Каролина Дэй "Подчинение"

Глаза братика моментально стреляют в меня недовольно, но все же он встает со своего места и направляется в ванную. И правильно. Теперь нужно разобраться со вторым ребенком.

– И как это понимать? – внимательно наблюдаю за реакцией мамы, но ничто не выдает ее, будто еще вчера она не оскорбляла меня последними словами и не одалживала крупную сумму у сомнительной кредитной компании. Вообще, сложно поймать ее на лжи, учитывая, что она стоит спиной ко мне и варит Дэни какао.

– Что понимать? Мне нельзя приготовить детям завтрак?

– Учитывая, что ты нарушила свое обещание, и теперь мы по уши в долгах, это выглядит сомнительно.

– Вот что тебе опять не нравится? – мама громко стучит руками о столешницу. – Я стараюсь как могу.

– Вижу.

– Нет, не видишь, – она глубоко вдыхает пропитанный беконом воздух, прикрывает глаза, а затем, выдохнув, продолжает: – Я ложусь на лечение. Снова.

До меня не сразу доходят ее слова, не сразу осознаю, что этим она ставит крест на нас. Летом я и Дэни были на каникулах, мы были вместе, и учеба не отнимала времени. Сейчас я в университете, Дэни в школе. С ним нужно сидеть, заниматься. Так и знала, что мне нужно было взять академический отпуск!

– А как же наши долги? Как же Дэни?

– Не переживай, Габи, я все продумала, – она довольно хлопает в ладоши, только вот я это настроение никак не могу разделить. – Дэни пока поживет со своим одноклассником, с родителями Кайла я уже договорилась.

– Ты спихиваешь сына чужим людям?

– Что значит чужим? Дэни отлично ладит с сыном Уильямсов, тем более они с удовольствием согласились меня выручить.

Мама так спокойно об этом говорит, будто решила все проблемы за один вечер. Абсолютно все. Не говорю о том, что последние несколько месяцев я опекала брата и маму, я следила за порядком в доме, я оплачивала счета и надеялась, что нашу счастливую семью можно вернуть.

Думала, что мама хотя бы обсудит этот вопрос со мной…

– И чего ты так смотришь? Ну давай, что тебя не устраивает на этот раз? – спрашивает с вызовом в голосе.

– Почему ты ничего не сказала мне?

Складывается ощущение, что в наполненная чаша гнева в этот момент разорвется. Она переполнится этим гадким чувством и будет мучить других своим ядом. В буквальном смысле. Так и чувствую, как он течет в венах и готов выплеснуться на одного единственного человека.

– А я вернулся! – Дэни садится за стол уже с чистыми руками. – Мам, а когда я поеду к Кайлу?

Что? Он уже знает, у кого будет жить? Когда она успела его обработать? Я думала, Дэни проснулся почти одновременно со мной.

– Как только мы позавтракаем.

Мама подпалила предыдущую яичницу и приготовила новую. Затем села за стол, будто ничего не произошло, и веселилась вместе с Дэни. А у меня кусок в рот не лезет. От шока. От нереальности происходящего. Моего младшего брата отдают черт знает кому, мама ложится в клинику, а долг…

Он так и остается открытым. До одного момента.

– Ну что, Дэни, поехали? – хлопает в ладоши мама.

– Поехали!

– Попрощайся с сестрой.

– Что значит попрощайся? – встреваю я. – Уильямсы разве не дадут мне увидеться с Дэни?

– Конечно дадут. Думаю, ты с ними договоришься, – мягко улыбается мне в ответ.

– А что будет с долгом? – задаю главный вопрос, который волнует меня весь завтрак.

– О, спасибо, что напомнила, – она достает из ящика маленькую картонку. – Это адрес их главного. Я назначила вам встречу на три.

– Нам? Почему нам?

– Потому что мне через час нужно быть в клинике.

Все так резко. Слишком быстро, слишком информативно. И что-то мне подсказывает, что трудности еще впереди.

Мама с Дэни уезжают, оставив меня одну в пустом доме. В когда-то родном, чистом, но это не имеет никакого значения. Только сейчас понимаю, что он чужой для меня. Чужие стены, чужие шторы, чужие цветы. Даже моя комната теперь чужая.

Кручу в руках маленькую картонку. Неизвестная фирма «Харрисон и КО». Никогда о такой не слышала. Не удивительно, что маме так легко дали кредит. В три значит? Самое время. И я приеду ровно в назначенное время, договорюсь с этими шарлатанами, постараюсь выплатить мамин долг, только…

Только завтра на культурологии мне несдобровать…

Глава 4

– То есть вы теперь должны пятьдесят штук какой-то кредитной конторе? – чуть ли не кричит Лили на всю аудиторию. – Чего уставились? – шикает Лили. Однокурсники мельком косятся на нас, а потом возвращаются к своим делам.

