* * *
Кикиморы и в самом деле мирно спали, свернувшись клубочком под корнями яблони. Прежде Тайка не пускала их в сад, вешала обереги, чтобы гонять воришек от сладких яблок, но потом передумала. Лучше ведь, когда все живут в мире, а урожай у ведьмы в саду обильный, на всех хватит. Кикиморы взамен пообещали не пакостить, да, видно, не сдержали слово.
– Подъем! – заорал Пушок прямо на ухо востроносой Кире и захлопал крыльями для устрашения.
– А? Что? Потоп? Пожар? – запричитала Кира, округлив спросонья глаза.
Ее сестра Клара продолжила мирно посапывать. Вот что значит здоровый сон – впору позавидовать.
– Сознавайся! – Марьяна приперла преступницу к шершавому стволу так яростно, что несколько еще не созревших яблочек шмякнулись в траву.
– В чем?
– Во всем!
– Это не я! – заверещала Кира, втягивая голову в худенькие плечи. – Это все Клара!
Ее сестрица перевернулась на другой бок и пробормотала сквозь сон:
– Чаво разорались? Дайте поспать.
– По твою душу пришли, – Кира ткнула сестру в бок тонким, как веточка, пальцем. – Сам детектив Пушок с подручными. Признавайся, че набедокурила?
Коловерша, заслышав это, выпятил грудь колесом. Тайке захотелось щелкнуть его по носу, но она сдержалась.
Клара резко села, огляделась, ахнула и проверещала:
– Это не я! Это все Кира! А что случилось-то?
– Вот вы нам и расскажите, – Никифор сплел руки на груди и сурово сдвинул брови.
Кикиморы, переглянувшись, пожали плечами.
– Кто-то опять вступил в наш след? – Кира почесала в затылке. – Значит, сам себе кулема. Мы, эта… стараемся на дорожках лапами не шлепать. Научены уже горьким опытом.
– Блюдем договоренности, – поддакнула Клара. – А ежели кому-то не свезло, значит, такова его судьба-судьбинушка. Неча тут на безвинных кикиморушек напраслину возводить. Отпустите мою сестру, живо!
– Вы, дамочки, обвиняетесь во вредении причиня! – завелся Пушок. – Признательное чистосердение обвиняет легчу. Апчхи!
– Сам ты апчхи, – насупилась Клара, а Кира, хихикнув, предположила:
– Может, он перебродивших ягод налопался? Однажды моя знакомая шишига…
– Отставить вечер воспоминаний, – рявкнула вытьянка. – Признавайтесь, это вы грядки с петрушкой испортили?
– Не трогали мы петрушку, – заныла Клара, смахивая с носа слезинки. – Клянусь. Век яблок не видать!
Никифор недоумевающе крякнул. Даже Марьяна сдала назад и разжала руку, отпустив Киру. Все знали, что для кикимор подобная клятва священна.
– О-хо-хо, сложное дельце, – вздохнул домовой. – Похоже, у нас подозреваемые кончились.
Кикиморы снова переглянулись, пошептались и притихли.
– Вы что-то знаете. – Марьяна сложила руки на груди. – Может, видели кого-то? Или что-то?
– Не-а, – Клара выпятила губу. – Вот если бы вы по-хорошему пришли да спросили, мы бы вам кой-чё рассказали про таинственную птичку, которая на капустной грядке перо потеряла. А так – нет. И не просите! Мы обиделись.
– Ха! Врете вы все. Не было никакой птички, – хохотнула вытьянка.
Клара обиженно вздернула нос.
– Птичку я, может, сама не видала. Но как тогда ты это объяснишь? – она достала из-за пояса перышко. Не больше воробьиного, только не серого, а лазурно-небесного цвета.
– Пф! Небось, у кого-то из дачников волнистый попугайчик улетел, – Марьяна потянулась к перу, но Клара быстро спрятала его в рукав и клацнула зубами.
– Шиш тебе! Мое!
Кира самоотверженно загородила сестру.
– Это наверняка была синяя птица счастья. И мы наше счастьице никому не отдадим. Свое ищите, коли надобно.
