Когда мы поднимаемся в спальню, Ника спешно начинает застилать постель новым бельём, что-то бормоча себе под нос. Мне нравится злить её, подначивать. Наши отношения и в прошлом были такими. Поэтому не найдя ничего лучше, я просто укладываюсь в кровать, разваливаясь на свежих простынях.
– Левицкий, ты серьёзно думаешь, что я пущу тебя в свою постель? – рассерженно осведомляется она. – Так и быть, я разложу кресло, поспишь там. Или можешь спать на полу, дело твоё, пупсик.
– Золотце, – в тон девушке, отвечаю я, приподнимаясь на локтях и с возмущением глядя на неё. – Я притащился сюда по твоей просьбе, и дико устал. Если тебе так хочется, то ложись на кресло, на пол, да хоть на подоконник. Но я сплю на кровати.
– А не обнаглел ли ты, лапуля?
– Что ты, любимая, – язвлю я. – Но так и быть, по старой памяти я позволю тебе разделить со мной половину кровати.
– Спасибо вам, о Великий сударь Левицкий, за оказанную мне милость, щедрость и великодушие, – скривляется Ника, и отвешивает показательной поклон. – Что ещё изволит ваша душенька? Быть может, синьор желает отпить водицы перед отходом ко сну? Или сделать вам расслабляющий массаж, милостивый господин?
– Аккуратнее с обращениями, золотце. Меня это возбуждает, – с издёвкой подмигиваю я бывшей.
Лицо Жуковской тут же краснеет. Она с раздражением швыряет в меня оставшуюся наволочку, и с громким хлопком двери скрывается в ванной.
– Божечки, и я наивно считала его лучшим, – доносится до меня из-за закрытой двери.
И это заявление заставляет меня бурно рассмеяться.
За окном бушует гроза, дождь нещадно лупит по стёклам. В ванной девушка проводит столько времени, что меня почти успевает сморить сон. И всё же даже через дрёму я слышу, как Жуковская проклинает меня, на чём свет стоит, расстилая свою половину кровати. Взбивает подушку и укладывается на самый край как можно дальше от меня.
И в этот момент я радуюсь, что Ника додумалась подготовить для нас два разных одеяла. Слишком беспокойной у бывшей был сон. Когда она наконец успокаивается и перестаёт вертеться, я проваливаюсь в сон.
Глава 7.
Ян.
Пробуждение кажется мне весьма… Странным.
Ещё до того, как я разлепляю глаза, чувствую, как ко мне прижимается горячее, миниатюрное тело. В комнате и без того душно, а жар девичьего тела прибавляет температуру на несколько градусов. Её одеяло отброшено в сторону, сама же девушка находится под моим. Спокойно спит положив светловолосую голову на моё плечо и закинув руку мне на живот.
Её упругая грудь обтянутая серой ночнушкой размеренно вздымается, а горошины сосков различимо выделяются. Светлые пряди прилипли ко лбу, покрытому испариной, тёмные ресницы на прикрытых веках слегка подрагивают.
А странным было то, что даже во время наших отношений мы никогда, ни единого раза не засыпали и не просыпались в обнимку. Неужели так действует расставание? Или же кровать оказалась слишком маленькой, для того чтобы не соприкоснуться во сне? Идиотские физические потребности наших тел.
Я правда весело провожу время в этой поездке, постоянно подшучивая над Никой, зная, что девушку это выводит из себя. Называю её «золотцем», зная, как она это ненавидит. Но, совершенно не понимаю, по каким причинам Жуковская столь остро реагирует на каждое моё прикосновение. Неужели настолько ненавидит после расставания, что её передёргивает от мысли, что я хоть пальцем к ней притронусь? Зная свою бывшую, я не удивлюсь.
Повинуясь странному порыву, я протягиваю ладонь и невесомо касаюсь её ключицы, скользя пальцами по разгорячённой коже. Мне чудится, что девушка перестаёт дышать и замирает под моими пальцами, но уже через несколько секунд бывшая, проводит ладонью по моему прессу, спускается ниже и… Всю мою сонливость и игривость как рукой снимает.
Как только я вытаскиваю из-под Ники руку, девушка открывает свои серые, пронзительные глаза, с минуту, не осознавая, что происходит. Но, как только понимает, тут же отпихивает меня со всей дури, и с её губ срывается нечто похожее на писк.