– Да. Пятьдесят штук, – горько вздыхаю, вспоминая вчерашнюю встречу. Брр. Аж мурашки по коже. Неприятный, скользкий тип этот Харрисон, но более-менее сговорчивый. – Я кое-как договорилась, чтобы не брали проценты, пообещала все вернуть на этой неделе.

– Что? Пятьдесят штук за неделю? Как ты их достанешь? – подруга выпячивает глаза, пока наносит на темную кожу тональный крем.

– Понятия не имею.

Сейчас все силы вкладываю на то, чтобы не расплакаться от досады и несправедливости. Уже наревелась в ванной, когда читала договор матери из кредитной конторы, плакала, когда уезжала обратно в кампус, когда заперлась в комнате общежития, читая сообщение брата в директе Инстаграм.

Дэниэл Лаундж: «Приезжай поскорее, сестренка. Я скучаю».

Габриэль Лаундж: «Обязательно».

Теперь я еще сильнее жду выходных, чтобы весело провести время с моим героем. Я так надеюсь, что он не осознает в своей голове, что его только что кинула родная мать. Кинула нас на произвол судьбы со своими проблемами.

– У твоей мамы не осталось сбережений? – прерывает воспоминания Лили.

– Всего три тысячи. Их я сразу же отдала тому Харрисону.

– Сочувствую, подруга, – Лили поспешно обводит глаза черным карандашом. Получается почти ровная линия.

Вот что значит не услышать будильник и краситься сразу в аудитории. На этот раз она не поточная, а маленькая, предназначенная только для нашего курса. Но это не имеет никакого значения – на курс Культурологии к профессору Салливану записалось много человек, в том числе и девчонок. И все они сейчас либо наводят красоту в зеркале, либо втыкают в телефоны. Все, кроме меня.

Потому что у меня поджилки дрожат от неизвестности и страха…

– А еще я опоздала на встречу с Салливаном, – выпаливаю внезапно и, как мне кажется, слишком громко.

В этот момент из рук Лили падает маленькая упаковка с тушью и залетает практически до передней стены, где стоит доска.

– Вот черт! Зачем так пугать?

– Ничего я не пугала.

– Ага, другому это рассказывай! Подожди, сейчас подниму…

– Не беспокойся. Я сама.

Поднимаюсь с места и хватаю потерявшийся черный флакон подруги. Все же я сидела ближе к проходу, тем более застала ее врасплох своей резкостью. Но меня этим не испугать. Меня больше ничем не испугать. Наверное. Кроме…

– И вам доброе утро, мисс Лаундж.

… кроме низкого голоса, обладатель которого навис надо мной нерушимой скалой. Даже не так, как высотка в Лондонском Сити.

Медленно поднимаю голову, все еще сидя на корточках. Он смотрит так снисходительно. Его черный взгляд будто препечатывает к полу и требует опустить голову, как нашкодивший ребенок. И нет, дело не в мужской привлекательности или какой-то там харизме. Дело в страхе, который он развеивает вокруг себя, и в наших отношениях. А они, судя по сведенным на переносице бровям и чуть поджатым губам, не самые теплые.

– Доброе, профессор Салливан.

– Раз вы сами вышли к доске, может с вас и начнем доклад? Вы же подготовились?

Да. Подготовилась. Еще как. Вчера всю ночь сидела за ноутбуком и мучила всемирную паутину в поисках правдоподобной информации. Собирала доклад по кусочкам, репетировала речь так, чтобы ко мне никто не смог придраться. Но это невозможно. Потому что профессор раскусит меня на раз два.

Однако я не могла не попытаться воспользоваться хотя бы этим вариантом. Лучше так, чем прийти ни с чем и признать свое поражение.

– Конечно. Мне нужно взять листы.

– Начинайте так. Подсказки будут лишними.

Все тут же подобрались. Пока профессор Салливан не видит, девочки убирают косметику, откладывают телефоны и смотрят прямо на меня. А я волнуюсь. Дико волнуюсь. Без подсказок на листах, конечно, будет сложнее, но я справлюсь. Обязательно.

И я справилась.

Описала самые популярные памятные места Лондона, рассказала про экскурсию в Букингемский дворец, где якобы была в конце лета. Вчера до трех часов ночи смотрела на Ютубе видео-экскурсию.

Заканчиваю доклад и смотрю на нашего профессора. Вздрагиваю. Потому что его пронизывающий, опасный взгляд не предвещает ничего хорошего. Мне даже кажется, что сейчас в нем черти пляшут вокруг костра из адского пламени.

– Скажите, мисс Лаундж, вы провели большую часть дня в Букингемском дворце, так? – растягивает слова своим низким голосом.

– Да.

– Покажите ваши фотографии на фоне этого старинного архитектурного памятника. Вы же сфотографировались, я правильно понимаю?