Марьяна схватила обеих за шиворот и тряхнула, но кикиморы вывернулись и сразу же нырнули в кусты смородины – только их и видели.
– Преступи ловильников! – ахнул Пушок.
Но Тайка замахала руками, мол, идемте в дом. У нее появилась идея.
Когда все налили себе чаю и сели за стол, она достала бабушкину тетрадку, где та записывала всякие ведьминские премудрости, открыла ее на нужной странице и показала друзьям.
– Во!
В тетрадке ровным убористым почерком было написано:
«Птица-справедливость. Живет в Дивьем царстве, в Дивнозёрье не водится (наверное?).
Размер: с воробья или чуточку меньше.
Цвет: от лазурного до синего с переливами.
Особенности: серебряный клюв. Слепая.
Свойства: живет на волшебном ясене, который растет возле царского дворца. Слышит все людские клятвы и обещания. Если обещание не сдержано, откладывает яйцо, из которого потом может вылупиться птица-месть (пометка: потом спросить Радосвета, как оно выглядит)».
Ручкой другого цвета бабушка потом дописала:
«Откладывает яйца в голубую крапинку.
Радосвет сказал, что ничего не знает про птицу-месть и никогда ее не видел. Еще добавил, что птица-справедливость слышит не все клятвы и обещания, а лишь колдовские.
Пошла посоветовалась с лешим. Сказал, здесь такого не водится.
Вывод: познавательно, но для Дивнозёрья не актуально».
– Думаешь, птичка все-таки долетела до нас? – нахмурилась Марьяна, дочитав страницу. – Что-то я сомневаюсь. Да и какие такие клятвы вы с Пушком нарушили? Он посуду не помыл, а ты что? Опять на алгебру забила?
Тайка со вздохом кивнула. Да, она помнила, что скоро экзамен, но заставить себя заниматься не могла вот уже который день.
– Ерунда это все, – проворчал Никифор и ткнул пальцем в тетрадку. – Тут же черным по белому написано: «Не все обещания, а лишь колдовские». Вряд ли вы с Пушком давали нерушимые чародейские клятвы про жирные тарелки и эти ваши синусы-косинусы.
Тайка пожала плечами и набрала на телефоне: «Тогда не знаю».
Следствие опять зашло в тупик. Даже детектив Пушок, у которого находились идеи на любой случай жизни, сник и отвернулся от предложенного Марьянкой пряника. Похоже, конец света был не за горами.
– А ну не вешать нос! Смотрите, что у меня есть, – вытьянка жестом фокусника достала из рукава перышко. То самое, лазоревое.
– Откель у тебя? – удивился Никифор.
– Да так… – Марьяна хоть и была призраком, а слегка покраснела. – Ловкость рук. Не всё же кикиморам яблоки без спросу таскать, найдется и на них управа. Я вот что подумала: пусть Снежок его понюхает и найдет нам птичку. А мы уж с ней потолкуем. Если это, конечно, не попугайчик.
Снежок – маленький белоснежный симаргл – жил по соседству вместе с Аленкой, Тайкиной подругой и ученицей – тоже ведьмочкой. На птиц у него был особый нюх – уж очень Снежок любил с ними играть. А вот птицы его, наоборот, недолюбливали.
По здравом размышлении друзья решили Аленку на ночь глядя из кровати не вытаскивать. Во-первых, можно было получить нагоняй от тети Маши, Аленкиной мамы. А во-вторых, не зря же в сказках сказано, что утро вечера мудренее.
Тайка думала, что не сможет заснуть этой ночью, но стоило голове коснуться подушки, как ее сморило. Все-таки проклятия очень выматывают.
Ей приснилась поляна, на которой сплошь росли нежно-голубые лилии. Красивые – глаз не оторвать. Она хотела сорвать одну, но только потянула руку, как услышала:
– Не смей!
– Ой, Мара Моревна! – обернувшись, Тайка узнала старую знакомую. – Нельзя же так пугать! Зачем вы подкрадываетесь?
– А неча цветочки рвать, – нахмурилась чародейка. – Ты их сажала, что ли?
