Ларе хотелось достать кинжал – да как он смеет горевать, когда и пальцем не шевельнул, чтобы их спасти! – но тысячи часов тренировок не дали ей потерять самообладание.
Эрик низко поклонился королю.
– За Маридрину!
И перерезал себе горло ножом.
Лара стиснула зубы. Содержимое желудка – горькое, мерзкое и полное того же яда, что она подсыпала сестрам, – подступило к горлу. Однако она не отвернулась, а упорно наблюдала, как Эрик падал на землю и кровь пульсирующим потоком лилась из артерии, пока его сердце не замерло.
Сорока обошел кровавую лужу и полностью вышел на свет.
– Как драматично.
Разумеется, Сорока – ненастоящее имя. На самом деле его звали Серин, и из всех мужчин и женщин, что обучали сестер на протяжении многих лет, он единственный мог свободно покидать комплекс, чтобы управлять сетью шпионов короля и плести заговоры.
– Он был хорошим человеком и верным подданным, – бесстрастно произнес король.
Лара гадала, говорил ли он искренне, или это все – представление для солдат. Ведь даже у самой стойкой преданности есть границы, и ее отец далеко не дурак.
Сорока с прищуром взглянул на нее.
– Как вам известно, ваше величество, Лара не та, кого бы я выбрал. Она показала худшие результаты почти во всем, за исключением боя. Постоянно дает волю своему вспыльчивому нраву. Что же касается Мэрилин, у меня не было никаких сомнений. – Серин указал на ее сестру. – Умная, красивая, мастерски владела своими эмоциями, что она ясно продемонстрировала за последние несколько дней. – Он презрительно фыркнул.
Точное, но не исчерпывающее описание. На Лару нахлынули непрошеные воспоминания. Как Мэрилин заботливо ухаживала за хилым котенком, который отъелся до того, что стал самым толстым котом в комплексе. Как терпеливо выслушивала жалобы сестер, а затем давала лучшие советы. Как в детстве придумала имена всем слугам, поскольку считала жестоким, что имен у них не было. Но образы развеялись, и ей предстало лишь неподвижное тело с золотистыми волосами, слипшимися от супа.
– Моя сестра была слишком доброй. – Лара повернула голову к отцу и, игнорируя колотящееся в груди сердце, произнесла с вызовом: – Будущая королева должна соблазнить правителя Итиканы. Внушить ему, что она бесхитростна и искренна. Завоевать его доверие, а тем временем использовать свое положение, чтобы выведать все вражеские слабости, прежде чем предать его. Мэрилин не была этой женщиной.
Отец изучал ее немигающим взглядом и едва заметно кивнул в знак одобрения.
– А ты?
– А я – да.
В ушах взревел пульс, кожа покрылась липким слоем холодного пота, несмотря на жару.
– Ты редко ошибаешься, Серин, – задумчиво протянул король. – Однако мне кажется, что здесь ты просчитался, и сама судьба вмешалась, чтобы исправить эту оплошность.
Наставник по интригам весь напрягся – похоже, осознал, что теперь его собственная жизнь висела на волоске.
– Действительно, ваше величество. Судя по всему, Лара обладает качествами, которые я не учел при своем выборе.
– Самым главным качеством: безжалостностью. – король рассматривал ее некоторое время, после чего повернулся к Сороке. – Подготовь караван. Мы выступим в Итикану сегодня же. – Затем улыбнулся Ларе, словно ничего ценнее ее в мире нет. – Пора дочке познакомиться с будущим мужем.
3. Лара
Позади каравана ночное небо облизнули языки пламени. Лишь единожды Лара осмелилась оглянуться на горящий комплекс, который служил ей домом. Забрызганные кровью полы и стены чернели от пожара, поглощавшего все свидетельства заговора, который строился пятнадцать лет. Уцелеет только центр оазиса, где стоял обеденный стол в окружении источника.
И все же ей было невыносимо бросать спящих сестер в кольце пламени – беспомощных до тех пор, пока не пройдет действие снотворного. Их пульс, опасно замедлившийся на долгий период времени, уже учащался, их дыхание заметил бы любой, кто присмотрелся. Но искать предлог, чтобы задержаться и убедиться в их безопасности, было слишком рискованно: план Лары могли разоблачить, и тогда все было бы впустую.