Так, стоп! Какие фотографии? Зачем? Он ничего не говорил о фотоотчете в докладе, я даже фото не искала, чтобы выдать их за свои. Черт! Что же делать? Не могу же я сказать, что у меня нет ни одной ни одного снимка с экскурсии.

– Они… они сохранены у меня на компьютере, но, если вы позволите, могу принести их после занятий и показать…

– Садитесь. Ваш ответ не засчитывается.

– Что? Почему? – шокировано смотрю на профессора Салливана. Он сидит расслабленно на стуле, покручивает в руках ручку, словно кто-то чужой сейчас поставил неудовлетворительную оценку за ответ, а я в этот момент, наверное, покрылась холодным потом.

– Недавно вы рассказали, что не смогли посетить ни единого памятного места за это лето, а сейчас так красноречиво описали онлайн-экскурсию с Ютуба. Вы соврали тогда или врете сейчас?

Мамочки… Он же готов испепелить меня взглядом. Превратить в прах. В ничто. А все из-за того, что я не смогла вчера явиться вовремя, а до этого сказала глупость о неудачных летних каникулах и отсутствии как х-либо вылазок в принципе.

– Я не…

– Семестр только начался. У вас будет шанс исправиться, мисс Лаундж. Садитесь.

Опустив голову, сажусь рядом с Лили и протягиваю ей потерянную тушь. Она не сразу забирает флакончик из рук, а какое-то время сжимает мою ладонь. Поддерживает. Как всегда, когда у меня не ладится с учебой. И это лучше работает, чем снисходительные взгляды девчонок и усмешки на ярких губах.

Я так старалась не облажаться сегодня! Ночь не спала, чтобы написать этот гребаный доклад, репетировала свою речь у зеркала, чтобы получилось правдоподобно. Или вы злитесь, что я вчера не приехала? Простите! Да, я виновата, но у меня возникли другие проблемы. Семейные.

Если бы вы позволили объяснить ситуацию и услышали меня, то изменили свое решение насчет оценки. Может, подойти после занятий? Вдруг получится исправить? Вряд ли. Не сегодня. Я и так слишком подавлена.

Оставшееся время проходит… мимо меня оно проходит. Складывается ощущение, что на меня вылили ведро свинячьих внутренностей из фабрики по производству мясных изделий. Всем телом ощущаю взгляды однокурсников, слышу насмешки, смотрю, как они показывают пальцем во время перерывов. Даже в кафетерии не перестают глазеть, будто нечто иное спустилось с космоса и пытается захватить внимание всех студентов. Здорово.

– Не парься, Габи. Все еще впереди. Исправишься, – пытается поднять настроение Лили. Она даже заставила меня выйти на большой перемене в университетский сквер и выпить кофе. Сегодня солнце вышло, на улице совсем тепло. Только в моей душе все равно холодно.

– Ага, исправлюсь.

– Но он жестко с тобой поступил. Ты вообще зачем к нему подошла в пятницу? Зря только силы потратила!

– Я же не думала, что моя мать возьмет кредит на пятьдесят штук! – вспыхиваю я. От навалившихся проблем, от натянутых отношений с преподавателем, от беззаботной улыбки Лили. От всего. – Лучше бы я была тупой дурой, они вообще ни о чем не переживают.

– Кому нужны тупые дуры? – раздается позади веселый мальчишеский голос. О боже, только не он.

– Эй, Стифлер, проваливай, мы заняты! – отвечает за меня Лили. Спасибо, подруга. Надеюсь, отстанет.

– Вижу, вижу, – светловолосый парень появляется передо мной и, облокотившись по обе стороны широкими ладонями, нагибается и шепчет. – Привет красавица.

Фу! Маленькая доля секунды дает мне фору, и я уворачиваюсь от поцелуя Стивена Уайта – местной звезды футбольной команды. Его ведь не зря прозвали в честь главного бабника из Американского пирога. Хорошо, что у меня, в отличие от других девчонок, есть голова на плечах, которая не позволила отдаться первому встречному на студенческой вечеринке. Хотя я и тогда не была девственницей. Только тсс! Никому не говорите! Этот маньячело любит «красивых самочек».

– Ага.

– Не будь занудой, Габи. Поприветствуй папочку.

– Я тебя между ног кроссовком поприветствую! – взрываюсь в ответ. И так голова забита проблемами, так еще и этот индюк нарисовался.

– Какая ты грубая, детка. Ладно, позже к вам подойду.

Фух! Ушел! Наконец-то! Вонь дешевых сигарет больше не вызывает тошноту, хотя отдышаться после смеси табака и тяжелого одеколона сложновато. Свежий воздух помогает ненадолго отойти от встречи, однако воспоминания этих выходных и навалившиеся проблемы снова берут вверх.

Где достать деньги? Как достать деньги? Какому дьяволу мне придется продать душу, чтобы завладеть пятьюдесятью тысячами фунтов. Не хочу даже думать, куда их мама потратила. Не хочу.