– Я больше не буду… – Тайка смутилась. Неловко вышло. В жизни она чужие цветы не трогала, а вот во сне рука сама потянулась.
Сегодня Мара Моревна явилась в своем летнем обличье: зеленое платье в пол, серьги из земляники, дубовый венок на голове. Молодая, счастливая. Даже не верится, что по осени превратится в бабушку.
– Как там наше Дивнозёрье? – Мара Моревна улыбалась. Уф, значит, больше не сердится.
– Все супер, – Тайка подняла большой палец вверх. – Нечисть не шалит, урожай будет богатый, погода стоит прекрасная. Вот только… да нет, все хорошо.
Она замялась. Стоит ли рассказывать Маре Моревне про нежданное проклятие и голубое перышко? Тем более что во сне Тайка не чихала и не путала слова. Может, уже все само прошло? Зачем тогда чародейку-судьбу зря беспокоить?
– Тебя что-то тревожит, – насторожилась Мара Моревна. – Поведай, не стесняйся.
А, была не была! Тайка выложила все как есть. И пожаловалась, что молчать – это еще не самое сложное. Сложнее на месте сидеть, когда твою проблему другие решают. Она так не привыкла!
Чародейку услышанное развеселило.
– Ну и дела! Проклятие, говоришь? Нет-нет, на этот раз подсказок от меня не жди. Во-первых, ты сама способна справиться с этой напастью. А во-вторых, подсказка находится прямо у тебя под носом. Раскрой глаза, ведьма, и ты все поймешь.
Легко ей говорить. Она-то мудрая. А вот Тайка – пока не очень.
– А можно самую малюсенькую подсказочку? – Просить было боязно, но, с другой стороны, за спрос ведь денег не берут? А вдруг Мара Моревна смилостивится? Настроение у нее, кажется, хорошее.
– Подсказку не дам, дам подарочек. – Чародейка вложила Тайке в ладонь цветочную луковицу. – Иди посади. Увидишь потом, что взрастет.
Тайка все сделала как было велено. Руками раскопала податливую землю, воткнула зубчик, присыпала.
– Теперь бы полить. Есть у вас вода? Или, может, дождик вызовете?
– А ты поплачь, – предложила Мара Моревна. Не поймешь, в шутку или всерьез.
Тайка, может, и хотела бы заплакать, но по заказу не получалось, как ни старайся.
– Может, водичкой?
– Только слезами и потом, иначе никак. Да ты и сама это знаешь.
Ну вот, опять загадки… Тайка хотела честно признаться, что ничегошеньки не понимает, но моргнула – и вдруг проснулась.
За окном уже вовсю светило ласковое утреннее солнце, а со двора доносился заливистый лай Снежка. Значит, кто-то из друзей уже сбегал за Аленкой.
Интересно, как там проклятие? Стоило проверить. Тайка наскоро оделась и вышла на кухню:
– С утрем добречком! Апчхи!
– С добречком! – голосом актера-трагика откликнулся Пушок.
Увы, за ночь чуда не случилось.
– Привет, Тай, – Аленка старалась выглядеть беззаботно, но во взгляде таилась тревога за лучшую подругу. – Ты только не переживай, ладно? Мы поможем. Не все же тебе нас спасать. Долг платежом красен.
Симаргл ворвался в дом, как маленький снежный вихрь, бросился к Тайке, облизал лицо и руки. Утешил, в общем, как мог.
– Снежочек говорит, что готов искать преступника, – сообщила Аленка. Только она могла мысленно общаться с чудесным крылатым псом.
Пушок скорчил кислую мину.
– Племье пёся! Фу-пчхи!
Хотя он был коловершей, а значит, котом всего лишь наполовину, но собак все равно не любил, а просить у них помощи считал зазорным. Снежок же, не обращая внимания на его ворчание, лизнул Пушка в ухо и тут же отпрыгнул за Аленкину юбку.
Марьянка с Никифором рассмеялись, глядя на озорную песью морду, и вытьянка хмыкнула:
– Как сказала бы наша ведьма, троллинг засчитан.
