– Мы с вами не родственники, офицер.
Губы Аллистера дрогнули в улыбке.
– А, так ты пришла ко мне.
Тревога захлестнула меня, и я больше не могла притворяться, что все нормально. Забыв о туфлях, босая, я развернулась и схватилась за ручку двери, но не успела открыть ее, как рука Аллистера появилась над моей головой и захлопнула дверь. Эхо от удара пробрало меня дрожью.
Его плечи загораживали от меня свет. Его присутствие, тяжелое и ощутимое, пробежало по позвоночнику.
– Ты начала эту игру, – сказал Аллистер резко, – ты ее и заканчивай.
Я не могла думать, когда он стоял вот так за мной, прижимая меня к двери. Мы всегда стояли близко, достаточно близко, чтобы наблюдать за людьми и без труда оскорблять внешность и интеллект друг друга. На этот раз все было иначе. От него исходила настоящая, жгучая злость, и это чертовски пугало меня.
Спокойно, с эмоциональностью зачерствевшей горбушки, я сказала:
– Мои чувства к тебе загнали меня в тупик.
– В угол, – мягко поправил он.
Я ничего не ответила, потому что внутри меня всю трясло. Из-за близости Аллистера, его непонятной злости, от того, что мне были отрезаны пути к побегу и я не могла вырваться, пока он не решит меня отпустить. Сама мысль о том, что Аллистер может ко мне прикоснуться, заставляла каждое нервное окончание на моей спине искрить в предвкушении.
Аллистер убрал руку с двери и сделал шаг назад.
Я медленно вдохнула. Выдохнула.
Развернувшись, понаблюдала за тем, как он отошел к мини-бару и взял с деревянной столешницы стакан с прозрачной жидкостью.
– Иди развлекай гостей, Джианна.
Во мне зашевелилось легкое раздражение. Я ненавидела, когда мне указывали, что делать. Как будто он мой король и хозяин, а мне забыли об этом сказать.
– Я это и пытаюсь делать, но, видимо, некоторые из моих гостей те еще придурки.
Аллистер облокотился о стойку и мрачно посмотрел на меня. Он был здесь не ради вечеринки в мою честь, а ради встречи, происходившей внизу, в выражении его лица это ясно читалось, но меня не особо волновали детали.
– Где мой подарок? – спросила я, подходя к нему, шлепая босыми ногами.
– Соседняя комната ломится от подарков, а тебе все мало?
– Оу, тебя это злит? Что у меня есть друзья, а у тебя нет?
– Тебе что, нужно подтверждение, что тебя все обожают?
– Да, – прямолинейно ответила я. – Так где мой подарок? – Я постучала пальцем по циферблату его часов, и он прищурился, наблюдая. – Твои часы – это слишком дорого, не находишь? Это же «Ролекс». – Когда он не отреагировал, я вздохнула. – Нет, ну если ты настаиваешь.
Я начала расстегивать ремень часов, чтобы проверить, остановит ли он меня, схватит ли за запястье, скажет ли перестать его раздражать, как сделали бы все остальные мужчины в моей жизни. Аллистер никогда меня не касался. Ни разу. Ни когда я игралась с его галстуком, ни когда я выхватывала стакан прямо из его рук, ни когда я «случайно» наступила ему на ногу после комментария о том, как светлые волосы подходили к содержанию моей головы. Я не могла объяснить почему, но этот факт меня нервировал. Может быть, поэтому я трогала его еще чаще.
Не убирая рук, Аллистер молча наблюдал, как я расстегиваю его часы. Дыхание застряло где-то в легких. Я всего лишь снимала с него часы, но ощущение было такое, словно я расстегнула его ремень.
«Ролекс» съехал до середины моей руки, когда я его надела, но я все равно повертела рукой так, словно любовалась новым кольцом с бесконфликтным алмазом.
– Спасибо, – весело сказала я. – Мне очень нравится.
Мы смотрели друг на друга, и по комнате разливалось что-то густое и тяжелое. Аллистер поднес стакан к губам и сделал большой глоток. Я бы сказала, что воды, но уже знала, что это была водка. Этот мужчина умел пить, но казался неспособным опьянеть.
Я наклонила голову.
– Откуда ты?
– Из Айовы.
У меня вырвался смешок.
– Ага, а я английская королева. – Я сняла его часы, положила их на стойку и покрутила пальцем. – Ладно. Я решила, что хочу на день рождения.
– Сгораю от нетерпения узнать.
– Неправда. Но это не страшно. Не всем же нам иметь чувства и все такое.
Аллистер надел часы обратно, и его движения меня отвлекли. У него были руки, при взгляде на которые женщинам хотелось знать, как бы они выглядели на их теле.
– Хочу секрет, – сказала я и добавила: – Один из твоих, разумеется.
– А что я получу взамен?
– Удовольствие от того, что сделал меня счастливой. – Я мило улыбнулась ему.
Аллистер опустил взгляд на мои губы и тут же отвел его, но я успела заметить в его глазах вспышку чего-то безошибочно греховного. Мое сердце пропустило удар.
Он снова облокотился о бар.
– Сначала скажи, что тебе подарил муж, – сказал он как бы между прочим, но исходящее от него напряжение лишь усилило тревогу.
Я дернула плечом.
– Вероятно, какую-нибудь безделушку, как и каждый год. Не знаю, не виделась с ним сегодня.
– Почему?
– У него много дел.
