Вадим Федоров "Параллельный мир"

Мы с Гонзой спустились вниз. Он пошёл дальше ловить преступников, а я спустился на Вацлавскую площадь.

На углу, возле KFC, стояли два негра. Одетые в одинаковую униформу. Один обычного роста, с лысиной. Второй толстый. С довольно большим пивным животом. Толстый что-то объяснял лысому. В руках они держали листовки с предложением посетить ночной клуб, располагающийся на моей улице.

Я подошёл к ним. Негры перестали разговаривать. Лысый попытался сунуть мне в руку листовку, но я не взял её.

– Чего тебе? – спросил толстый.

– Мне бы покурить, – сказал я, – есть чего?

Лысый сделал скучающее лицо и отошёл в сторону. Где принялся ловить туристов и всовывать им в руки свои листовки.

– Травка, с Амстера, 300, – сказал толстый.

– Хорошо, – ответил я.

– Деньги давай, – приказал толстый, – и жди.

Я протянул ему 300 крон. Которые толстый негр спрятал к себе в карман и скрылся в ближайшей проходной.

Я стоял посередине Вацлавака и чувствовал себя дураком. Отдал деньги неизвестно кому.

Прошло две минуты. Я уже собрался уйти, как меня кто-то дёрнул за рукав. Я обернулся. Передо мной стоял худенький паренёк. Он протянул мне руку. В ладони у него был зажат маленький пакетик. Я взял его. Паренёк кивнул и растворился в толпе. Я сунул пакетик с травой в карман и пошёл вниз по улице.

Навстречу мне попался толстый. Он лениво стоял возле магазина часов и негромко предлагал проходящим мимо мужчинам развлечься с красивыми девушками.

Я кивнул ему. Но толстый никак не прореагировал. Как будто я ему несколько минут назад и не давал никаких денег.

Я доехал до дома. Позанимался своими делами. И к вечеру вернулся обратно.

Маша постаралась на славу. Квартира блестела, как начищенный чайник. Витал лёгкий дух хлорки и свежевымытой мебели. На террасе также было всё вымыто. Стулья стояли в сторонке, стол посередине.

На улице стемнело. Но свет из комнаты позволял увидеть всё, что было на террасе.

– Всё нормально? – спросил я Машу.

– Да, как обычно, – сказала она, – убралась. Всё помыла. Мусор выкинула. Тут женщина жила?

– Почему ты так решила? – спросил я.

– Вещи ношеные были, – ответила Маша, – трусики, лифчик. Под кроватью валялись. И волосы белые в углах. Тут давно не мыли, судя по всему.

– Да к жильцу недавно сестра приехала, – подивился я наблюдательности уборщицы, – это её вещи, наверное.

– Не знаю, – ответила Маша, – может, до неё другая была. В ванной вон всё женскими кремами и баночками было заставлено. И стояли они там давно.

– А куда ты баночки дела? – спросил я.

– Выкинула, – ответила Маша, – не надо было?

– Надо, надо, – успокоил я девушку.

Я расплатился с ней и проводил на улицу. Поднялся в квартиру. Вышел на террасу. Облокотился о перила, как днём Гонза. Наискосок от дома переливался огнями рекламы ночной клуб Кокаду. Где раньше работал Михал.

5

Я вдохнул полной грудью уже немного похолодевший вечерний воздух моего любимого города. Вышел с террасы, а потом и из квартиры. Закрыл дверь. Спустился вниз. Перешёл через улицу.

Около входа в клуб стояла дородная дама в белом халате. Зазывала. Безошибочно определив во мне русского, попыталась завязать разговор.

– Заходи развлечься, морячок, – сказала она мне с одесским акцентом, – не пожалеешь. У нас такие же девки, как везде. Зато цена меньше.

Я обошёл женщину в белом и вошёл в клуб. Вслед мне раздалось что-то про правильный выбор настоящего мужчины.

Короткий коридор выводил на длинную лестницу. В конце её был металлоискатель и скучающий охранник. Увидев меня, он встрепенулся, натянул дежурную улыбку. Я выложил на стол часы и телефон. Прошёл через рамку. Всё было в порядке.

– 500 крон вступительный взнос в наш клуб, – вдруг громко сказал охранник.

Я вздрогнул от его голоса. Достал деньги, заплатил.

Зашёл в тёмный зал. Играла музыка. Я постоял, привыкая к освещению.