– Твою ж… – громко ругаюсь я. – Жуковская, ты что творишь?
– Нет, это ты что вытворяешь?! – вопросом на вопрос, возмущённо восклицает девушка.
– Захотел разбудить тебя, – пожимаю плечами я, еле сдерживая смех, наблюдая, как бывшая кутается в одеяло, недовольно поджимая губы. – Расслабься, Ника, что я там не видел?
– Какого фига ты голый?!
– Не люблю, когда что-то мешает во сне. Раньше тебя это не смущало, – довольно протягиваю я, наблюдая, как девушка краснеет и смущённо отводит взгляд. – Только не говори, что возбудилась.
– Ты совсем обалдел? Извращенец!
– Прости, золотце, но я не заставлял тебя лапать меня за член. Понимаю, что тебе сложно устоять, но тогда не стоит удивляться естественной реакции моего организма. И кстати, доброе утро, – салютую бывшей я, поднимаясь с кровати и оборачивая одеяло на бёдрах. – Я первый иду в ванную.
– Да больно ты мне нужен, со своим членом, – фыркает девушка, показательно стараясь не смотреть на меня. – Иди, остуди свой пыл под холодным душем. И в следующий раз будь добр, не забудь надеть трусы!
– Что ты несёшь, золотце? Это всего-навсего утренняя эрекция, само пройдёт. Но, если хочешь помочь с этим, – я ухмыляюсь, зачёсывая волосы назад. – То я не против.
Бывшая уже приоткрывает рот, наверняка чтобы выкрикнуть в мой адрес новые оскорбления, но вдруг приподнимает бровь, пошло облизывает губы и склоняя голову вбок, самодовольно смеётся.
– Заводишься от спящей девушки, Левицкий? Как неприлично, – язвит Ника. – Я могла бы помочь тебе… – откидывает одеяло, и дразняще проведя пальчиками по оголившимся стройным ножкам, томно шепчет она. – Но, только в твоих мечтах, лапуля.
Её слова вдруг заставляют меня задуматься, почему именно, девушка так сильно всегда возмущалась, когда я дразнил её, подводя к пропасти, но не давая упасть. Это действительно жутко раздражает. Обычно с ней, да и с другими я задумывался только об удовлетворении собственных желаний. Но, с Никой всегда всё было немного по-другому, чем с остальными. Глупо не признать, что секс это лучшее, что было между нами.
Вот и сейчас мне хочется взять её, грубо, сильно, жёстко. Поиметь на этой кровати, в спальне её детства. Заставить кричать от наслаждения.
– Чем ты недоволен, Левицкий? – прерывая мои мысли и замечая напряжённое выражение лица, беззаботно интересуется Жуковская. – Ох, простите милостивый господин, что немного обломала вас. Пупсик мой, – продолжает издеваться девушка.
– Иди к чёрту, любимая, – улыбаюсь в ответ я.
– А ты иди в холодный душ, – парирует бывшая, вальяжно указывая рукой на дверь в ванную комнату. – Так и быть, разрешаю представить меня.
Она деловито поправляет постоянно спадающую лямку ночнушки, закусывая нижнюю губу. Смеётся, слегка ёрзая на простынях. Ткань на её груди бессовестно натягивается. Нет, рядом с ней слишком сложно соблюдать правила приличия, да и я не хочу. И притворяться, что между нами ничего никогда не было – глупо.
И я не выдерживаю, желая проучить наглую девчонку. Сбрасываю одеяло, и резко приблизившись к постели, одним рывком подминаю девушку под себя, предварительно раздвигая её бёдра.
Вижу, как ей неловко. Знаю, что снова взял над ней верх, как и обычно.
– Что ты делаешь?
– Замолчи, Ника. Просто помолчи хоть раз в жизни, – шепчу повелительно и целую в губы.
От губ девушки пахнет малиной. Она пытается оттолкнуть меня, но слишком слабо, нехотя, чтобы я поверил, что Жуковской не нравится происходящее. Беру её за затылок, зарываюсь в светлые волосы, открывая себе доступ к шее. Другой рукой подхватываю за ягодицу. Знаю, как ей это нравится. Забавно, что даже спустя столько месяцев помню такие нюансы.