– Не сжигай их. Пусть стервятники обглодают их кости, – сказала Лара отцу, чувствуя, как внутри все скручивается узлом. Он рассмеялся и согласился на ее жуткую просьбу – оставил дочерей лежать на столе среди кровавого месива из убитых слуг.
Очнувшись, сестры увидят только пламя и смерть. Ведь их единственный шанс на будущее – если отец поверит, что они умолкли навсегда. Лара продолжит их миссию, в то время как сестры построят собственную жизнь и смогут свободно распоряжаться своей судьбой. Она все объяснила в записке, которую сунула в карман Сарины, когда отец приказал обыскать комплекс на наличие выживших. Ибо ни один человек, ведавший об обмане, с которым они ныне ехали на свадьбу в Итикану, не должен был остаться в живых.
Путь через Красную пустыню сопряжен с трудностями и опасностями. Но в тот момент Лара не сомневалась, что худшая его часть – это слушать бесконечную болтовню Сороки. Ее кобылу нагрузили приданым Мэрилин, а самой Ларе пришлось ехать за спиной наставника по интригам.
– Отныне ты должна вести себя как образцовая маридринская леди, – напутствовал он, действуя ей на нервы своим гнусавым голосом. – Мы не можем допустить, чтобы ты предстала кому-то в неподобающем свете, даже якобы верным подданным твоего отца. – Сорока многозначительно покосился на стражей короля, которые с наработанной легкостью построили караван.
Никто из них даже не смотрел в ее сторону.
Они не знали, что Лара из себя представляла. Для чего ее натаскивали столько лет. Какова ее цель, помимо выполнения условий договора с вражеским королевством. Но все до последнего верили, что она хладнокровно убила своих сестер. Что наталкивало на мысль: как долго отец позволит им жить?
– Как ты это сделала? – вывел ее из раздумий Сорока через несколько часов с начала путешествия.
Лара плотнее закрыла лицо белой шелковой шалью, хоть наставник и сидел к ней спиной, и резковато ответила:
– Яд.
– Ишь как расхрабрилась, – фыркнул он. – Возомнила себя неприкасаемой?
Лара облизнула пересохшие губы, чувствуя затылком жар восходящего солнца. Затем погрузилась во внутренний омут спокойствия, как учил наставник по медитации при выработке стратегии.
– Я отравила суповые ложки.
– Каким образом? Ты не знала, где будешь сидеть.
– Поэтому я отравила все, кроме той, что лежала во главе стола.
Сорока молчал.
– Я много лет принимала различные яды в небольших дозах, чтобы развить к ним невосприимчивость.
Впрочем, как только появилась возможность, Лара сразу же очистила организм: провоцировала рвоту снова и снова, пока полностью не опорожнила желудок, после чего выпила противоядие. Только легкое головокружение свидетельствовало о том, что она вообще принимала отраву.
Худощавые плечи наставника напряглись.
– А если бы приборы поменяли? Ты могла убить короля!
– Очевидно, она считала, что игра стоит свеч.
Лара наклонила голову, услышав звон колокольчиков на узде лошади отца – серебряных, а не оловянных, как у солдатских коней, – еще до того, как он поравнялся с ними.
– Ты догадалась, что я убью ненужных девушек, – произнес он. – Но, вместо того чтобы предупредить сестер или попытаться сбежать, убила их и заняла место избранницы. Почему?
Все просто: даже если бы девушкам удалось прорваться мимо стражи, им бы пришлось всю жизнь провести в бегах. Подстроить их смерть было единственным выходом.
– Пусть я и выросла в изоляции, отец, но выбранные тобою наставники хорошо меня обучили. Я знаю, как страдает наш народ под гнетом, который Итикана возложила на торговлю. Нашего врага необходимо устранить, и я единственная из сестер способна на это.
– Ты убила собственных сестер ради блага страны?
Казалось, эта мысль его позабавила. Лара выдавила смешок.
– Едва ли. Я убила их, потому что хотела жить.
– Ты рискнула жизнью короля, чтобы спасти свою шкуру?! – Серин обернулся к ней с позеленевшим лицом. Лара – его подопечная, так что король вправе обвинить наставника во всех ее деяниях. А Сайлас Велиант славился своей беспощадностью.