В начале зала был бар с рядом стульев. Где-то посередине этой вереницы стульев сидел смуглый мужчина. За баром, посередине зала, был подиум с шестом. На котором в данный момент кто-то извивался. Вдоль стены по кругу были сделаны углубления со столиками. За ними сидели люди. Мужчины и полуголые девицы.

Я сел за стойку бара. Откуда-то из темноты возникла барменша, одетая только в трусики. Тело её сверкало, осыпанное блёстками. Грудь колыхалась при ходьбе. Она, ни слова не говоря, налила мне в бокал шампанского и поставила передо мной.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Девица ослепительно улыбнулась. Я повернул голову. Сидящий недалеко от меня чёрнявый смотрел на меня. Он был одет в джинсовую рубашку и штаны. Лет ему было что-то около тридцати. На правом запястье наколот громадный паук, сидящий на паутине. Паутина уходила за рукав рубашки.

Чернявый всё так же, почти не мигая, смотрел на меня. Пока я не кивнул. Чернявый кивнул в ответ. Встал. Пошёл в сторону туалета, по пути оглянувшись.

Я встал вслед за странным человеком и пошёл за ним. Зашёл в мужской туалет. Белый кафель. Белый свет. Белые умывальники и ряд дверей в кабинки.

– Чего тебе? – спросил чернявый.

– Кокаина, – ответил я.

– Сколько? – последовал новый вопрос.

Я задумался. Вспомнил, что Гонза говорил про граммы.

– Два грамма, – наконец-то сказал я.

– Восемь тысяч, – глядя мне в лицо, сказал чернявый.

Я достал деньги, отдал своему собеседнику. Тот пересчитал их, аккуратно сложил в карман. Затем зашёл в ближайшую кабинку. Раздался какой-то скрежет. Затем тишина. Примерно минуту. Потом опять скрежет.

Чернявый вышел из кабинки. В руке он держал маленький пакетик с белым порошком внутри. Протянул его мне на открытой ладони. Я взял.

– Спасибо, – сказал я.

– Пожалуйста, – ответил мне чернявый.

Он обошёл меня, вышел из туалета. Я постоял минуту. По спине тёк пот. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и в тесное помещение туалета ворвутся спецназовцы, положат меня на белый кафель и, застегнув наручники, увезут в тюрьму.

Но никто не ворвался. Никто не скручивал мне руки. Лишь где-то в бачке журчала вода. Тихо и успокаивающе.

Я вышел в зал. Чернявый всё так же сидел у стойки бара на своём месте. На шесте извивалась очередная девица.

Я вышел. Охранник в этот момент разговаривал с тремя сильно подвыпившими английскими парнями. Он пытался им объяснить, что за вход в клуб надо заплатить по 500 крон.

Я протиснулся между пахнущими потом и перегаром парнями и вышел на улицу. Тётка в белом широко улыбнулась мне. Меня вновь накрыла волна паники. Захотелось немедленно выкинуть пакетик с кокаином и бежать куда глаза глядят.

Я нащупал в кармане этот злосчастный пакет. Рука наткнулась ещё на что-то. Я на секунду замер. Это что-то был пакетик с анашой, который я купил у негра.

Стало трудно дышать. Заболела голова. Ну это же надо быть таким дураком, чтобы носить в кармане марихуану и кокаин. Хоть сейчас сажай в тюрьму с формулировкой – идиот.

Я дошёл до улицы Ечной. Достал телефон. Отстучал Гонзе смс: «Ты не дома? Надо встретиться».

Гонза не стал заморачиваться текстовыми сообщениями. Он позвонил и сказал, что сидит в ресторане На Верандах. И с радостью выпьет со мной пива.

Я доехал до Смихова. По дороге нервничал. Казалось, что меня вот-вот схватят и посадят в тюрьму. До Веранд уже даже не шёл, а почти бежал.

На Верандах, так назывался раньше ресторан при пивном смиховском заводе. В настоящее время он носит название Потрефена Гуса. В честь сети чешских ресторанов. Но старожилы до сих пор зовут его На Верандах.

Гонза сидел в маленьком зале слева от входа и пил пиво. С куриными крылышками.

Я подсел, хлопнул его по плечу. Показал официанту: мне то же самое. Тот кивнул и скрылся на кухне. Я как-то сразу успокоился, увидев Гонзу.

