Двигатель автобуса взревел, и по ветровому стеклу, сметая струи дождевой воды, прошлись огромные «дворники».
Эми пробралась к задним рядам и села, поставив сумку на соседнее кресло. Глен вставил в магнитолу кассету, и звонкий женский голос запел о ковбое, разбившем сердце своей любимой. Пассажирам пришлось ухватиться за поручни, когда микроавтобус резко вырулил со стоянки на главную дорогу.
– Надеюсь, все плотно поели напоследок? – бросил через плечо водитель. – Я слыхал, что на холме вам ничего, кроме цветочной пыльцы, не светит.
– Я отлично поужинала вчера в китайском ресторане, – доверительно призналась в своих грехах огненно-рыжая женщина, наклонившись к Эми. – Фаршированные блинчики, рис и жареная утка…
Они обменялись рукопожатием.
– Я – Гейнор.
– Очень приятно. Эми.
Новая знакомая выглядела лет на сорок с небольшим. Зеленые, словно у кошки, глаза, полные губы, накрашенные красной помадой, светлые веснушки. От уголков рта шли резкие складки – видимо, улыбалась Гейнор часто.
– Страшновато, правда? – возбужденно, словно девчонка, сказала она.
Эми ответила улыбкой. Слава богу, сразу удалось найти подругу. В подобных испытаниях это просто необходимо. Все легче, когда ты не одна.
Водитель остановил автобус у обочины, не глуша мотор, и пассажирки выглянули в окошко.
– Уже приехали? – спросила кислолицая женщина лет шестидесяти.
– Это местечко, куда вам захочется после месяца на капустном бульоне с масками для лица на закуску. Мой собственный ресторанчик, единственный в своем роде. Добро пожаловать в «Неспешную трапезу»!
Эми протерла запотевшее стекло и бросила взгляд на заведение с серенькими сетчатыми занавесками, скрывавшими нижнюю часть большого окна. Надпись «Неспешная трапеза» шла поверх небрежно закрашенной вывески, оставшейся от прежних владельцев, и на белом фоне проступали призрачные следы старого названия.
– Бургеры, хот-доги и жареная картошка, как в старой доброй Америке! – продолжил рекламу Глен, подражая техасским ковбоям, хотя в его речи явственно слышался йоркширский акцент.
У Эми заурчало в животе.
– Трогайтесь, искуситель, – вздохнула женщина с ежиком, помахав мелькнувшей в окне немолодой официантке в мятой ковбойской шляпе.
– Жирная пища и соль вредны для кожи, – пробурчала кислолицая дама.
Глен, включив поворотник, выехал на дорогу, и Эми обратила внимание на переходящую на другую сторону черноволосую женщину в красном макинтоше. Брюнетка затянулась тонкой сигареткой и вызывающе выпустила в воздух струйку дыма. Прямо актриса из французского фильма, ни дать ни взять… Глен нажал на клаксон и раздраженно махнул рукой. «Француженка», обернувшись на звук, показала ему средний палец и исчезла за углом.
– Дружелюбный здесь народец, а? – загоготала на весь автобус Гейнор, и водитель вздохнул:
– Вас приветствуют пациентки дурдома…
– Что вы имеете в виду? – подавшись вперед, спросила соседка Эми.
Микроавтобус свернул с главной дороги в переулок и проехал мимо указателя на промышленную зону.
– Вы ведь слышали об истории клиники «К прекрасной себе»? – ответил Глен, приглушив музыку.
Все шесть пассажирок взялись за поручни, внимая каждому слову водителя, и тот, бросив мрачный взгляд в салонное зеркало, выдержал драматическую паузу, прежде чем начать рассказ.
– Ну, там, где находится клиника, раньше был сумасшедший дом. Туда привозили психов со всего Йоркшира. Лечебницу построили на холме еще в викторианские времена. Красивое здание! Ну, то есть снаружи красивое, а вот что там внутри… Разное говорят.
Он громко вздохнул, покачав головой. Женщина, сидевшая рядом с «ежиком», метнула на соседку тяжелый взгляд.
– Да я первый раз об этом слышу! – возмутилась та.
– Пятьдесят лет назад, – продолжил Глен, – в городке было не протолкнуться. Медицинский персонал сновал туда-сюда, от пациентов дурдома рябило в глазах – те иногда сбегали из лечебницы, устраивали шабаши в парке… Мой ресторанчик тогда процветал, работал днем и ночью. Я просто с ног сбивался. Потом злые языки начали болтать, что в «Сосновом крае» не все ладно, и лечебница по милости правительства приказала долго жить.
Они ехали мимо заброшенного производственного комплекса с разбитыми окнами, стены которого уже зарастали сорняками. На затопленной дождем стоянке виднелся остов обгоревшего автомобиля и валялась перевернутая тележка. Других признаков жизни пассажиры не заметили.