Провожу языком по нежной коже от мочки уха, до ключицы. Бывшая перестаёт сопротивляться, подаётся бёдрами ближе к моему паху. Я чувствую, как она улыбается. Прижимается ещё сильнее, запуская пальцы в мои волосы. Из груди бывшей вырывается громкий выдох. И в тот самый момент становится ясно – не мне одному нравится происходящее, девушку тоже заводит внезапное нарушение правил. Прекрасно, такая реакция мне и нужна.
– Прекрати, – шепчет она с мольбой.
– Нет, – повелительно произношу я.
И она повинуется. С каждой секундой довести её до пика становится всё легче. Отодвигаю верхнюю часть её ночнушки и девушка стонет, когда я слегка прикусываю её сосок, вздрагивает, когда втягиваю его в рот. Всегда восхищался тем, насколько она чувствительная. Кажется, Жуковская кончит на прелюдии, уже умоляюще шепчет моё имя. Обнимаю девушку за талию, пальцами второй руки оглаживаю бёдра.
Тишина спальни перемешивается с нашим тяжёлым дыханием. Неудержимое желание поднимается откуда-то изнутри, заполняя собой всё, потому что наши поцелуи становятся вдруг ненасытными, голодными, как будто мы одержимы друг другом. Ника немного колеблется, прежде чем самой приступить к действиям: её пальцы ложатся на мой подбородок чуть заметным прикосновением и оттуда спускаются по шее, оставляя на разгорячённой коже прохладный след. У бывшей всегда холодные руки. Девушка скользит дальше, по груди и прессу, там и останавливается. То ли дразнит, то ли правда ещё пока не решается. И тут я понимаю, что пора заканчивать эту игру. Пока ещё есть возможность остановиться.
Отстраняюсь резко, приподнимаюсь на руках, глядя напоследок в удивлённое лицо бывшей. И также быстро поднимаюсь, встаю в полный рост. Оборачиваюсь всего на секунду, чтобы запечатлеть в памяти эту картину. Разгорячённая, красивая девушка, отчаянно желающая меня. И вроде чего ещё можно хотеть? Всего на секунду, мне хочется, чтобы она снова стала моей девушкой, но всего лишь на одну крошечную секунду.
Ведь прошлое должно оставаться в прошлом.
– Куда ты собрался, Ян? – изумлённо интересуется Ника.
– Глупый вопрос, золотце, – усмехаюсь в ответ. – Туда же, куда и собирался изначально. В душ.
– Ты издеваешься?
– Быстро догадалась.
Закидываю полотенце на плечо, и направляюсь в сторону ванной комнаты.
– Запомни этот урок, Жуковская. Никогда больше не смей дразнить меня.
И скрываюсь за дверью, оставляя бывшую в гордом одиночестве.
Глава 8.
Ника.
– Гадкий, наглый тип! Кобелина бесхвостая! – возмущаюсь я вслух, бредя по улице к дому сестры. – Самовлюблённый козёл! Психопат!
Женщина, идущая мне навстречу со своей собакой, только не крутит пальцем у виска, провожая меня укоризненным взглядом.
– Ух! Ненавижу! Да чтоб у него член отсох!
Пнутая мной со всей силой ветка, отлетает с дороги и ударяется о ближайший ствол дерева. За те полчаса, в которые я успела умыться в родительской ванной, быстро одеться, пока Левицкий не вышел из душа и позорно сбежать из дома, я сто раз пожалела, что вообще решилась на подобную аферу с подставным парнем.
Думала, что забыла его, и мне всё равно. Но, хватило одного поцелуя, чтобы нечто давно похороненное вновь затрепетало в груди. Стараюсь понять – то ли я всё ещё люблю его, потому что никогда не хотела никого другого так сильно, то ли наоборот – слишком сильно ненавижу, чтобы не хотеть.
Мне бы и дальше винить одного бывшего в произошедшем, но я и сама была хороша. Зачем только раззадорила его эго? Хотела выглядеть соблазнительной, поиграть с ним, а после оставить ни с чем. Но, просто-напросто забыла, что Левицкий почти всегда выходит из игр победителем. Потому что я слишком сильно реагирую на него.
– Кого ты проклинаешь на всю улицу, сестричка? – смеясь любопытствует Ксюша, ожидающая меня у калитки своего дома.
– Свою треклятую глупость, – бурчу в ответ я.
– Дело в Яне, угадала?
– С чего ты взяла?
– Ты всегда такая была, когда дело касалось него.