Но король Маридрины только довольно рассмеялся.
– Рискнула и преуспела! – Он протянул руку, отодвинул шаль и обхватил ладонью щеку Лары. – Король Арен даже не поймет, что пригрел в своей постели черную вдову, пока не станет слишком поздно.
Арен, король Итиканы. Арен, ее будущий муж.
Лара слышала будто издалека, как отец приказал стражам разбить лагерь – они проспят самую жаркую часть дня.
Один из них помог ей слезть с верблюда Серина. Пока мужчины обустраивали лагерь, Лара села на подстилку и воспользовалась моментом, чтобы обдумать свое будущее.
Она знала об Итикане столько же, сколько и любой маридринец, если не больше. Это королевство, окутанное тайнами и густым туманом: цепочка островов, тянущаяся между двумя континентами и охраняемая Бурными морями, преодолеть которые еще труднее из-за защитных сооружений, размещенных в воде для отражения нападений захватчиков. Но не это делало Итикану такой могущественной, а мост, раскинувшийся над и между островами – и в течение десяти месяцев в году только по нему можно было безопасно путешествовать между континентами. Итикана использовала это преимущество, чтобы держать королевства, зависимые от торговли, в голоде и отчаянии. И, что наиболее важно, они были готовы заплатить любую цену, которую потребует Королевство моста за свои услуги.
Увидев, что палатка готова, Лара подождала, пока мужчины занесут ее вещи, и, подавив желание поблагодарить их, спряталась в блаженную тень.
Но только она сняла шаль, как ее уединение нарушил отец, а за ним в палатку скользнул и Серин.
– Мне нужно как можно скорее научить тебя коду, – сообщил наставник по интригам и, подождав, пока король сядет, устроился перед Ларой. – Его придумала Мэрилин, и осмелюсь сказать, что обучить ему тебя за такое короткое время будет непросто.
Лара отпила теплой воды из фляги и осторожно закрыла ее.
– Мэрилин мертва.
– Не напоминай! – огрызнулся Серин.
Ее улыбка сквозила притворной уверенностью.
– Смирись с тем фактом, что я единственная оставшаяся из твоих подопечных, и тогда мне не придется освежать тебе память.
– Приступайте, – приказал король и закрыл глаза. Его присутствие в палатке дочери было обусловлено только данью приличиям.
Серин объяснил ей код. Пришлось выучить его наизусть, поскольку Лара не могла взять заметки с собой в Итикану. Возможно, она никогда им не воспользуется – код пригодится только в том случае, если король Итиканы любезно разрешит ей переписываться с семьей. Но, насколько она слышала, любезность – не то качество, которым славился этот мужчина.
– Как тебе известно, итиканцы мастера расшифровки, и все, что тебе удастся отправить нам, будет подвергнуто тщательному анализу. Вполне вероятно, что они взломают и этот код.
Лара подняла руку и посчитала на пальцах:
– Скорее всего, меня полностью изолируют от итиканцев и от внешнего мира. Вероятность, что мне позволят вести переписку с отцом, невелика, но даже в таком случае наш код могут взломать. Вы никак не сможете связаться со мной, чтобы получить послание. Я же, в свою очередь, не смогу передать его через местных, поскольку вам не удалось переманить ни одного из его людей. – Она сжала кулак. – Мой побег даже не обсуждается, поскольку он поставит крест на шпионаже. Так как именно прикажете доставлять вам информацию?
– Будь задача легкой, мы бы уже с ней справились. – Серин достал толстый пергамент из сумки. – Только один итиканец ведет переписку с внешним миром, и это сам король Арен.
Лара взяла пергамент с позолоченными краями и тисненым гербом Итиканы в виде арочного моста. Внимательно изучила рукописный текст. Король просил Маридрину выдать за него принцессу в соответствии с условиями Пятнадцатилетнего договора, а также приглашал обсудить новые условия торговли между королевствами.
– Ты хочешь, чтобы я спрятала послание в одном из его писем?
Серин кивнул и передал ей баночку с прозрачной жидкостью – невидимыми чернилами.
– Мы постараемся спровоцировать его на общение, чтобы дать тебе такую возможность, но он не склонен к частой переписке. Поэтому вернемся к коду твоей сестры.