– Так много дел, что не нашлось времени на собственную жену в ее день рождения? – Я узнала его безразличный, беспощадный тон и точность, с которой он наносил удары. Под кожей заскреблось раздражение.
– Прекрати, – сказала я ему.
– И чем же Антонио сегодня занят? Хотя, пожалуй, правильнее будет спросить, кем?
Злость обожгла горло и вспыхнула за глазными яблоками. Антонио больше не властвовал над моими мыслями. Я больше не думала о нем с наивным, благоговейным интересом. Любовь стала горькой – если она вообще когда-либо была любовью, а не влюбленностью. Но от предательства Антонио все еще было больно, а Аллистер решил поковыряться в ране ножом.
Я поперхнулась собственной яростью.
– Ненавижу тебя.
– Я думаю о тебе.
Эти четыре слова повисли в воздухе между нами и опустились на пол, пронзив меня до самого сердца. Моя кровь мгновенно остыла, и тишина выползла наружу, чтобы коснуться моей кожи ледяными пальцами.
Я уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Аллистер наблюдал за моим выражением лица с горьким весельем во взгляде.
– Вот тебе твой чертов секрет.
Опрокинув в себя содержимое стакана, он поставил его на стойку и направился к двери. Положив руку на дверную ручку, помедлил и обернулся.
– Хочешь знать, почему я никогда тебя не касаюсь?
Я помотала головой.
– Потому что если прикоснусь, то не смогу остановиться, пока не потушу прелестный огонек в твоих глазах. – Аллистер сверкнул взглядом. – Больше никогда не запирайся со мной в одной комнате, Джианна.
Он ушел, но его угроза осталась со мной.
* * *
С замирающим сердцем я спустилась по лестнице и постучала в тяжелую дверь. Она распахнулась, и на той стороне меня встретила Тара. При виде меня ее широкая улыбка сменилась оскалом.
– Ты же знаешь, что Антонио не любит, когда сюда приходят женщины.
Она зарабатывала тем, что открывала дверь, но мнила себя кем-то вроде правой руки президента. Без понятия почему, но все девушки, которым поручали открывать эту дверь, были теми еще сучками.
– У тебя есть секунда, чтобы меня впустить, или я понижу тебя до выноса мусора.
Ее глаза сузились до щелочек.
– Ты не посмеешь.
– Спорим?
Ее щеки вспыхнули от злости, но тут, словно вспомнив что-то важное, она хитро сверкнула глазами и распахнула дверь.
Очевидно, меня что-то поджидало, но не было сил об этом волноваться. Слова Аллистера выбили меня из колеи, и плюс к тому я была неимоверно зла на Туза за то, что он рассказал Аллистеру о случившемся между нами.
Я прошла мимо Тары и спустилась по короткой металлической лестнице.
В воздухе висел сигаретный дым, смешивающийся с приглушенным оранжевым светом. За карточными столами никого не было, кабинки по краям зала пустовали. Несколько мужчин бездельничали у дверей конференц-зала, и до моих ушей донеслось яростное обсуждение изнутри. Я направилась к офису Антонио, чтобы дождаться там конца собрания.
Когда я проходила мимо двери конференц-зала, из группы мужчин вынырнул Лоренцо и преградил мне дорогу.
– Что ты тут делаешь?
– Пытаюсь подслушать ваши тайные планы по захвату мира.
Улыбнувшись, он убрал руки в карманы. Лоренцо был самым милым из всех Руссо, если это слово вообще можно было применить к кому-то из них. Брызги крови и взгляды «Коза Ностра», как правило, убирали даже намеки на слово милый из их описания. Но Лоренцо каким-то образом умудрился быть таковым. Впрочем, я слышала, что он был не только самым милым, но и самым извращенным.
– У тебя вечеринка наверху, – сказал он. – Почему бы тебе туда не вернуться?
– Я вернусь, но сначала мне нужно убить Туза.
– Туз занят.
– Я подожду, пока освободится.
Мне в любом случае нужна была минутка, чтобы собраться с мыслями. «Пока не потушу прелестный огонек в твоих глазах». По позвоночнику прокатилась волна холода. Что это вообще значило?
Я рассеянно попыталась обойти Лоренцо, но он снова преградил мне путь.
– Иди наверх, Джианна.
В памяти всплыл хитрый взгляд Тары.
– Что же такое прячется в офисе моего мужа, чего я не должна видеть? – нараспев спросила я.
– Ничего.
– Ох, Ло, я знаю, что это не твоя вина, но тебе никто никогда не говорил, что ты совершенно не умеешь врать? – Я закатила глаза и протиснулась мимо него.
Перед дверью в офис стоял Джон, положив одну руку на запястье второй. Он не был итальянцем, а потому не мог официально вступить в ряды мафии, но он был доверенным лицом моего мужа с самой первой нашей встречи.
– Новая стрижка? – спросила я, глядя на его лысую голову. Это была наша постоянная шутка.
Он слегка улыбнулся.
– Одолжил немного геля для волос у Лоренцо.
Я спиной почувствовала, как Ло закатил глаза.
– Ну, что могу сказать, мне нравится. – Я подмигнула.
Я взялась за дверную ручку, но меня остановил голос Джона.
– Джианна.
Посмотрев на него, я увидела сочувствующий взгляд. Я уже знала, что за дверью, но за прошедший год чертовски устала убегать от этого. Эти мысли явно отразились в моих глазах, потому что Джон понимающе кивнул.
Я открыла дверь и вошла внутрь.