Я вздыхаю. Сестра знает меня слишком хорошо, чтобы я могла соврать ей. Мы проходим в дом, я здороваюсь с тётей и дядей, и беря по стакану с лимонадом, с Оксаной проходим к небольшой беседке на их участке.
– Давай, расскажи наконец почему после всего произошедшего между вами, ты решила просить его о помощи? Могла, как и обычно соврать маме, что твой якобы-парень загружен делами.
– Откровенно говоря, я подумала, что Левицкий настолько не понравится отцу, что тот потребует меня с ним расстаться, – отвечаю я, поправляя волосы. – Тогда и мама бы не пошла против его воли. Но, кажется, папа счёл моего псевдо-парня вполне достойным своей дочери.
– То есть дядя Женя после ужина одобрил? Удивительно, ему же почти никто не нравится.
Я удручённо киваю.
– Так может тебе стоит напрямую попросить своего бывшего произвести плохое впечатление, Ника?
– Ах, сестра, ты просто не знаешь Левицкого, – скривляюсь я. – Он итак, назло мне при родителях ведёт себя как идеал моей мамы. А если Яна о чём-то попросить, он сделает с точностью наоборот. Просто чтобы взбесить меня.
– И что ты планируешь делать? – продолжает расспрашивать Оксана. – Меня беспокоит то, что вы находитесь слишком близко. Боюсь, что ты снова вернёшься в то же состояние, как и год назад.
– Ничего не будет, не волнуйся, – обещаю я и искренне пытаюсь сама поверить своим словам. – Но, я думаю, мы можем испортить мнение папы о нём. Ты же поможешь мне?
И я начинаю рассказывать Ксюше свой, как мне кажется идеальный план на этот вечер. Конечно, если быть совсем честной, то он созрел сразу после утреннего происшествия. Ничего подобного я не задумывала изначально, но это казалось хорошим выходом: отомстить подставному парню за то, как он поиздевался надо мной, и получить причину для расставания. После такого даже мама вряд ли захочет, чтобы мы с мужчиной были вместе.
– Это заведомо провальная идея. И очень глупая, – отпирается Оксана.
– Но ты в деле?
– Ладно, сделаем как ты хочешь.
Когда наступает время полдника, я прощаюсь и отправляюсь домой. Нужно подготовиться к вечеру и ужину с кучей раздражающей родни.
Я определённо не могу назвать этот день лучшим. Но и в тридцатку худших он не войдёт, по одной причине – когда я уже отчаялась провести день в хорошем настроении, зайдя на наш участок увидела старшего брата. Он сидел на крыльце, подставив лицо яркому ещё по-летнему тёплому солнышку.
Я сразу же подбегаю к нему.
– Ну наконец-то! – радостно провозглашаю я. – Думала уж не приедешь, большой брат, и оставишь меня в одиночестве терпеть наших родственничков.
Антон дружелюбно смеётся, вставая и заключая меня в объятия. Приподнимает и кружит.
– А ты потяжелела, мелкая, – ставя меня на землю, озорно подмигивает мне он. За что тут же получает от меня толчок в плечо. – Ладно тебе, Николяшка, не дуйся.
– Во-первых, ты старше меня всего на четыре года! Во-вторых, я просила меня так не называть, – обиженно фыркаю я. – Иначе и я вспомню, как называла тебя в детстве. Хм… как же там было? – притворно задумавшись, я стучу пальцами по подбородку. – Точно! Антонио – ганд…
– Ладно-ладно! – прерывает меня брат, примирительно поднимая руки вверх. – Проехали.
– Ты… готов к вечеру?
Я знаю. Меньше всего Антон хотел приезжать на свадьбу и участвовать в этих семейных мероприятиях. Если бы не просьбы матери, и наказ отца, вряд ли бы брат находился сегодня здесь. Причина этого была запретной, потому что я знаю, какие неприятные чувства она в нём вызывает. Поэтому заметив его молчание и появившуюся отстранённость, я сразу же перевожу тему:
– Давай познакомлю тебя со своим парнем? – предлагаю я, улыбаясь и думая о том, где конкретно может сейчас находиться бывший.
– Мы уже познакомились, любимая, – слышится за спиной голос Левицкого, который выйдя из дома оказывается на крыльце.
Я оборачиваюсь. На губах Яна играет лёгкая, слегка нагловатая улыбка. В руках у подставного парня две бутылки холодного лагера, одну из которых он протягивает Антону.
