла. Собеседница просто предположила то, на что Керри надеялась.
Сайкс скорчил гримасу.
– Ты знаешь, мы не имеем права обсуждать с тобой это дело, Девлин.
Петерсон скрестил руки на груди.
– Если только у тебя есть новости, которыми хочешь с нами поделиться.
В Керри Девлин вскипела злость.
– Давайте надеяться, что мне никогда не поручат дело, которое будет касаться кого-то из вас двоих, поскольку мне будет сложно забыть происходящее сейчас.
Детская тактика, но Керри была в отчаянии. Речь шла о жизни ее дочери. Она едва ли могла вынести ужас, который видела на лице Тори, когда сегодня утром отвозила дочь в школу. Она даже надеялась, что Тори сломается и выдаст недоговоренное, но Тори ничего больше не сказала.
Если дочери нечего скрывать, то не было причин избегать школы.
Тем не менее Керри мучило огромное чувство вины за то, что она отправила Тори в школу, ведь ей придется выдержать игру, которую дети устроят сегодня. А дети могут быть очень жестокими.
Трудно быть подростком. Прошло уже два десятка лет с тех пор, когда сама Керри переживала эти годы, наполненные страхами, тревогами, беспокойством, однако сейчас она чувствовала себя точно так же.
Сайкс с Петерсоном переглянулись, потом расступились и позволили Девлин взглянуть на доску с приклеенными и приколотыми материалами по делу.
– Как видишь, у нас не больше информации, чем было вчера, – проворчал Петерсон.
Керри подошла поближе и прочитала нацарапанные заметки, которые виднелись за правым плечом Петерсона. Это была информация об Элис, новой девочке в школе.
– Что вы узнали про Кортес?
– Немного. – Сайкс проследил за взглядом Керри, направленным на фото девочки. – Она была на домашнем обучении, пока жила с родителями в Синалоа. Она переехала в Бирмингем прошлой осенью и пошла учиться в Уолкеровскую академию. В Брайтонскую перевелась в январе. Учителя ее любят. Говорят, что она блестящая ученица и прекрасно себя ведет.
По словам Тори, у девчонки не получалось заводить друзей. Керри нахмурилась.
– А зачем переходить из Уолкеровской академии в Брайтонскую? – Уолкеровская академия также считалась очень хорошим учебным заведением. Только в Брайтонской делался упор на гуманитарные науки, а в Уолкеровской на естественные. – Ей не подошла академическая философия?
Петерсон пожал плечами.
– Мы ничего не знаем про философию, как академическую, так и какую-то другую. Некоторые родители отправляют детей в государственные школы. – Он стрельнул глазами в Керри. Она закатила глаза, а Петерсон продолжал говорить: – По словам директора школы, Элис Кортес заявила, что в той школе у нее возникли большие проблемы. Ей не понравилась атмосфера. Кортес боялась за безопасность.
Проблемы в предыдущей школе и теперь вот это? Интересно.
– Она была вовлечена в какой-то инцидент?
– Нет, – ничего не выражающим тоном ответил Петерсон.
– Пока она там училась, произошла пара инцидентов, – признался Сайкс и уголком глаза посмотрел на напарника.
Керри вопросительно приподняла брови. У этих двоих явно расходились взгляды по поводу информации, которой стоит или не стоит делиться. Странно. Обычно Петерсон и Сайкс вели себя как пожилые супруги, женатые много лет, – все вместе до гробовой доски.
– Какие?
– Две ученицы попытались сами себя исключить как раз перед Рождеством. – Произнося слова «сами себя исключить», Сайкс нарисовал в воздухе кавычки. – Опекуны решили, что Элис права: атмосфера там не очень хорошая.
Очевидно, что попытки самоубийства оказались безуспешными, иначе об этих ужасающих событиях обязательно говорили бы во всех программах новостей.
– А Элис была знакома с этими ученицами?
– Уолкеровская академия значительно меньше Брайтонской, – проворчал Петерсон. – Как она могла их не знать? Элис Кортес утверждает, что тесно с ними не общалась и даже, можно считать, не знала их.
– Вы допросили этих двух учениц из Уолкеровской академии?
– Не можем пробиться сквозь их родителей. – Сайкс покачал головой. – Ты же знаешь богатых людей. Они не хотят раскрывать секреты. Не хотят, чтобы подобное попало в личное дело ребенка и тянулось за ним хвостом. С таким пятном деточки могут не попасть в Лигу плюща[8 - Лига плюща – ассоциация восьми частных американских университетов, отличающихся высоким качеством образования. Название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах.].
В некоторой степени это можно сказать про любого родителя. И Сайксу следовало такое знать. У него трое детей. Никто не хочет, чтобы какой-то позор тянулся за их ребенком до конца жизни. По крайней мере, пока существуют несправедливые социальные стигмы.
– В таком случае вы не можете быть уверены, что Кортес не знала тех учениц и не сыграла никакой роли в их решении самим себя исключить, если использовать твое выражение, – заметила Керри.
Нужно бросить другого ребенка «под каток», чтобы не вовлечь Тори в этот кошмар? Сама мысль вызывала судороги у Керри.
Она уже стала таким родителем?
Смогла бы она сделать то же самое с Сарой Тэлли? Ребенком, которого знала почти десять лет? Подругой Тори?
Все в этом деле было непросто и совершенно точно не безболезненно.
– Тори сказала что-нибудь, указывающее, что Кортес именно такой ребенок?
Этот вопрос задала бы сама Керри, если бы они с Сайксом поменялись местами.
– Нет. – Керри решила не повторять сообщение дочери о доме Кортесов, а именно о том, что при его посещении мурашки бегут по коже. – Показания Тори не изменились.
Петерсон задумчиво смотрел на Керри.
– Вы близкие подруги с матерью Тэлли?
Она секунду обдумывала вопрос.