– Психушка? – пробормотала Эми.
– Ну, так теперь никто не говорит, – заметил Глен. – Это ведь неполиткорректно, да? Теперь говорят «учреждение». Только как ни назови, суть-то не меняется, да? Какие тут ходят истории, мама дорогая… Ручаюсь, кошмары будут преследовать вас всю жизнь.
– Вы знали? – Эми вытаращилась на новую подругу.
– Откуда? – Та возбужденно хихикнула. – В любом случае мне нравится эта история. Обожаю фильмы о привидениях и прочей нечисти, а ты?
Эми покачала головой и вновь прислушалась к рассказу водителя.
– Говорили, что там было семь убийств, а уж тех, кто покончил с собой, – вообще не счесть, и это только официальная информация. Несколько лет назад приезжала съемочная группа какой-то телевизионной программы. Не помню, как называется. Там еще такая кудрявая ведущая…
– «Мир потустороннего»? – предположила «ежик».
– Да, точно! Господи, вы бы видели, что они тут снимали по ночам! Особенно на кладбище…
Кислолицая женщина отлипла от окна и, щелкая четками, переспросила:
– На кладбище?
– Ну да, на окраине есть погост для нищих. Мертвых психов надо же было где-то хоронить, да? Несчастные придурки… Родственники плевать на них хотели, никому останки шизиков не нужны, вот их и бросали в братские могилы. Складывали в кучу, будто старые ботинки. Я вот жене сказал – если помру…
– Прекратите! – перебил водителя дрожащий голос с заднего ряда. – Пожалуйста, прекратите! Вы меня пугаете…
Все дружно обернулись к молодой пассажирке. Глен, вздохнув, уставился на дорогу и нашел на радио заунывное кантри. Эми сочувственно и в то же время благодарно улыбнулась девушке.
– Я Эми.
– А я – Жасмин, – слегка покраснев, ответила та. – Не собиралась истерить, просто…
– Тоже первый раз слышу эту историю, но надеюсь, что сейчас там все переменилось.
– Меня зовут Кэролайн, а это – Вики; мы из Ньюкасла, – повернулась к ним женщина с ежиком.
Ее соседка тоже села вполоборота и дружески помахала остальным.
Кэролайн предложила:
– Давайте расскажем, кто откуда.
– Уотфорд, – откликнулась Гейнор. – Никогда не забиралась так далеко на север. Боюсь, у меня от холода вот-вот кровь носом пойдет! – Она ухмыльнулась.
– А я из Дербишира, – сказала Эми. – Это маленькая деревушка недалеко от Шеффилда. Наверное, вы о ней и не слышали.
– Это ведь тоже Йоркшир? – намотав четки на руку, осведомилась кислолицая.
– Да-да, я же говорю, совсем рядом с Шеффилдом, – вспыхнула Эми, – просто… просто на окраине.
Господи, ну почему она сразу не сказала, что из Шеффилда…
– А вы? Вы откуда? – спросила Вики, пытаясь втянуть в общий разговор кислолицую.
– Из Ливерпуля.
– Как вас зовут?
– Одри Даттон.
Больше ничего интересного о себе Одри за время поездки не сообщила. Замолчала, отвернулась и уставилась в окно.
Кэролайн встала на колени, опершись о спинку кресла, и поглядела на Жасмин, сидевшую в заднем углу автобуса.
– Жасмин, вы наверняка и сами работаете в какой-нибудь клинике красоты?
– Нет-нет, – девушка помотала головой. – Тоже еду, чтобы сбросить лишний вес.
Эми окинула взглядом ее стройное тело. Жасмин словно сошла с ее заветной карты желаний «Цели на следующий год».
– Сбросить вес? – хмыкнула Вики. – Да от тебя же ничего не останется!
Одри отвела взгляд от окна и, изучив тонкую фигурку Жасмин, неодобрительно покачала головой.
– Я – модель, только ужасно толстая, кутюрье от меня отказываются, – подала голос девушка, смутившись под взглядами.
Никаких жировых складок на ее животе женщинам рассмотреть не удалось, а тонкие ключицы, выступающие в вырезе свободного джемпера, скорее делали ее похожей на балерину и уж ни в коем случае не на грузную жену фермера.
– Все отдала бы за такую фигуру, как у тебя… – невольно вырвалось у Эми.
Что на уме, то и на языке, никуда не денешься.
– Не выдумывай, милая, – сказала Кэролайн, оглядев Эми. – У тебя фигура как фигура и личико симпатичное. Вот Вики не даст соврать.
– Эми – красивая женщина, – обернувшись, подтвердила та.