– А ты что здесь? – спросил я его.

– У меня встреча, – ответил он, – с информатором. Через минут сорок. Пока крыльев можем погрызть. Они тут вкусные.

– Раньше были вкуснее, – сказал я.

– Раньше и девки были симпатичнее, – философски заметил Гонза. – Кстати, как там твоя любовь? Цветёт и пахнет?

– Я не по этому поводу, – оторвал я Гонзу.

– А по какому? – спросил он.

Я достал из кармана два пакетика и положил перед приятелем. Тот сощурился, посмотрел на них.

– В одном трава, вижу, – сказал он, – в другом порошок. Чё там?

– Кокаин, два грамма, – выдохнул я, – траву я у негра купил, на Вацлавской площади. Толстый такой. Постоянно на углу стоит, у KFC. А кокаин в Какаду. Там в баре сидит паренёк. У него как магазин. В туалете. С наркотой.

Я оттарабанил всё это и выжидательно уставился на Гонзу.

В Какаду у паренька на руке татуировка паука? – вытирая руки о салфетку, спросил Гонза.

– Да, – кивнул я, – а откуда ты знаешь?

Гонза ловко смахнул мои пакетики с дурью к себе в ладошку и широко улыбнулся подошедшей к нам официантке. Она принесла мне пиво. Вернула Гонзе его улыбку, заинтересованно посмотрела на меня. Пожелала приятного вечера и отошла.

– Она на тебя глаз положила, – сказал Гонза.

– Ты на вопрос ответь, – попросил я товарища.

Мы сдвинули кружки и выпили по первому глотку пива. Которое холодком ухнуло в пустой желудок и разлилось в нём приятной истомой. Гонза пододвинул мои пакетики с наркотой. Которые я немедленно спрятал в карман.

– Зовут твоего паучка Илли, сидит он в Какаду уже лет пять, – глядя в сторону, сказал Гонза, – и негра этого толстого все знают. Только он тебе вряд ли напрямую травку отдавал, наверняка только деньги забрал. Но это уловка для лохов. Посадить и его на раз можно.

Я поперхнулся пивом. Откашлялся. Около столика появилась официантка с порцией моих крылышек. Похлопала меня по спине, услужливо подала салфетку.

Я пригляделся к ней. Лет 35–40. Чёрненькая. Чуть полноватая. Симпатичное круглое лицо.

– Спасибо, – сказал я ей, а когда она отошла, набросился на Гонзу: – Так что же вы не арестуете их? Если уже пять лет всё знаете. Я, посторонний человек, зашёл с улицы и купил кокаин.

– Погоди, не спеши, – перебил меня Гонза, – и не ори так. Я всех этих дельцов знаю. И сам их разрабатывал. Но арестовывать я их буду, когда придёт команда сверху. Да и толку от этого ареста? Завтра на месте Илли будет сидеть другой албанец.

– Но надо же что-то делать, – сказал я, – разработать всю цепочку. Перекрыть каналы поставки.

– Надо, – кивнул мне Гонза, – и наверняка делают. И периодически кого-то сажают в тюрьму. Только не того, кого надо, почему-то. Мелочь. Мне не докладывали, почему в ночном клубе Какаду пятый год подряд сидит Илли и барыжит наркотиками. Я рядовой сотрудник.

Помолчали. Заказали ещё пива.

– А с этим мне что делать? – спросил я, вытащив из кармана два пакетика.

– В унитаз слей, – сказал Гонза, – и больше не покупай никогда. Лучше бы ты на эти деньги пива купил.

И он, достав из кармана ручку и подвинув к себе салфетку, начал вычислять, сколько можно было бы купить кружек пива на потраченные мною деньги.

А я вышел в туалет. Где благополучно избавился от наркотиков и от выпитого пива. Вернулся.

Гонза сидел, склонившись над исписанной салфеткой.

– Математик, хватит считать чужие деньги, – окликнул я его, – больше я такую дурость не сделаю.

– Тут Катка тобой интересовалась, – оторвался от салфетки Гонза, – интересовалась твоим семейным положением.

– Какая Катка и что ты ей сказал? – усаживаясь за стол, спросил я.

– Официантка, которой ты приглянулся, – показав глазами куда-то мне за спину, сказал Гонза, – Катка её зовут. Я ответил, что ты разведён. Ей кто-то сказал, что русские мужики в постели бесподобны.