Урок вышел утомительным, а Лара совсем выбилась из сил. Ей потребовалась вся выдержка, чтобы не вздохнуть с облегчением, когда Серин наконец удалился к себе в палатку.
Ее отец встал и зевнул.
– Можно задать вопрос? – спросила Лара, прежде чем он успел выйти.
Сайлас кивнул, и она облизнула губы.
– Ты видел его? Нового короля Итиканы?
– Никто его не видел. При общении с посторонними итиканцы всегда надевают маски. – Он покачал головой. – Но я встречался с ним однажды – много лет назад, когда он был еще ребенком.
Лара подождала, ее шелковая юбка пропиталась потом от влажных ладоней.
– Поговаривают, что он даже беспощаднее своего отца. Суровый мужчина, который не жалеет чужаков. – Отец встретился с ней взглядом, и от нехарактерного сочувствия в его глазах Лару сковало холодом. – У меня есть предчувствие, что он будет жесток к тебе, Лара.
– Меня учили превозмогать боль.
Боль, голод и одиночество. Все, что могло поджидать ее в Итикане. Ее учили оставаться преданной делу вопреки всему.
– Боль бывает разной, и не все ее проявления тебе известны. – Отец взял ее за руку и окинул ладонь изучающим взглядом. – Прежде всего остерегайся их доброты, Лара. Итиканцы невероятно коварны. Их король ничего не отдаст просто так – он всегда берет то, что ему причитается.
Сердце екнуло.
– Наше королевство зажато между Красной пустыней и Бурными морями, и итиканский мост – единственный безопасный путь наружу, – продолжил он. – Пустыня и моря не подчиняются никому, а итиканцы… Они скорее доведут наших подданных до нищеты, голода и краха, чем откроют мост для свободной торговли. – Отец отпустил ее руку. – Мы годами пытались вразумить их. Все перепробовали, чтобы показать, как сильно их жадность вредит невинным жителям наших земель. Но итиканцы – нелюди, Лара. Они демоны в человеческом обличье. Боюсь, скоро ты сама это поймешь.
Лара сжала кулаки, наблюдая, как отец выходит из палатки. Ей хотелось взять оружие и нападать, калечить, убивать!
Не из-за его слов.
Как бы зловеще ни звучало предостережение отца, она слышала его бесчисленное количество раз. Нет, дело было в том, как сгорбились его плечи. В смиренном тоне. В безнадежности, промелькнувшей в глазах. Верные признаки того, что, хоть отец и поставил все на эту уловку, на самом деле он не верил, что Лара преуспеет. Лара ненавидела, когда ее недооценивали, но еще больше она ненавидела, когда причиняли вред дорогим ей людям. А теперь, когда ее сестры освободились от оков, для нее не было ничего важнее Маридрины.
Итикана поплатится за преступления против ее народа, и когда она покончит с королем Ареном, он не просто преклонит колено.
Он истечет кровью.
* * *
Спустя еще четыре дня пути на север красные дюны наконец сменились покатыми холмами, поросшими сухими кустами и низкими деревьями, а следом и скалистыми горами, которые пронзали облака. Группа пошла по узким ущельям. Мало-помалу климат менялся; тут и там на бесконечной коричневой грязи появлялись островки зелени, а порой и пестрые цветы. Высохшее русло ручья, по которому они следовали, стало болотистым, еще через несколько часов караван уже плескался в застойной воде, но в остальном местность была абсолютно сухой. Суровой и, казалось бы, непригодной для жизни.
Мужчины, женщины и дети останавливали работу в полях и, прикрывая глаза, наблюдали за их шествием. Все они были худыми, в потрепанной домотканой одежде и соломенных шляпах с широкими полями, которые защищали от неумолимого солнца. Выживали они за счет скудного урожая и тощего скота – иначе никак. В былые времена семьи достаточно зарабатывали на торговле, чтобы покупать мясо и зерно, доставляемые из Эренделла через мост, но затем Итикана повысила налоги и сбор, и все изменилось. Теперь ввезенные товары могли себе позволить только богачи, а простым жителям Маридрины пришлось отказаться от промысла и работать на засушливых полях, чтобы прокормить детей.