– Мать родную продала бы за твою гладкую кожу, – продолжила Кэролайн. – Кстати, именно за такой я и еду в «К прекрасной себе». Может, доктор сумеет омолодить меня на несколько лет… – Она потянула себя за щеки, показав всему автобусу ровные зубы, и прищурилась. – Ну что, пара-тройка чудодейственных кремов, и сойду за восемнадцатилетнюю, а?
Женщины дружно рассмеялись при виде ее уморительной рожицы, легкую улыбку выдавила даже Одри. Лед тронулся.
* * *
Автобус запрыгал на каменистой дороге, и разбуженная толчками Эми глянула в окошко на освещенный лунным светом лес. Сложно было поверить, что здесь некогда проходила подъездная дорога к процветающей больнице, кишащей врачами, сестрами и клиентами. Непросто представить, что эта местность вообще обитаема. Эми вспомнила слова водителя о кладбище и содрогнулась. А ну как ночью костлявый призрак постучит в ее дверь, клацая голыми фалангами пальцев?
Она вытерла рукавом подбородок и испуганно оглянулась: вдруг кто-то заметил, что она во сне пускает слюни?.. Салон был погружен в полумрак; все пять женщин спали. Кэролайн и Вики привалились друг к другу, Одри прижала голову к окошку, а Жасмин дремала, выпрямив спину и откинувшись на походную подушечку. Эми глянула на Гейнор. Та похрапывала с открытым ртом, положив голову на спинку кресла.
Дождь утих, и половинка луны подсвечивала лес, скользя серебристыми лучами по верхушкам деревьев. У водителя играла очередная песенка о вероломном ковбое, а микроавтобус тем временем углублялся в чащу.
Женщины одна за другой начали просыпаться: позевывали, потягивались, постанывали, разминая уставшие тела. Автобус вышел на финишную прямую.
– Боже, как я голодна! – пожаловалась Вики. – Надеюсь, нам дадут что-нибудь поесть?
– Сомневаюсь. Если у тебя есть при себе заначка, советую съесть ее прямо сейчас. – Гейнор заговорщицки подмигнула.
– Я слышала, что нам придется голодать, – заметила Одри, бросив угрюмый взгляд в окно. – Говорят, доктор очень строга.
– Понятно, что методы там суровые, – ответила Кэролайн, – но так и должно быть. Главное – результат. Мне вот все равно, что со мной будут делать, если к свадьбе Меган на Новый год я выйду отсюда молодой красоткой.
Она сжала руку Вики, и обе женщины вздрогнули от радостного волнения.
Эми дернулась, заметив в лесу черную тень, крадущуюся между деревьев.
– Видела? – шепнула она Гейнор.
– Что там? – Кэролайн наклонилась к ней, едва не придавив ее грудью. – Лиса, наверное, или еще какой зверек… Эти разговоры об убийствах да сумасшедших действуют тебе на психику.
– Ну, у нее был тяжелый день, – улыбнулась Гейнор, посмотрев на Эми, и та бросила еще один взгляд на тени, отбрасываемые качающимися на ветру ветками.
Зачем вообще открыла рот?.. Теперь женщины решат, что она слабоумная. Честно говоря, хотелось домой, в теплую постель.
– Ну все, шарики за ролики, – подал голос Глен.
– Глен, перестаньте! Опять напугаете девочку, – возмутилась Вики, нежно положив руку на плечо водителя.
– В Гристорпе этот поворот так и называется – «шарики за ролики», – объяснил Глен. – Просто псих… то есть такие больницы обычно строили так, чтобы их не было видно с дороги, подальше от любопытных глаз.
– Это общеизвестно, – холодно бросила кислолицая.
Эми покосилась на Одри, надеясь, что в клинике не придется с ней много общаться. Одна мысль, что им предстоит играть в игру «узнай меня» с этой недружелюбной особой, повергла ее в трепет.
Автобус проехал на территорию клиники через черные кованые ворота, и Глен вытащил кассету из магнитолы.
– Дамы, добро пожаловать в клинику «К прекрасной себе»!
Женщины вытянули шеи, вглядываясь в скрытую под деревьями подъездную дорожку. Длинные перекрученные ветви, цепляясь друг за друга костлявыми артритными пальцами, создали над ней настоящий потолок. Наконец впереди показалось внушительное, окутанное темным покрывалом ночи здание, и пассажирки примолкли. Болтать уже не хотелось. В салоне раздавался лишь стук дождя, впивающегося колючими водяными иголочками в ветровое стекло автобуса.
9
Дженни отхлебнула чуть теплый кофе и недовольно сморщилась. Потянулась за банкой, потрясла ее: внутри застучали несколько оставшихся гранул, и надежда на новую чашечку испарилась. Она с отвращением проглотила остаток остывшей жидкости и швырнула банку в мусорное ведро.
